Стерва и Болливуд — два рассказа

Стерва

1.

Катерина не успела моргнуть своими кукольными глазищами, а мой план уже созрел до конца, до самого сладкого мига. Стратегический, конечно. Тактические решения придут по мере развития событий.

Я приобняла её одной рукой, второй закрыла дверь кабинета: и вход ко мне не такой уж свободный, и разработка началась — незачем девушке здесь засвечиваться.

— Который из трёх тебя так заинтересовал, Катюша?

Самая большая трудность теперь заключается в том, чтобы, не проявляя излишней озабоченности, исподвоaль направить дурочкино внимание на нужный объект. Впрочем, Катька у нас не дура, просто ей не повезло иметь в старших сёстрах мою, с позволения сказать, подругу детства.

— Брюнет, с шейным платком. Боже, до чего красив! Просто нереально! Смотри, как он одет, не модный же костюм! И как при этом выглядит. Я из окна засекла, когда вы из производственного корпуса шли… Галя, он же не идёт, он танцует! А улыбка! Я чуть в обморок не грохнулась!

Да, всё получается просто, даже слишком. Катя явно теряла себя и целенаправленно мчалась мне в лапы. На мгновение даже стало её жалко, но я быстро опомнилась.

— Хорошо тебя понимаю, — я ласково засмеялась, — это Анри, научный советник. У них система: постоянная команда и один переменный эксперт, узкий специалист по конкретной теме. В нашем случае это как раз Анри. Доктор философии, то есть Ph.D, чтоб ты уже знала. Кольца нет.

— Парижане, да? Ну скажи! На редкость красивая компания, а кто да что – только гадаем.

— Вы конструкторы, вам и не положено, это служебная информация. Вот перейдёшь в международный маркетинг, будешь о гостях всё узнавать первой. А пока…

Катя неожиданно заговорила со всей серьёзностью, даже глаза не смеялись. Впрочем, я эту молодёжь (разница в возрасте всего-то четыре года) понимаю уже не всегда:

— Галь, да я бы к вам со всей душой, работа тоже интересная, не хуже моей. А смысл? Такой Анри бывает один на миллион. Мне другие ваши делегации и нафиг не нужны. Мамочки, ты представляешь, какие у нас могут получиться дети?! С его внешностью и моими мозгами?!

Я слегка щёлкнула её по носу:

— Заказ принят. Кончай трепетать, ради нашей столетней дружбы придумаю, как тебя с душкой Анри познакомить. Иди, конструируй свои штучки-дрючки и никому ни слова! Но вообще-то они не вполне французы, хоть и франкофоны.

Катя чмокнула меня в щёку — для этого ей пришлось наклониться — и выпорхнула.

Я вздохнула: девица модельной внешности, диплом Технического университета с отличием, а туда же, на шейном платке какого-то эльзасца удавиться готова.

Ладно был бы он из городу Парижу…

Работа у меня, точно, интересная: реклама, продвижение, приём и сопровождение делегаций. Все мои четыре языка, включая японский, востребованы по максимуму.

Я, конечно, сильно перегружена — начальство экономит на рабсиле — но карьера идёт в гору.

Специфика нашей продукции создаёт определённые трудности, но и добавляет перчика. Попробуй, покажи иностранцам контору, не зацепив мест, куда и своим соваться запрещено. Да ещё по ходу действия отвечай на самые неожиданные вопросы, выворачивайся.

Подготовь рекламный буклет с самыми что ни на ест привлекательными характеристиками и не пророни ни слова о том, о чём не следует. Сама напиши и сама переведи.

Требуется гибкость, мгновенная реакция, владение искусством лавировать.

У меня всё получается, причём блестяще. И в карты мне везёт…

Месть. Изощрённая, вычурная и, скажем так, перенаправленная.

Осуждаю ли я себя? О, нет. Блюдо уже хорошо остыло, пора подавать.

2.

Визит эльзасцев заканчивался. Мои обязанности практически исчерпаны. Осталось последнее — традиционные заключительные посиделки. Не банкет, конечно, но что-то неформальное, чтобы у визитёров осталось приятное послевкусие.

