Три розы. Сказка

 

ТРИ РОЗЫ

 

Сказка

 

Пролог

 

Анне-Лизе исполнилось шестнадцать лет. Когда она проснулась утром, то увидела на окне подарки, такие, о которых всегда мечтала. Во-первых, волшебное платье, о каком Анна-Лиза мечтала, увидев такое однажды на тридевятьземельской принцессе, которая у них гостевала год назад. И не просто платье, оно меняло цвет в зависимости от настроения хозяйки: грустно будет Анне-Лизе – платье примет грустный темный оттенок, весело – платью тоже будет весело, оно будет светлым, и даже в узорах. Во-вторых, волшебный букет – любой цветок из него снимал всяческую боль. Например, заболела у Анны-Лизы голова, понюхал розу – и головной боли как не бывало. Заболели зубы – понюхал гвоздику, и все, боли нет, астра помогала от синяков и шишек и так далее и тому подобное. И в-третьих, туфельки-вездеходы – они могли превращаться в любую обувь. Захотелось Анне-Лизе на бал – и она могла надеть прекрасные хрустальные туфельки. Разнепогодилось на улице, но срочно нужно было куда-то спешить, и перед ней уже были непромокаемые сапожки.

Разумеется, все эти волшебные подарки Анне-Лизе подарили потому, что она не просто девочка, Анна-Лиза – дочь волшебников. Папа – маг, мама – фея, бабушки и дедушки тоже из «волшебного сословия». Так вот, дедушка по матери служил архивариусом в здешней библиотеке, но не просто архивариусом, а повелителем сказок. Он мог перенестись в любую эпоху и в любую страну, увидеть и даже поговорить с любым сказочным персонажем.

Анна-Лиза, конечно, радовалась подаркам родных людей, но кто живет в Волшебной стране, волшебствам удивляется слабо. Они окружают человека с рождения, человек привыкает к ним и считает чем-то обыденным, само собой разумеющимся. Поэтому Анна-Лиза всегда с особым интересом ждала подарка от своего деда по отцу. На каждый день рождения он дарил внучке сказку.

В этот раз он пообещал:

– Сегодня, Анна-Лиза, я тебе не расскажу, а покажу сказку о любви…

– О настоящей любви?

– Самой что ни есть настоящей.

Он развернул волшебный плащ, обернул себя и внучку, и они понеслись, нет, на этот раз не в волшебную страну, а как раз наоборот, из волшебной страны в самую обыкновенную человеческую страну. Вы спросите меня, как же так – ведь он повелитель сказок, а я отвечу – но ведь сказка может происходить не только в волшебной стране, но и в самом обычном заурядном царстве-государстве или королевстве-республике. И сказочные персонажи могут жить везде: Принцесса может проживать в соседней панельной пятиэтажке, а злой колдун работать менеджером офисного планктона. Все зависит от времени и царства. Правда, на этот раз они попали в «нормальное» королевство, без аллегорий, в котором Принцесса была дочкой короля и жила во дворце, а злой колдун, вернее, колдунья, как и положено колдунам, жила в своей черной пещере и строила козни против Принцессы.

Плащ был волшебным и со стороны Анну-Лизу и дедушку видеть их никто не мог. Зато они всех видели и спокойно гуляли среди подданных королевства.

Потом дедушка взмахнул волшебным плащом еще раз, и они оказались в… поликлинике. Правда, не простой поликлинике, а волшебной. Для заболевших колдунов и колдуний. Ведь они тоже болеют. Правда, у колдунов и болезни не как у простых смертных, а свои колдовские болезни. И лечат колдунов, понятное дело, их колдовские доктора…

 

Первая глава

 

Началась эта история, когда однажды злой колдунье Ларре попал в глаз обыкновенный жучок. Да, с колдуньями, представьте себе, иногда случаются подобные нелепицы. Самое обидное, если бы этого жучка какой колдун другой подбросил или сама нечаянно неправильно наколдовала, а то ведь самая обыкновенная даже не муха, а мошка. Глаз у нее распух, стал гноиться. Она и так колдовала, и эдак – глаз совсем заплыл, и никакое волшебство не помогало. Она и мазями мазала, вроде сначала полегчало, а на следующий день не опять, так снова. И тогда Ларра отправилась к колдовскому доктору, бывают такие. Это когда никакие волшебства уже не помогают, поможет колдовской доктор. Тот внимательно осмотрел глаз своей пациентки, а та ему стала жаловаться:

– Доктор, может, меня сглазил кто или порчу навел?

– Ты в зеркало давно смотрела на себя? – поинтересовался доктор.

И тут Ларра все поняла, она сама на себя случайно навела порчу и сглазила. Просто корчила рожи перед зеркалом и… Жучки так просто к кому попало в глаза не залетают. Так, увы, тоже бывает, когда зло из человека бьет ключом и брызжет во все стороны, только отходи. Вот брызги собственного зла на нее и угодили. Сама себе жучка приманила.

– Доктор, я буду жить?

– Жить… будешь, только колдовать не сумеешь. С каждым днем твоя сила колдовская будет ослабевать, пока наконец не ослабнет совсем и не исчезнет.

– И что?

– Готовь мыло и веревку, – усмехнулся доктор. – Будешь влачить жалкое существование обыкновенного человека, жучок проделал дырку в твоей ауре и все волшебство через нее улетучивается.

– И как?

– Горю твоему помочь сложно, но можно. Тебе надо заколдовать Принцессу. Тогда дырка прикроется да и сила вернется. Только сделать это нужно до ее замужества. А как она найдет своего Принца, тут уж не взыщи: медицина будет бессильна.

– Буду искать другую Принцессу, – легкомысленно заявила ведьма.

– Попытка всего одна! И заколдовать ее надо так крепко, чтоб расколдовать нельзя было.

– Превратить ее в кого? Или снотворного на сто лет дать?

– Снотворное тут не поможет. Да и ста лет у тебя в распоряжении нет, от силы лет сорок, если не меньше. Ты должна… Да что это я… я тебе рецепт выпишу, там все опишу…

Доктор стал выписывать рецепт колдовства на латыни своим неразборчивым медицинским почерком. Вручил Ларре:

– Зайдешь в аптеку, аптекарь тебе даст нужное зелье… А пока строгая диета – будешь питаться душами грешных людей, одна душа – раз в день. Не чаще и не реже. И смотри не пропускай, а то сила колдовская совсем пропадет.

 

Тут дедушка взмахнул плащом, и поликлиника вместе с колдовским доктором и его пациенткой исчезли, и вместо них появился прекрасный летний сад. Дедушка показал внучке на свободную скамейку, они уселись и дедушка продолжил:

 

 Вторая глава

 

В одном небольшом королевстве жили-были три друга – Сапожник по имени Пелле, Портной по имени Иззи и Садовник по имени Смарагд. Не сказать, чтобы они были, как иногда говорят, «не разлей вода», просто жили на одной улице в соседних домах, были ровесниками, играли вместе с самого раннего детства, и когда у одного случалась беда, другие обязательно приходили на помощь.

Все трое были молоды, веселы, любили жизнь. Пелле и Смарагд были неженаты, а вот Иззи успел обвенчаться  и вскоре ждал своего первенца.

Смарагд родился в семье Садовника и думать не мог, что может стать кем-нибудь еще, он любил свой Сад, доставшийся в наследство от отца. Пелле родился в семье Сапожника и с самого раннего детства перенимал от отца все тонкости ремесла. Иззи овладел всеми тайнами своего скорняжного дела и считал это занятие лучшим на свете. Естественно, каждый хотел достичь самых больших высот в своем занятии.

Смарагд мечтал вырастить такие розы, каких нет ни у кого на свете, которые к нему приедут покупать самые дальние заморские купцы, Пелле мечтал шить такие сапоги, которые мог носить только сам Король. Иззи мечтал сшить такое платье, которое было к лицу только Королеве.

Днем друзья работали, а вечером любили встретиться за кружечкой белого пива, поболтать, помечтать. Они никогда не приходили в местный трактир, нет, зачем эти злачные места? У Садовника в саду был небольшой с любовью сделанный еще его отцом столик и три резных стула. За этим столиком пили белое пиво еще отцы Садовника, Сапожника и Портного (они тоже дружили), теперь за этим столиком сидели их дети и мечтали о том, что когда-то за этим столиком будут сидеть уже их внуки.

Между собой они порой говорили и даже спорили о разном: о любви, о стихах, о секретах своего ремесла, о политике Короля. Садовник мог похвалиться, что вырастил чайную розу, которую купила толстощекая дочка бургомистра. Сапожник гордился, что муж бургомистровой дочки заказал у него башмаки на непромокаемой подошве. Скорняк же со смехом рассказывал, что эта семейная пара заказали у него распашонки для их будущего сына, а у них родилась сразу двойня, и ему пришлось шить еще одну смену.

Летом, когда ночи были светлые, теплые и ясные, они размышляли о других мирах, о красивых девушках (все-таки они были молодыми людьми) своего города и королевства. И вот в один прекрасный летний день Иззи зашел в гости к Смарагду (Пелле уже сидел за столом и потягивал белое пиво):

– Слушай, Смарагд, будь другом, дай десять монет в долг на неделю. Я заказ сошью и отдам.

– Не проблема, – Смарагд тут же достал из кошелька нужную сумму.

Иззи жил относительно бедно, поэтому всегда клянчил деньги у приятеля. И тот никогда не отказывал. Втайне души Смарагд ежился от вечного побирательства друга: потому как считал, что тот просит деньги не от нищеты (какая нищета, сама бургомистрова дочка у него платья шьет), а от того, что не умеет экономить и жить по средствам. Например, когда скорняк охмурял свою будущую жену Марту, вполне мог повести ее обычную кофейню, нет, зазывал ее в дорогие ресторации, и ладно бы раз в месяц, раз в неделю, а то и чаще. Да разве с таким ухаживанием денег напасешься?! Жил на широкую ногу, как какой ростовщик, а доходы были самые обычные – ремесленнические. Однако Смарагд не хотел прослыть куркулем и всегда давал другу в долг.

– Садись, выпьешь с нами пива? – пригласил друга за стол.

– Если только ненадолго, а то Марта будет ругаться, – согласился с оговоркой Иззи.

– И ты мечтал об этом? – язвительно произнес Смарагд, для него было непонятно, как можно спешить так домой, ведь жена все равно дома, никуда не убежит, ну придешь на полчасика позже, ничего страшного не случится.

– Любовь требует жертв, – отшутился Иззи. – Это семья: когда знаешь, что тебя дома ждут, летишь на крыльях. Я действительно мечтал всегда о том, чтобы меня дома ждали любимые люди. А вот тебя, похоже, никто не ждет, Смарагд – ты свободен, как кот на крыше…

Иззи сам того, не зная, задел за живое приятеля: тот жил одиноко, хотя ему исполнилось двадцать пять. Уже не юноша. А невесту найти не мог, или не хотел.

Пелле решил сгладить неловкость между друзьями:

– Смарагд, а сам-то ты всегда о чем мечтал?

– Почему мечтал? Я до сих пор мечтаю: у меня есть две мечты. Я хочу стать самым известным Садовником в нашем Королевстве. И хочу жениться на самой прекрасной принцессе в мире.

– Ух ты, я до такого бы никогда не домечтался, – позавидовал Пелле. – Только твои мечты несбыточны.

– Да честно говоря, я тоже так думаю, но мечта должна быть мечтой. Иначе это не мечта. Пусть я женюсь на простолюдинке, но мечту о принцессе у меня никто не отберет.

– А ты коронуй свою простолюдинку, назови ее Принцессой своего Сада, – рассмеялся в ответ простодушный Пелле.

– Тоже вариант. Маленькое, но Королевство.

– И ты для нее будешь самым известным Садовником нашего Королевства, – рассмеялся Скорняк. – А ты, Пелле, о чем мечтаешь?

– Не знаю даже, – растерянно пробормотал Пелле в ответ, а потом через паузу вспомнил: – Я хотел бы, чтобы меня совесть никогда не мучила.

– Экий ты, разве такое возможно? – рассмеялся Смарагд. – Хотя вру, возможно: нашего бургомистра совесть не мучает совсем. Сказал бы сразу: хочу бы стать бургомистром.

– Нет, ты не понял, Смарагд, бургомистра не мучает совесть потому, что у него ее отродясь не было, а я хотел бы всегда поступать по совести. Чтобы у меня был дар: всегда поступать честно.

– А ты поступаешь нечестно?

– Иногда нет, – не стал лукавить Пелле, он не мог лукавить, – вот пришла ко мне бургомистрова дочка, заказала мне башмачки для своей двойни из саламандровой кожи, редкий материал. И так мне захотелось чуть-чуть оставить этой кожи себе. И я оставил…

– Ага, а наутро плюнул и дошил все, как и полагается? – догадался Иззи.

– Да, – вздохнул тяжко Пелле, – а знаете, какое искушение было!

– Подумаешь, искушение, у бургомистровой дочки отец-миллионщик, от них бы не поубавилось, если б ты сэкономил чуть-чуть на их тапках.

– Не могу я так экономить. Да и не бургомистровой дочке, я детям ее шил, на детях экономить – самое гнилое дело, да и сама бургомистрова дочка – хорошая женщина, не смог бы я ей потом в глаза смотреть, – Пелле лишь развел руками. Он считал свою неисправимую честность большим недостатком, от которого ну совершенно нельзя было избавиться, ну как родимое пятно на причинном месте – и неприятно, но куда ж от него денешься, родился таким – носи до гробовой доски.

– А твоя мечта, Иззи, похоже, исполнилась, – Смарагд обратился к другому приятелю, имея в виду, что Иззи женился на той девушке, на которой и хотел.

Но Иззи был далек от романтики:

– Ну и что, будете смеяться, но я всегда знал, что женюсь на Марте, еще когда мы без подштанников под столом маленькие бегали. На самом деле у меня всегда была другая мечта – делать свое дело хорошо.

