Мне интересны круги, которые зябко дрожат на воде. Отталкиваются друг от друга, сближаются. Иногда тонут. Создаются новые. Любопытство, жажда иной информации приводит к новым общениям, новым взглядам.
Люди, ищущие новое, своё, близкое к тем мыслеформам, которые витают в жизненном пространстве – их пространстве, читают одни и те же рассказы, книги, стихи, смотрят фильмы, добираются до выставок на перекладных или личных авто. Часто они совершенно не разговаривают и не делятся своими взглядами с чужаками. Но именно с чужаками они сопереживают открытие слов, красок и образов на холсте, музыки в зале или из компьютерных файлов. Совершенно разные, мы, словно одно тесное межпространственное создание, собираемся возле одних источников. Пьём одну воду.
Мы можем иногда не соглашаться с тем или иным авторским выводом, но мы здесь – и значит, в чём-то мы соединены, общны. Так, появляясь в журнале «Za-Za», я вижу рассказы, стихи, очерки, которые мне интересны. Вижу людей, которые создают и мой мир, моё мироощущение.
И при всей раздробленности наших политических, мирских и религиозных течений, наших стран — находя общее в литературе, искусстве вместе с совершенно посторонними людьми, сохраняется вера и надежда, что когда-то мы перестанем быть чужими. Сможем пожать друг другу руки.
О стихах Анатолия Ливри прекрасно сказала Елена Коломийцева, добавлю лишь, что именно эта подборка для меня явилась ещё более закодированным авторским включением в обычный наш мир. Можно расчленить и осмыслить отдельные строчки стихов, можно провести аналогии, разобраться с аллюзиями, но этого мало для полного понимания стихов Ливри, его мироощущения в тот момент их рождения. Личность автора скрыта в ноосфере творчества. Его межпространственные перемещения завуалированы, звуки строк — то искусительные, провокационные, то тоскующие, обречённые. В них непозволительно смешаны отголоски религий, в них тайна, известная лишь автору. Его надлитературье и проклятие.
\\\\\
Новые стихи Инны Костяковской – это преодоление. Преодоление себя, тёмного смертного света, неизбежности. Тоска в каждой строчке. Вера и надежда, что есть память, силы духовные, любовь — также рядышком. Стихи изменились, но грани поэтического кристалла остались прежними, авторскими. Открытость, словно сердце, звенящее струной. Такова ныне Инна Костяковская.
\\\\\
Рассказы Инны Иохвидович. «Скорбный лист» был первым ее рассказом, о который я споткнулась на одном из литературных конкурсов. Он был скрючен и изломан как артритный старик, беззащитный и измученный болью. Многие другие конкурсные вещи казались более чистыми, технически выверенными, но именно тот рассказ привёл меня к Инне Иохвидович.
Рассказ, читался мучительно, с пропусками и отступлениями, как бег сквозь боль… И не отступала мысль – зачем столько боли? Чтобы читатель сказал: вот она, голая правда, вот оно, монстрище, нагишом?
И сквозь этот строй болезненного проглядывает литературный герой. Эти кеды под мышкой у брата, убегающего в смерть. Вглядывание сестры в навсегда уходящего. Предвидение-пророчество, осязание внутреннего мира — они повесились. Мама, дочь, живущие не столь внешне (где всё болит и испражняется), а внутренне. Улитками влезшие в боль и гадость.
Спасает рассказ, как мне кажется, именно это внутреннее и еще не окончательные жизнеутверждающие слова лит.героини, а те моменты, когда задыхающийся от болезненного читатель, радостно ухватывается за описания пациентов онкологической клиники, за не медицинские проблески рассказа, за Феню — и её жизненное.
Послевкусие тягостное, но, пытаясь читать других авторов, быстро бросаю это занятие. Рассказ Инны Иохвидович выбил из колеи, Другие авторы после нее не воспринимаются. Литература ли это? Задумавшись, ищу другие произведения автора «Скорбного листа…» И прочитав несколько вещей, радуюсь — Ура! Это не патология. Это литература… Это вечные и своевременные темы.
Ну почему надо было выставить на конкурс именно «Скорбный лист…»
////»
Так и познакомились. И после – я увидела прозу Автора. Оказалось, известного человека, печатающегося в изданиях, к которым стремятся многие пишущие люди.
Ну что ж, немного о других литературных вещахИнны Иохвидович уже публиковавшихся в Za-Za.
Мучительные и запретные вещи у Иохвидович и абсолютно идентичны происходящему у нас. Гомосеки-нацики. Гордящиеся этим и тем, что подмяли под себя всех. Взаимосвязь сексуального и политического. Очень тяжко.
