(История основана на реальных событиях)
Владимиру Владимировичу ПОЗНЕРУ,
который невольно вдохновил меня на эту повесть
ПОСВЯЩАЕТСЯ
Законы бесполезны, как для хороших людей, так и для дурных.
Первые не нуждаются в законах, а вторые не становятся лучше.
ДЕМОКРИТ
Мой мудрый дед любил повторять: «Если ты идешь домой и не можешь ничего купить, то принеси хотя бы камень, и через год ты построишь новый дом!»
Сегодня я принесу домой ОГРОМНЫЙ камень. Но этот камень не ляжет в основе чего-то нового. Наоборот – он разрушит ВСЁ – и мой дом, и мою семью, и мою жизнь!..
Говорят, что дилемма – это выбор между хорошим и плохим. Чушь собачья!
Дилемма – это выбор между чем-то очень плохим и просто кошмарным. И в этот момент всё поставлено на карту, но как бы хорошо не сложилась партия – ты всё равно проиграл.
И сегодня (прямо сейчас!) я должен принять самое абсурдное в своей жизни решение «или-или»: или ужасный конец, или бесконечный ужас!
***
Я родился и вырос в большом портовом городе, стоящем на отшибе мира возле клоаки цивилизации.
Здесь море пахнет не рыбой и водорослями, а отработанным топливом и грязным солидолом. Здесь жирные ленивые чайки с трудом машут крыльями и отупело глазеют сверху вниз, будто пытаясь вспомнить – зачем же они родились на свет Божий. Здесь торговые суда утробно гудят и, попыхивая в промасленное небо горячим смрадом, пристраиваются грязной кормой к обшарпанному причалу, чтобы с облегчением роженицы выплюнуть из своих беременных трюмов заморские товарные тюки.
В ближайших прибрежных барах громогласно спорят, веселятся и ругаются меж собой разноязычные матросы, которых «ублажает» неизменная местная публика: шлюхи и трансвеститы, контрабандисты и наркоторговцы, карточные шулера и карманники. Здесь же снуют и «аристократы портового дна»: мутноглазые пропойцы, изможденные докеры, списанные на берег матросы и дети-попрошайки… В общем, каждой твари не по одной паре.
Кто-то хрипло завывает рыбацкую песню, а никогда не трезвеющий тапёр сосредоточенно пытается попасть по клавишам и выбить из рассохшегося инструмента хотя бы один приличный аккорд.
И днем, и ночью гудит этот «Дантов ад»: пьет, орет, поет, курит, матерится, дерется.
Нередко безобидные стычки доходят до поножовщины или стрельбы. И чья-либо смерть никого не шокирует, потому что здесь человеческая жизнь – это самый бесперспективный товар.
Заезжим непосвященным туристам такие суровые правила бытия кажутся дикими, первобытными. Но поживите в нашем порту годик-другой, и (если выживете, конечно) сами узнаете, что порт – это организм, существующий по законам природы, а не указам президентов.
Эти законы каждый из нас впитал с молоком матери.
В детстве мы с мальчишками частенько сбегали из школы и разведывали в порту – где что плохо лежит, чтобы ночью совершить варварский набег на складские помещения дебаркадера.
А утром мы продавали краденное скупщикам и делили меж собой деньги. Иногда за сутки мне удавалось украсть и продать больше, чем мой отец (портовый грузчик) зарабатывал за месяц.
В такие дни мы были абсолютно счастливыми.
Но если тебя поймают – пощады не проси… Полицейские лупили нас очень больно, но осторожно – не калеча. А вот охранники-контролеры (которых мы презрительно звали «Кинг-Конгами») избивали нас в кровь, с хрустом ломая наши руки, ноги, ребра и черепа.
Однажды я, пятнадцатилетний воришка, попался в лапы контролеров и, если б не мой отчаянный друг Марлон, то…
От мощных ударов кулаков и ног я уже практически потерял сознание и вдруг слышу – Бах! Бах! – два револьверных выстрела и истошный вопль Марлона:
— А ну, гориллы, кто свинца хочет?
