Две чашки недопитого чая (В поисках сумасшествия)
Хлопнув входной дверью, Тарас взбежал на третий этаж и, быстро вставив ключ, открыл замок квартиры. В свои без малого тридцать он был в естественно крепком теле и весьма вынослив духом. Темп его жизни задавал конкретный ритм с чётким расписанием. Это напоминало своеобразное спортивное соревнование, что-то вроде кросса, в котором, пока, неучтён финиш. Изредка он позволял себе рассуждать о правилах и принципах своей жизни, и это занятие вносило некоторый дискомфорт: в душу закрадывалось сомнение – стоит ли это всё такой гонки?
Закрыв за собой дверь, почти так же, хлопнув, как и в подъезде, Тарас направился в ванную комнату. Проходя мимо гостиной, ему показалось, что в кресле у зашторенного окна кто-то сидит. Отец с матерью были за границей и в ближайшие два месяца появиться не могли. Никаким соседям и друзьям ключи, вроде бы не давал
– Ты кто? – скорее для самоуверенности спросил Тарас, никак не ожидавший услышать ответ.
– А ты куда пришёл?
– К себе домой, – ответил он несколько утвердительно, но при этом, всё же попятившись.
– Тогда это – я, – прозвучал спокойный, тихий, но глубокий голос, от которого Тарасу почему-то стало не посебе.
« Так, это уже галлюцинации от переутомления», – подумал он и, не сняв куртки, бросился к крану с холодной водой. Плеснув пару раз себе в лицо, Тарас взглянул на себя в зеркало. « Да, такой вид должен вызывать сострадание», – пробормотал он в адрес своего отражения. Наспех промокнув лицо полотенцем, он открыл дверь из ванной комнаты и… оказался перед входной дверью в подъезд своего дома.
« Всё! Отпуск! Иначе сойду с ума», – подумал Тарас и уже спокойнее или, скорее – осторожнее, подошёл к своей квартире. Ключ с трудом влез в замочную скважину и тут он вспомнил, что так и должно быть. Недавно он уронил свой ключ в реку, когда на мосту вынимал из кармана пачку сигарет, а дубликат оказался каким-то не притёртым, что ли. « Одно из двух, – думал он, – либо у меня начались проблемы со здоровьем, либо кто-то, воспользовавшись моим ключом, забрался в квартиру и решил разыграть со мной комедию».
Войдя, он сразу направился в гостиную. Там никого не было. « Ну, вот. Значит всё в порядке. Сегодня полный отдых», – рассуждал Тарас, подходя к плотно зашториному окну и, раздвигая гардины начал набирать в телефоне чей-то номер.
– Ир, привет.
– Ну, привет, привет, – раздался немного ироничный, как ему показалось, голос на противоположной стороне телефонной связи.
– У вас всё без изменений? Как ты и говорила, сегодня в семь?
– Вообще-то да… – таким же тоном ответил тот же голос.
– Я буду стараться не опоздать.
– Что-то я не понимаю…
– Всё очень даже понятно. Встречаемся в семь. Просто делайте сноску на транспорт, который может меня подвести, а своё присутствие в этом мероприятии я гарантирую, – утвердительно заявил Тарас.
– Ты же сказал, что не придёшь, – уже более уверенным тоном отвечал голос по телефону.
– Когда?
– Да пару минут назад.
Тарас потёр рукой свою густую коротко подстриженную шевелюру.
– Слушай, Ир, я, наверное, в какой-то мере не в себе. Точнее говоря: у меня, кажется, от перегрузок крыша едет. Уточняю конкретно – я приду.
– Но я уже заказала стол с учётом твоего отказа.
– Поспешила. Ничего, стул приставят. В крайнем случае – посажу кого-то на руки или сам к кому-нибудь сяду.
Собеседница с привычной слуху Тараса ноткой иронии усмехнулась.
– Ну, попробую сейчас ещё перезвонить. Но больше никаких изменений.