Завтра утром их повезут по окрестностям — монастыри, недавно отреставрированная очень симпатичная церковка, рощи золотые… Главное — без меня. Лепота.

А часам к четырём по моим расчётам «Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста».

Как я повернула, где намекнула, кого угостила ненароком чем-то домашним — никому не скажу. Но лидер, мадам Валери, с полного одобрения постоянной команды в лице Клода и Марселя и приглашённого Анри предложила начальнику отдела, Борису Сергеевичу, провести последний рабочий вечерок в домашней обстановке. Неважно, у кого. Да вот хотя бы у нашей великолепной ГалА, если она не против. Побывать в доме у местного жителя – настоящее знакомство с реалиями, очень расширяет кругозор. N’est-ce pas? (Не так ли?)

Я приняла растерянный вид, вроде «ах, какая честь, я смущена» и с видимым (это важно!) удовольствием согласилась…

Множество факторов играло мне на руку, главным образом – говорливость Валери. Все три дня их пребывания, за обедом и в перерывах, мы с ней вели доверительные разговоры на грани сплетен.

Ох, уж эти перерывы. Мадам Валери точно отдыхала, я же продолжала интенсивно работать.

Удачное совпадение – она изучает японский. Общая тема, да ещё какая! Мы переводили изречения собственного изготовления, вроде «Услышав крик немого, безногий помчался прочь», нахально утверждая, что в них есть что-то от дзэн.

У меня поставленное токийское произношение, Валери же начинающая. Но я на голубом глазу, сдержанно и серьёзно её похваливала. Лицемерие? Ничего подобного, работа: мы весьма заинтересованы в продолжении переговоров и вообще в контактах с этим клиентом.

Валери тоже, конечно, не просто байки рассказывала, я сразу распознала приём «говорить, чтобы услышать». Предположительно так: она мне о своём заместителе – я ей что-нибудь, допустим, о Борисе; она о своей командировке в Испанию, я ей о прошлогоднем визите к нам испанского дуэта. Угу, вот прям сейчас.

Я тоже профессионал, и с видимым (это важно!) удовольствием поддерживала разговор. Особенно, когда мадам всё-таки увлекалась и начинала именно сплетничать о каждом из трёх месьё своей команды. Если и в этом у неё была какая-то цель, я её не угадала. Мадам же никак не могла предположить, насколько точно подыграла. Я ждала подобного случая все последние пять лет.

…Извинившись, я вышла, промчалась половину километрового коридора, влетела в Катькин отдел и за руку вытащила её из-за компьютера:

— Ничему не удивляйся, улыбайся и кивай. Да, ты квалификацию не растеряла?

Ошеломлённая, и оттого ещё более красивая, Катька в первом такте кивнула, во втором помотала головой.

Подлетев к моему отделу, мы тормознули, перевели дыхание и вошли в дверь с помпезной чёрно-золотой табличкой «Малый конференц-зал» спокойно и с достоинством, как подобает уважающим себя дамам.

— Мадам, месьё, позвольте представить нашего шеф-повара: Екатерина, конструктор, старший инженер. Вы с ней не сталкивались, она занята в других проектах. Но главное — Катя потрясающий потомственный кулинар. И я полагаю (мы с ней ещё не обсуждали: всё же решилось здесь и сейчас!), согласится соорудить нам к завтрашнему вечеру фирменное угощение. Успеешь? День отпуска гарантируем, Борис Сергеевич организует.

Я с невинным видом уставилась на начальника. Куда ему деваться, разговор шёл на французском. Вся компания с интересом переводила взгляды с начальника на «шеф-повара» и обратно. Особенно мужская часть делегации. Ах, Катя-Катя… Отметив начальственный кивок (наш Царь Борис — грамотный мужик), я продолжила плести силки:

— Кроме того, Катерина много лет играет в бридж…

В яблочко! Ничего из безобидной (ой ли? я ведь её не разгадала) болтовни Валери не пропадёт даром. Надо было видеть, как оживились эльзасцы! Даже оторвались от созерцания Катиных прекрасных синих глаз и всего остального.