И снова – Бах!
«Кинг-Конги» – врассыпную, а один из них захрипел, пошатнулся и упал рядом со мной, отрыгнув кровавой пеной. Он так и остался лежать там, где раньше лежал я…
Марлон, пыхтя и обливаясь потом, нес меня на руках через весь квартал – к моему дому, а я всю дорогу стонал от боли и ужаса произошедшего:
— Ты его убил… Ты убил его…
Да, в тот день Марлон впервые убил человека. Но если б не убил он, то этот человек убил бы меня…
Марлоном моего друга прозвали из-за гениального актера Брандо, который давным-давно снялся в фильме «В порту». Эту кинокартину мы смотрели на VHS раз сто и знали наизусть каждую фразу, каждую интонацию.
Наш Марлон старался во всем походить на своего киношного героя. Такой же невысокий, коренастый, не по годам сильный и дерзкий – он шел по жизни пружинистой легкой походкой, и его кривая ухмылка, застывшая на скуластом лице, предвещала незнакомцам скорейшие перемены в состоянии их здоровья.
Говорят, что в Сан-Франциско на конкурсе двойников Чарли Чаплина сам Чарли Чаплин (выступая инкогнито) занял лишь третье место. Так вот, актер Брандо нервно грыз бы ногти где-нибудь в сторонке, если б увидел своего двойника – нашего Марлона!
Для нас (мальчишек) Марлон был безоговорочным лидером, и даже мой отец, который презирал бандитов, говорил о нем с уважением:
— О-о, этот парень способен в Хэллоуин надеть балахон ку-клукс-клана и, насвистывая, прогуляться по Гарлему!..
Да, мой друг был гангстером с момента зачатия…
По факту убийства того контролера никакого разбирательства не было, потому что «Кинг-Конги» знали – покажи я хоть на одного из них, то всем им, как и Марлону, тюрьма заказана. (Это, кстати, один из неписанных законов портовой жизни – решать «спорные» вопросы без полиции и суда.)
Так что об этом убийстве все быстренько «забыли», будто ничего и не было. А вот Марлон, после этого случая, из портового хулигана превратился в настоящего молодого гангстера. И пока я восстанавливался и заново учился ходить, он стал самым молодым «солдатом» мафии.
С тех пор наши пути разошлись. По крайней мере, тогда мне так казалось.
Подлечившись, я решил больше не испытывать судьбу на новые проблемы – занялся учебой и спортом. Потом отслужил в армии, а после демобилизации, вооружившись хорошими армейскими рекомендациями, я (с превеликим трудом!) поступил в столичную полицейскую академию.
Не удивляйтесь. Полицейскими обычно (и чаще всего) становятся именно те, у кого не хватило духа стать бандитами. И я, в этом смысле, не исключение.
Родителей нам дает Бог, а друзей мы выбираем сами…
С детства я ловил себя на мысли, что Марлон подражал кинокумиру, а я – ему. Но, увы, чем бы я ни занимался, чтобы я ни делал, все равно получалось, что Марлон сделал бы то же самое, но гораздо эффектнее, лучше и быстрее, чем я.
Смешно и странно – ростом я был выше Марлона, однако он всегда смотрел на меня сверху вниз, как на нечто мелкотравчатое!
И самое обидное, что он не соперничал со мной, поскольку «соперника» во мне не видел, а я, наивный завистник, упирался изо всех своих сил, чтобы показать и доказать ему свою значимость.
И как результат этого негласного (одностороннего) соперничества – окончив академию одним из лучших выпускников на своем курсе, я написал рапорт, в котором попросил командование «вместо почетной стажировки при Главном Управлении направить меня на любую должность в родной город». Так я вернулся домой, и был зачислен в оперативный отдел криминальной полиции.
К тому времени Марлон был уже не рядовым «солдатом», а авторитетным «caporegime», то есть «капитаном» крупнейшего в нашем городе мафиозного клана.
По иронии судьбы (а скорее – опять же из-за соперничества!), мы с ним даже «породнились», поскольку женились на сестрах-близняшках: сначала он, а через год и я.