– Абсолютно никаких, – уже игривым и уверенным голосом ответил Тарас и уточняющее добавил, – Я обязательно приду. Мне сейчас отдых остро необходим.
Он положил телефон на журнальный столик и, теперь уже спокойно и уверенно направился в ванную комнату. Став под душ, он долго обливался то тёплой, то холодной водой, стараясь таким образом привести свои чувства в привычный для себя ритм. Перешагнув борт ванны, он взял большое банное полотенце и, обмотавшись им, вышел из ванной комнаты…
–Да что же это такое?!! – вырвался у него крик.
Он снова стоял у двери подъезда, в куртке, брюках, нащупывая в кармане ключи от своей квартиры.
Нервно вытянув из кармана телефон, Тарас набрал чей-то номер. Сигнал вызова казался бесконечным, но всё же голос раздался, сухой и недовольный.
– Слушаю.
– Ир, у меня что-то не ладится. Не знаю даже, как это объяснить…
– Два дня назад объяснять надо было, Тарасик.
– Не понял!.. – недоумённо почти выкрикнул Тарас.
– Что ж тут непонятного? Позавчера тебя весь вечер ждали шесть болванов.
Подождали-подождали, пока всё остынет, огляделись по сторонам, убедились, что нас уже рассмотрели все и, успокоив официанта, что у нас всё в порядке, приступили к очень холодным закускам, не зная за что поднимать бокалы.
– Тогда я точно сошёл с ума.
– Бесспорно.
– Ира, я действительно не могу понять, что происходит, но возможно мне понадобиться помощь.
– Что у тебя стряслось, – уже более доброжелательным тоном спросила девушка.
– Я тебе перезвоню.
– Звони.
« Ну, ведь надо же что-то делать », – думал Тарас, взявшись за ручку подъездной двери.
– Ты будешь заходить или нет? – вдруг послышалось из окна Тарасовой квартиры. Во всяком случае, так ему показалось.
– Теперь не знаю, – тихо пробормотал себе под нос Тарас. Он ещё немного постоял у двери, но тут она открылась и из подъезда вышла соседка с первого этажа.
– Здравствуйте, Галина Фёдоровна, – несколько радостно поприветствовал её Тарас.
– И тебе здравствуй, Тарасик.
Он вошёл в подъезд, поднялся к своей квартире, вставил ключ в замочную скважину и медленно, как будто не желая того делать, повернул его. Оставив дверь распахнутой, Тарас прошёл в гостиную. Перед зашторенными окнами в кресле кто-то сидел.
– Кто ты? – робко спросил гостя Тарас.
– Да знакомились же недавно, – раздался тот же тихий глубокий голос.
– Значит, я в прошлый раз не расслышал, – более уверенным тоном ответил Тарас, не решаясь проходить вглубь комнаты.
– Можешь назвать меня своим сомнением.
– У меня что, раздвоение личности?
– Ну почему раздвоение…
– И какой личности? – добавил Тарас.
В двери послышался звук открывающего замок ключа. Родители Тараса вошли в квартиру. Щелчок выключателя – и вся комната в ярком свете люстры. На столике у окна между двух кресел стоят две чашки недопитого чая.
Мир в стакане
Быстро-быстро, чтобы успеть. Как всегда, протискиваясь между прохожими, спешащими вовремя попасть в нужную именно им ситуацию, Кирилл уже даже не поглядывал на часы, плотно сдавливающие запястье для напоминания о времени, которого всегда не хватает. Только в этот раз он нёс ещё и стакан на ходу купленного кофе, надеясь, что в течение дня его всё же удастся выпить, хотя бы по глотку в час, между счётами, пересчётами, аудиенциями и отчётами.
