В Старый Новый Год, 13. 01. 13 года, когда у выходцев с одной шестой Земного Шара было особенно приподнятое настроение, в Штутгарте состоялся творческий вечер Марка Яковлева. Вечер назывался «Стихи и Судьбы, или люди, которых я люблю». Идея вечера заключалась в том, чтобы рассказать о людях, кому автор посвятил свои стихи:
Я возвращаюсь на круги свои…
Семь лет прошло — и вновь пошли стихи,
В четвертую тетрадь, как в Реку входят люди…
Автор начал вечер с рассказа о Валентине Полухиной — биографе Иосифа Бродского, профессоре русской литературы Килского университета в Англии, кому автор посвятил своё стихотворение «Медальон или полторы англичанки». Автор познакомился с В.Полухиной в конце 80-х годов прошлого века в гостинной флигеля Килского университета, где когда-то проходило бракосочетание внучки А.С.Пушкина Софьи Николаевны Меренберг и Михаила Михайловича Романова, внука Николая I.
Она была слависткой третий год,
Вы познакомились в одном из замков Кила:
«… а внучка Пушкина жила здесь с Михаилом
Романовым», – вещал экскурсовод,
И фотография на память: ты – урод!
Потом побег от группы в ресторане,
Ты прошептал ей:
«Нам никто не нужен,
И если джентельмен Вас пригласил на ужин,
О завтраке подумал он заранее…»
О завтраке подумал, но, увы,
Славянский ум не видит дальше страсти…
Ты не учёл «английский цвет травы»
И вечный принцип: «Разделяй и властвуй!»
Тема двух враждующих семей «Монтекки и Капулетти» (или в более широком смысле искусственно враждующих империй и политических систем, стран и наций) не раз встречается в творчестве Яковлева. Хотя от любви до ненависти, как заметил Достоевский, всего один шаг, но Любовь в этом бесконечном споре, как ни странно, иногда побеждает: потомки Пушкина и Николая I в конце-концов всё же поженились.
Позже автор в стихотворении «Певица» вернулся к теме «Монтекки и Капулетти».
Валентина Полухина, советская студентка-отличница, произвела «перемену империи» в первой половине 70-х годов прошлого века. Затем поменяла тему диссертации, выбрав творчество мало кому известного тогда поэта И.Бродского. Это были «Большие Перемены», это был выбор своей Судьбы!
С тех пор В.Полухина написала полтора десятка книг о Бродском, последняя из них вышла в 2012 и называется «Евтерпа и Клио Иосифа Бродского».
Автор так же рассказал слушателям о новой форме поэтического творчества – «Поэзофильме», где поэты могут экранизировать свои стихи, с последующим размещением их в Интернете и показал свой поэзофильм «МЕДАЛЬОН или полторы англичанки» по строке А.С. Пушкина «Но Лондон звал твоё внимание. Твой взор…».
Вы тоже можете посмотреть этот поэзофильм здесь.
Поэзофильм был подготовлен автором к поэтическому турниру в Лондоне, финалистом которого стал Михаил Матушевский. В стихотворении «Гость-Двойник», посвященном Матушевскому автор пишет:
Я пришел самый первый, а стол уж накрыт,
Скоро гости покой наш нарушат,
Скатерть белым листом между нами лежит,
Значит, время выпытывать Душу!
Вот и пройден рубеж — тридцать семь позади,
И раз жив, это значит — не гений!
Разговор наш с тобой, мы сидим визави,
Про твои тридцать восемь ступеней!
………………………………………………………………..
Непонятно, двойник, кто же прав был из нас,
Мы судьбы одной — две половинки…
То ль поздравлю тебя с днём рожденья сейчас,
То ли ты мне устроишь поминки…
Камиль Авняков написал музыку к этому стихотворению и прекрасно исполняет его.
Надо отметить, что некоторые стихи Яковлева хорошо ложатся на музыку, но получившиеся песни – это уже совсем другой жанр, отличный от поэзии.
Автор любит своих героев, но не потакает им. На книгу стихов Матушевского «Нет причин возвращаться» Яковлев написал рецензию » Есть причина вернуться».
http://za-za.net/old-index.php?menu=authors&&country=ger&&author=margolis&&werk=001
Тема друзей, разбросанных по всему миру, и невозможность уже собрать их всех вместе за одним столом (их можно собрать теперь только в одной книге!) прозвучала в стихотворении посвящённом Л.Розенбауму:
Неужели чтоб писать –
Нам необходимо ездить?