– Экая невидаль, вот и делай свое дело хорошо, – не понял Смарагд.

– Нет, Смарагд, я по-другому мыслю. Я ведь всегда тебе завидовал. По-белому, конечно.

– Это почему? – удивился Смарагд.

– Ну вот смотри, мы всегда с тобой соревновались, и всегда я тебе проигрывал. Помнишь, надо быстрее добежать до мельницы – ты первый, станем бороться на спор – опять ты сильнее, хотя вроде бы я крепче, но ты всегда приемы тайные знал, начнем мастерить крепость из глины, моя тотчас развалится, а твоя стоит чуть ли не год. Мне всегда не хватало терпения, я всегда тороплюсь.

– Подумаешь. Как скорняк ты хороший.

– Я ремесленник, Смарагд, все мои шубы и рубахи быстро изнашиваются. Клиенты ворчат: то булавку в причинном месте забуду, то пуговицу непрочно пришью, отлетят сразу, а то карманы худые сделаю. А у тебя все на славу. С первого раза. За что бы ты ни взялся. А я… Вот вчера принесла мне жена нашего ростовщика…

– Гобса, что ли?

– Конечно, Гобса, кого же еще? Так вот принесла его Циля мне заказ на выходной костюм мужу. Так я шил-шил и строчку не там дал, пришлось переделывать, а это знаешь, как муторно, особенно, когда заказ почти готов. Заметил поздно, заказ утром надо сдавать, всю ночь перешивал.

– Да, когда брак даешь, это плохо, – поддержал приятеля Пелле. – Я тоже однажды всю ночь мучился. Заказали мне сандалеты, а я башмаки сшил. И с чего я решил, что нужно шить башмаки? Потом заказ посмотрел – сандалеты.

И тут их внимание привлек большой тарарам, который разносился где-то в небе. Королевство у них было тихое, невоинственное, к тому же времена больших и даже малых войн прошли, поэтому любой шум привлекал жителей. Чтобы понять, где и какой шум, друзья взобрались на голубятню, распугав небольшой выводок ее пернатых обитателей. И тут им представилась сказочная картина: в небе дрались два дракона – белый и черный.

Тут надо сделать оговорку, драконы хоть и водились в тех местах, но зверями были все же очень редкими, такими же, как тигры и слоны. То есть жители королевства знали, что слоны и тигры где-то существуют, но именно «где-то»: далеко-далеко на юге, или за морем. А в их королевстве всего-то зверей: кошки да собаки, мыши да крысы, да еще хорьки, таскающие цыплят со двора, те еще «дворовые драконы».

А тут сразу два дракона: да еще разномастных, да еще дерущихся. Это были не просто драконы. Это были драконы Большого Неба: они воевали между собой за души умерших людей. Белые драконы брали души умерших за шкирку и отправляли на Енисейские Поля, то бишь в Райсею, Божье небесное царство (помните пословицу – от Вольги до Енисея – блаженным дорога в Райсею). Черные же драконы питались этими душами, и чем чернее душа – тем вкуснее для них пища, они тоже брали душу за шкирку и относили ее в свое Драконье гнездо, которое местные жители звали Мордория – страна мертвых.

Черные драконы так запросто свою добычу не отдают. Разгорелась между ними нешуточная битва, и стал Черный дракон заклевывать своего соперника. И туго бы пришлось Белому, если бы на помощь к нему не подоспел Белый собрат, он выхватил неприкаянную душу и понесся к Енисейским полям в Райсею. Черный дракон не ожидал такого подвоха, он порядком устал от битвы и единственное, что смог сделать: так сильно куснул своего соперника, что тот камнем рухнул вниз… А черный дракон сделал тройное сальто и на своем драконьем языке прокричал:

– Я еще вернусь, Белый Дракон, ты поплатишься за то, что отнял у меня добычу.

Черный дракон шлепнул хвостом по невидимому небесному дереву. Раздался гром, и дракон исчез в туманной дымке. Похоже, Белый Дракон был ранен.

– Он упал прямо в мой сад! – крикнул Садовник. Друзья тут же побежали к тому месту, где по их предположению, упал Белый Дракон.5

– Что-то он какой маленький, – хмыкнул Сапожник, удивленно разглядывая Белого Дракона.

И вправду, друзья всегда думали, что Драконы – это нечто большое, огромное, величиной с двух, а то и трехэтажный дом. Перед ними же был дракон размером с теленка, только белого цвета. Впрочем, при приближении оказалось, что кожа была не совсем белая, а переливалась всеми оттенками радуги, только светлого в ней было больше, от того издали и казалось, что дракон белый. Дракон получил рваную рану лапы, откуда сочилась алая кровь. И скорее всего, без сознания: глаза закрыты, и только едва вздымающаяся грудь означала, что он живой.

– А я где-то читал, что у драконов кровь бесцветная, – пробормотал Скорняк, разглядывая алую лужу крови под раненым драконом.

– Теоретик твою книгу писал, – хмыкнул Садовник. Он был большой книгочей. – Давайте-ка перевяжем его.

Они осторожно взяли дракона на руки: на поверку он оказался очень легким, даже невесомым, чего друзья никак не ожидали. Перенесли в небольшой садовый домик, в котором Садовник держал свои садовые принадлежности: разного рода ножницы, семена, саженцы и пр. Перевязали, благо аптечка у Садовника всегда была под рукой. Только они закончили перевязку, как дракон открыл глаза – век живи, век удивляйся, глаза у него были… человеческие – продолговатые с карим зрачком.

– Спасибо большое, – поблагодарил он на чистом человеческом языке.

Друзья совершенно не удивились этому. Драконы – это ж не простые животные, вернее, это совсем не животные, это пришельцы из волшебных миров. Неудивительно, что они многое знают и умеют. Драконы – они такие – всезнающие. Другое дело, друзья совершенно не знали, что делать дальше. Только переминались с ноги на ногу.

– Да что там…

– Вы Дракон? – вопрос Пелле звучал совершенно по-идиотски. Это тоже самое, как подойти к Королю и спросить «Ты Король?»

Но Белый Дракон ответил неожиданно:

– Да, я действительно не Дракон, это меня люди так прозвали, мол, похож внешне на Черного Дракона, только масть белая, но мне все равно, как меня зовут, в печку не ставят, и на том спасибо.

– А кто же вы?

– Я? Виноградарь Небесного Виноградника.

– Вас так и называть? – Пелле даже испугался – Виноградарь Небесного Виноградника – это ж язык сломаешь, пока выговоришь, забудешь, о чем хотел спросить.

– Называйте меня Белый Дракон, я привык к этому имени, – улыбнулся Белый Дракон. Он внимательно посмотрел на приятелей. И неожиданно, расправив крылья, словно и не ранен был – у драконов раны заживают очень быстро, произнес: – Я могу исполнить любое ваше заветное желание. Только в пределах возможного и разумного – Луну с неба достать не смогу, не мечтайте, – Дракон повернулся к Пелле. – Вот ты, Пелле, что ты хотел бы больше всего?

– Чтобы в мире не было войн и болезней! – прямодушно ответил Сапожник.

– Для себя, Пелле, для себя.

– А я как раз и для себя: у меня мама умерла от тяжелой болезни – молодая, а отец хоть и не погиб на Великой войне, но пришел с большими ранами, покалеченный. Не хочу, чтобы и у других такое было.

– А ты, Иззи?

– У меня желаний много… – рассмеялся тот, явно не воспринимая всерьез слова Белого Дракона. Он действительно, много хотел: и быть докой своего дела, и жить долго и счастливо со своей Мартой, и чтобы дети не болели и выросли порядочными людьми. И чтобы его покинула бедность. Нет, он не хотел быть банкиром-ростовщиком или богачом-миллионщиком, но, честно говоря, он устал выкраивать деньги на самое необходимое, даже своего любимого белого пива мог позволить купить от силы пару раз в месяц или на великий праздник. Хоть приятели и ругают его «живешь не по средствам», но почему он получает за свой труд копейки, а ростовщики миллионы только за то, что они ростовщики. Но скажешь такое Дракону, а потом будешь как та старуха, которая пожелала стать Римскою Папой – у разбитого корыта.

– Смарагд?

– Я даже не знаю. У меня тоже таких желаний несколько… – Садовник жутко растерялся. Он был явно не готов к такому выбору. Вот и думай, что выбирать. Во-первых, он хотел, чтобы его полюбила самая прекрасная в мире Принцесса. Второе – чтобы  цветы из его Сада были самыми прекрасными в Королевстве. Вообще-то он мечтал, и «в мире», но на это ему не хватило наглости даже в тайниках души.

– А ты выбери одно самое-самое!

– Ну если самое-самое, – Смарагд решился: – Чтобы я полюбил, и взаимно, самую прекрасную Принцессу в мире. Прекрасную во всех отношениях, не только внешне, но и душой.

– Что ж, вполне нормальное человеческое желание, – Белый Дракон отнюдь не был удивлен, хотя Смарагд разукрашивал свое желание «побочными» эффектами. Но для Дракона они не были невыполнимыми. Напротив, он даже был рад, что Смарагд вкручивает в свое желание лишние эпитеты. Это значило, что он мечтает встретить не абы кого, а действительно мечтает полюбить. А для драконов это больше плюс, чем минус. Они же к такому желанию и бонус приятный могут прибавить.

– Пелле, давай вернемся к тебе, чтобы ты хотел? Только для себя, а не для всего человечества, – Дракон смотрел на Сапожника, улыбаясь. Даже Драконы иногда не знают, что выкинут эти странные люди. Всю жизнь мечтают об одном, слезы льют, молят Бога, а когда предоставляется шанс – желают совершенно другого, иногда пустяшного, или напротив – грандиозного.

– Ну, если только для себя. Тогда у меня есть только одно заветное желание: я хотел бы никогда не ссориться с собственной совестью.

– А говорят, ее и нет. Ее никто никогда не видел, – усмехнулся Дракон.

– Как же нет, если я ее чувствую, если она жжет меня изнутри, если она разговаривает со мной, если ее нет, что же меня так жжет и кто со мной разговаривает? – не согласился Пелле.

–– Пелле, ты меня удивил, честное слово, – поднял свои густые пепельно-белые брови Белый Дракон. Он и впрямь был несказанно удивлен желанием Сапожника. Никогда в своей жизни он не сталкивался с таким. Нет, желание Сапожника было хоть и трудным, но выполнимым, но все же очень и очень редким.

– Тебе придется очень трудно, Пелле. Чтобы жить в мире с собственной совестью, чтобы она тебя не жгла, нужно дружить с ней. Сам понимаешь, покрывать откровенных негодяев совесть не будет. Это даже больше, чем попросил твой друг. Ты просишь даже не Любви, ты просишь Дружбы. А это больше, чем Любовь.

– Почему?

– Понимаешь, Любовь не требует обязательств, она не всегда взаимна, иногда безответна. Мать любит свое дитя, возлюбленный любит свою избранницу, не требуя ничего взамен. А дружба всегда взаимна. Ты не можешь дружить, например, со Смарагдом, а Смарагд с тобой не дружить. Любовь может быть одной ниткой, а дружба – всегда, понимаешь, всегда две нитки. Дружить с собственной совестью очень трудно, она очень привередливый друг, очень…

– Это невозможно? – испугался Пелле.

– Разве я сказал невозможно? Я сказал, что тебе придется очень трудно. Совесть всегда требует держать Слово от своего друга. Согласись, ты же не будешь дружить с человеком, который тебя все время обманывает, подводит и не держит слова. Вот и совесть – любит честность в отношениях, и не любит обмана.

– Совесть разве обманешь? – вырвалось у Пелле.

– Многие пытаются.

– Я наверное загадал глупое желание… Давайте я другое желание загадаю… – вдруг почти расплакался Пелле.

А Дракону и этот ответ понравился, вот чудеса:

– В тебе нет самоуверенности, это замечательно. Мне твое желание нравится. И я исполню его.

– Спасибо.

– А ты, Иззи, что ты бы хотел? Денег, власти, славы, Любви? – перешел Белый Дракон к Скорняку. Видя, что тот не решается, стал задавать наводящие вопросы.

– Любовь у меня уже есть, моя Марта. Деньги? Да ну их…

– Тебе же их всегда не хватает? Ты же все время живешь от заказа до заказа?

– И что с того? От них одна вражда и ненависть. У кого их нет, завидует тому, у кого они есть. Да и не то это.

– А власти? Не хочешь стать бургомистром?

– Боже упаси! Даже под страхом смертной казни. Это ж ответственность какая за людей, – шарахнулся от этого желания Иззи.

– А наш бургомистр знает, что это ответственность? – не удержался от колкости Смарагд.

– А хочешь Славу? Получишь дар великого трубадура, тебя будут знать и уважать даже Короли.

– Слава? А зачем мне она? Вот уж никогда не хотел, чтобы меня знали все. Я – человек скромный, люблю сидеть в своем уголке со своими детьми, занимаясь любимым делом. А, впрочем, – вдруг загорелись глаза у Иззи, – есть такое желание. Я хочу всегда делать свою работу не просто хорошо, а на отлично. Понимаете, я очень нетерпеливый и рассеянный человек. А это очень плохо для моей работы. Я скорняк, иногда задумаешься и дашь строчку мимо, потом переделываешь.

– Так тому и быть! – согласился Дракон, обвел друзей взглядом: – Никто не передумал?

Друзья дружно закачали головами: мол, загадано так загадано, теперь уж что будет, то будет.

И тут Сад заволокло белой пеленой, а когда она растаяла, Сад опустел и даже немного потускнел, как сцена после завершившегося спектакля. Впрочем, немудрено, солнышко закатилось за горизонт и на Сад спустились сумерки. Самые обыкновенные сумерки.

 

– Дедушка, дедушка, признайся, это был ты? – заискивающе посмотрела в глаза деду Анна-Лиза.