— Получится неплохой нестандартный вечер: можем сыграть матч. Вас четверо, нас пока трое: Борис Сергеевич, Катя, я. И, если предложение вас заинтересует, четвёртым позовём моего брата. Он очень сильный игрок.

Заинтересовало. Посыпались вопросы о Кате, о брате. Катя, не отрывая взгляда от Анри, сказала, что играет со школьных времён и продолжает поддерживать форму. О брате я ответила коротко: Роман учится, живёт с родителями. Именно в их большой по российским меркам квартире я смогу устроить незабываемый гастрономически-бриджевый вечер. МамА и папА в отъезде, а в моей нам было бы тесновато.

Нахальная девица Катька, сосредоточенно нахмурившись, сообщила, что меню нам необходимо отработать как можно скорее, благонравно распрощалась и ушла, а я продолжила отвечать на вопросы уже только о предстоящем матче.

Есть ли у меня биддинг-боксы? Часто ли играем? Я с улыбкой заявила, что мы с братом под руководством родителей играем с младых ногтей: мама и родила-то нас, чтобы составилась команда. А дорогим гостям всё оставшееся до матча время следовало бы упорно тренироваться.

Все засмеялись, только Борис слегка скривился: возможно, прозвучало хамовато. И вообще он мне сделал знак остаться. «А вы, Штирлиц…» Да знаю я! Коммерческая тайна, а я Екатерину притащила. Но я же не полная идиотка: визит успешно завершён, документы отработаны и подписаны, осталась развлекаловка.

Ну и чёрт с ними. Завтра всё закончится. Устала я от мадам Валери и от всех остальных. И сильнее всего от себя самой. Вдруг оказалось, что одно дело холить и лелеять мысль «эх, отомщу!» и совсем другое — реально подбрасывать банановую кожуру на чью-то дорожку…

Но! Ни шагу назад.

3.

Нас и тогда было четверо: я, Павлик, Лиза (Катина старшая сестра) и поочерёдно сама Катя или Роман.

Мы играли в домашний бридж, робберный. Несправедливый, зависящий от расклада, но нам было всё равно. Особенно мне и Павлику. Не скажу, что дело шло к свадьбе, но фразочка «давай сначала получим дипломы» звучала многозначительно. И произносила её как раз я.

Мы с Елизаветой и Павлом учились в одной группе ИнЯза, специализация самая престижная — международные отношения. Сблизились именно на почве редкого увлечения бриджем. Вскоре мы с Пашкой сблизились ещё сильнее. Но Лиза всё равно всегда оставалась «при нас». Почему? А я не спрашивала. Так ей хотелось.

Мне же было всё равно. Даже более того: если мой тип внешности и сейчас соответствует типу Софи Лорен, то плоскогрудая Лизка в институтские годы походила на тощую балерину кордебалета. Павел для характеристики внешности в сравнениях не нуждался: кандидат в мастера по волейболу с квадратной челюстью и белоснежными зубами. Вместе мы смотрелись пикантно.

И тут случилась та самая злополучная вечеринка в общежитии по поводу стремительно приближавшегося окончания института. Выпивка лилась рекой при символической закуске.

Я так и не вспомнила, как оказалась в соседней комнате в объятиях старого школьного друга. (Вероятно, он пришёл в общагу с кем-то из своих знакомых, и мы столкнулись.) Только увидела через его плечо сначала сумасшедшие Лизкины глаза и через несколько неосознаваемых мгновений — Пашку.

Драка не состоялась: «друг» сразу вывернулся и сбежал. Да и чего там драться-то, что выяснять, всё же налицо. Ха-ха.

На лице. Лизкином.

Не могу забыть изменчивое, плавающее выражение: изумление, брезгливость, триумф? Что-то, определяемое воплем «yes!» с характерным резким движением вниз согнутой рукой со сжатым кулаком. Девушка дождалась.

