***
как горло на ветрах пересыхает стих
его решетка вдаль ныряет непрозрачна
заполнить чем ее хоть лопаньем шутих
хоть заревом бликующим на мачтах
горит земля вода весь променад
отмытой плиткой пальмой просвещенной
осколки лиц закинутых горят
блестящими частями частью черной
в разбивку глаз темяшится огонь
густеет снизу липнет на подошвы
а наверху сбиваются о-конь
полки которым горы — гор подножье
идет салют идущие на смерть
передним в уши в бешенстве гудками
их душит воздух душит не успеть
в сердцах их amen как бесслезный пламень
***
он был похож на привидение
весь скрипу инея подобен
знакомых слов перетвердение
на пепла белое надгробие
был грустен гуще звездной сволочи
был перхотью ее нечесаной
во все вершины треугольничьи
бросался гулкими колесами
и пахом пах потея истово
на степенях оцепенения
и кто его ни перелистывал
платил ему посмертной пеней
***
предпочитать себя обманывать
не перечитывая знать
саванной городского савана
пропасть куда-нибудь опять
классификаций междуи́менных
ворочать тягостную глушь
каких брокгаузов уитменов
неиссякаемый кидуш
и дрязги окон с отражением
на всех единственной одной
захватанной уже несвежей
декады марта площадно́й
***
горы полуосвещенные
лапы вам макушки мерили
разговаривали ЧОНами
молодились были кхмерами
вами над и вами подлыми
краска вся пооблупилась
связан лентами попкорнами
ваш обкорнанный поми́лос
бронетанковые склонности
ткань склонений несгибаемых
под уклон корысти скорости
знает верно не судьба ему
***
это есть ваше форте
ваше пьяно пиано
перебьются стаканы
и об этом забудьте
эта жженка как женка
пережевано сжито
разрывается пита
что ж молчишь молдаванка
всех великих засранцев
неужели не помнишь
ты и лучший твой кореш
прежде всяких каденций
ты и прежний твой хахаль
оба вы с прибабахом
расползается веко
здесь по этому снегу
***
трусит не замает
мелочный судья
лезет из-под крышки
сладкая кутья
с той головоломной
приложимой так
речи связи сонмы
переходят в такт
пристают навечно
челобитье гнут
где прошли насечка
невзначайный жгут
напоили пили
разглядели день
отложили билли
лопали студе́нь
разгибали цепи
плавили шары
громоздили нети
сбоку от жары
***
загорался ли сам пролетающий жук
или панцирь его от рожденья седой
это ходит по кругу и падает в круг
гуттаперчевый месяц над правдой-бедой
разгрызу как огрех наобум разгляжу
из дали непроглядной ореховых струн
и за лажу сей глупый их треп разглашу
до окраин пуховых и влажных старух
по следам алкогольным их в клещи берут
и отбитые головы с треском летят
но тела безголовые долго хрипят
все равно вам капут
все равно вам капут
***
описание вечера этого
разногласное с косностью пальцев
с горя что ли такое предметное
или с грубости звездных оскальцев
описание ясного вечера
свод законов его неоспоренных
голословней собак обеспеченных
пищей твердой так твердой как горе их
ясный вечер ты так опрометчиво
разглашаешь свое описание
ты не кесарь и ночь не кейсария
оба вы лишь мое просторечие
***
чтоб оранжевый бык пламенел на валу
отделял ото сна бройлем был
, но брабанта нежнее к щеке
был бы также случаен вполне
и в цене не терял
штучен наперечет и работы
спокойной ручной
что с утра с холодка во дворе-мастерской
и больших бы хлопот чтобы стоил пока
как ребенка его отпускает рука
а потом чтоб в огне городов
был бы скован и косноязычен слегка
***
из горсти белоснежных дней
пьет день легавый
иван да чай и трав иных
кругом орава
лимонный дом в чаю таком
ах тонет славно
на запад ложечке упасть
прихлопнет фавна
а не подглядывай, а грудь
в момент дыханья
так опадает холодна
что глаз пираньи
переплывают и косят
на дальний берег
там врут сигнально так и сяк
вперед аме́рик