– Не скажу, – улыбнулся Повелитель сказок. – Послушай дальше и все поймешь.

– Подожди, а Черный Дракон – это была Ларра?

– Ну конечно, ей же врач прописал питаться душами, вот она и охотилась, а Белый Дракон утащил из-под самого ее носа такой лакомый кусок.

– Ой, как она на него обиделась!

– Не то слово, она захотела отомстить. А теперь пойдем из этого Сада во Дворец Короля. Там нас ждут другие персонажи нашей сказки.

Внучка первая схватила волшебный плащ, да так, что чуть не разорвала его. Нет, волшебные плащи, конечно, разорвать нельзя. Просто девочка была столь нетерпелива, что хотела увидеть продолжение сказки.

– Не спеши, не спеши, я за тобой не успеваю, – дедушка не мог угнаться за резвой внучкой. Старость нетороплива, размеренна, в отличие от юности, которая боится везде не успеть и везде опоздать. Внучка поняла, что сделала глупость, и отпустила краешек плаща:

– Извини, дед.

– Да ничего, никуда от нас наши персонажи не убегут. Все-таки я властелин сказок, а не они… Мы придем как раз к началу…

Дед взял внучку за руку и они перенеслись во дворец, в самый настоящий королевский дворец, с фонтанами, с античными скульптурами, широкими мраморными лестницами, покрытыми бухарскими и самаркандскими коврами. Сели в уголке, за кадкой с пальмой и стали наблюдать…

 

Третья глава

 

Сегодня прекрасной Принцессе Флоре исполнилось восемнадцать лет. Ее мать Королева Янина умерла при родах, Король так и не женился после смерти своей жены, и всю свою любовь отдал дочери. Он души в ней не чаял, хотя старался воспитывать в строгости. Флора училась в одном классе Королевской школы с отпрысками аристократов и даже купеческими детьми, более того, розги должна была получать наравне с другими. У нее в классе была личная «девочка для битья» Таира. Сами понимаете, королевскую дочь бить нельзя, поэтому за любую шалость должна была получать розги Таира. Но такое случилось только один раз. Когда однажды королевская дочь не выучила урок, розог получила Таира. Таира особенно и не возмущалась, она прекрасно знала, что «девочка для битья» для этого и существует, потому как за эту ее «должность» родители получали небольшую прибавку к жалованию. Наказание, само собой, происходило на глазах у Флоры, и той так стало жалко подружку, что она поклялась никогда не допускать, чтобы Таиру били только потому, что она, Флора, провинилась.

Девочки росли, учились, пока не выросли в прекрасных девушек, которых надо было отдавать замуж. На день совершеннолетия Флоры отец король вызвал астролога из Тридевятьземелии, который должен был предсказать ей судьбу и, как водится, долгих лет жизни. Астролог составил натальную карту и передал Королю для ознакомления. Король Ян для начала протер платком очки, надел их и стал неторопливо читать: и чем дальше он читал, тем больше хмурился. Он совершенно  не ожидал, что астролог попадется честный и напишет все, как есть. Король Ян, по простоте королевской, думал, что предсказатель напишет то, что короли хотят услышать: что Принцесса выйдет замуж за прекрасного Принца, что родит Великого сына (вариант – дочь, но не менее Великую), который прославит в веках их Королевство, что проживет почти сто лет (не меньше 80 точно), и так далее и тому подобное в том же духе.

– Ты что написал, гороскопщик? – нахмурил брови Король.

– Я написал судьбу вашей дочери, ваше величество, – склонился в полупоклоне астролог.

– Это не судьба, это какой-то злой рок! Да в средневековье за такое казнили бы на первом попавшем колу или сварили в кипятке заживо всмятку!

– Ваша правда, ваше величество, но ведь вы не деспот, а просвещенный монарх и принимаете прозу жизни такой, какой она есть. Если вы хотите, я вам могу переписать гороскоп, как вам заблагорассудится, и навру с три или даже четыре короба. Вас это устроит?

– Как это «навру»? – взбеленился Король Ян пуще прежнего. – Ты совсем с ума спятил, астролог?

– Ваше величество, спятили звезды, я лишь записываю их разговор. Вам важно, чтобы я сказал вам Правду, или ввел в заблуждение лестью? Но тогда вы, не зная правды, не сможете приготовиться к Судьбе.

– Ловок ты на отговорки, – хмыкнул Король Ян, чуть поостыв. – Ты мне показал Судьбу, а ты можешь сказать, как ее избежать?

– Увы… Избежать ее нельзя, можно только приготовиться…

– Что «увы»? Это можно написать только с пьяных глаз. Твои звезды перепились? Как это можно написать? – Король Ян опустил глаза на натальную карту и стал читать: – Так как Овен находится в третьем Доме Луны, а Сатурн… ладно… оставим это… главное… Флора выйдет замуж за простолюдина, который станет Королем. Мало того, моя дочь найдет мужа-плебея, так он еще и Королем вместо меня станет. Первым и последним плебеем-Королем нашего Королевства был мой прапрапра… короче, первый Король нашего Королевства. И после него шестьсот лет все Короли были благородного происхождения.

– Все когда-нибудь заканчивается и все когда-нибудь начинается, ваше величество. Так говорят звезды.

– Ну уж нет: я просто выдам ее замуж за Принца, и никогда – за плебея! Просто! Прямо через неделю!

– Звезды говорят, что мужем вашей дочери станет простолюдин. И только так! Простите, ваше величество, что своей правдой порчу ваше представление о жизни.

– Но ладно бы простолюдин… Флора умрет через три дня после свадьбы. И три увядших розы будут лежать на ее могиле. Как это «через три дня»? У нас в роду и Короли, и Королевы все доживали до преклонных годов. Ее убьют? Она падет жертвой несчастного случая или тяжелой болезни?

– Звездам неведомо, как это случится. Они знают лишь, когда это произойдет.

– Ты лжешь!

– Я написал лишь то, о чем рассказали мне звезды…

– Ну затараторил одно и то же. Нашел отговорку: звезды у него виноваты. Ладно, иди с миром, гороскопщик. Слушайте мой указ! – Король весь подобрался. Он всегда себя так вел в трудных обстоятельствах, когда требовалась решительность и отвага. – Я выдаю свою дочь Флору только за жениха благородных кровей. Пока я буду подыскивать ей жениха, Принцесса Флора отправляется под замок и строгий надзор: она не должна встречаться ни с кем из мужчин подлого сословия в возрасте от четырнадцати до пятидесяти лет!

Больше всего этим указом была недовольна, как сами понимаете, Флора. Она-то чем провинилась, чтобы ее сажать под замок? Если до дня совершеннолетия она могла спокойно разгуливать по дворцу, заглядывая во все закоулки и разговаривать с поварами, портными, истопниками и прочими слугами, то теперь ей это запрещалось. Общаться с ней разрешалось только фрейлинам, ну и Королю Яну, само собой разумеется. И все только потому, что гороскопщику взбрендило в голову написать в ее гороскопе какую-то несусветную ахинею.

– Почему они держат меня взаперти? – ворчала прекрасная юная Принцесса Флора.

– Они боятся, что ты сбежишь замуж за первого встречного простолюдина, – объяснила Таира.

– Какая глупость! – закачала головой Флора. – Я никогда не обращу внимание на простолюдина. Они невежественны, с плохими манерами, ругаются подлыми словами, нечистоплотны.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовалась Таира.

– Ну, я же общалась с ними. Наша посудомойка из крестьян – она все время ходит в засаленной рубахе, от нее пахнет помоями и чем-то еще противным.

– Так ты видела ее за работой, работа у простого люда простая, черная, от нее по-черному и пахнет. Кто-то же должен ее делать. Я вот видела эту посудомойку недавно на празднике цветов. Она была в нарядном платье и пахло от нее тюльпановыми духами, – возразила Таира.

– Раз в году и кактус цветет, — легкомысленно махнула рукой Флора. – Даже если это и так, то черные люди не могут быть умными. Я как-то говорила с этой посудомойкой, так знаешь, что она читает… лубки! Только книжки с картинками!

– Хоть что-то читает…

– Говорит: я без картинок книжки не читаю.

– Дур везде хватает. Ты посмотри на нашего министра Просвещения Увара. Так он в указах в слове «еще» делает пять ошибок, а недавно перепутал слова «шоколадка» и «щиколотка». А ведь граф в каком-то «полене».

Таира специально сказала слово «полене» вместо «колене». На это Флора тоже отмахнулась:

– Ну и что? Он просвещает простолюдинов, вот и набрался от них манер. С кем поведешься. Ты посмотри, какой у нас кучер: плюется, сморкается при дамах. А от кого наши пажи набираются дурных слов – от кучера.

На это Таира рассмеялась:

– Зря твой папа (с ударением на последнем слоге) тебя запер. Ты и сама от простолюдинов, как черт от ладана, шарахаешься.

– Да это все астролог понаписал невесть что, папа и поверил. Зачем вообще надо было его выписывать из Тридевятьземелии? Я сама себе гороскоп не хуже бы сочинила.

– Зря ты так ругаешь простолюдинов, среди них есть умные и хорошие. Я во недавно встретила одного, очень начитанный молодой человек.

– Ну-ка, ну-ка… – заинтересовалась Флора, и это ее «ну-ка, ну-ка» вдруг заставило Таиру покраснеть. Таира не стала таиться и рассказала все как на духу.

– Да я тут сапожки хотела сшить для Новогодья. Обратилась было к нашему сапожнику, но мне моя подруга – Магда – ну ты ее знаешь, говорит: наш сапожник сошьет все, может, и красиво, да непрочно, у него сапоги через два месяца по шву полезут, лучше всего обратись к Пелле. Я спрашиваю: кто это? Она отвечает: городской сапожник, уж очень хорошо шьет, и берет за свою работу очень недорого. Ну, я и обратилась к этому Пелле.

– И что?

– Встречаемся мы, только никто пока не знает об этом. Он очень добрый и честный. Он мне подарил на День рождения вот эту книгу, – Таира достала с книжной полки толстенный фолиант «Цветы всех Королевств и Республик». – Знает мою тягу к цветам.

Она с детских лет увлекалась цветами и бегала время от времени к Королевскому Садовнику расспросить о разных цветах.

Таира развернула книгу на первом попавшемся месте. И тут же наткнулась на изображение красивой синей розы: на странице рассказывалось об удивительной розе без шипов – Африканской Синей Розе. Пошли к Садовнику спросить, что за роза такая удивительная, благо Сад находился внутри Флориной «тюрьмы». А сам Садовник мало того что был неприлично стар, так еще был из рода обедневших герцогов и никак не входил в круг людей, с которыми Флоре было запрещено общаться.

Садовник посмотрел картинку:

– Знаю такую розу, но не обольщайтесь, вместо шипов у нее ядовитый обжигающий стебель.

– Насмерть убивает? – ужаснулись подруги.

– Ну зачем сразу насмерть?! Просто обжигает, как крапивой.

– А в нашем саду такая есть?

– К сожалению, нет. Климат ей не тот в нашем Королевстве. Эта роза любит постоянное тепло, а у нас тепло только летом, а зимой так вообще снег. Я пытался ее в теплице посадить, так она и землю, оказывается, особую любит.

Девушки собирались было разочарованные уходить, когда Садовник сообщил:

– Но был у меня знакомый Садовник Валент, который упорно пытался эту розу вырастить в своем Саду. И знаете, он ее вырастил. Но было это давно. Жив ли он, даже не знаю. Я  хотел пригласить его в Королевский сад моим помощником.

– И почему не пригласили?

– Ваш дед, тогдашний Король, был категорически против. Должность Королевского Садовника и его помощников могут занимать только благородные господа, а Валент был простолюдином.

– Какая глупость! – вырвалось у Флоры под удивленный взмах бровей Таиры. Флора смутилась: и часу не прошло, как она  ругала простолюдинов, а тут – напротив – вдруг стала на их защиту.

– Он жил в нашем городе? – поинтересовалась Таира.

– Да. Его сад был на окраине, и там росли такие цветы, которых не было даже в моем Королевском саду.

И тут Флоре закралась в голову озорная идея:

– А давай проведаем этого Валента. Очень уж хочется мне поглядеть на эту розу.

– Так кто тебя выпустит в город?

– Так мы и спрашивать не будем, есть у меня один потайной ход из дворца.

 

Тут Сад стал покрываться мглой, пока совсем не исчез.

– Дедушка, на самом интересном месте! – воскликнула Анна-Лиза.

– Куда ты торопишься? – удивился Повелитель Сказок. – Всему свой черед. Пойдем теперь в Сад Смарагда.

– Почему Смарагда, а не Валента.

– Так ведь Валент – это отец Смарагда. Валент уже давно умер. И теперь хозяином сада стал его сын Смарагд. Пойдем посмотрим, что приключилось с ними в саду.

 

Между тем ведьма сделала свой выбор в пользу Принцессы. Впрочем, выбор – громко сказано. Собственно говоря, кроме Флоры, в Королевстве принцесс больше не было. Можно было, конечно, побродить по соседним Королевствам, но там с Принцессами нужного возраста тоже нехватка. Поэтому Ларра обернулась большой смоляно-черной собакой и притаилась в тени дворцовых пальм.

Замысел ее был прост, как семь копеек: ведьма укусит Принцессу и этим самым заколдует. Принцесса превратится в большую злобную собаку, будет нападать на людей и кусать, кусать и еще раз кусать. Как учил ее один знакомый лысый кинолог. Само собой, тогда Белый Дракон точно не будет спасать ее, и вот тогда колдунья заявится по ее бессмертную душу. И тем самым зацементирует дыру в своей волшебной ауре.

Как только девушки вышли через потайной дворцовый ход из дворца, Ларра проследовала за ними и стала искать место и момент, как и где бы вернее и надежнее напасть на Принцессу и ее фрейлину. Таира и Флора тем временем без особого труда и приключений нашли нужный им сад, переодевшись еще во дворце в торговок-простолюдинок. Так легче было смешаться с толпой.

