Я забыла, что значит быть нежною.
Мне сто лет, я на пике старости.
Я не помню, как жить в мире женщиной,
Чем любовь заслужить вместо жалости.
Мои крылья давно кем-то сломаны,
От ожогов все перья вдруг выпали,
Мое сердце цепями сковано,
Мои слезы рукою вытерли.
Мне сто лет, я забыла прошлое,
Впереди я не вижу радости.
Я забытою стала, ненужною,
Я на птиц смотрю с чувством зависти.
Ни о чем не прошу Бога светлого,
Он живет в бесконечной усталости.
Променяю я даже бессмертие
На минуты любви, а не жалости.
* * * * *
Мне от Вас ничего не надо,
И ни «да», и ни слова «нет».
Мои мысли о Вас – награда,
Мой полночный безумный бред.
Не люблю я играть словами,
Ни к чему сотни ярких фраз,
Не хожу я след в след за Вами,
Я Вас видела только раз.
Мне достаточно, мне довольно,
Слишком странен Ваш пылкий взгляд.
И уже слишком в венах больно
Растекается мнимый яд.
Вы не бойтесь, я, правда, рада,
Это лучшая в мире весть.
Мне от Вас ничего не надо,
Лишь бы знать, что Вы просто есть.
* * * * *
Здравствуй…Наверное, так начинаются письма.
А я, как всегда, в измереньях зависла.
Блуждаю меж прошлым и настоящим,
Прощаю с улыбкой людей уходящих.
Все кажется мне, что живу я у края,
Беспечно судьбою своею играя.
А Время одну за другой гасит свечи,
Ложится усталость на белые плечи.
А ты все паришь где-то в небе весеннем
И ищешь в полете от страха спасенья.
Ты помнишь, тебя я не понимала,
И крылья свои я беспечно сломала.
А тут на земле слишком пусто и скучно,
И дождь моросит за окошком беззвучно.
И письма твои до меня не доходят,
Опять почтальоны жестоко подводят.
А в памяти странно всплывают моменты…
И снова я прячу все чувства в конверты.
И кажется мне, что все поздно и зря…
Пиши. Жду ответа. Вечно твоя…
* * * * *
Этот дождь идет целую вечность,
Заливая пути и пороги.
Она дарит опять свою нежность
Только мокрым цветам у дороги.
А на улице тихо и грустно,
Будто осень пришла незаметно.
У нее на душе давно пусто,
Она прячет любовь внутри где-то.
И на мокрых ресницах тревожно,
Дрожат капли дождя, дразня ветер.
Ей одной без тебя очень сложно,
Очень страшно ничьей быть на свете.
И поэтому каждый раз в вечер
Ждет тебя на пустынной дороге,
Пусть хоть дождь будет целую вечность,
Она встретит тебя на пороге.
«Лето перед войной»
Памяти моего дедушки, ветерана ВОВ, Тарасова Б.И.
Когда журавлиная стая пронзает как лезвие небо,
И крик ее слышен пронзительный над головой,
Я вновь вспоминаю беспечное жаркое лето,
Лето пред самой кровавой священной войной.
По книгам мы знали о разных боях и сраженьях,
С утра и до вечера бегали всей детворой,
Мы в мире росли, никогда не терзались в сомненьях,
Что летом разрушиться счастье жестокой войной.
Не знали мы, что наши матери вмиг постареют,
Что наши отцы не вернуться с окопов домой,
Что наши друзья в гимнастерках за раз повзрослеют,
И детство уйдет в разгар лета пред этой войной.
Мы запах сирени вдыхая, бежали по росам,
И ветер дразнил нас медовой и теплой волной.
И как могли знать мы, что мамины горькие слезы
Увидим мы скоро в июне пред самой войной.
И сниться нам будет сто раз это жаркое лето,
Спасая из ада, маня за собой тишиной.
Стояли мы насмерть за это бескрайное небо,
Небо, что помнили мы, перед страшной войной.
* * * * *
Ты опять начинаешь с нуля,
Рисуешь маршруты на карте.
Натянутый, словно струна,
Стоишь ты в начале, на старте.
Казалось, известна дорога,
Но жизнь обманула слегка.
Ты помнишь, какой недотрогой,
Она вдруг к другому ушла.
А ты в след смотрел удивленно,
Лишь поднял суровую бровь.
Не мог ты понять, как спокойно
Она убивала любовь.
И ты начинаешь сначала,
И ты начинаешь с нуля.
Ты ищешь иного причала,
О счастье кого-то моля.
* * * * *
Мы сменим имена и от сердец пароли,
Уедем в города чужие навсегда.
Начнем играть с другими наши роли
Не встретим мы друг друга никогда.
Мы поменяем страны, континенты,
Найдем друзей, а может быть врагов.
И вмиг сотрем из памяти моменты,
Где были мы счастливее богов.
Мы выбросим все письма на рассвете,
Забудем номера, чтоб ночью не звонить,
Когда покажется, что мы как будто дети,
И можем с легкостью обиды все простить.
Но вот однажды мы порой осенней
Столкнемся где-то, словно бы во сне.
И эта встреча будет нам прощеньем
За расставанье глупое во тьме.
* * * * *
Когда люди уходят, не держите их,
Пересильте себя в этот страшный миг,
Не кричите вдогонку обидных слов,
И не ройте из мести смертельный ров.
Значит, было нужно кому-то вне,
Чтобы одной ночью исчезли все,
Чтобы ощутить пустоту потерь,
Чтобы отворить для другого дверь.
И не стоит просить, чтоб вернулись те,
Кто решил уйти в этой темноте.
Пусть наружу рвется, как из плена, крик,
Пересильте себя в этот страшный миг.
* * * * *
Из окна день за днем тоже самое вижу,
Этот серый пейзаж всей душой ненавижу.
Я живу, бесконечно себя презирая,
Что же стало с тобой, что же стало, родная?
То, что звали любовью, превратилось в миг в пепел,
И по свету его разбросал дикий ветер,
Чьей-то сильной рукой в ночь прогнали из рая,
Что же стало с тобой, что же стало, родная?
Ни друзей, ни врагов и ни счастья, ни горя,
Впереди пустота, слезы мертвого моря,
Сердце тихо стучит, больше не замирая,
Что же стало с тобой, что же стало, родная?
В телефонных звонках только грусть и тревога,
Не хватает кого-то в словах монолога.
И запутаться можно, с судьбою играя,
Что же стало с тобой, что же стало, родная?
Из окна день за днем тоже самое вижу,
Этот серый пейзаж всей душой ненавижу.
Я иду по дороге у самого края,
Что же стало с тобой, что же стало, родная?
«Убийство царской семьи»
Кому-то было нужно вас убить,
Засыпать черною землею.
Не вам, а им на свете жить,
Дышать травою луговою.
Без слов, без траурных венков
Закончен путь без покаянья,
И скованы на сто замков,
Вы не услышали прощанья.
Кому-то было нужно, чтоб исчез
Ваш светлый образ бесконечный.
И капал дождь в тот день с небес,
Он провожал вас к жизни вечной.
Но не смогли стереть года
День той трагедии ужасной.
И смотрят грустные глаза
С иконы мраморно-прекрасной.