Впрочем, я не был приглашен на его свадьбу, а он мою проигнорировал (на нашем венчании присутствовала только супруга Марлона).
Оказывается, наши пути не разошлись, а всё это время шли параллельно.
Скуки ради, древний грек Евклид вывел аксиому, что «параллельные прямые не пересекаются». Но это верно лишь в теории. А на практике (то есть – в реальной жизни) нет более тугого переплетения, чем параллели.
Человеческие судьбы, переплетаясь, составляют единый прочный стальной трос взаимоотношений крепких характеров.
Наши жены бегали друг к другу в гости. Наши дети вместе играли и учились. А мы с Марлоном соперничали!..
Надо отметить, что за эти годы он очень преобразился.
Каждые три месяца из столичных элитных бутиков ему присылали новые стильные и дорогие рубашки, галстуки, костюмы, туфли, ремни и подтяжки. Он гладко брился, мазал бриолином и аккуратно зачесывал назад волосы, а на мизинце его правой руки красовался золотой чудо-перстень с увесистым черным брильянтом. И ездил он теперь не на задней площадке первобытного рейсового автобуса, а на шикарном белоснежном лимузине Lincoln White Long с личным водителем и телохранителем.
Марлон давно уже не копировал парнишку из старинного фильма «В порту» с Брандо в главной роли.
Теперь он больше походил на молодого гангстера Альфонсо Капоне – такой же элегантный, надменный и саркастичный до откровенного цинизма.
Время идет долго, а меняет нас быстро. И от того Марлона, с которым я дружил в детстве и подсознательно соперничал все эти годы, остались только дерзкий взгляд, кривая ухмылка и по-прежнему легкая пружинистая походка.
Всё это подчеркивало, что он никого и ничего не боится, и для него нет ни соперников, ни авторитетов.
Но очень скоро он разглядел во мне достойного врага, а значит и соперника увидел!
***
Кем бы ты ни был – оставайся мужчиной и тебя все будут уважать.
Марлона уважали не только за звание «капитана», но и за то, что к нему мог обратиться любой, кому требовалась помощь или защита.
Его жутко боялись, но знали – в беде он никого не оставит.
Шесть лет назад трое похотливых жеребцов изуродовали до неузнаваемости местную проститутку. Мало того, что они, насладившись сами, около часа насиловали ее пустой бутылкой, так и этого им, ублюдкам, показалось мало – они тушили об ее тело сигареты, исполосовали ножом лицо и грудь…
Пока мы расследовали это дело и искали извергов, нам сообщили, что все трое найдены на мусорной свалке – мертвые и кастрированные, со своими мужскими достоинствами во рту.
Сестра проститутки даже не скрывала, что «за возмездием» она обратилась к Марлону. Но то, что она говорила каждому прохожему – для меня, увы, не доказательство. На суде эта девица легко отреклась бы от своих слов, даже если б ее обложили Библиями!
Так что против Марлона у меня не было никаких вещественных улик, и с этаким багажом доказательств (то есть «ни с чем»!) я поехал к нему в офис.
Когда я вошел в его кабинет, он вальяжно восседал в шикарном кожаном кресле за массивным столом из мореного дуба. В его хитром взгляде я прочитал: «Мои двери всегда открыты для вас, поэтому – идите на хер!»
Но Марлон не озвучил это, а начальственным (намеренно издевательским) жестом руки предложил мне присесть в кресло напротив себя, и спросил:
— Кофе? Чай? Или сразу к делу?
«Ну что ж, “Один – Ноль”, в твою пользу!» – подумал я.
Впрочем, сейчас мне было совсем не до статистики соперничества, поэтому, стараясь не терять самообладания, я начал без предисловий:
— Марлон, ты гангстер, а не палач! Есть справедливый закон, а ты творишь самосуд, который только порождает новое беззаконие!