– Перелезем через забор, или пойдем искать ворота? – предложила Таира.

– Зачем перелезать, вон калитка, – увидела вход Флора.

Они зашли в сад, но никого не увидели, потому как это случилось днем и в это время в Саду, кроме самого Садовника, никого не было. Прошли несколько шагов по тропинке и оказались у колодца, который служил небольшим распутьем, далее тропинка раздваивалась, как язык ящерицы. И вот тут девушки услышали позади себя грозное собачье рычание. Они оглянулись и увидели за собой черную собаку, которая оскалила пасть, из которой стекала нехорошего цвета слюна.

«Фас!» – скомандовала сама себе ведьма и во весь опор понеслась к девушкам. Флора и Таира побежали по первой попавшейся под ноги тропинке. Расстояние между ними и собакой стремительно сокращалось.

– На дерево! – сообразила Таира.

Но времени не оставалось. Собака неслась настолько стремительно, что девушки явно не успевали спастись. Крик услышал Смарагд, который в это время обрезал розовый куст. От неожиданности он даже нечаянно порезал себе палец, бросился на крик и увидел двух девушек, на которых неслась огромная черная злая собака. Времени думать не было. В руках у Смарагда был огромный секатор. Он встал на пути собаки и выставил впереди себя секатор. Собака от неожиданности отпрыгнула, едва не напоровшись об острые садовые ножницы, зарычала и… убежала, поджав хвост и проклиная все на свете. Колдуньи – они только против принцесс смелые, а как только надо дело иметь даже не с Принцем, а с его «местоблюстителем», сразу поджимают хвост.

– Кто вы? – Садовник удивленно рассматривал незнакомок.

Девушки не стали лукавить:

– Я – Принцесса Флора, а это моя фрейлина Таира, – призналась Флора.

– А я – Смарагд, Садовник.

Сказать, что Смарагд был удивлен, ничего не сказать, он был поражен. Принцесса собственной персоной в его саду. Белый Дракон держит слово. Но более всего его поразила красота Флоры. На небе была наволока, солнце скрылось в облаках, но Смарагду, увидевшему Флору, показалось, что солнышко взошло и ярко осветило его сад. На душе стало тепло и светло. Он не мог отвести от нее глаз, он тут же сорвал с куста две розы (чтоб подруге обидно не было, но смотрел только на Флору) и преподнес девушкам, преклонив колено:

– Это вам, сударыни.

– Какой прекрасный у вас сад!

– Вы мне льстите, – смутился юноша. – Что привело вас в мой Сад, сударыни?

– Мы слышали, что в вашем саду есть такие цветы, которых нет даже в Королевском саду.

– Ну что вы, таких прекрасных цветков, как вы, я еще не встречал, – Смарагда пробило на комплименты.

– А есть ли у вас Африканская синяя роза?

– Есть, но она у меня не такая прекрасная, как на родине, она меньше в размерах и очень быстро чахнет, – признался Садовник.

Он повел девушек в глубину сада и на одной из клумб показал Африканскую розу. На вид она показалась ничем не примечательной. Роза как роза, только синяя. И стоило из-за этого убегать из дворца…

Девушкам пора было уходить, и если Таира возвращалась со спокойным сердцем, то у Смарагда и Флоры защемило в груди. Им не хотелось расставаться.

– Мы еще встретимся? Я не показал вам свои пальмы! – Садовник прятал глаза, боясь получить ответ «нет».

– Завтра, в это же самое время я приду, – улыбнулась в ответ Флора.

Принцесса и Флора ушли, а Смарагд остался стоять в грустных раздумьях. Вечером, за баклагой белого пива он поделился своей грустью с друзьями:

– Кто я перед ней: простой Садовник, – признавался он, на что Пелле вполне резонно возразил:

– Это все сословные предрассудки. Человек определяется по душе, а не по крови.

– Пелле дело говорит. Не обижайся, но по мне твоя Флора – девчонка как девчонка, только если в платье принцессы, мою Марту разодень в такое, и тоже будет Принцессой, – проворчал Иззи.

– Понимаешь, Иззи, она ведь не просто хороша собой. Самое главное – она не умеет считать…

– Не понял, их что: во дворце грамоте не учат?! – растерялся простодушный Иззи.

– Сейчас попробую объяснить, – Садовник разволновался так, что даже отставил в сторону свое любимое белое пиво. – Может, я не прав, но на мой манер, все девушки делятся на три категории: принцесс, купчих и крепостных крестьянок. Вне зависимости от того, в какой семье они родились. Так вот, крепостные крестьянки живут по принципу «абы как», они плывут по воле волн, они не ждут, не выбирают, что попалось под руку – лишь бы выйти замуж, а то всю жизнь в старых девах куковать, а там – стерпится-слюбится. Купчихи склонны к расчету: они к женихам своим относятся как к товару, все выгадывают, считают варианты. А вот Принцессы – это Принцессы! Они просто любят! Принцессы не умеют считать варианты. Другие девушки – купчихи и крестьянки – начинают считать: вот если я выйду замуж за этого, мне будет то-то и то-то, а если за этого, вот этот синица в руке, вот этот журавль. Понимаешь, они считают варианты. А Принцессы просто Любят, без вариантов. Простолюдинка в душе останется простолюдинкой, даже если родилась в Королевской семье, а Принцесса будет Принцессой даже в семье последнего батрака.

 

Сказочная сцена снова погасла. Дедушка переводил дух. Молчала и Анна-Лиза. Потом она вздохнула:

– Интересно, а я кто? Купчиха, Принцесса или крепостная крестьянка?

– Смотри в себя, – посоветовал Властелин сказок.

– Я и смотрю: смогу ли я полюбить?!

– Сможешь, – улыбнулся дед. – Ладно, смотри дальше.

 

Четвертая глава

 

И каждый день, тайком от родителей, Флора стала бегать в Сад Смарагда. Естественно, король об этом ничего не знал и даже сперва не догадывался. Ежедневные отлучки Принцессы из дворца оставались тайной, все из-за того, что Флора просто подкупила начальника стражи и каждый день самолично платила ему десять золотых монет за каждый побег.

На ироническое заявление подруги:

– Но Смарагд же черного сословия.

Флора ответила просто и ясно:

– Мне на это плевать! Он мне нравится! Он мой Принц! Ты ведь тоже себе не графа избрала, – Флора имела в виду то, что Таира положила глаз на Сапожника Пелле. И подруги сбегали в город вместе.

– Так я фрейлина, а не принцесса. Мне отец не запрещал встречаться с простолюдинами. А что ты будешь делать дальше – всю жизнь прятаться от папа и бегать к своему Садовнику в сад?!

– Понятия не имею, – растерялась Флора. Она не загадывала так далеко.

Долго это продолжаться не могло, тем более, что Король Ян сдержал свое слово и нашел для Флоры подходящую, на его взгляд, пару: Принц Меркурио из соседнего Королевства. О чем и сообщил своей дочке.

Та неожиданно для отца заупрямилась:

– Папа, я не люблю его.

– Вот увидишь, ты его полюбишь. Это настоящий Принц! Благородный, красивый, их хорошей семьи! – он показал дочери портрет. Меркурио, если художник не приукрасил, и впрямь выглядел если не записным красавчиком, то вполне симпатичным малым. Если говорить начистоту, Меркурио действительно составил бы неплохую пару Флоре. Это только в плохих сказках, возлюбленный Принцессы хорош и пригож, а немилый плох и кабысдох. И в другой ситуации Флора согласилась бы, может быть. Но, во-первых, она была Принцессой, а не купчихой, и считать не умела, не была она и крепостной крестьянкой, чтобы покорно принять выбор отца. Она была Принцессой. А во-вторых, у Меркурио был один недостаток: он не любил Флору, совсем. Даже увидев ее портрет, он не воспылал большими чувствами: единственное, что ему хотелось, так быстрее съехать из дома отца и жить самостоятельно, а женитьба как нельзя кстати позволяла это сделать. Поэтому он готов был жениться на любой Принцессе, если только, конечно, она не была совершеннейшей страшилкой и стервой.

– Я люблю другого, папа! – и дочка рассказала отцу о своем выборе.

– Садовник! Простолюдин! Ты бы еще трубочиста выбрала! – пришел в ярость отец – Нет на это моего родительского благословения! Меркурио будет твоим мужем!

– Ни за какого Меркурио я замуж не пойду! – топнула в ответ дочь.

– Дочка, – Король Ян попытался разговаривать с дочкой в более мягком тоне: – Ну что такое твой Садовник: мужлан мужланом, неотесанный, неграмотный.

– Он отесаннее твоих придворных! – не уступала Флора.

– Но ведь Меркурио уже приехал и ждет тебя.

– Этого еще не хватало! Прямо сейчас? – Флора готова была на все, чтоб только не видеть этого Меркурио.

– Ну, давай подождем до вечера, – пошел на компромисс отец, не оставив надежду убедить дочь.

Придя к себе в покои, Флора зарыдала в голос, признавшись Таире в намерениях отца.

– Может быть, тебе бежать, тайно обвенчаетесь со своим Саджовником. А потом повинитесь, отец у тебя добрый и отходчивый – простит.

– А если не простит?

– Тогда надо бежать в соседнее Королевство.

– Вот что, Таира, – Флора стала быстро писать записку. – Беги к Садовнику, и передай ему эту записку.

А теперь вернемся к нашей посрамленной ведьме. Ларра не оставила попыток заколдовать Принцессу. Все ее колдовское естество горело мщением, и не простым, а грандиозным, с фейерверком, чтоб осталось в столетьях. Чтобы прошло пятьсот лет, а в летописях летописец писал: «в таком-то году ведьма Ларра отомстила Белому Дракону так, что неблагодарные потомки до сих пор вздрагивают только при упоминании ее имени…» Надо им устроить неурожай на семь лет! Нет, мелко! А может, устроить им Великую Королевскую революцию? Нет, слишком грандиозно. Силенок не хватит одной. Может, астероид на них послать – тоже не подходит, тогда кто ж о ее подлостях вспоминать будет?  Думала она думала, и наконец придумала одну замечательную, на ее взгляд, придумку:

– Они все у меня дрожать будут! Кто я, тварь дрожащая или краля дражайшая?! Я всех их прилюдно заколдую, прямо во дворце! Так, что ни одна собака, тьфу ты, дракон, не расколдует.

Ведьма долго думала, как же  лучше всего подобраться к Принцессе. Можно прикинуться ветошью, то бишь старухой, которая продает яблоки, продать отравленное яблочко, так ведь у Короля специальные яблочники, чужие яблоки сразу выкинут. Да и метод больно средневековый. Надо что-нибудь новаторское, прогрессивное, революционное, прорыв в колдовской технологии. Можно превратиться в какую-нибудь тварь и укусить Принцессу. Крысой? Нет, не годится – приметна, да и кусать неудобно. В идеале можно превратиться в комара, да ведь птица какая по пути склюет и поминай, как звали. Слишком большой риск. Или прихлопнут прямо на месте. Можно обернуться змеей, гадюкой, и яд натуральный, и кусает по-настоящему. Тут главное – чтоб по дороге никто не наступил на хвост. И неприметна, в отличие от той же собаки – проползет там, где пехота не пройдет, и телега бронированная не промчится, там Ларра сможет отличиться. Нет, все-таки зря я забросила писать стихи, зря, рифмоплетчица из меня бы получилась недурная. Гляди ж, сейчас бы в писательскую академию Королевства бы приняли.

Она тихо вползла во дворец с черного входа и осторожно по плинтусам и трубам отопления стала искать альков Принцессы, чтоб вдруг не покусать кого-то не того: яду у нее было только на один укус. Это все последствия этой проклятой дыры в колдовской ауре.

Принцесса же готовилась к побегу, укладывала себе в легкую дорожную суму все необходимое – зубную пасту, мыло, смену белья: набор «беглянки», словом. Смарагд, предупрежденный Таирой, ждал ее уже в условленном месте, возле тайного хода из дворца. Сама Таира была возле Принцессы и поторапливала ее:

– Меркурио с минуты на минуту прибудет во дворец. Чем раньше тебя хватятся, тем меньше шансов убежать.

– Я уже готова! – Флора взвесила на руке сумку, улыбнулась сама себе – она думала, что сумка будет гораздо тяжелее. – Присядем на дорожку.

Принцесса и фрейлина сели на краешек дворцовых стульев, как в альков вползла гадюка., вернее ведьма Ларра в виде гадюки. Увидев Принцессу, она тут же направилась в ее сторону. Первой увидела змею Таира. Она раскрыла рот и стала хватать им воздух: Флора сидела к ней лицом и к гадюке спиной, она видеть змею не могла.

– Ну что, пойдем! – вскочила с места Флора, но увидела побледневшую подругу: – Что случилось?

– З-змея… у ножки твоего стула… не двигайся… – прошептала фрейлина.

Принцесса нагнула голову и тоже заметила приготовившуюся к прыжку змею. Флора застыла на месте. Гадюка не стала кусать сразу: как любая уважающая себя ведьма она выжидала и хотела нанести удар в самый ответственный момент. Быстро, точно и верно. Ведьма нанесла разящий укус в тот момент, когда Принцесса пыталась сделать осторожный шаг в сторону. Флора вскрикнула, обмерла и стала медленно оседать на пол.

– Змея укусила Принцессу! – кинулась звать на помощь Таира.

Змея не стала преследовать фрейлину, в ее планы входило именно это. В альков Принцессы вбежал взволнованный Король, он кинулся к дочери:

– Доченька, любимая моя!

– Папа! Я умираю! – только и прошептала Флора и потеряла сознание.

И вот тут-то Ларра превратилась в себя самое.