Неужели в перездах
Мы улавливаем связь,
Ту, что нам не осознать,
Если мы сидим на месте,
Видно только в переезде
Начинаешь понимать
Как близки тебе края,
Где родился ты и вырос,
Где тебе любовь приснилась,
Где живут твои друзья…
………………………………….
Неужели чтоб понять
Как всё дорого и близко,
Надо ставить обелиски
И куда-то уезжать?..
В стихе посвящённом Борису Емецу, замечательному фотографу из Софии, сделавшему фото автора для его книги стихов, Яковлев пишет о том, что любовь приносит не только радость, но и душевную боль:
Мне б только осень пережить…
Зима все окна заморозит
И стихнет боль… И даже может
Весной меня не потревожит
Рубец на Памяти, похожий
На стрелки инея… И всё же
Мне б эту осень пережить!..
Автор вообще склонен к нетривиальным поворотам в своих стихах. Всем набила оскомину строчка из песни «С любимыми не расставайтесь…». Но Яковлев в стихотворении «Молитва» пишет:
Не оставайтесь осенью одни,
Вы только осенью одни не оставайтесь!
И не любя – не расставайтесь,
Когда придут такие дни,
Что и вдвоём не пережить,
А в одиночку и подавно…
А в стихотворении, посвящённом Виктору Звягину, врачу из Нью-Йорка, автор замечает:
…И на дворе последний листопад –
Словно лохматый рыжий пёс резвится…
Нигде так долго в окна не глядят,
Как в глазной больнице.
Любовь Костенко, художница, которой город подарил за её картины дом и мастерскую в Голландии (училась в Ленинградской академии художеств вместе с Шамякиным и Целковым – у него, как у немногих, Лувр купил картины при жизни) явилась следующим героем стихов Яковлева:
Снова сгорели белые дни –
Их не вернуть назад…
Только художник может спасти
Хотя бы один закат.
Режиссер и сценарист Ольга Робинова, живущая теперь в Италии и сделавшая на родине вместе с Марком Яковлевым документальный фильм «В будущем году в Иерусалиме» посвящено стихотворение автора, где есть такие строки:
Что древней, чем религия слова:
«Я люблю тебя».
Милый мой друг –
Эта фраза, как крест зацелованный
От следов человеческих губ!
Талантливому автомобильному дизайнеру европейского уровня Владимиру Ярцеву, земляку автора, имеющему свою студию в Бельгии, Яковлев посвятил такие строки:
Дела, как спицы колеса,
Мелькают – не остановиться,
Образовались два часа –
Не знаешь как распорядиться!
Оцепенеешь и стоишь…
Куда душе лететь скорее?..
А рядом пролетает стриж –
Всё сверху, видимо, виднее.
Следующее стихотворение «Воркута» было посвящено ещё одному интересному человеку Виктору Гагину — известному исполнителю бардовских песен, родившемуся в Воркуте, в городе-лагере, куда его родителей, русских немцев, выслал «отец народов» строить социализм. Виктор изучал родной язык по фольклору зэков и выпустил много дисков, в том числе «Приезжайте к нам на Колыму», «По шпалам» и другие. Яковлева поразила идея Гагина найти и произнести имена поэтов, погибших на Колыме, и он закончил стихотворение о Гагине такими словами:
На лагерный фольклор – а в нём ты Копенгаген,
Ты песню сочинил – и Душу спас одну,
Нет Гагин – не Гоген, но и Гоген – не Гагин,
Тот всё про свой Париж, а ты про Воркуту!
Два упомянутых выше диска песен Гагина автор по просьбе исполнителя подарил Эдуарду Кузнецову, писателю-диссиденту, отмотавшему в советских лагерях 16 лет (из них 4 года в камере смертников). Жена Эдуарда Кузнецова Лариса Герштейн стала третьим портретом на вечере Марка Яковлева.
Автор прочитал стихотворение «Певица», экранизацию которого он сейчас тоже готовит, посвящённое Ларисе Герштейн, вице-мэру Иерусалима с 10 летним стажем, замечательной исполнительнице песен Булата Окуджавы и русских романсов 18-19 веков. В стихотворении «Певица» есть удивительные строки:
Иаков (в начале романа библейский стиль),
Ожидает у колодца, на краю пастбища — европейский экспресс…
Из поезда, как из Библии, выходит Рахиль,
С дорожною сумкой в руке и гитарою памяти наперевес.