Он внимательно выслушал этот мой «глас вопиющего в пустыне», криво (и наигранно брезгливо) усмехнулся, артистично развел руками и сказал:
— Что поделать? У нас с тобой разное понимание Справедливости!.. Окей! Спроси эту изуродованную шлюху – чья справедливость ей нужна: твоя или моя? Догадываешься – что она тебе ответит? Вот то-то и оно!.. Поэтому шакалам в нашем городе очень повезет, если первым их поймаешь ты! Впрочем, куда бы ты их не спрятал – я их везде найду!
От его надменного голоса меня начало трясти:
— Марлон, это МОЙ город! И я не позволю тебе здесь устанавливать свои порядки! Ты меня хорошо понял?
— О, простите Ваше Величество! Я сослепу Вас не узнал. В следующий раз перед встречей с Вами я буду надевать фрак, и в глубоком поклоне снимать цилиндр.
Я не выдержал – поднялся, оперся кулаками на стол и всем телом подался на него, грозно рыча:
— Повторяю свой вопрос: ты меня хорошо понял?
Он засмеялся, вжался в кресло и шутливо поднял руки вверх:
— Всё понял! Боюсь и в плен сдаюсь!
На том мы в тот раз и расстались.
Выбранная мною тактика диалога, хромала на обе ноги и, по сути, я как приехал, так и уехал «ни с чем»! Мне оставалось только анализировать свой очередной проигрыш в нашем соперничестве.
Марлон понимал, что это не допрос, а «неофициальная профилактическая беседа». Но он не стал таращить на меня изумленные глаза (мол, «сначала докажите, что это я!») – именно так на его месте сделал бы любой. Но он не «любой»! И поэтому Марлон даже не отрицал того, что он причастен к этому тройному убийству.
Конечно же, он знал, что даже если весь мой оперативный отдел будет рыть землю носами (как свиньи выискивают жёлуди), то всё равно мы не найдем ни одной улики против него! Поэтому и держался так надменно.
Хотя…
На мгновение мне вдруг показалось, что он ЖДАЛ, что я к нему приеду. И он знал, что приеду ИМЕННО Я!
И если это так, то Марлон тоже решил поиграть со мной в «соперничество».
Или мне это только показалось?!
***
Был еще один жуткий случай, о котором много писали в газетах, интернет-изданиях, обсуждали по TV, и еще больше шептались на улицах, придумывая всё новые и новые дикие подробности.
Впрочем, и придумывать-то ничего не надо было – сама по себе правда оказалась намного ужаснее журналистских и обывательских «страшилок».
Три года назад мальчишки «захватили» кафе-пиццерию. Глубокой ночью они пробрались в помещение через вентиляционный люк, наелись до отвала, напились колы с виски, нагадили несколько куч прямо на стойку прилавка и столы, а потом взломали изнутри входную дверь и разбежались в разные стороны по подворотням.
Сигнализация сработала, но прежде дежурного наряда полиции на место преступления прибежал хозяин пиццерии со своим безмозглым ротвейлером – оба брызгали гневной слюной. Ну и нашел хозяин в своем перевернутом вверх тормашками заведении одного мальчугана, который безмятежно заснул (сытый и пьяный) прямо на полу (в углу на коврике), пока его «компаньоны» развлекались, «строя» вонючие пирамиды.
Увидев всё это, хозяин еще больше рассвирепел и натравил на спящего мальчишку своего дикого пса. А когда приехал запоздалый полицейский патруль, пиццерийщик сказал, что собака опередила его и загрызла вора, хотя он и пытался помешать расправе…
В те дни я только что получил очередное звание и возглавил криминальный отдел полиции, поэтому родители несчастного мальчишки и делегаты от “бедноты” квартала осаждали мой кабинет, требуя «немедленно арестовать и прилюдно растерзать живодера».
А я показывал им документы и не очень убедительно успокаивал:
— Обстоятельства расследуются!.. В скором времени дело будет передано в Суд!.. Я взял это дело под личный контроль!..
Я хорошо знаю бедноту (сам родом из этого многотысячного племени). У этих людей в жизни только одна мечта – наесться хотя бы сегодня. И для этого все средства хороши, а уж воровство – лучшее из средств.