– Вы не ждали, а я приперлася! Я ведьма Ларра проклинаю Принцессу Флору! Она заснет змеиным сном! Если до полуночи ее никто не разбудит поцелуем любви, то после этого она превратится в Подколодную змею и будет жалить всех, кто попадется у нее на пути! – она взобралась на подоконник, чтобы превратившись в ворону, дать деру. Но на прощание обернулась: – Да, совсем забыла, на прощание небольшая ремарочка: кто поцелует Флору, тот спасет Флору, но сам превратится в змею. Тут уж извините: если где убудет, где-то прибудет – законы физики и колдуны уважают.

Последние слова она уже прокаркала, превратившись в ворону, и стремглав вылетев в окно спальни.

Король Ян был безутешен и только повторял:

– Астролог, астролог, астролог…

В это время Смарагд ждал Принцессу возле тайного входа, но так не мог дождаться. Почему ее нет? Она не могла его обмануть, или он что-то перепутал? Неожиданно для себя он увидел перед собой  Таиру. Та и объяснила все:

– Флору укусила ядовитая ведьма!

– Проведи меня к ней! – потребовал Смарагд. Таира согласилась и повела Садовника во дворец.

Когда он пришел, над телом заколдованной Флоры самые лучшие врачи, но ничего сделать не могли. А с телом Принцессой стали происходить зловещие метаморфозы: оно стало принимать чешуйто-змеиный оттенок, вытягиваться и превращаться в змеиное туловище, покрылось мерзкой клейкой слизью. Когда Король Ян пытался дотронуться до дочери, врач одернул его:

– Осторожнее, ваше величество, эта слизь очень ядовита.

Смарагд зарыдал над телом заколдованной возлюбленной. Чуть в стороне стоял и Меркурио.

– Поцелуй мою дочь! Ты получишь не пол-Королевства, все мое Королевство в придачу. Немедленно.

– Ага, и превращусь в змею. Я что: дурной! – Меркурио резко развернулся и вышел прочь. Этим же вечером он уехал домой. Незамужних Принцесс еще достаточно много в округе — на Флоре свет клином не сошелся.

– Я тот самый Садовник! – рискнул подойти к Королю Смарагд. Он думал, что Король Ян придет в ярость и выгонит его взашей, но тот только посмотрел на Смарагда усталым взглядом и заплакал.

– Здравствуй, Садовник, видишь, какая беда случилась.

И тут Смарагд неожиданно для себя решился:

– Значит так. Я поцелую Принцессу. Не надо мне никаких пол-королевств. Все равно я после этого превращусь сам в змею. Чтобы я никого не искусал, приготовьте большой стеклянный колпак. Как только я начну превращаться, накройте меня этим колпаком!

Так и поступили. Приготовили большущий стеклянный колпак, самую большую реторту, которая имелась в наличии у придворного алхимика. Смарагд обнял и поцеловал Флору. Впервые. Ведь до этого он даже дотронуться до нее не смел: они только разговаривали.

И действительно: после поцелуя Садовника Флора стала оживать. Принцесса Флора вздрогнула и, как по мановению волшебной палочки, тело ее моментально приняло свой нормальный человеческий облик. Гнусная слизь испарилась вмиг. Девушка открыла глаза:

– Эта змея, она меня ужалила!

– Все хорошо, любимая… – гладил ее по руке Смарагд, а сам прислушивался к себе и смотрел на себя: когда он станет превращаться в змею. Его тут же поместили в большую реторту, но он почему-то в змею превращаться не спешил.

– Может, ведьма что напутала, – предположила Таира.

– Может, и напутала, колдуньи они вечно что-то напутают, – услышали все бодрый голос, который раздался за спиной у всех. Обернувшись, все увидели Белого Дракона. Собственной персоной: – И выпустите молодого человека из-под этой колбы, он ведь задохнуться может. Поверьте, ни в какую змею он не превратится. Даю гарантию!

Король Ян сделал знак рукой, Смарагда вытащили из-под стекла.

– А я думаю, дай-ка проведаю своих старых знакомцев, смотрю ворона какая-то странная из королевского окна вылетела, – и тут только все заметили, что из уголков драконьева рта торчат вороньи перья. – Пришлось эту ворону немного раздраконить. Я думал, у вас действительно что-то непоправимо страшное случилось. А это всего лишь ведьмино колдовство – глупость какая.

– Спасибо тебе, Белый Дракон! – поблагодарили волшебника Флора, Смарагд и Король Ян.

– Король Ян, надеюсь, теперь ты не будешь возражать против свадьбы своей дочери и простого Садовника Смарагда?

– Нет, – согласился Король Ян. – Но все-таки за простолюдина моя дочь замуж не выйдет. Я присваиваю Садовнику Смарагду дворянский титул графа. Отныне он граф. И отныне дети его (и Флоры)  будут потомственными графами.

– Можно и так, – улыбнулся Белый Дракон. – Теперь слушайте меня, Флора и особенно Смарагд, – Я дарю вам на свадьбу три неувядающие розы. И чтобы они не увяли, зависит только от вас. Эти розы – противоядие против колдовства ведьмы и тем более, пророчества астролога.

В лапе дракона появился розовый букет из белой, синей и алой роз.

– Смотри, Смарагд, мне удалось отвести чары, но не развеять их. Это вечные розы: пока они цветут, будет жить и Принцесса Флора. Но в дом придет большое горе, если они все три сразу завянут.

– А что надо, чтобы они не завяли?

– Всего ничего: нужно оставаться самим собой: быть щедрым, честным и милосердным. Нужно соблюдать правило тех «НЕ»: не жадничать, не обижать и не отбирать. Не жадничать и отдавать лишнюю монетку тому, кто в ней нуждается. Не ссориться и не обижать своих верных и настоящих друзей. И никогда не отбирать у другого его славу.

– Ну, с первыми два «НЕ» все ясно, а про третье «НЕ» мне совсем непонятно: как я могу взять у другого его славу? Она же его, не моя, – недоумевал Садовник.

– Ты поймешь, когда эти испытания придут к тебе. Только придут они не сразу, а неожиданно, как тать в ночи… Прощай… – Белый Дракон не стал больше ничего говорить, подошел к распахнутому окну, расправил крылья и улетел к себе в белодраконье гнездо в Райсею на Енисейские поля.

 

– Какая хорошая сказка, – захлопала в ладоши внучка и чмокнула его в щеку: – Спасибо тебе, дед. Мне жутко понравилась.

– Так ведь сказки на середине не заканчиваются, – возразил дед. – А как же ведьма Ларра и ее болезнь, а как же предсказание астролога?

– Так все же ясно: Белый Дракон раздраконил в пух и перья злую ведьму. Астролог ошибся, потому что настоящая Любовь побеждает все предсказания и проклятия. Это же Сказка!

– Как у тебя легко, вот и нетушки, – не согласился дед. – Ларру хоть немного и раздраконили, но все-таки она вырвалась из цепких лап Белого Дракона, но от своей затеи заколдовать Принцессу не отказалась. У нее осталась третья, последняя попытка заколдовать Принцессу.

– А что же тогда дальше было? – затормошила деда Анна-Лиза.

– Ямщик, не гони лошадей. Подожди немного, давай отдохнем. Хочешь мороженого?

– Ага. Фисташкового, – расплылось в улыбке лицо внучки. Ее любимое мороженое – фисташковое.

– Держи! – откуда ни возьмись из рукава возникло мороженое в рожке. Причем две штуки. Дедушка был по сути большим ребенком и никогда не переставал баловать себя детскими (или дедскими) радостями. Он тоже любил фисташковое мороженое.

И только после того, как мороженое было съедено, волшебник взмахнул плащом, и перед ними опять возник дворец.

 

Пятая глава

 

Через три дня Смарагд и Флора обвенчались. Венчание происходило в Королевской церкви. По настоянию Флоры, обряд должен был быть максимально скромным. Кроме родственников, в качестве свидетелей пригласили Таиру с Пелле – их венчание должно было состояться на следующий день. Иззи с Мартой скромно стояли в сторонке и наблюдали за церемонией. Был на свадьбе в качестве посаженного отца и Белый Дракон.

Два маленьких пажа несли за невестой фату, жених взволнованно цеплял бутафорский цветок к кармашку пиджака, а цветок все время падал. «Вот ведь, плохая примета», – волновался Смарагд. На что Флора щелкнула его по носу: «Не будь суеверным!»

Сразу после свадьбы Смарагд дал распоряжение посадить волшебные розы в особую теплицу возле своей спальни так, чтобы, просыпаясь, он мог видеть их. Они не требовали почти никакого ухода, им даже не нужно было воды. Тем не менее Смарагд взял за правило самолично поливать эти розы раз в день. Если он был в отлучке, это делала Флора. Если и ее не было – это поручалось Королевскому Садовнику.

Кроме того, Смарагд клал в карман несколько золотых монет, и когда шел мимо церкви, раздавал милостыню тем, кто в этот момент сидел на паперти. Там он подавал нищим или бедолагам, пострадавшим от пожара, наводнения или урагана. И каждую субботу или воскресенье шел в гости к своим друзьям Пелле и Иззи. Когда был с Флорой, а друзья со своими женами – они пили чай. Если повезет, и жены по какой-либо причине оставались дома, то друзья пили белое пиво. И только третье «НЕ» Белого Дракона вводило Садовника в ступор: он не мог его понять. Но в конце концов решил: у драконов свои заморочки. В конце концов, драконы тоже могут ошибаться или что-то напутать. Ничто человеческое драконам не чуждо.

Через положенный срок у Флоры и Смарагда родился сын, которого они нарекли славным именем Елисей. Прошло три года. В сказках время летит быстро. Бытовые дела и суета взяли свое, и Флора со Смарагдом постепенно стали забывать предостережения Белого Дракона.

Но не забыла о своем неудачливом колдовстве Ларра. В тот же день, когда ей не удалось ее заклятье, она пошла в свою колдовскую поликлинику. Само собой, доктор ее отругал за то, что она не сумела заколдовать Принцессу. Однако обнадежил Ларру, заявив, что не все так безнадежно, и что есть еще одно, последнее, средство. Средство очень сильное, но им может воспользоваться только очень умелая ведьма, очень умелая. Сила из глаза Ларры постепенно улетучивалась, колдовать становилось все труднее и труднее. Однако на еще одно превращение у нее еще оставались силы. Если и оно не поможет – все, как говорят прачки: сливай воду. Ей ничего больше не оставалось делать.

– Сил у тебя почти не осталось, – посетовал доктор. – Поэтому выбирай: или попытаешься еще раз заколдовать Принцессу, но при этом ты не сможешь превращаться ни в кого. Или у тебя есть силы на одно-единственное превращение, но тогда забудь о колдовстве.

– Доктор, а что же делать, может, меня в стационар положить, там капельники, антибиотики, клизма… – ломала руки ведьма.

– Клизма тут не поможет. Есть еще одно средство, но не знаю, под силу ли тебе оно. Даже более опытные колдуны иногда не выдерживают и ломаются. Не сломаешься?

– Пишите рецепт! – потребовала ведьма. И доктор стал писать рецептуру, на этот раз аккуратными печатными латинскими буквами, чтобы, не дай лихо, не перепутать, в латыни одна буква другая и лекарство моментально превращается в яд.

Выйдя из поликлиники, она внимательно прочитала рецепт и стремительно юлой закружилась вокруг своей оси и через некоторое время превратилась… в Белого Дракона, один в один похожего на настоящего, и отправилась к Смарагду и Флоре во дворец, где в это время маленький Елисей играл в мяч. Белый дракон ловко подхватил мяч и стал играть с малышом. Малыш заливисто засмеялся, игра ему понравилась. На смех сына выглянула из дворца Флора. Увидев эту идиллическую картинку, она умилилась.

– У вас очень добрый сын, у него большое будущее, я вижу: он очень талантлив, – улыбнулся Белый Дракон, сделав ровным счетом то, что написал в рецепте доктор: поймать на удочку родительской любви тех, кого вы хотите околдовать. Только колдовство это самой высшей марки – потому что в нем важна не магия, а искусство обольщения. И Ларре это удалось в полной мере: любому отцу или матери нравится, когда восторгаются его чадом и выдают ему массу авансов, даже если эти авансы – самая обычная лесть.

– Спасибо, Белый Дракон.

Флора тут же позвала мужа. Тот, взволнованный прибытием Белого Дракона, пришел на зов. Все-таки Белый Дракон не был у них со времени свадьбы.

– А ваши розы поживают хорошо, цветут, как будто вчера принесли.

– Какие розы? – чуть не прокололась Ларра. Но ни Флора, ни Смарагд не обратили на эту оговорку никакого внимания:

– Те самые, которые вы подарили нам на свадьбу.

– Ах, розы, я уже и забыл о них, – едва нашелся ответить лже-Белый Дракон. Если бы Флора и Смарагд были более внимательны, они, во-первых, догадались бы кто перед ними, потому как настоящий Белый Дракон никогда не забывает о своих подарках – он делает их не просто так, а на пользу людям. А во-вторых, одно внешнее отличие все же между настоящим и поддельным драконами было: поддельный дракон все-таки имел один небольшой изъян – у него оставались черными коготки на лапах, у настоящего Белого Дракона и коготки были белыми. Но Смарагд и Флора уже поймались на удочку родительской любви. Они не присматривались к таким мелочам, да и не знали о них. Впрочем, если бы знали, скорее всего, все равно бы купились на обман Ларры.

– Белый Дракон, ты всегда помогал мне советом, скажи, как мне жить дальше? – испросил совета Смарагд. Его доверие к Белому Дракону было безграничным. Ларра решила сполна этим воспользоваться.

