Я пил из этого фонтана
в ущелье Рима.
Теперь, не замочив кафтана,
канаю мимо.Иосиф Бродский «Пьяцца Маттеи»
— Быть целую неделю в Риме, бегать как сумашедший по всем его развалинам, и не посетить «Пьяцца Маттеи», чьим именем Иосиф Бродский назвал своё знаменитое стихотворение — это преступление! — возмущённо произнесла жена. — И тратить свой последний вечер в Риме на упаковку чемоданов — я тоже отказываюсь!
— А что же ты собираешься делать? — устало спросил я жену.
— Я собираюсь наконец-то посетить площадь с фонтаном четырёх черепах и кафе, где бывал Бродский. 
Пьяцца Маттеи
— Как мне знакомы все эти рестораны и кафе, где бывали знаменитости, — отозвался я. Помнишь любимый ресторан Ремарка на озере Лаго-Маджоре, место, где он любил сидеть и меню с напитками Ремарка? А торт «Густав Климт» в кафе музея, где находится картина «Золотая Адель»?
— И это я слышу от человека, написавшего книжку о Бродском!
— Вот именно! И тут в кафе на пьяцца Маттеи будет то же самое, можем поспорить: как войдешь — сразу увидишь слева и справа два фото Бродского, потом официант с первого взгляда определивший, что мы из России, предложит нам сесть на любимое место Бродского и укажет в меню коктейль «Бродский», а потом покажет на стене отрывок из его стихотворения «Пьяцца Маттеи»:
Зима.Звенит хрусталь фонтана.
Цвет неба — синий.
………………………………………………………….
И дажесорвись все звезды с небосвода,
исчезни местность,
все ж не оставлена свобода,
чья дочь — словесность.
— Хорошо, — радостно воскликнула жена, — пари принято, едем!
Мы вошли в кафе, посмотрели направо и налево, но не увидели фотографий Бродского.
— Возможно, фото Бродского висят в зале, — успокоил я жену.
Подошла официантка и спросила, где бы мы хотели сидеть.
— На любимом месте Иосифа Бродского, — быстро ответил я.
Официантка вопросительно посмотрела на нас и повторила вопрос ещё раз: хотите сидеть у окна, или в центре зала, или в углу?
Я недовольно пробурчал: в углу! А про себя ещё добавил: в медвежьем!
Официантка усадила нас в углу за столик, принесла меню и ушла. Быстро пробежав меню я понял, что Бродским здесь и не пахнет.
— Пойду посмотрю в другом зале фотографии, — сказал я жене. На стенах было много фотографий, но современных и самых обычных, из комиксов. Я вернулся за столик.
— Ну, что дорогой, — не без доли злорадства заметила жена, — ты проиграл пари!
Поэтому давай с горя выпьем водки — тут у них есть столичная! Мы подозвали официантку, но оказалось, что просто столичную они не подают, а подают коктейль «Кровавая Мэри» (это для выигравших пари), а для проигравших пари жена заказала «Московский мул» — столичную со льдом в медной кружке и с зеленью.
Проигравшему для утешения взяли также ветчину, а выигравшей — лазанью.
Выпили, и стало веселее.
Я снова подозвал официантку и спросил:
— Вам знакомо имя Иосиф Бродский? — Официантка только пожала плечами.
— А можно поговорить с шефом? — вновь спросил я бедную официантку, не понимающую, что же от неё хотят.
— Вам что-то не нравится? — спросила она чуть обиженно.
— Нет, нет, всё в порядке! Просто я хочу спросить шефа об истории кафе.
Официантка позвала шефа. Подошёл высокий мужчина и представился: — Роберто.
Я тоже назвал себя.
— Роберто, Вам знакомо имя Иосиф Бродский?
— Конечно, — спокойно ответил он. — Бродский прославил эту площадь и наше кафе, написав стихотворение «Пьяцца Маттеи».
— А почему же тогда у вас в кафе нет ни одного предмета, связанного с именем поэта?
— Есть, только они не бросаются в глаза, — ответил шеф.
— И что же это? — теперь настало время удивляться мне.
— А вот догадайтесь сами, — ответил Роберто, перехватывая инициативу.
Я ещё раз посмотрел по сторонам и теперь настала моя очередь пожать плечами, как чуть раньше это сделала официантка.
— Не буду вас мучить, — торжествующе сказал Роберто, — это зеркала, они помнят поэта и хранят отражения Бродского!
— Да, Вы поэт, Роберто! — воскликнул я.
— Не только поэт, — отреагировал он, — но и прозаик!
— И что же Вы написали?
— Последняя моя книга посвящена поэзии шотландского поэта Роберта Бёрнса. Главный герой Аллесандро — простой шеф-повар отеля вдруг начинает искать смысл жизни. В этих поисках он случайно попадает на «Ночь Бёрнса» в Шотландию — поэтический праздник, посвящённый Роберту Бёрнсу, который отмечается каждый год в день его рождения 25 января и сопровождается чтением стихов Бёрнса и поеданием блюд, воспетых поэтом в его стихах, под музыку шотландской волынки.
Тут я поднял свою медную кружку и произнёс тост, благо помнил его со студенческих лет:
У которых есть, что есть,
— те подчас не могут есть,
А другие могут есть, да сидят без хлеба.
А у нас тут есть, что есть,
да при этом есть, чем есть, —
Значит, нам благодарить остается небо!
Роберто что-то сказал официантке, она принесла нам выпить и мы чокнулись. Жена предложила нас сфотографировать, построила всех троих рядком и нажала на кнопку.
Роберто, официантка и автор
— А Вы тоже что-то пишете? , — спросил меня Роберто.
— Да, бывает. Моя последняя книжка называется «Бродский и судьбы трёх женщин».
— Значит Вы тоже литератор? Это замечательно! Я люблю русскую литературу, особенно поэзию: раннего Маяковского, Пушкина, Цветаеву, Мандельштама, Заболоцкого.
В ответ я заметил, что жена не подаёт мне утром завтрак, пока я не прочитаю очередную строчку из «Божественной комедии» Данте. Сейчас я уже дошёл до строки: «Nel mezzo del cammin di nostra vita». Роберто рассмеялся и мы сели за наш столик.
— Роберто, — сказал я, — почему бы вам не повесить пару фотографий Бродского, не включить в меню отрывок из стихотворения «Пьяцца Маттеи» на итальянском, не оформить место, где сидел поэт, отрывками из его стихов?
—Я уже подумал об этом и мы обязательно сделаем всё возможное! — ответил Роберто, — вот вам моя визитка.
— Как всё-таки странно, — заметил я, — что итальянский литератор XXI века написал книгу о шотландском поэте XVIII века и рассказывает об этом литератору из России.
Роберто поднял бокал и сказал: — Давайте выпьем за Её Величество Литературу, объединяющую людей, где бы они ни жили: в Италии, в Шотландии, в России!
Мы выпили за Её Величиство Литературу, объединяющую людей.
Она, пока есть в горле влага,
не без приюта.
Скрипи, перо. Черней, бумага.
Лети, минута.