Три рассказа Инны Иохвидович («Палач или Жертва?», «Это сладкое чувство – свободы!», «Дом и Домина»), где нас ожидает свобода или её вечный поиск, словно поиск себя. Может ли человек жить, не подвергаясь муштре общества. Какова цена свободы, если она замешана на сексе и политике. Насколько позволительно быть свободным, не смешав это понятие с распущенностью и насилием над самим собой и другими. Совершенно непостижимым образом Автор создаёт разные темы и объединяет их неэффектным, но больным и главным. Нацизм упорядочил свободу и любовь, использовав их в своих целях, уложил в брикеты для сжигания. Тема неудобная и вроде забытая, но буквально сейчас всё повторяется. Тем, кто этого не видит, стоит просто напоминать о прошлом историческими фактами. Как это делает писатель, пытающийся всю свою жизнь докричаться до тех, кто уверен, что фашизм исчез. Инна Иохвидович всегда настороже, в ее рассказах эхо страшных событий, возрождаемых в наше время. Попытка понять, что движет человеком, ищущим любовь в эгоцентризме. Как можно легко разрушить гармонию небес. Автор не даёт окончательных ответов, просто предоставляет возможность думать читателю. Поиск свободы продолжается.
\\\\
Что еще сказать? Инна — небывалая. Она такая единственная. И я преклоняюсь перед ней за то, что она смогла выдержать то страшное, что ей довелось пережить, и перед её очень тонкими и страшными внутренне, вещам.
\\\\
Есть ощущение недосказанности, словно проглоченных авторских мыслей. Вероятно это — невозможность долго говорить о больном мире. Но и молчать автор не может. Не вправе.
\\\\
Всё-таки рассказы её – пронзительные.
Обратите внимание, как Инне Иохвидович удаётся одновременное сочетание в каждом рассказе минимализма и взрыва эмоций. «Логопедический эффект» не является исключением. Выверенность слов, построение повествования, не предполагающего лишних отступлений и красот, собранность и скупость в стиле изложения – только самое необходимое, только то, что донесёт до читателя главную мысль, идею. И результат – тот самый взрыв, пронизывающий сердце. Рассказы пишутся, словно чёрно-белое кино. И ещё — у Инны Иохвидович в рассказах всегда есть женщины. И их одиночество.
«Соавторы». Заметьте, сколь целомудренен этот рассказ вопреки затронутой теме. И каким элегантным штрихом он оканчивается — фразой, напечатанной женщиной-соавтором, в мгновение ока лишившейся последней надежды на неизведанную ещё любовь… Естественно драматический, не показушный, но в то же время эффектный финал в произведении — всегда совершенство. С этой задачей Инна Иохвидович справляется талантливо и легко. Но главное для автора всё же, по-прежнему — ЖЕНЩИНА, её глубинные переживания, скрытые тайны и чувствования.
Выставлять, печатать рассказы о тайном, любовном, сексуальном – понятны метания Инны Иохвидович. Конечно, это будет не всеми принято. Особенно теми, кто родом из СССР, в котором секса нет. Помните эту фразу? Но писать Инне об этом надо. Ее беспокоят многие недетские аспекты жизни. И она приподнимает завесу не над сексуальной, фашистской, родительской, семейной, детской гранями. А над хрупкой внутренней и духовной основой происходящего. Нынешнему, совершенно развращённому – и не одному уже поколению — это всё как семечки. Они читают формат — 3D. 4D. А там секси объёмнее и цветистее. Так что — не задумывайтесь, Инна, кто и как ваши тексты примет. Пишите и печатайте, если можете.
\\\\\\
Марина Некрасова очаровала штрихами, которые создали картины, словно подсмотренные ненароком и зацепившеся в подсознании. Тёплые смешливые краски, то ли чуррос с шоколадом, то ли солнце, то ли переговоры героинь, недосказанность, а потом — рраз — и холод. И что-то страшное, дикое, не признанное обществом бродит в закоулках сознания. Автор знает, о чём пишет, но ничуть не собирается делиться своими знаниями с читателем. Каждый из нас может найти свои кодированные видения и ассоциации и в чурросе, и в разговорах об отце, и в жизни хозяйки квартиры, колдовстве танца, гитары, футболе, писательском искусстве. Как много ингредиентов намешано в зелье рассказа, ингредиентов, которые ожидают внимательного взгляда со стороны. И ещё возникла странная мысль, что не стоит ехать в чужую жизнь, даже если от снегов и ветров, даже, если там так не по-нашенски. Даже, если там шоко-ладно.
\\\\\
Надеюсь, ничем не обидела авторов. Собственно, почти всё написанное здесь уже звучало в журнале. Это — просто компоновка.
© Ирина Жураковская, 2017