Мы продолжали вместе готовиться к экзаменам — диплом имел наивысший приоритет для всех троих. Но это была уже совсем другая компания. Корректная, холодная, целеустремлённая. Никакого бриджа.

Павел получил свой красный диплом; у меня тоже всё прошло на ура; у Лизы похуже, но вполне пристойно.

А через два года они поженились. Слышала, живут в Бразилии, завели двух детей, благоденствуют. Елизавета не работает…

Не стоило ей тогда звать Павла. Ничего драматического всё равно не случилось бы, я и без Лизки уже очухалась и собиралась ретироваться. Не успела, она оказалась шустрее.

Что ж, моя очередь. Лизонька далеко, зато Катюша рядом.

4.

Роман понял ситуацию моментально и не возражал. Ещё бы: наш Ромашка год назад окончил в Париже Кулинарную академию «Le Cordon Bleu» (Голубая лента). Причём максимальный годовой курс со стажировкой. Оплачивали родители и частично я. Сумма более чем серьёзная, но мы решили инвестировать в будущее любимого братца. (Одного из немногих людей, кого я могу терпеть рядом больше трёх часов подряд. Да и то в полном молчании.)

В четверг? Да, он сможет взять выходной. Условие, что все лавры должны достаться кому-то другому, Роману не понравилось, поэтому мне пришлось немного приоткрыть план. Пересказать со слов Валери, что один из гостей, Анри, на которого Екатерина запала со страшной силой, член Страсбургского клуба гурмэ. И остальные члены делегации тоже знают толк в еде. Французы!

Так что Ромка постарается приготовить всё по высшему разряду, но, фигурально выражаясь, фартук будет на Кате, чтобы добавить ей очарования и привлекательности.

Кроме того, надо проследить, чтобы в матче она играла в паре именно с Анри. Как составятся остальные пары и команды, мне совершенно безразлично.

И тут вдруг обнаружилось, что родной брат меня совершенно не знает! Он «догадался»: я мечтаю помочь знакомству двух симпатичных людей! И почему же?! Потому что пять лет назад по неизвестной причине я порвала с женихом! И с тех пор страдаю. А сейчас из глубинной своей добросердечной сущности и умения сопереживать мечтаю свершить благое дело для сестры бывшей подруги. Той самой разлучницы.

Н-да.

Когда Ромка мне всё это выдал (в других выражениях, естественно), я рухнула.

Всё-таки я его очень люблю, хоть и называю иногда своим педагогическим браком, что несправедливо: он самый молодой су-шеф в городе, и не где-нибудь, а в «Золотом петушке», одном из самых-самых популярных наших ресторанов.

На мамины вопросы о женитьбе брат отшучивается — женатых поваров не бывает: некогда и сил не остаётся. Придётся подождать, пока он откроет своё заведение.

Ромашка вернулся из Парижа с Гранд Дипломом и рекомендациями, но изменился, стал каким-то сентиментальным.

Я даже задумалась: а не посвятить ли его в суть дела? Было бы ещё веселей! Ладно, чуть позже. Пора подумать о меню.

Ромка приготовит ужин по всем правилам искусства, только надо учесть просьбу Марселя – тот очень хочет съесть странное блюдо, его в России называют «оливье», а во Франции «русский салат». Только ради всего святого, без колбасы, такой розовой, «докторской»! Название мсье Марсель произнёс по-русски, и вся компания французов дружно рассмеялась.

— Будет им «Оливье» с мясным набором фифти-фифти: полрябчика на полконя, — пробурчал Роман.

Он совершенно не выносит вмешательства. Моя школа.

Назавтра Катя приехала к нам рано утром и повезла Ромку на базар. Меня опять кольнуло: ребятки не виделись почти пять лет, а встретились, будто и не было никакого разрыва. Впрочем, о чём это я! У них-то ничего не разрывалось.

Молодец я, Ромке не рассказала. Не болтать – полезно для дела и здоровья.

К четырём часам всё было готово. Стол в столовой раздвинут и накрыт на восемь персон по полной вечерней сервировке. Вина подготовлены и доведены до соответствующих температур.