Пойманных воров всегда и везде били, даже калечили, но затравить мальчика собакой – это нечто за гранью Зла!
В нашем криминальном городе бывали происшествия и пострашнее. И вряд ли журналисты раздули бы долгоиграющую шумиху вокруг этой трагедии, если б история не получила неожиданное продолжение…
В день похорон того мальчишки, в вырытой для него могиле, люди увидели убитого хозяина пиццерии вместе с таким же дохлым ротвейлером.
И опять ни у кого не было сомнений – КТО рассчитался с живодером и его псиной.
Во-первых, было известно, что малолетние засранцы (в прямом смысле этого слова) не только подворовывали, но и круглосуточно сбывали на улицах фасованную «дурь», которую их заставляли продавать «солдаты» Марлона.
Во-вторых, хозяин пиццерии прежде регулярно выплачивал дань мафии, но за последнее время задолжал приличную сумму. Так что (и скорее всего!) именно «капитан» Марлон и направил мальчишек «проучить» должника. Не сам, конечно, направил, но по его приказу – это точно!
И в-третьих: когда в кафе случилось то, что случилось, хитрый Марлон, расправившись с пиццерийщиком, по сути, «зачистил» следы своего же преступления, да еще и вновь заставил людей говорить о себе, как о «беспощадном мстителе»!
Вот уж воистину: Бог – в поступках, а Дьявол – в нюансах!..
И на кладбище, а потом и на улицах города обыватели в ужасе стали шептаться: «Это Марлон зверя убил!», «Конечно, Марлон! Больше некому!»
Обыватели – очень примитивные злые существа.
Мы готовы часами сотрясать воздух истеричными криками о справедливом возмездии, даже если оно вне закона.
А готовы ли мы сами убивать?
О, нет! – это страшно! Пусть КТО-ТО услышит наши мольбы, придет и покарает всех тех, кого мы хотели бы покарать!
А мы посмотрим, а потом обсудим!
Вы же знаете, что нам, обывателям, с допотопных времен и по сей день только и нужно, что «хлеба и зрелищ»…
А потом приходит этот КТО-ТО по имени «Палач», и с хладнокровным молчанием делает то, на что не способны мы. Но очень скоро выясняются какие-то чудовищные подробности и дополнительные обстоятельства личной заинтересованности Палача. И здесь мы уже не сотрясаем воздух криками о справедливости, а прячемся и тихо шепчемся по углам, потому что этот Палач становится для нас еще более страшным, чем тот, кого он казнил…
Обыватели – очень злые и трусливые существа.
С этими мыслями в тот день я поехал к Марлону в офис.
— Марлон, ради нашей дружбы, прекрати бесчинствовать!
Помню, что в тот момент я дико волновался – аж во рту пересохло. И как-то невольно с уст слетела эта абсолютно неуместная фраза: «ради нашей дружбы».
От этих моих слов Марлон аж встрепенулся. Затем он кивнул, криво усмехнувшись, и тихо-тихо (мороз по коже!) сказал:
— Хорошо, что ты вспомнил, что мы друзья…
При слове «друзья» он пальцами рук обозначил в воздухе условные кавычки и продолжил:
— Хотя по-нашему уставу мне положено открещиваться от такой дружбы левой рукой, но ты один из немногих копов, кто может ходить по нашему ночному городу без охраны. Потому что ты не шельмуешь, когда ловишь моих парней. Ты не подкидываешь им наркоту и оружие, которого у них не было. Ты не выбиваешь из них признание в убийстве Авраама Линкольна и изнасиловании Статуи Свободы. Ничего такого ты не делаешь, нет! Ты сажаешь моих «солдат» за то, на чём они попались… А это значит, что твои личные карьерные амбиции упираются в потолок Закона! И все-таки… я в ТВОЙ закон НЕ ВЕРЮ! Мое беззаконие хоть и кровавое, но оно в тысячу раз справедливее, чем ваши продажные суды! И вот тебе информация к размышлению: ночью мальчишку загрызла собака, а утром, то есть всего через несколько часов, этот толстозадый пиццерийщик уже подкупил судью через своего адвоката? Еще тело пацана не остыло, а его убийца уже НЕВИНОВЕН! Как это, по-твоему – справедливо?