В какой-то момент Кирилл едва уловил движение встречного прохожего, не менее ценящего своё время. Рука произвольно дёрнулась в сторону, чтоб не расплескать ещё тёплый кофе, но результат оказался противоположным – такой желанный и ароматный напиток пролился прямо под ноги. На отшлифованной гранитной плитке тротуара красовалась небольшая лужица. Кирилл тут же остановился и наклонил голову, полную отчаянных мыслей. Какое-то время постояв над пролитым кофе он присел. Внизу, прямо у его ног, игриво отражалось небо, по которому пускали свои яркие блики солнечные лучи. Присмотревшись, он заметил отражение стрижей, пролетающих над головами прохожих и что-то из находящегося над ним пространства, которому пришлось самому спуститься, что называется – прямо под ноги, чтоб наконец-то стать замеченным.
– А ночью там можно было бы ещё и звёзды рассмотреть, – сказал один из прохожих, обратив внимание на не совсем обычную ситуацию.
И тут Кирилл, впервые за долгое время, даже не известно, на сколько, долгое, поднял голову вверх. Просто так. Он посмотрел на то, чего раньше совсем не замечал. Над ним сиял радостными лучами солнца вечный мир, для которого вся жизнь Кирилла – едва уловимое мгновение.
Погода в Париже
Генрих Обезьянкин никогда не был в Париже. Не был он и в Риме, Берлине, Петербурге, и даже в Харькове… Он вообще ещё ни разу не выбирался дальше хуторского пруда, на котором изредка пытался удить рыбу. Зато его любимое занятие – чтение художественной литературы, позволяло ему надолго покидать пределы родного Деревняка.
Долгое отсутствие Обезьянкина на хуторских улочках поводом для разговоров не являлось, а вот появление – становилось каждый раз событием. Медленной походкой проплывал он вдоль заборов, держа в руке гладко выструганную, почти метровую палку, которая наверняка для него являлась тростью. И ничем иным. Важно, можно сказать – по-королевски, держал голову и едва заметным кивком приветствовал встречавшихся хуторян. Чувствовал он себя, конечно же, Генрихом, в то время как окружающие видели его Обезьянкиным. Хотя что-то генриховское в нём всё же было: толи более утончённые черты лица, толи манера необычно одевать на себя весьма обычные вещи, то ли отрешенный, соседствующий с потусторонностью взгляд…
Не было ясно, улицей какого именно города шёл в этот раз Обезъянкин и кто встречался ему на пути, но то, что он шел не через Деревняк – сомнений не было.
Изредка Генрих запрокидывал голову назад, всматриваясь куда-то вверх. При этом ему приходилось придерживать нелепую шляпу, чтоб она не упала. Видевшие его хуторяне иной раз тоже пытались отыскать объект его внимания, но безуспешно. Их с Обезъянкиным параллельные миры не пересекались. Скорее всего, он рассматривал детали какого-то высокого архитектурного сооружения известной только ему эпохи. И не важно, какого и где, главное – оно ему нравилось.
Подойдя к двери хуторского магазинчика, Генрих пропустил выходящую оттуда женщину и подошёл к прилавку. Взяв свою трость подмышку, достал из кармана пиджака донельзя потёртый кошелек и, медленно его раскрывая, стал осматривать полки с небогатым ассортиментом товара.
Продавец спокойно наблюдала, даже не пытаясь угадывать, что именно он выберет. Купленный им продукт будет иметь абсолютно не то значение, чем является на самом деле. Когда-то это её это смешило, потом раздражало, а теперь стало казаться забавным.
Сделав, наконец, свой «изысканный» выбор, Обезьянкин взял купленную пачку дешёвых сигарет и нехитрый кофейный напиток. Теперь у него в доме будет стоять плотный запах самых лучших гаванских сигар с оттенком ямайского кофе. Ну, или что-то вроде этого.
На обратном пути он так же чинно и учтиво раскланивался со встречными хуторянами. А те отвечали ему то снисходительным кивком головы, то участливой улыбкой…
Приближаясь к своему дому, Генрих ещё не знал точно, где он окажется: в дремучем лесу, в средневековом замке, посреди пустыни или на палубе бригантины… В любом случае он возвращался к себе.
В хуторе Деревняк с пониманием относились к странностям Обезьянкина. А если встречались отказывающиеся понимать его стиль жизни, так про инопланетян он тоже читал.