В Ромкиных «апартаментах» разложен наш старинный ломберный стол (мамино приданое), здесь будет «открытая» комната. А в папином кабинете стоит очень удобный журнальный, там будет «закрытая». Коробки, блокноты для записей — всё наготове.

Кухня и холодильник заполнены Ромкиными изделиями, но без его фирменных блюд. «Есть же граница», — сказал он, и я поняла.

По моему плану где-то в половине пятого Борис привезет французов, начнём матч, сыграем восемь сдач и сделаем перерыв. То есть приступим к ужину в седьмом часу. Нормально.

Французы обычно ужинают позже, но мои эльзасцы хором просили организовать вечер, наиболее близкий к российским вариантам. Да пожалуйста! Ромка ещё и винегрет собирался приготовить. Не столовский, конечно. Самой любопытно. Сделал или нет — не знаю, кухню я не контролирую.

Катя должна сесть рядом с Анри, чтобы ухаживать за ним. Выполнимо, уж она постарается.

А после десерта и кофе можно сыграть ещё восемь сдач. Если, конечно, останется желание. Всё зависит от того, как пойдёт главное дело: силён элемент непредсказуемости. Тот самый.

Я же сяду напротив и буду наблюдать. Надо бы ещё на мадам Валери посматривать, наслаждаться её реакцией. Этакий психологический этюд. Ладно, радуйся, что пока всё идёт по твоему гениальному плану, и не жадничай.

5.

Любому делу следует отдаваться в полной мере. Мы же с мадам Валери играли вполглаза. Потому что во вторые полглаза наблюдали за Катей и Анри. И, конечно, по сумме матч проиграли. Немного, минус три импа (имп – это единица расчёта в бридже), но всё равно хорошо, что играли из любви к искусству. Ещё вчера решили единодушно: красота игры и удовольствие дороже денег.

А потом начался ужин. Изысканный, но с российским оттенком. С «оливье» и винегретом. Не в лоханках, конечно, но Ромка где-то откопал большие пиалы с петухами. При парадной белой скатерти и серебряных приборах.

У него отменное чувство юмора.

Да, предположение оправдалось: Валери явно наслаждалась зрелищем (как и я). Катрин была на высоте. Как она кокетничала с Анри, случайно касалась его руки, с каким изяществом предлагала попробовать то и это, как нахально рассуждала об ингредиентах, типа сколько можжевеловых ягод следует положить в маринад! (Я ахнула: а вдруг Анри тоже читал Рекса Стаута?! Нет, не читал.)

Если бы объектом Катиного внимания оказался тот же Клод, пусть и женатый, он бы не устоял. Но Анри держал круговую оборону. Он восхищался отличным французским, воодушевлённо поддерживал беседу на кулинарные темы, наполнял вином её бокал, смеялся остроумным Катиным шуткам… Но не сделал ни одного движения, которое можно было бы истолковать как возможность более интимного продолжения. Да просто по руке похлопал бы в благодарность за божественные яства! За локоток придержал! Француз, чёрт его дери.

Катя растерялась, начала суетиться. Отвернулась от Анри, завела разговор с Марселем. Впервые в жизни не действуют чары?! Какой пассаж…

Завораживающее зрелище. Именно то, чего я хотела для начала. Мне вовсе не требуется Катькина гибель, просто хочу смотреть, как она лажается на глазах всех присутствующих. Если же Валери надоест, и она что-нибудь предпримет, — ещё лучше! Спектакль получит развитие, а я буду наблюдать за всеми из ложи.

Месть?! Думаю, да. Но тонкая и элегантная. Опосредованная: месть Лизавете через Катерину… Вроде бы так.

Но тут очень вовремя для неудачницы дело подошло к десерту. Мы договорились — следуем российскому распорядку, а значит, женщины-хозяйки убирают со стола грязную посуду и остатки еды и приносят сладкое. Мужчины в это время прыгают по каналам ТВ, разговаривают о бабах и о работе или выходят курить.