Рахиль хочет кофе и маленький брецель – из зерна землепашца Каина,
Но Брецель Истории сложно сплетён и от крови солоноват…
Потому-то и едет Рахиль на пивную мюнхенскую окраину,
Говоря по дороге Иакову, что Каин, в сущности, не виноват!
Дочь Рахили в Мюнхене делает татуировки «листами»,
Люди ходят в коротких маечках и показывают их всем,
А бабушка Иакова носила платьях с длинными рукавами,
Скрывая свой лагерный номер: одиннадцать триста семь.
Внуки Иакова и Рахили будут наполовину немцами,
Любим и растворяемся там, где досталось жить.
И как ты не пой! – никакие солёные брецели —
Не смогут этого предотвратить…
Интервью автора с Ларисой Герштейн вы можете прочитать тут:
http://za-za.net/old-index.php?menu=authors&&country=ger&&author=margolis&&werk=004
Стихотворение, посвящено художнику Всеволоду Рухмалёву, и прочитанное автором, продолжило вечер. Рухмалёв, сын русских интеллигентов, бежавших от революции в Китай, родился в Шанхае, учился в колледже в Америке, после войны родители Севы по призыву «отца народов» вернулись на Родину, получили по «десятке» в разные лагеря — всё как у людей (посмотрите, если не видели, российско-французский фильм «Восток – Запад» с Олегом Меньшиковым в главной роли).
Всеволод начал рисовать поздно – почти в сорок лет, после того как погиб его близкий друг, и он понял, что жизнь – конечна. Оригинальные портреты, его вечных спутников Гогена и Шагала, Бальзака и Набокова, Стравинского и Моррикони и других гениев, сопровождающих нас всю жизнь, вы можете посмотреть на сайте:
http://za-za.net/old-index.php?menu=authors&&country=ger&&author=margolis&&werk=006
Автор выбрал два портрета Мандельштама и Бродского, работы Всеволода Рухмалёва, для обложки книги своих стихов «Отошедший Берег», в которой есть такие строки, посвящённые Рухмалёву:
Как здорово, что в ночь глухую,
Когда тоскливо и темно,
Могу приехать в мастерскую
И пить грузинское вино!
……………………………………………….
И не теряя с прошлым нить,
Мы пьем за то, что как ни странно
Художник в доме должен жить
И неприменно в деревянном!
Или как заметил другой Поэт по поводу житья в деревянных городах:
«В деревянном городе крепче спишь, потому что снится уже только то, что было».
Известную израильскую писательницу, пишущую на русском языке, Дину Рубину – знают и любят многие читатели. Автор прочитал два стихотворения, посвящённые ей: «Тащу свой крест за паствою своей…» и «У тебя появилась Печать…», с эпиграфом из сложной и прекрасно написанной книги Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы».
Эпиграф звучит так: «Но страшен миг обнаружения себя»
У тебя появилась Печать –
Имя пишешь на книге, а сверху
Запускаешь Кентавра… Опять
Начинаешь с Историей сверку.
…………………………………………………
«Как зовут Вас читатель?» В ответ
Еле слышно промолвит он: «Каин…»
«Ты откуда явился на свет?!»
«С незабвенных ташкентских окраин…»
Вот и на: проявилась Печать,
Проявилась она не сегодня,
Видно время пришло отвечать
На вопросы свои и Господни:
«У тебя появилась Печать?
А скажи: от желанья иль скуки
Смогут дети тебя прочитать?
Или внуки?»
Опять возникает тема «Монтекки и Капулетти», но теперь уже в двух разных языках: смогут ли прочитать наши внуки письмо бабушки к дедушке:
Пытаясь убежать от смерти,
Копаясь в пыльной папке лет,
Найдешь в желтеющем конверте
Её письмо, его ответ…
Следующее стихотворение было посвящено Юрию Малецкому — финалисту русского Букера и автору повести «Любью». Часто оговорки и опечатки, а иногда и ошибки могут привести внимательного автора и исследователя к великим открытиям. Достаточно вспомнить открытие Полингом пеницеллина из плесени. Так и Малецкий из оговорки своей жены сделал тонкую и психологически многогранную повесть. Он написал то, о чём каждый догадывался в своей душе, и так — как до него ещё никто не писал, хотя слова были всем известны:
Мы с ним одним дышали воздухом,
И я не мог признать талант
У друга детства, с кем за пазухой
Отогревали голубят.