– Теперь ты Король! – ответил лже-Белый Дракон с ударением на слове «король». Смарагд невольно приосанился, внутри души он никак не мог понять, как вести себя. Он вел себя как Садовник, но ведь теперь он почти Король, наследник престола, и нужно вести себя по-королевски. А у него то и дело проскакивали «плебейские» замашки, то слово «простецкое» скажет под заливистый смех Флоры, то перепутает столовые приборы при трапезе, нарушая Королевский этикет, то на этой же трапезе сядет за один стол со слугами. Казалось бы, все это мелочи, но из таких мелочей состоит жизнь. Будучи князем, он вел себя так, как будто был еще «в грязи». И это его угнетало, он желал избавиться от «простолюдинских» привычек, доказать, что происхождение не играет никакой роли. Поэтому очень надеялся на помощь Белого Дракона. Ларра правильно угадала ход мыслей Смарагда и решила обратить это в свою пользу.

– Перво-наперво, ты должен оставить старые привычки и должен поступать не как Садовник, а как Король, будущий Король. Тебе будет трудно оставить прошлую жизнь, если ты оставишь и свое прошлое окружение. Королю подобает королевское окружение, а не сброд из черного люда.

– Но как же тогда твое правило «НЕ»?

– Какое правило? – опять растерялась ведьма, но опять Смарагд не заметил подвоха. Он больше доверял своим глазам, чем разуму и сердцу. А глаза говорили: перед ним Белый Дракон, которому надо всецело и безоговорочно доверять.

– Не ссориться и не обижать своих верных и настоящих друзей, – напомнил Смарагд.

– Оно остается в силе. Я же не сказал, что ты должен с ними поссориться или обижать. Просто советую тебе побольше общаться с людьми твоего круга. А старых друзей ты даже можешь время от времени навещать, но чуть реже, понимаешь? Общение с плебеями сохранит в тебе плебейские привычки.

Ларра прекрасно знала, что если навещать друзей реже, то друзья вполне могут перестать быть друзьями, и скоро «реже» превратится в «изредка», а потом и вообще станет словом «никогда».

– Ты посмотри, как ведут себя твои друзья Сапожник Пелле и Портной Иззи: они могут высморкаться при дамах, они могут произнести грубое слово при детях. Представь, каких слов от них может набраться Елисей? И главное, они ведь ремесленники: Сапожник делает свои сапоги для всех подряд, Портной шьет свои платья для кого угодно, а твои розы – штучный товар, они не для всех, они для избранных. Тебе не надо с ними ссориться, не надо ругаться. Надо просто прекратить эти бестолковые ежевечерние чаепития. Ведь тебе сейчас есть чем заняться.

Смарагд согласился: надо так надо, хотя, если честно, с привычками бороться тяжело, но он сильный, он поборет эти дурацкие плебейские замашки. На следующий день он впервые не пошел к друзьям на чай. А встретив Пелле и Иззи совершенно случайно на неделе возле дворца, пряча покрасневшее от стыда лицо, Смарагд пробормотал, глотая слоги:

– Понимаете, друзья, теперь я наследник престола, и у меня вечером обязательные аудиенции для иностранных послов. Мне сейчас совершенно не до чая.

– Понятное дело, что уж там, – не стали возражать приятели.

Если наивный Иззи поверил Смарагду, то Пелле все понял. И когда Смарагд ушел, он с горечью в голосе сказал:

– Теперь Смарагд не Садовник, теперь он почти целый Король, а мы с тобой Иззи по-прежнему Сапожник и Портной.

– Так ведь у почти Короля и вправду почти королевские дела. Есть ему время распивать чаи с нами, – простодушный Иззи простил друга.

Никто не заметил, как в это время в Саду начала вянуть первая роза. Сначала она только едва поникла. Потому что Принц и Принцесса приняли в гости того, от кого надо было бежать со всех ног. Но они были обычными людьми, а не Волшебниками. Они ошиблись, поверив глазам.

 

– Дедушка, дедушка, а почему Смарагд не заметил подмены? – недоумевала Анна-Лиза.

– К сожалению. Оба белых дракона были так похожи друг на друга. Кроме коготков, никакого различия. А если коготки втянуть – у драконов они, как у кошек, втягиваются, то и различить нельзя.

– А как же отличить? – озадачилась Анна-Лиза.

– Какой же ты еще ребенок! – рассмеялся дедушка. – Это же очень просто. По делам. Раскраска для дракона неважна, важны дела. Зло не может творить добро.

– А что такое зло?

– Это жизнь ради себя за счет других. Всего-навсего. А добро – это когда живешь для других, жертвуя собой…

– Тогда я злая, – пригорюнилась Анна-Лиза. – Я живу за счет папы и мамы, и за счет тебя, дедушка.

– Ничуть, – возразил повелитель сказок. – Твои родные живут ради тебя, но и ведь ты живешь ради них. Вы любите друг друга.

– Но если настоящий Белый Дракон был добрый, а ненастоящий злой, то почему Смарагд не заметил этой злобы?

– Во-первых, Смарагд и Флора попались на удочку лести и смотрели на подставного Дракона глазами родителей. Во-вторых, даже опытному человеку различить сложно, нужно время. Тем более что и фальшивый Белый Дракон желал Смарагду и Флоре как бы добра.

– Я не понимаю… – растерялась Анна-Лиза, – ведь злой приносит злобу, а не доброту.

– Верно, но иногда зло, чтобы обмануть, использует «добрые приемы». Главная цель Ларры – обмануть  Смарагда и Флору и заставить их нарушить правила трех «НЕ». А для этого все средства хороши. Вот тебе задачка: смотри, две конфеты, одна из них ядовитая, – на ладони у дедушки оказались две одинаковых конфетки с надписью «Белый дракон на севере». – Разверни обе, но не ешь.

Внучка послушно развернула обе конфеты и обе оказались внешне очень похожими.

– Какая из них ядовитая? Сможешь разобраться? – подмигнул Властелин Сказок.

– Да обе выбросить, чего разбираться!

– Нельзя. По условию задачи надо одну из них обязательно съесть, только съедобную. Представь, что вместо конфет перед тобой люди, живые люди. Их так просто не выбросишь. Например, один из самозванцев превратится в меня, и что – ты меня вот так сразу выбросишь на помойку?! – на ладошке у Сказочника конфеты чудесным образом превратились в человечков, которые напоминали его самого, только в очень уменьшенном виде.

– Не выброшу, – вздохнула Анна-Лиза.

– Вот один человечек говорит тебе Правду – где ты ошиблась, в чем неправа. Тебе может быть неприятно, но ты ее слушаешь, потому что это Правда.

– Ага, а если он скажет, что я дура несусветная, которая никогда не исправится.

– Это оскорбление, а не Правда. Хороший человек всегда найдет такое слово, чтобы постараться не обидеть тебя. И даст совет, как можно исправить положение. А вот второй человек льстит тебе: говорит, какая ты хорошая, пригожая, что ты лучше всех на свете, что ты достойна большего. И тебе это нравится.

– Да кому ж это не понравится…

– Вот и Смарагду это понравилось. Только лесть не всегда правда. Есть и другие хорошие люди, и другие люди достойны большего.

– А что тут плохого-то?

– Плохо то, что Ларра поставила сына Смарагда и Флоры выше других: он лучше, как бы не поступил, значит остальные хуже.

– И Флора со Смарагдом не разглядели это?

– Не всякий разглядит. Они же любили своего сына. Колдунья очень ловко сыграла на родительской любви к своему ребенку. Втерлась в доверие. Ошибка Смарагда была в том, что он смотрел КТО говорит, а не ЧТО говорит.

 

Шестая глава. Первая увядшая роза

 

Но друзья Смарагда не переставали считать его своим другом, несмотря на то, что он стал избегать их. Вскорости у бывшего Садовника намечался День рождения, и приятели купили ему дорогущий подарок – хрустальную богемскую розу, сделанную тридевятьземельскими стеклодувами. Иззи для этого дела даже пошел на конфликт с Мартой, своей женой, и все деньги, которые он выручил от сшитого бургомистровой дочке платья, отдал для благого дела.

Сначала друзья хотели все сделать чин чинарем: заявиться во дворец и подарить розу в официальной обстановке. Но Пелле неожиданно предложил:

– Знаете, какая там очередь будет из этих подарков, как в мавзолей лысого старца. По мне, так заявиться к Смарагду во дворец тихо, как тать в нощи, и сделать сюрприз. Ну и отметить прямо на месте!

Помимо хрустальной розы, они купили большущую бутыль его любимого белого пива. Чай не побрезгует с друзьями раздавить ее.

– Надеюсь, он не совсем зазнался, – вертел бутыль в руках Сапожник.

– А может, чего его ждать, он поди сейчас шампань из водопровода пьет, сами раздавим за его здоровье, – сомневался Портной, он не был в восторге от этой идеи.

– Без именинника за именинника? Нет, это не дело, если он зазнался, мы-то не зазнались, – не согласился Пелле.

– А что, давайте и правда устроим Смарагду сюрприз! – поддержала мужа Таира.

– Вы, как хотите, но не лежит у меня душа к этой затее, – Иззи наотрез отказался участвовать в авантюре приятелей.

Пелле с Таирой отправились к Смарагду вдвоем. Решили  не идти через парадное. Таира, зная все дворцовые входы-выходы, провела мужа тем самым лазом, через который в свое время они с Флорой сбежали из дворца. Лаз выходил аккурат в альков Флоры. Единственное, чего не учла Таира, так это того, что во дворце многое поменялось с тех пор, как она вышла замуж за Пелле. Флора и Смарагд теперь жили в совершенно других апартаментах, а комнату Флоры отдали Белому Дракону. Не настоящему Белому Дракону, разумеется, а подставному.

Пелле и Таира спрятались за занавеской, когда Белый Дракон вразвалочку зашел к себе в опочивальню. Сперва друзья не поняли, в чем дело, и попервоначалу хотели открыться, все же нехорошо подглядывать в чужом алькове. Но что-то им показалось подозрительным. Они решили немного подождать, всего минуту. И правильно сделали. Белый Дракон остановился перед зеркалом, смотрясь в него как девушка перед выходом в люди: придирчиво и внимательно.

– Не понял, зачем Дракону смотреться в зеркало?! – недоумевал Пелле.

Тем временем Белый Дракон стремительно закружился вокруг своей оси и через пару мгновений превратился в черную колдунью Ларру. Она смотрелась в зеркало и ухмылялась, разговаривая сама с собой:

– М-да, еще чуть-чуть и из тебя, Ларра, испарится вся волшебная сила. Но, ничего, еще немного, и сила ко мне вернется. Что там мне прописал доктор: Смарагд должен нарушить три правила «НЕ» настоящего Белого Дракона. И он их нарушит, не будь я ведьмой Ларрой! – захохотала ведьма, закружилась вновь и снова превратилась в Белого Дракона: – Что ж, пойдем играть роль доброго волшебника дальше…

Ненастоящий Белый Дракон покинул альков. Супругами на время овладел ступор.

– Так вот почему Смарагд перестал ходить к нам по субботам. Он во всем слушается ведьму Ларру и принимает ее за Белого Дракона, – прошептала Таира.

– Надо предупредить Смарагда и Флору! – рванулся вперед Пелле.

– Да погоди, а поверит ли он нам?! – пыталась остановить его Таира, но где там – ее муж уже со всех ног мчался к своему другу Смарагду, ведь ему грозит большая опасность.

Смарагд, как и его жена Флора, оказались на месте. Они были крайне удивлены, когда увидели в своих покоях Таиру и Пелле.

– Как вы пробрались сюда? – Смарагд был немного раздосадован, потому как это значило, что дворцовая охрана работает из вон рук плохо. А если бы во дворец пробрались не Таира с Пелле, а разбойники?!

– Тайной тропой, – улыбнулась Таира. – Мы пришли, чтобы поздравить тебя, Смарагд, с именинами.

Она обдумывала, как верней сообщить о фальшивом Белом Драконе, чтобы Смарагд и Флора поверили. И может быть, она нашла бы верное слово, но Пелле все испортил. Он взял и бухнул сразу:

– Смарагд, будь осторожен, ваш Белый Дракон не Белый Дракон, а злая ведьма Ларра.

– Что ты мелешь, Пелле?! Ты пьян! – сморщился, как будто попробовал лимона, Смарагд.

– А то, мы с Таирой видели сейчас, что она представляет на самом деле.

– Ну-ка, дыхни? – потребовал Смарагд.

– Да не пьян я, – оправдывался Пелле, дыхнул, от него чуть-чуть пахло белым пивом. Это они с Иззи сообразили на двоих.

– Он не пьян, – поддержала мужа Таира, она начала сбивчиво рассказывать о том, что они увидели в алькове Белого Дракона.

– Этого не может быть! – Флора была на стороне своего мужа..

– Почему?

– Потому что не может быть, и все!

– Так проверьте его?

– И проверять не буду! Друзей не проверяют! Ты бы видела, как мой сын радуется, когда играет с ним в мяч. Материнское сердце не обманешь. Ты, Таира, просто ревнуешь, что мы перестали ходить к вам по субботам пить чай, а беседуем в это время о высоком с Белым Драконом, – Флору невозможно было разубедить.

– Вы бы знали, какой святостью от него веет, когда мы с ним беседуем. Ведь ему уже шестьсот лет. Он в двадцать раз мудрее и умнее нас. Шестьсот лет святости! – поднял важно палец вверх Смарагд. – Это не то что ваши мещанские посиделки.

И Таира, и Пелле растерялись, они совершенно не ожидали такого поворота событий, они полагали, что по крайней мере, друзья если не послушают, то прислушаются к ним. А тут – полное отторжение.

– Да ты зазнался, приятель, друзей поменял на какую-то ведьму, – Пелле сказал это не ради того, чтобы уколоть друга, а скорее от обиды.

– Ты хочешь, чтобы я отказался от своего друга? Белый Дракон – мой самый любезный и самый дорогой друг! – неожиданно взвился обычно спокойный Смарагд.

– Смарагд, ты дурак! – рубанул сплеча Сапожник.

– Ты бы попридержал язык, Пелле, прежде чем оскорблять моего мужа и возводить клевету на Белого Дракона! – пришла на выручку мужу Флора.