Мы с Катей слегка заплутали в этикете: выяснять, кому чай, кому кофе или ставить на стол всё сразу? И что там с сыром? Подавать сейчас? Не у Валери же спрашивать. Я оставила Катю на кухне переживать непрошибаемую холодность Анри и пошла искать брата.

История флирта Катрин и Анри должна бы завершиться послезавтра, в день отъезда. Но, похоже, мадам проболтается раньше. Её прям распирает. Она уже несколько раз вопросительно поглядывала на меня. Но я очень занята приёмом дорогих гостей, мне не до сплетен.

Или до самого Анри дойдёт, наконец, двусмысленность ситуации. Доктор философии как-никак. Не тупой.

И тут меня озарило: что-то недодумано — я почти наверняка пропущу критический момент расшифровки и не увижу Катиной реакции! И не будет у меня повода для полного удовлетворения…

Какая глупость, ради чего тогда столько возни?! Мне же ещё и посуду полночи мыть.

Ладно, хоть знаменитых Ромкиных пирожных поем. Возьму и нажрусь.

И что-то не нравится мне активное участие мадам. Я мщу Лизавете через Катерину, есть цель и есть оправдание. А она что, просто развлекается?! За Катькин и мой счёт?!

Анри в команде человек новый, приглашён впервые. В этом фишка мадам Валери?! Она неплохо знает Россию, наши стереотипы, затасканные клише…

Я запуталась. Весь изначальный расчёт был именно на то, чтобы Лизкина любимая сестра выглядела дура дурой. И чтобы зрителей при этом было побольше. Борис не сплетник, но и он не удержится, расскажет кому-нибудь из нашей конторы — смешно же! А я скромненько останусь в стороне – откуда мне было знать?!

Они разные, Катя и Лиза, но при этом так похожи друг на друга! Только Катя красавица. Ничего, прищурюсь — и разгляжу в ней Лизоньку. Стерву.

---

В маленькой Ромкиной комнате есть большое достоинство — балкон. Там они и оказались.

Анри курил длинную тонкую сигару, брат смотрел на вечерний город и, кажется, читал стихи. Прислушалась: «Я знаю книги, истину и слухи. Я знаю всё, но только не себя». Да, наш с Ромкой любимый Вийон.

Я боялась спугнуть удивительное поэтическое настроение, царящее на балконе, и тихо стояла в тёмной комнате, прислонившись к шкафу.

Когда Рома замолк, Анри сказал что-то о Катрин, я не расслышала и подошла поближе. Анри спрашивал, как получилось, что такая красивая, талантливая девушка, похоже, не имеет пары. Какой она замечательный кулинар! В бридж, правда, играет посредственно. Они выиграли только потому, что их оппоненты — две прекрасные дамы — были не в настроении, это чувствовалось по манере игры.

Но её суфле с донышками артишоков просто бесподобно. Интересно, какой предполагается десерт. Он весь в предвкушении чего-то грандиозного по вкусовым ощущениям.

Этого братишка не выдержал. Он повернулся к Анри и что-то тихо сказал. Тот придвинулся ближе, взял Ромку за локоть, переспросил. Я услышала только «Голубая лента». Анри воскликнул что-то вроде «Да ты что! Не она?.. А мы-то расхваливаем! Ах, интриганы! Chapeau!» («шапО» — снимаю шляпу). Он откинул голову и захохотал. Отсмеявшись, театрально вздохнул и произнёс: «Бедная Катрин, такое разочарование…»

Высоченный Роман смотрел на изящного француза сверху вниз и что-то говорил о Париже, о «Золотом петушке». О великолепных птифурах, которые он, он, и никто другой! испёк для гостей — сейчас сестра выставляет их на стол…

Чёрные силуэты на фоне ярко освещённого города застыли.

Анри положил свободную от сигары руку на Ромкино плечо. Какое-то время они так и стояли, спиной ко мне, лицом к городу. А потом Ромкина длинная рука уверенно обняла француза за талию…

Да, в тактических решениях мне нет равных. А вот стратегический план с треском провалился, напоровшись на невероятную, нереальную реальность.