Да будь они другого мальчика,
Я принял бы его стихи,
Такие чуточку домашние,
Написанные от руки.
А он и сам того не ведая,
Он просто взял и написал,
Стихи, которым я завидую,
Из слов, которые я знал…
Надо сказать, что на вечере была живая атмосфера и движение не только от автора к слушателям (среди которых было много пишущих, рисующих, фотографирующих талантов), но и с обратной свзью: от слушателей к автору и друг к другу. Почти после каждого прочитанного стиха, возникал спор. А одно короткое стихотворение автора, посвящённое талантливому режиссеру Камерного театра из Самары Соне Рубиной
Есть в повтореньи следующей любви
Манящие огни того начала,
Что первая Любовь пообещала,
Но потушила тихо фонари…
Нам не изведать счастья вновь:
Мы просто повторяем каждый
Раз, затаённую Любовь,
Которая была однажды…
вызвало оживлённую дисскусию слушателей «О не-единственности Любви», закончившуюся фразой одной из слушательниц: »Любовь – одна, обьекты – разные!»
Яковлев удивительно рассказывал о людях, кому он посвятил свои стихи, и тогда мне стало понятно начало его вечера: В четвертую тетрадь, как в Реку входят люди…
Во втором отделении вечера Юрий Шувалов исполнил свои четыре песни на стихи Марка Яковлева, но слушатели, знающие, что Шувалов написал восемь песен на стихи автора, заставили исполнителя неотпускающими аплодисментами «допеть всё до конца».
Вечер, после двух с половиной часов выступлений, подходил к концу, слушатели жаждали не только зрелищ, но и хлеба (а некоторые и новогоднего вина) и Марк Яковлев лишь вкратце упомянул о двух своих пьесах, готовящихся к постановкам.
Первая пьеса «Дважды жена или шесть минут до смерти» по мотивам жизни Ильзы Ютты Замбоны (первой и второй жены Эриха Марии Ремарка), премьера которой запланирована в родном городе Ремарка Оснабрюке и должна состояться 10 мая 2013 года, ровно через 80 лет со дня сожжения книг Ремарка в Берлине 10 мая 1933 года.
Вы можете прочитать пьесу в Интернете на русском и немецком языках тут:
http://za-za.net/old-index.php?menu=authors&&country=ger&&author=margolis&&werk=007
Вторая пьеса Марка Яковлева «Золотая Адель» рассказывает о судьбе картины Густава Климта «Портрет Адели Блох-Бауер 1». Мы привыкли воспринимать войну прежде всего как массовое убийство одних людей другими людьми. Но война имеет и вторую сторону – это грабёж захваченных территорий и ценностей убитых людей, ради которого и совершаются убийства. Несколько лет назад во Франкфурте проходила выставка «Грабёж и возвращение культурных ценностей», поразившая меня гигантскими масштабами грабежа во время Второй мировой войны. В своём родном городе Линце Гитлер хотел построить музей и собрать в нём тысячи награбленных картин из музеев и частных коллекций по всей Европе.
Пьеса Яковлева рассказывает об истории одной из таких картин. Как и у Мартина Лютера Кинга, у автора «Золотой Адели» есть мечта: поставить свою пьесу в Линце, где картина могла бы оказаться, в Вене, где она незаконно находилась более 60 лет в музее «Бельведер» и в Нью-Йорке, где она находится сейчас в музее австрийского и немецкого искусства. Пьесу вы можете прочитать на русском, немецком и английском:
http://za-za.net/old-index.php?menu=authors&&country=ger&&author=margolis&&werk=012
Издательство «Za-Za» также готовит к печати книгу Марка Яковлева «Две пьесы на трех языках».
Марк Яковлев в своих стихах, посвящённых людям из разных стран: Полухиной из Англии и Розенбауму из России, Малецкому из Германии и Звягину из США, Емецу из Болгарии и Матушевскому из Израиля, Робиновой из Италии и Ярцеву из Бельгии, Рубиной из Израиля и Рубиной из России, Костенко из Голландии и Герштейн из Иерусалима описал мир незаурядных личностей, живущих на «Отошедшем Берегу» его книги и в его душе.