Там, за…
Там грезится молча, светло, не спеша,
Там взвешено каждое слово,
Желаньям – табу, и робеет душа
Прослыть очарованной снова.
Там помнится всё: каждый шаг и порыв,
Восторг в ожидании чуда
И тщетные взмахи подрезанных крыл,
Когда — ни туда, ни оттуда.
Когда всё — не так и не то, невпопад,
Наивная глупость, химера.
Там – жизни чужой воровской аромат,
Распятье и новая эра.
Уже побывали там ревность и страсть,
Притворство , и лесть, и измена,
Там всё, что не может бесследно пропасть
Из памяти цепкого плена.
Уже побывала там смерть, и не раз,
Одно за другим отнимая.
Мне горестно помнить о каждом из вас,
И совестно мне, что живая.
И кажется, занавес может упасть,
И сцена совсем опустела,
Но.. стоп, как ни странно, финальная часть
Ещё отзвучать не успела.
С печальной улыбкой, сквозь слёзы и смех,
Актёры на это глядели.
А занавес полз, в замешательстве, вверх,
Поверить боясь: неужели?…
!3.02.12
Лицо
О люди! Ваши старческие лица
Читать мне страшно, видеть тяжело.
Здесь книгу не захлопнешь и страницы
Не пролистнёшь, опровергая зло.
Владеет время точным инструментом,
Болезни — виртуознее врачей.
Жить – значит быть весь век их пациентом,
Но сами мы – умельцы половчей.
Мы, как смогли, нагадили друг другу,
А как смогли? Перед тобой – лицо.
Всё, что на нём, поставь себе в заслугу,
Разумнейший из всех земных жильцов!
От лба до подбородка – паутинки,
Видавший виды, весь из грусти, взгляд,
Пережитого боль, у рта – горчинки,
Плюс жалкий шарм старушечьих помад.
Невыплаканных слёз мешки. И тени
Воспоминаний, и следы обид,
Издёрганность, тревожность опасений:
Что предстоит и что не предстоит?
Беспомощность и безысходность. Ноты
Сомнения, неверия… Печаль –
Вот дело рук твоих, итог работы,
Твои здесь почерк, подпись и печать.
Великий труженик и разрушитель,
Мудрец, губитель душ и негодяй,
Вершитель судеб, гений и ценитель,
Прохвост, ловкач, и дурень, и лентяй –
Всё это – ты. Тебе не оправдаться,
Виновен ты, и суд не опроверг.
Взгляни в лицо измученного старца,
Узнай себя, мой горький человек!
Мучитель – ты, и ты же – потерпевший,
Самоубийца в собственном соку.
Неужто, безнадёжно не прозревший,
Себе ты не поверишь — старику?!
А надо-то, всего лишь, в этой шкуре
Себя представить, вроде бы побыть
И тут понять — твоей земной натуре
Даны три права: жить, творить, любить.
Всё лишнее, избыточное — вредно
(За счёт других), хоть хлеб, хоть склад вещей:
Один худеет, прозябая бедно,
Другой, набравшись, лопнет от харчей.
Всё – плохо. Всё творить, любить мешает,
Велел Господь: не жадничай, делись…
Лик изнемог, бессилье вопрошает:
Но как же нормы права? – Не сбылись.
Где власть и деньги – зависть, кровь, интриги,
Где нищета – болезни, кровь, гроши.
Боюсь читать об этом лица-книги,
Кого (!?) просить: другие напиши…
21.02.12
Зимой
Сыплет и сыплет небесная мгла,
Словно сквозь сито крупинки,
Колкие, хрупкие блёстки стекла –
То ли снежок, то ли льдинки.
Вот они, личный раскрыв парашют,
В тьму окунаются смело:
«Цель нам ясна, и понятен маршрут,
В путь – как судьба повелела.
Тихо паря, прикоснёмся к Земле,
Сцепим ладошки-ледышки,
И засигналят понятные мгле
Искорки наши и вспышки:
Землю укрыли. Бела и чиста,
Вся под сплошной пеленою.
Небо очистилось. Спит красота
Царственным сном под Луною.
Завтра у Солнышка прав не отнять,
Можем подтаять немного.
Служба есть служба, и нам ли пенять,
Что не одни мы у Бога.
Солнечный лучик и крошечка льда!
Встретиться в небе придётся –
Ленточка золота, а не вода,
В чью-то ладошку прольётся….»
12. 02.12
***
Листаю по памяти жизнь, где страх затаился внутри,
Он шепчет мне: поберегись, смотри, не плошай, не дури,
Проверь всё, не лезь на рожон, сдержи опрометчивость слов,
Кто слаб и не вооружён, тот к драке, увы, не готов.
Напрасно душа – нагишом, возьмут, наплюют, осквернят…
Что делают с карандашом, когда лист исписанный смят?
И жаль неозвученных строк, и век твой почти позади,
И мир беспощадно жесток, и заповедь: не навреди
Всем тем, с кем ты связан судьбой, — навеки превыше всего,
А счастье прикрыть их собой есть Бог твой, твоё естество,
Что делать? Совсем не писать? Но как дотянуть до утра?
Руке с Паркинсоном плясать в боязни коснуться пера,
Не радовать трепетный лист, так жаждущий музыки, грёз,
Не слышать, как чист-голосист зарю воспевающий дрозд?
Оглохнуть, забыть, не смотреть, не чувствовать, лишь угасать?
Ну нет! Я могу постареть, но вряд ли смогу не писать.
Не выдать бессмертной строки? Пусть так. Что могу, то могу.
Светили б мои маяки: надеюсь, люблю, берегу…
Я знаю, я вижу, я есть, и пусть этот шарик земной,
Такой неустроенный весь, чуть-чуть освещается мной.
28.03.12
Памяти Поэта
Хороша к обеду ложка,
Вот и маюсь (неспроста!):
Не ведёт меня дорожка
В заповедные места.
То — владения Царёва,
Там пегасов бьёт родник,
Там в лукошко к слову слово
В забытьи кладёт грибник.
Там парят на крыльях феи,
Ждёт знамений звездочёт,
Там река, сестра Алфея
(Только русская), течёт.
Шёпот листьев сокровенный,
Трепет, тайна, тишина,
Голос сердца вдохновенный
Да печальная струна.
Дрожь, неясное томленье,
Всплеск тревоги и тоски,
Воля свыше, озаренье
И – рождение строки.!
Слог певучий,. родниковый,
Звук серебряный, живой,
Чистый, праведный, царёвый,
Как Иван-да-марья, свой…
Там покорны все стихии
Вечной музыке стиха…
А в миру дела лихие
Люд доводят до греха.
Как тут выживать Поэту,
На изломе, в злобе дня?
Пламень сердце жжёт. И это –
Суть и миссия огня.
Но огонь, сжигая, светом
Разгоняет мрак и тьму…
Повинимся пред Поэтом
И поклонимся ему.
Повинимся, что толково
Жить хотели – не смогли,
А поклонимся за Слово
Низко, низко – до земли.