Ромка, мой красавец брат! Боже, что скажут родители?!

---

Бразилия, видите ли, где много диких обезьян…

Пять лет мечтать о мести, решиться — и так пОшло всё профукать! (Ромку убью).

Пять лет растравлять раны. Очень мудро. Вполне достойно моего хвалёного интеллекта.

Хватит. Надоело. В отпуск лечу в Бразилию.

Болливуд (Сценарий)

Поле.

Рама в рваной рубахе, с повязкой на голове пашет на воловьей упряжке.

Он что-то бормочет, можно расслышать отдельные слова: «для любого натурального числа больше двух уравнение…не имеет решений в целых ненулевых числах…»

К нему подходит Аша, молодая женщина с огромными чёрными газами, в старом сари, с кувшином на голове и свёртком под мышкой:

— Сыночек, пора. Я принесла тебе воды умыться и чистую одежду. Окинь последним взглядом поле и волов. Ты сюда не вернёшься. Рама, ты станешь великим и прославишь нашу деревню.

Рама, продолжая бормотать формулы, снимает грязную рубаху. У него мощный торс с кубиками на животе и большим родимым пятном на правом плече в форме следа тигриной лапы.

Рама переодевается. Аша и Рама идут через поле к постепенно вырастающему на горизонте огромному баобабу.

Аша поёт о том, как мог быть счастлив отец Рамы, если бы дожил до этого дня.

Он учил детей математике в Школе под баобабом. Но из джунглей выбежал тигр–людоед и бросился на школьников. Спасая детей, отец вступил в схватку со зверем, одолел его, но был смертельно ранен и вскоре умер, так и не увидев сына.

---

Школа под баобабом.

В тени огромного дерева на траве сидят родители, все плачут от гордости и умиления.

Поодаль стоят выпускники. Учитель вызывает каждого и вручает сертификат о среднем образовании.

Раму вызывает последним:

— Рама Ачария. Свидетельство с отличием и … правительственная стипендия! Друзья, Рама поедет учиться в Америку, станет великим математиком и прославит нашу деревню! Ура!

Потрясённый Рама смотрит на Ашу. Она лукаво улыбается:

— Сюрприз удался?! Благодари своего учителя, сынок. Это господин Патель всё организовал. Ты заслужил.

Все поют и танцуют, восхваляя правительство, учителя и главу деревни.

Аша отходит в сторону, вспоминает.

---

Ночь. Под этим же баобабом в позе лотоса сидит Аша. Она обращается к богу Луны Чандре и поёт о своей тяжкой доле, об имени Аша, что означает «горькая».

Позиции пальцев и кистей рук подчёркивают содержание песни.

Невдалеке останавливается автомобиль с открытым верхом, из него выходит пара и уходит на звук текущей воды.

Аша с трудом встаёт с двумя большими одинаковыми свёртками в руках, идёт к машине. Целует каждого ребёнка. Укладывает на заднее сиденье то одного, то другого. Наконец решается, одного оставляет. Заучивает автомобильный номер и со вторым бежит к освещённой полной луной деревне. Аша плачет и повторяет на ухо новорожденному младенцу ряд букв и цифр.

Слышны приближающиеся голоса:

— Любимая, мы выпили из специального индийского родника в полнолуние. Теперь-то у нас точно будут дети (англ.).

Автомобиль уезжает.

***

Американское побережье со статуей Свободы.

Аудитория.

Профессор пишет на доске формулы, оборачивается:

— Ачария, полагаю, вам есть что сказать? Ну-ка, ну-ка!

Рама выходит к доске, зачёркивает последнюю формулу, быстро пишет. Профессор улыбается:

— Прекрасно. В вас определённо горит искра Божия! Друзья, продолжим завтра.

Возле доски толпятся студенты, Рама объясняет ход мыслей. Восхищённые возгласы привлекают внимание ещё одного студента, Джеймса. Он становится рядом с Рамой, изучает формулы.

Рама в костюме с галстуком, гладко выбрит. Только причёска деревенская, торчком.

