УТРО
Звенящая тишина наполняет пространство комнаты.
Только слышно, как ходят часы,
как, капля за каплей,
время сочится на кухне водой из-под крана.
Солнце заглядывает в приоткрытое окно.
Ветер осторожно трогает тюлевую занавеску.
Ты еще спишь, беззаботно, по-детски,
раскинув доверчиво руки.
Одеяло скинуто на пол и
теплым золотом светится на белоснежной простыне
твое тело.
Голоса, доносящиеся с улицы.
Дыхание утра.
* * *
Все меняется: чисел значенье,
Рек теченье, движенье планет.
В этом будничном круговращении
Ничего постоянного нет.
Гаснут звезды, границы стираются,
Города рассыпаются в прах.
Мы – полночного мира скитальцы,
Как слепые блуждаем впотьмах.
И смиряясь навек с неизбежностью,
С тем, что мы называем судьбой,
Смотрим в небо с любовью и нежностью
На вечерний закат грозовой.
* * *
Сгорало дотла воспаленное лето.
Был день, как бумага, бел.
Качалась земля, и полнилось небо
Звоном хрустальных стрел.
Внизу тополя задыхались от зноя,
Витринное пело стекло.
И падала в руки горячая хвоя,
И время сквозь пальцы текло.
И плыли над миром, над болью и былью,
Откуда-то издалека,
Зеленых стрекоз слюдяные крылья
И розовые облака.
* * *
Глаголов упорная битва.
Шеренги прочитанных книг.
Здесь каждое слово, как бритва,
Ласкает и ранит язык.
Набеги языческих конниц.
Таинственный скрип половиц.
Уютное время бессонниц
Под медленный шелест страниц.
СЦЕНА
Андрею Житинкину
Вот занавес поднят. Играется новая пьеса.
Выходят актеры в лучах приглушенного света.
Почтенная публика будет следить с интересом
За сменой явлений и за развитьем сюжета.
Слой грима и ярко раскрашенный мир декораций.
На этих подмостках мы все, пусть немного, артисты.
Запутана фабула, так нелегко разобраться,
В чем замысел драмы и кто здесь главный герой, кто статисты.
Шуты и монахи, злодеи и клоуны в масках.
Любовные страсти, наветы, интриги, измены.
И вот – кульминация, скоро наступит развязка.
Актеры, сыгравшие роль, постепенно уходят со сцены.
Над темным партером плывущие звуки оркестра.
Души замиранье, дыханье притихшего зала.
И все, что случится в последней картине, примерно известно,
Но занавес поднят, и нужно дождаться финала.
* * *
Легко ступает
ногами босыми
по влажной траве
по искрящимся лужам
улыбаясь
летнему дню
июньскому солнцу
и теплому ветру
Ее волосы пахнут дождем
и далекими островами
расположенными
в юго-западной части
Тихого
Океана
ВЕНДЕТТА ОСЕНИ
Еще немного робкого тепла,
Еще немного солнечного лета,
Но осени кровавая вендетта
Уже сжигает улицы дотла.
Дома насквозь открытые ветрам.
До набережной дальние прогулки
По мокрым тротуарам и по гулким,
Вечерним переулкам и дворам,
Где отзвук наших, в унисон, шагов
От судных дней нас защитить не сможет.
А зелени шагреневая кожа
Сжимается в преддверье холодов.
В круженье опадающей листвы
Мы снова верим новым обещаньям.
И с медленным природы увяданьем
Смиренно соглашаемся, увы.
Еще немного робкого тепла,
Еще немного солнечного лета,
Но осени кровавая вендетта
Уже сжигает улицы дотла.
* * *
Зима в одежды белые одета.
Стучится в дверь настойчивый февраль.
О том, что далеко еще до лета,
Напомнит всем настенный календарь.
Огромный город снегом припорошен,
Высоких крыш величественный вид.
Деревьев хруст, и только о хорошем
Нам радио сегодня говорит.
Метет метель, и нам не снять заклятья —
Среди слепящей, мутной пелены,
Друг другом заключенные в объятья,
Мы холодом зимы обручены.
На улицах – колючий снег и вьюга
Сбивает с ног, и сколько еще зим
Заботливо и бережно друг друга
Нам согревать дыханием своим?
ВРАЖДА
Мусор рассыпаешь из ведра.
Без причины хмуришься с утра.
Сигареты со стола берешь.
Долго из-под крана воду пьешь.
Нить вдеваешь в швейную иглу.
От обиды куксишься в углу.
Исподлобья на меня глядишь.
За стеной посудою гремишь.
Может, встала ты не с той ноги.
Может, мы с тобой почти враги,
И, враждой истерзанные в прах,
Говорим на разных языках.
* * *
Резко поднявшись
нарушив молчанье предметов
равновесие
земли и неба
воды и огня
хлопнув дверью уходишь
нервной походкой
все дальше и дальше
исчезая в пространстве
в сумерках ночи
в толпе
и вот
уже совсем не видна
но еще долго
за тобой
тянется шлейф сожалений
обид
и привычек
ВОСПОМИНАНИЯ ДЕТСТВА
Человеческая память — сложное весьма устройство:
Прошлое мельчит, дробится, распадается на фрагменты.
При перемотке назад время имеет свойство
обрываться, сыпаться, как старая кинолента.
Воспоминания детства зыбки и норовят ускользнуть, чуть тронешь.
Трудно их удержать без соответствующей сноровки.
Помню, как с мамой жарким летом приезжали в Воронеж
к отцу, находящемуся в командировке.
Дальше, вероятно, ехали на попутке.
Колёса ЗИЛа проворачивались, месили глину.
Помню пса по имени Шарик в собачьей будке
и мелюзгу, такую как я, поедающую малину.
Дети постарше играли в прятки и салки.
Помню поля вокруг и чернозёма жирные глыбы.
Помню, как поздно ночью мужчины возвращались с рыбалки,
шумные и весёлые, с полными вёдрами рыбы.
Помню конфетный фантик в мягких кошачьих лапах
и себя, читающего Маршака наизусть, без запинки;
солнце, по утрам разлитое в доме и запах
овечьей шерсти, керосина и топлёного молока из крынки.
Помню купание и золотистый песок на пляже,
берега, изрытые ласточками, и речку Ворону…
Это было давным-давно, быть может, лет сто или даже
тысячу лет назад. До потопа. Во время оно.