– Пелле всегда говорит правду! – защитила в свою очередь своего мужа и Таира.

Может быть, выдержи кто из них паузу, они остыли бы, и конфликт дальше бы не пошел, но Пелле не выдержал первым:

– Если ты не можешь отличить белого от черного, кто же ты после этого – дурак и есть! – да еще словечко простолюдинское вставил. И вот это словечко и доконало их ссору.

– Как был ты Сапожником, так ты Сапожником и остался, Пелле! Ты Сапожник! Знай свой место! – закричал Смарагд. – Пей свое дешевое пиво, и не лезь со своим суконным рылом в Королевский ряд!

Он со злостью швырнул подарок друга – хрустальную розу – со всей силы об стену. Та с дребезгом разлетелась. Так разлетелась вдребезги их дружба.

– Нам здесь больше нечего делать! – холодно заявила Таира, взяла за руку оторопевшего мужа и они отправились прочь из дворца.

– Обнаглели! Может, за ними дворцовую охрану послать? – вслух подумал Смарагд.

– Не делай глупостей! Пусть уходят! – отговорила мужа Флора. Она была незлобива и не хотела продолжения ссоры. И так наломали дров.

– Смотри! – неожиданно взгляд Смарагда остекленел, он смотрел в одну точку и никак не мог отвести взгляд. Жена повернула шею в ту сторону и тоже онемела от ужаса – в оранжерее завяла белая роза.

– Как же так?! Мы же не предали своего друга Белого Дракона! – не понимала Флора.

– Это все Пелле и его жена. Это они виноваты, они спровоцировали эту ссору! – стукнул кулаком  по стене Смарагд – чуть не отбил руку. После этого он перевел глаза вниз и увидел на полу остатки хрустальной розы, и спокойно произнес: – Надо приказать слугам убрать этот мусор.

 

– Дедушка, дедушка, а почему он не стал разбираться, почему увяла роза, и свалил все на Пелле с Таирой?.. Ведь если роза увядает, то это ж неспроста? – не понимала поступка Смарагда Анна-Лиза.

– Понимаешь, людям проще считать какую-то свою трагическую ошибку случайностью. Это не потому, что люди так самоуверенны, нет. Если бы Смарагд просто выслушал друзей и хотя бы пообещал разобраться, то роза бы не увяла. Но он был так уверен в Белом Драконе, что готов был поссориться ради него с друзьями. Признай он свою ошибку, то надо было признать и то, что Белый Дракон его где-то обманул, а он и думать не мог, что Белый Дракон не Белый Дракон. Сила авторитета превыше всего.

– Глупенький Смарагд.

– Не обижайся, Анна-Лиза, но не уверен, что ты сама поступила бы по-другому. Вот пришел бы злодей в моем обличье и стал бы тебя призывать к какой-нибудь гадости.

Анна-Лиза подумала, сначала даже открыла рот, чтобы возразить, но потом вдруг осеклась и грустно вздохнула:

– Не знаю, меня легко обмануть, я доверчивая.

– Вот и Смарагд обманулся. В этом и была подлая задумка Ларры – благими намерениями выслать Смарагду и Флоре дорогу в Ад. Ладно, смотри и слушай, что было дальше.

– Дедушка, а как же настоящий Белый Дракон, неужели он ничего не знал, что за его спиной творит Ларра. И куда он запропастился? Давно надо было вывести ведьму на чистую воду.

– Всему свой черед, Анна-Лиза, скажу только: настоящий Дракон все прекрасно знал и хотел наказать Ларру. Он выжидал.

 

Седьмая глава. Вторая увядшая роза

 

Прошло пять лет, потом еще пять и три года. За это время умер старый Король Ян. Как пророчил астролог, на его место короновали Смарагда. Елисей подрос, стал красивым и статным юношей. А в соседнем королевстве у Короля Меркурио подрастала дочка Юлиана. Здесь надо сказать, что этот Меркурио был самым могущественным королем в те времена: у него была самая сильная армия, у него были самые искусные мастера, в его государственном совете заседали самые мудрейшие мужи. Соседи боялись воевать с ним, заискивали и искали дружбы. Как-то раз на каком-то правительственном приеме, на котором все Короли присутствовали со своими семьями, Елисей увидел Юлиану и полюбил. Но, что самое примечательное, Юлиане тоже понравился сын Смарагда и Флоры.

«Он с нами и родниться не станет», – испугались родители Елисея. Но на их удивление, Меркурио оказался куда более благожелательным, он очень сильно любил свою дочь и желал ей счастья. И если бы она вдруг захотела выйти замуж за последнего трубочиста, Меркурио перечить бы не стал. Так бывает: могущественные короли, перед которыми трепещут все остальные, сам трепетал перед своей дочерью. Единственное, он поставил перед будущими сватьями всего лишь одно условие, причем совершенно нетрудное и вполне даже выполнимое.

– Если Юлиана не против, – Меркурио внимательно посмотрел на свою дочь, Юлиана скромно потупила глаза, потому как и ей нравился Елисей, – то и я не против. Но ставлю одно условие. Молодые должны потерпеть один год, всего лишь один год. А за это время вы должны построить дворец для молодоженов. Все-таки наш товар, а ваш купец. С моей же стороны на приданое я не поскуплюсь. И в этом дворце ровно через год и сыграем свадьбу.

– Так и сделаем, – положа руку на сердце Смарагд и Флора ожидали или отказа, или, в лучшем случае, какого-нибудь заковыристого условия, вроде золотого моста от столицы до столицы двух королевств и тому подобного. Поэтому Флора и Смарагд несказанно обрадовались условию, которое перед ним поставил их будущий родственник.

Однако Смарагд призадумался: Меркурио – самый богатый король, и перед ним ни в коем случае нельзя упасть лицом в грязь. И хоть Меркурио не обговаривал «параметры» будущего дворца, но сам Смарагд решил, что по роскоши он не уступит дворцу самого Меркурио. Бывший Садовник задумал построить самый большой и богатый дворец в своем Королевстве. Но его Королевство, в отличие от королевства Меркурио, было небольшим и небогатым, поэтому нужно было чуть-чуть затянуть пояса, чуть-чуть повысить налоги и ограничить траты на всякие там не самые необходимые проекты как-то: окружной королевский тракт или повышение пенсиона для увечных и стариков. Совсем ненадолго, всего на один год.

И Смарагд стал на всем экономить. В его глазах появились монеты. Он ввел в стране режим строгой экономии: сократил жалование придворным, обложил данью даже нищих.

И как нарочно, именно в этот год у Иззи случилась беда: он получил богатый заказ от Цили, жены ростовщика Гобса – та заказала себе шубу на зиму из варяжского соболя, вернее соболей, потому как их на воротнике было немеряно: с дюжину точно. Иззи, как и полагается, сшил превосходную шубу. Ни одного лишнего стяжка, все точно и красиво. Но ночью в его дом ворвались разбойники: мало того, они вытащили все деньги, так украли и соболиную шубу.

Когда утром Циля пришла за заказом и обнаружила, что не только шубы, но и соболей нет, то, само собой, ее обуял вполне понятный гнев. Она за этих соболей на рынке заплатила кругленькую сумму, от которой ее муженька Гобса чуть кондратий не только за сердце, но и другие места не хватил. Все отговорки Иззи, что его обокрали, Гобс и его жена не признали. Напротив, обвинили, что он инсценировал собственное ограбление, чтобы присвоить варяжских соболей:

– Ты специально это подстроил, Иззи. Значит так: или ты вернешь соболиную шубу или деньги, иначе пойдешь в тюрьму за разбой.

А у Иззи даже денег не осталось, чтоб хотя бы возместить ущерб. Деваться некуда, он решил попросить денег в долг у друга. Не откажет. Никогда не отказывал. Когда-то. И хоть Пелле с Таирой предупредили его, что Смарагд – это давно не тот Смарагд, которого они знали, но выхода у Иззи не оставалось.

Смарагд же в это время как раз начал строить дворец для Елисея и его невесты. Лишних денег у него не было. Вернее, деньги в казне были, но Смарагд испугался, что ему не хватит средств на постройку дворца для сына. Сами понимаете, сын всегда родней и дороже, хоть и старого, но всего лишь друга. И Смарагд, скрепя сердце, отказал:

– Иззи, извини, но я не могу сейчас тебе дать денег, приходи через год. Вот построю дворец для сына.

– Через год я не смогу прийти, я буду сидеть в долговой яме, – Иззи не ожидал от старого друга такого ответа, а сам подумал: «Даже если я приду к тебе через год, то у тебя другой дворец будет… У Королей никогда лишних денег не бывает».

– Я похлопочу, чтобы ты сидел в теплой камере для хороших узников, – неожиданно ляпнул Смарагд.

– Спасибо, Смарагд, ты настоящий друг, – грустно ответил Иззи. Он больше не считал Смарагда своим приятелем. И никакого желания встречаться с другом, бывшим другом, у Иззи не возникло.

Дело закончилось тем, что Циля, отходчивая душа, простила Иззи и даже уговорила мужа не затевать против него тяжбу, но с условием: Иззи за свой счет сошьет ей три вечерних платья.

А наутро следующего дня Смарагд увидел, как завяла и сморщилась вторая – синяя роза. Он остолбенел: ведь он сам лично поливал и ухаживал за ними, ни одного дня не пропускал. Как же он так проморгал? И ведь правил трех «НЕ» он не нарушал. Ну не дал он Иззи в долг, но разве он должен был их давать – разве это обида?! Но если бы он дал денег, то обидел бы собственного сына. Но потом он успокоил себя:

– Но ничего, осталась еще одна роза – алая. Она по-прежнему свежа и хороша!

 

– Дедушка, а почему роза завяла? Ведь он поступил честно. Ему самому требовались деньги. Вернее, сыну. Выходит, роза завяла в любом бы случае?

– Смарагд поступил как формалист. Ему надо было дать денег Иззи столько, сколько он просит. Никуда бы его дворец не делся, ну лишней кариатидой было бы меньше. Их там у него восемь штук, ну было бы семь. Но Смарагд не хотел экономить на себе. Он даже не пожелал вникнуть в дело, кстати, он же Король, мог бы поставить на уши всю полицию, чтобы нашли грабителей, но он даже не задумался об этом. Он просто не хотел помогать другу и искал отговорку. К тому же он забыл главное.

– А что главное?

– Милосердие выше Закона, Анна-Лиза.

 

Восьмая глава. Третья увядшая роза

 

Тем временем дворец для Елисея и Юлианы был построен. Меркурио сдержал слово, был назначен день свадьбы. В честь этого грандиозного события в жизни обеих Королевств Король Меркурио решил провести Конкурс Великих Садовников и цветоводов. Аккурат на третий день после свадьбы дочери. Любой желающий Садовник или Цветовод мог представить на Суд высочайшего жюри свои цветы. Лучший из лучших должен был получить звание Первого Садовника двух Королевств с пожизненным пансионом и обеспечением своих товаров при обоих Королевских дворах. Чтобы сделать приятное Смарагду, конкурс решено было проводить в его Королевстве.

Таира, как ее не отговаривал муж Пелле, решила тоже поучаствовать в конкурсе. Она тоже увлекалась цветами, если вы помните. И даже вырастила, нет, не розу, а кактус, который расцветал два раза в год, колючка раскрывалась – из нее появлялся прекрасный цветок-радуга. Мало того, нектар из этого цветка снимал усталость и мог вылечить любую болезнь.

Решил принять участие в конкурсе и Смарагд:

– Они считают, что я зазнался, что я перестал быть Садовником, что я только Король. А я докажу, что я как был Садовником, так им и остался! – объяснял он Флоре свой мотив.

– Не делай этого, у тебя же все есть. Есть Сад, есть Королевство, зачем тебе это, Смарагд? – отговаривала мужа Флора.

– Понимаешь, любимая, я Садовник, и Садовником останусь до конца жизни. Я хочу, чтобы все знали меня не просто как Короля Смарагда, но и как лучшего Садовника двух Королевств!

– Ты в поисках славы?

– Я в поисках признания. Белый Дракон одобрил мою затею. Более того, он мне ее и присоветовал.

После того, как Флора узнала, что Белый Дракон (фальшивый Белый Дракон, не забудем уточнить) одобрил затею Смарагда, то сняла свои возражения. Нельзя идти против воли Белого Дракона. Он мудр и всегда знает, как правильно поступить.

– А знаешь, что он сказал? – мечтательно протянул Смарагд. Когда речь касалась Белого Дракона, то его лицо умилялось, говорить он начинал с каким-то нарочитым придыханием. Как будто не он был Король, а только слуга любимого Короля.

– Что? – Флора хоть и не умилялась, как Смарагд, но уважение к Белому Дракону у нее было безмерным – ведь именно он спас ей жизнь, когда ее укусила гадюка. Флора умела быть благодарной.

– «В мирской славе нет ничего зазорного, Смарагд. Иногда необходимо получать от жизни приятные бонусы. Если ты это заслужил своим трудом».

– Белый Дракон, как всегда, мудр. И почему глупые Пелле с Таирой этого не поняли?

– Зависть, Флора, самая обычная зависть. Только они хотели общаться с нами, – Смарагд сделал ударение на слове «только они», – а тут Белый Дракон. Да еще мудрее и умнее их.

– Они неплохие люди. Зря тогда ты на них накричал. Ведь они просто не понимали, что делали. Их пожалеть надо было.

– Ты права, любимая, – Смарагд притронулся к щеке своей жены. Он ни дня не мог провести, чтобы не увидеть ее. Он видел ее, и в душе у него расцветал Сад, он дотрагивался до нее, и чувствовал себя, как влюбленный мальчик, дотронувшийся до любимой впервые. – Надо бы попросить у них прощения. Ведь они просто мещане, обычные люди. Они просто не понимают, что такое – беседовать с Белым Драконом. Прикоснуться рукой до шестисотлетней святости.

