Все смешалось в доме Таракановых. Надежда Тараканова никак не решалась начать с мужем это разговор. Но оттягивать было нельзя. Василий Тараканов был мужик крутой и к тому же сильно замотанный работой. Приходя домой у него только и хватало сил на ужин, да на полчаса телевизора. Встретиться с приятелями за кружкой пива он позволял себе лишь по выходным.
И в это воскресенье, когда Василий вернулся с такой встречи, и настроение у него было более-менее, Надежда решилась.
— Вась, — сказала она. – Ты только не волнуйся. Беда у нас.
— Как же так? — оторопел Тараканов. – Как это не волнуйся, если беда? Да не тяни ты! В чем дело-то?
— Светочка…, — шмыгнула носом Надежда и добавила со злостью. – Натворила дел!
— Та — а — к, — протянул Василий, еще не догадываясь о конкретной беде, но и не ждя ничего хорошего. – Что еще твоя Светочка начередила?
— Почему моя, как что, так моя, — психанула супруга. – Занимался бы дочкой больше, так и твоя бы была.
— Ага, давай, с больной головы на здоровую! Когда мне заниматься-то? Мне вас кормить, дом содержать надо. А ты, мать дорогая, для чего здесь? Сколько раз говорил я тебе, построже с ней будь. Построже! А ты все – она девочка, она маленькая! Ну и что там твоя маленькая натворила?
Надежда замялась, не зная как сказать.
— Так что опять?
— Вась, ты только не волнуйся. Это… Светочка наша…
— Господи, да что ты тянешь-то, как кота за эти самые. Начала, так говори.
— Легко сказать, — опять шмыгнула носом Надежда. – В общем, беременная она, Светка…
Тараканов аж отпал. Глаза у него вылезли из орбит.
— Чо ты сказала, повтори…, — только и смог выговорить он.
— Что слышал, то и сказала, — уже осмелела супруга, поняв, что самый страшный момент пройден.
— Погоди, погоди, — заволновался Василий. – Откуда ты взяла-то? Светка что ли сказала? Так ты ей больше верь. Она еще не такое придумает.
— Такое не придумаешь, да и кто будет на себя такое говорить. Да Светка тебя до смерти боится, знает, что ты с ней сделаешь. К врачу мы с ней ходили на той неделе. Уж скоро два месяца.
Василий Тараканов от такой новости вспотел и стал медленно наливаться злобой.
— А все ты, все ты. Мать твою… Все заступаешься за нее. Все разрешаешь ей. Девке пятнадцать не исполнилось, пусть сидела бы уроки делала, а не по дискотекам шлялась.
— Господи, Вась, что же она грудная что ли, на танцы с подружками сходить не может?
— Грудная, ага, грудная! Ну, вот и сходила, потанцевала с подружками. Вот теперь сама с грудным будет! У нее сиськи-то здоровые, а в голове ветер гуляет. Ты-то для чего, мать-то, нужна? Чтоб дочку свою блюсти, смотреть за ней, на путь направлять.
— Ты бы сам ее попробовал направить, — дернулась Надежда. – Правда что говорят, дитя надо драть, когда оно поперек лавки лежит, не вдоль ее.
— А ты драла? Что вдоль, что поперек. Все – сю-сю-сю, все – Светочка моя, маленькая моя… Вот тебе и маленькая. Выросла! Где она? Давай-ка ее сюда!
— Вася, ради Бога, Вася, успокойся, — кинулась к мужу Надежда. – Не трогай ты ее.
Но Василий Тараканов уже не слушал жену. Он вскочил и кинулся в комнату дочери.
Увидев отца и поняв, что тот уже в курсе, Светочка от страха вжалась в кресло, на котором сидела у окна. Следом за мужем в комнату влетела и Надя.
— Ну, что? – довольно-таки спокойно спросил Василий, сам удивляясь на себя. – Что скажешь, доченька?
— Что ты к ней пристаешь, — не выдержала Надежда. – Что ты ее мучаешь. Ведь знаешь все!
— Это правда? — отмахнулся от жены Тараканов.
Светочка кивнула головой и из глаз ее потекли слезы.
— У врача были?
— Да были же, говорила я тебе! – опять вклинилась жена.
— Помолчи уж, тебя не спрашивают. Я с ней разговариваю. Ну, Света, говори, были у врача?
Света опять кивнула и зарыдала уже в голос.
— Что он сказал?
— Он сказал…, он сказал…, — рыдала Светочка, — он сказал…
— Так, ясно, что он сказал. А теперь ты мне скажи, кто отец ребенка?
Светочка подняла на Тараканова удивленные глаза, полные слез, и прошептала:
— А этого врач мне не сказал…
И обоим родителям Таракановым стало плохо.