На лице Джеймса, американца индийского происхождения, трёхдневная щетина, кончики волос окрашены в бордовый цвет, одет в джинсы и короткую куртку.

Внезапно один из группы начинает их пристально разглядывать. Джеймс спрашивает:

— Айзек, что? Я весь в помаде? Завидуешь?

Все смеются.

— Азохнвэй! (идиш). Померещилось.

Джеймс хлопает Раму по плечу.

— Рамачарака*, пойдёшь с нами в турецкую баню? Завтра полцены.

Рама кивает.

---

Современный хамам с парной, душевыми и бассейном для омовений.

В пару видны только смутные очертания фигур в набедренных повязках.  Студенты переходят в душевые. Рама и Джеймс оказываются рядом. Удивлённо смотрят друг на друга. Джеймс побрился, а мокрые волосы окончательно сгладили различия.

Все поражены: они похожи, как зеркальные отражения друг друга — у Рамы тигриный след на правом плече, у Джеймса на левом.

Студенты оставляют их вдвоём и бегут в бассейн. На бортике поют песню удивления и танцуют варианты объяснений невероятного сходства. Заходят в воду и продолжают танец, выполняя фигуры синхронного плавания.

---

Гостиная в доме родителей Джеймса.

Рама и Джеймс, атлетически сложенные красавцы с большими чёрными глазами, сидят на диване; мама, элегантная зелёноглазая шатенка, — в кресле напротив; папа, высокий голубоглазый блондин, нервно мечется.

Джеймс:

— Мама, я хочу знать! Нет, мы с Рамой хотим знать: мы что, братья?! Как иначе объяснить наше безумное сходство?!

Мама сквозь слёзы:

— Не знаю, сынок! Я родила тебя в маленьком индийском городке. Мы были молоды и беспечны. Гуляли по стране. Задержались в Гоа, потеряли счёт времени… Роды были тяжёлые, я могла умереть. Нас спасли простые местные врачи. Меня выходили методами аюрведы, а ты родился совершенно здоровым. Я так о тебе мечтала! Пришла в себя через сутки, и ты был рядом, мой мальчик.

Отец останавливается. С жалостью смотрит на мать:

— Дорогая, боюсь, пришло время признаться. У нас родилась дочь. Здоровая девочка с родимым пятном в виде лилии на левом плече. Но ты так мечтала о сыне, а роды были такие тяжёлые! Ты могла умереть!

Я улучил момент и заменил девочку на мальчика. Мать монозиготных близнецов — двух здоровых пацанчиков, красивая индианка лет пятнадцати, всё время плакала. Она ушла домой в полнолуние, так и не заметив подмены. Врачи в той больничке отличные, но учёт и контроль хуже некуда.

Ты наш сын, Джеймс! У тебя мой математический талант и ты так похож на маму…

Рама, что ты всё время бормочешь? Это раздражает!

— Кви шесть-семь-восемь-девять… Простите, я взволнован и нечаянно проговорил мантру вслух. Мама научила повторять её в критические моменты. Если, конечно, нет возможности выразить чувство в танце.

Джеймс вскакивает с кресла:

— Как «кви-шесть-семь-восемь»?! Не может быть! Это счастливый номер автомобиля родителей моей девушки! Именно эта мантра открыла в Джинни математический гений в раннем возрасте!

Отец кричит:

— Скажи ещё, что у неё лилия на левом плече! Мать и так в обмороке!

— Про лилию пока не знаю. Мы учимся вместе. Что ж, вот и отличный повод взглянуть. Я бы не удивился: мама, у Джинни твои глаза и волосы! И твой нос, папа. При этом она красивая…

---

Аэропорт. Объявление: «Самолет из Дели…»

Аша спускается на эскалаторе. Рама, Джеймс с мамой и папой, Джинни с родителями (той самой бездетной парой из автомобиля с подкидышем) и весь аэропорт танцуют и поют счастливый финал и приветствуют Ашу в новом сари.

---

*Йог Рамачарака — псевдоним Уильяма Уокера Аткинсона, американского писателя, оккультиста.