Отгремела и отшумела свадьба и теперь город жил в ожидании конкурса на лучшего Садовода. Все лучшие садовники и цветоводы съехались в столицу Королевства.

Смарагд волновался, как юноша, он решил презентовать свои «нетленные розы», которые выращивал специально для Флоры. Они были устойчивы и к холоду, и к жаре.

Фальшивый Белый Дракон прямиком отправился к Меркурио, где они, на пару пошептавшись, и решили, кого назовут Первым Садовником. Заранее, совершенно не зная, кто и что приготовил. К сожалению, на таких конкурсах иногда такое случается. Когда не конкурс выявляет лучшего, а проводится исключительно под имя победителя.

Главным судьей конкурса Меркурио назначил Белого Дракона. Кроме того, народ сам своими возгласами должен был решать, кто должен стать Первым Садовником. Впрочем, для этого Меркурио послал в толпу своих клакеров, которые должны были выкрикивать нужное имя. Утром прошел предварительный отбор, а вечером ожидали финала, в который вышли три лучших садовника: Таира  со своим целебным Кактусом, Смарагд с Нетленными Розами и одна скромная бабушка-травница (настолько скромная, что даже имя свое отказалась называть),  которая вырастила чудесную травку, менявшая цвета и этим самым показывавшая говорит человек правду или лжет. Краснела травка при лжи, зеленела при правде, жухла при клевете.

Первым по жребию представил свой цветок Смарагд. Когда он показал свои розы, все ахнули. Он поместил розу в ледяной купол – розы сохранили свежесть и аромат, он поместил розы в кипяток – розы остались прежними, он смял розу, но через мгновение она восстановилась, как ни в чем не бывало.

Потом настал черед Таиры. Она показала вроде ничем не примечательный кактус, но потом неожиданно, он как лотос стал раскрываться и внутри него появился необычный разноцветный цветок, аромат от которого стал сразу распространяться по всему городу. Таира подставила стаканчик и налила в него нектара. Подвели парализованного увечного – и он вдруг пошел! Подвели слепого – тот обрел зрение! Сумасшедший, которого всегда считали за дурачка, обрел рассудок! Безусловно, цветок Таиры стал популярнее роз Смарагда. И даже клакеры не могли перекричать восторгов толпы – кактус понравился всем.

Потом показала свою чудо-траву бабушка без имени. Она подозвала Меркурио и попросила:

– Ваше величество, если можно, скажите какую-нибудь неправду.

– Бабушка, милая, я всегда говорю правду! – пытался отшутиться Меркурио, очень уж неприятной ему показалась просьба бабули. Нет, не потому что он действительно всегда и везде говорил правду. Скорее наоборот, должность Короля обязывает зачастую скрывать свои намерения. Травка шутки не поняла и зарделась как молодая девица при бранном слове.

– Спасибо, ваше величество, видите – травка покраснела, значит вы сказали неправду! – просияла бабушка, показывая достоинства своей травки.

– Непонятная у тебя, бабка, трава, неправильно она у тебя краснеет, – Короли не склонны к самоиронии. Меркурио эта бабка стала злить. Травка еще больше закраснела.

– Наш Король – первостатейный лгун и всегда думает только о себе, – выкрикнули из толпы. Травка моментально поменяла цвет на зеленый.

– Голос из толпы не соврал, – довольно заулыбалась бабка.

– Бунтарская какая-то травка, – проворчал Король. Травка опять покраснела. Король понял, что надо побыстрее сворачивать этот конкурс, а то, мало ли что, эта бабка с травкой еще станет лидером бунтовщиков. Меркурио мигнул, подставной Белый Дракон все понял, как надо.

– Объявляется победитель Конкурса на лучшего Садовника обеих Королевств! – встал со своего места Белый Дракон. – Им стал… – Белый Дракон выждал театральную паузу: – Смарагд и его «нетленные розы»!

Люди заволновались. Спору не было – розы были превосходны, но кактус Таиры и травка бабушки были, пожалуй, посильнее.

– А травка-то раскраснелась! Не иначе Белый Дракон соврамши! – засмеялись в толпе.

– Я не могу лгать! Я Белый Дракон! – спокойно парировал Белый Дракон. А травка еще пуще запунцовела.

– Это не Белый Дракон! – неожиданно бросила обвинение бабка. Травка зазеленела.

– Бабушка, идите отсюда пожалуйста, от греха подальше, – пытался разрядить обстановку Меркурио, дав знак охранникам. Меркурио решил прекратить этот балаган. Он уже сто раз пожалел, что затеял этот конкурс. Ему захотелось сделать приятное своему будущему родственнику, и он затеял этот конкурс исключительно ради Смарагда. Тот должен был получить звание Лучшего Садовода. А тут пошли такие непредвиденные обстоятельства. Охранники, подступив к бабуле, вдруг отлетели в сторону, словно от разряда молнии.

– Это не Белый Дракон, потому что Белый Дракон я! – бабка в то же мгновение оказалась Белым Драконом. Трава зазеленела.

– Ты самозванец! – парировал Первый Белый Дракон. Травка раскраснелась.

Толпа ахнула, на время  установилась полная тишина. Никто не ожидал такого поворота событий. Меркурио понял, что надо как-то выходить из этой ситуации:

– Подождите, граждане Драконы, лучше всего сказать, кто из вас настоящий, сможет тот, кто хорошо знает вас. А знает вас хорошо Смарагд. Вы согласны, что именно он скажет свое слово?

– Конечно, – согласился Дракон-Ларра.

– Не возражаю, – поддержал Дракон-бабка.

– Хоть в чем-то вы едины, – констатировал Меркурио, довольный собой, что он так ловко перевел стрелки на Смарагда и что теперь все внимание толпы переключилось на Лучшего Садовника. И что теперь, если что случится, именно он будет отвечать за последствия.

Все взоры действительно устремились на Смарагда. Он смертельно побледнел, не зная, как реагировать. Он то и дело переводил взгляды с одного дракона на другого. Похоже, он совершенно не видел между ними различий, ну просто абсолютно. Конечно, можно было пойти методом тыка. Но ведь кто-то из них действительно самозванец, а кто-то настоящий, и ошибись он – тогда Смарагду точно не поздоровится.

– Ну, Смарагд! Смелее! – закричали из толпы. – Выведи проходимца на чистую воду!

– Мне надо испытать обоих! – облизнул пересохшие губы Смарагд.

– Ну так испытывай!

Смарагд не решался. Он долго размышлял. Наконец решительно сделал два шага по направлению к Драконам.

– Я задам вам три вопроса. Настоящий Дракон всегда скажет мне правду. Я вам дам по три листочка. На них вы будете писать правильные ответы, – он отдал Драконам листы и карандаши. – Итак, вопрос первый: где мы познакомились?

Оба дракона тут же написали ответ. Написанное было идентичным на обоих листках: «В твоем саду». Смарагд прочитал и помрачнел. Эдак оба дракона будут писать под копирку.

– Он у меня списывает! – закричал Дракон-Ларра.

– Было бы что, – спокойно отреагировал Дракон-бабка.

– Вопрос второй, – продолжил допрос Смарагд. – Кто еще был при нашей встрече?

И опять ответ оказался идентичным: «Сапожник Пелле и Скорняк Иззи». Правда, один из драконов написал «Портной», а другой «Скорняк», но это сути дела не меняло. Смарагд непозволительно долго думал над третьим вопросом, народ уж волноваться начал, поторапливать, но наконец Смарагда осенило. Ответ на этот вопрос знал только настоящий Дракон. Ведь именно настоящий Дракон исполнял желания приятелей.

– Вопрос третий, кто из нас троих лучший мастер своего дела?

Смарагд оказался прав. Ответы оказались разные. Ну, совершенно разные. Один написал «Иззи». Другой написал: «Смарагд». Лицо Смарагда просветлело и с души как камень свалился:

– Ну вот я и разобрался. Это ведь вы написали «Смарагд»?! – Садовник подошел к одному из Драконов и погладил его по холке. Тот даже зажмурился от удовольствия. – Ты настоящий! Потому что Иззи все время завидовал мне, и все время переживал, что делает свое дело с небольшим, но изъяном…

– Ты ошибаешься, Смарагд! – неожиданно возразил тот Дракон, который написал имя «Иззи».

– Почему? – Смарагд был спокоен., он ждал подвоха от самозванца-бабки.

– Потому что все меняется в нашем мире под луной. Да, двадцать лет назад так и было. Но ты забыл: каждый из вас загадал по одному желанию. Ты загадал – полюбить самую прекрасную Принцессу, Пелле загадал – жить по совести, а Иззи загадал – всегда делать свое дело на отлично. Дракон выполнил его желание: теперь он делает свое дело лучше тебя.

– Это схоластика! – парировал второй дракон.

– К тому же есть еще два способа проверить, кто из нас настоящий! У настоящего Дракона белые коготки на лапах!

Взоры толпы устремились на лапы Драконов. У Дракона-бабки коготки были белоснежно-белые, как свежевыпавший снег, у Дракона-Ларры коготки оказались черными.

– Он выкрасил свои, а я вчера сделал себе педикюр. Разве нельзя?! – возмутился Дракон-Ларра. Он еще надеялся оправдаться.

– Можно, но есть еще один способ узнать кто есть кто, самый простой – радикальный! – Дракон-бабка как бы невзначай прошел мимо второго, и вдруг сначала стеганул хвостом по голове своего соперника, а потом лапой провел по лицу. У того кожа пошла по швам – сначала на лице, потом на всем туловище, обнажая настоящее черное тело. Через мгновение перед всеми стояла ведьма Ларра – собственной персоной.

Поняв, что ее разоблачили, она крикнула, переходя на фальцет:

– Проклятье! – завертелась волчком, через мгновенье превратилась в Черного Дракона, взвилась в небеса и исчезла.

– Ну вот все и прояснилось! – спокойно, как будто он и ждал такой развязки, произнес Меркурио.

Вдруг Смарагд сорвался с места и стремглав помчался домой, во дворец. Нет, это не от того, что он чуть не сгорел со стыда, что перепутал настоящего Дракона с ненастоящим. Нет, он понял, что в этот момент завяла последняя роза. Потому что сбылось предупреждение настоящего Белого Дракона: он присвоил себе славу чужого человека. Сбылось и предсказание астролога – Флора умерла на третий день после свадьбы – своего сына Елисея. Действительно, последняя волшебная алая роза увяла. И вместе с последней розой увяла и умерла Принцесса Флора, его жена… Ее душу подхватил Белый Дракон (нет, не тот, что был на конкурсе садовников, другой) и унес далеко за горизонт в Енисейские поля, в Райсею.

Так Смарагд обрел Славу Великого Садовника, но потерял Любовь…

– Почему, почему я не узнал фальшивого Дракона?! Я не выдержал испытания, я погубил ее! Теперь ее нет! – он плакал над телом любимой, к нему подошел Белый Дракон, настоящий Белый Дракон:

– Она не умерла, она просто ушла за горизонт.

– Я тоже хочу за горизонт! Унеси меня к ней!

– Тебе пока туда нельзя. Рано. Всему свое время, поторопишь события, никогда, слышишь никогда в веки вечные не увидишь Флору.

– Что же делать?

– Жить и ждать, когда Творец поведет тебя за горизонт. У тебя есть сын, у тебя есть Сад, у тебя есть розы. Твои нетленные розы. Дари их людям. Рано или поздно вы встретитесь с Флорой. Обязательно встретитесь!

 

Сказочную сцену обволокло дымкой, а когда она рассеялась, внучка и дедушка сидели на скамейке в прекрасной аллее, у бурной реки, обсаженной красивыми лотосами.

 

– Значит, астролог все-таки оказался прав? – грустно спросила Анна-Лиза.

– Судьбу не обманешь, – улыбнулся дедушка.

– Дедушка, какая грустная у тебя сказка! Ну почему у нее такой грустный конец?

– Какой есть, – развел руками дедушка. – Рассказываю то, что произошло, а врать, сама знаешь, не обучен. Повелители сказок не совсем повелители. Мы не можем повернуть вспять время, не можем повлиять на поступки людей.

– А что стало с Ларрой?

– А что с ней станется? Посмотри туда! – дедушка показал рукой в сторону реки. Возле берега стояла грузная, неряшливо одетая женщина, совершенно неопределенного возраста, в форме дворника. Она мела дорожку, заметенную метелью из одуванчиков и тополиного пуха, и ворчала:

– Опять намело, опять убирать, и еще тут ходят эти отдыхающие… – она потрясала метлой, то ли хотела побить ей кого, то ли сесть и полететь куда. Отдыхающие не обращали на нее ровно никакого внимания, словно ее и не было.

– Это Ларра? Она здесь, за горизонтом?! Что она тут делает, кто ее пустил?

– Да разве ее не пустишь? Белый Дракон пустил, пусть хоть каким-то полезным делом занимается, – объяснил Повелитель Сказок. – Ты не бойся, покинула ее колдовская сила в тот самый момент, когда увяла третья роза. Она ж не знала, что, пока жива Флора, живет и ее колдовская сила… И превратилась она в обычную скверную сварливую старуху.

– Выходит она сама у себя ее и отобрала?

– Отож. Змея всегда кусает свой хвост.

Дедушка и внучка обернулись в свои волшебные плащи и понеслись домой. Ведь вечером Анну-Лизу ждал праздничный ужин и огромный Сказочный торт с шестнадцатью свечками. Очень, очень вкусный. Такие делают только здесь в Волшебной стране, за горизонтом.

– Знаешь, кто сегодня придет в гости? – хитро прищурился Властелин Сказок.

– Знаю, знаю, – захлопала в ладоши внучка.

– Как ты догадалась?

– Я как увидела волшебный букет, то поняла: это от тети Флоры и дяди Смарагда. Платье сшил дядя Иззи. А башмачки от дяди Пелле. Разве не так?

В ответ дедушка только улыбнулся. Все же повезло Анне-Лизе, она же внучка Белого Дракона.