Марлон говорил эти страшные слова почти шепотом, но так зло, что каждая его фраза была для меня звонкой хлесткой пощечиной!
Почему-то мне стало безумно стыдно за то, в каком страшном мире все мы живем! В мире, где все всех ненавидят и хотят убить или заказать убийство, а после купить адвокатов, чтобы они подкупили судью и присяжных, которые оправдают тебя за совершенное тобой убийство!..
И это не только в нашем Богом забытом портовом городишке! ТАК ВЕЗДЕ!
Такая гнусная обывательская психология управляет людьми и в провинции, и в самых успешных столицах мира! И богатые государства создают некую иллюзорную модель якобы демократического законодательства, при котором любой обыватель может (за деньги) купить возможность покарать кого-то и оправдать себя!..
Господи, как совестно жить, понимая всё это!!!
***
Увидеть свое отражение можно только в спокойной воде. А когда море штормит, то здесь не до самосозерцания!
Философия – это замечательно! Когда нечем заняться, почему бы не пофилософствовать?
Но буквально через неделю после вышеописанного мною диалога, наш город содрогнулся от очередной «криминальной войны».
Мафиозный клан, в котором Марлон был авторитетным «caporegime», конкуренты из других «семей» зачищали методично: в одночасье они перебили всю «верхушку», а потом, воспользовавшись всеобщей паникой, хладнокровно добивали всех неугодных.
Это был примитивный, но очень кровавый передел сфер влияния.
Марлону каким-то чудом удалось остаться в живых. Он где-то скрывался почти два месяца. А когда всё стихло – «воскрес».
Оказывается, всё это время Марлон собирал вокруг себя уцелевших «солдат» и, вернувшись, за одну-единственную ночь (!) они жестоко рассчитались со всеми своими обидчиками!
Это была ужасная ночь! Вальпургиева тише и спокойней!
Взрывы и стрельба не утихали ни на секунду!
Из столицы в наш город прибыли правительственные войска и бронетехника. Но военные ничего не делали, зато мы, полицейские, носились от одного очага боевых криминальных действий к другому. И повсюду – на улицах и в порту, в квартирах и домах, в ресторанах и парках – мы находили трупы, трупы, трупы…
За одну только ночь было совершено сорок восемь убийств!
Когда мы с воспаленными от бессонной ночи глазами приехали к дому Марлона, он преспокойно пил свой утренний кофе на веранде, и встретил нас в халате, мирно беседуя с женой и детьми.
Я извинился перед его супругой (в ответ – она понимающе улыбнулась!), и предъявил Марлону полученную от прокурора санкцию на обыск.
А он, сладко зевнув, почти безучастно поинтересовался:
— Господа, скажите, что конкретно вы хотите найти?!
— Скелет лорда Байрона! – буркнул я.
Марлон готов был расхохотаться, но он, спрятав улыбку, “огорченно” вздохнул:
— Скелетов у меня много – в шкафах и под кроватями. А вот Байрона нет! Простите, но я не люблю английскую поэзию начала XIX века…
Мы перерыли весь его дом, но ничего не нашли! Ничего, что могло бы хоть косвенно указать на его участие в ночной кровавой бойне! Ни малейшего намека!..
Проводил он нас с издевательской вежливостью:
— Если встречу этого мерзавца Байрона, то обязательно передам ему, чтобы он немедленно явился к прокурору!..
В этот же день по городу поползли слухи, что отныне Марлон возглавил Клан – растерзанный, но не уничтоженный – и его боевые «капитаны» отбирают новых «солдат».
С той поры и по сей день мафиози Марлон – полноправный криминальный лидер нашего портового города.
И, как это ни странно, но с установлением его «теневой власти» в городе наступило относительное спокойствие.
Стихла буря… Рассеялись тучи…
И однажды утром, выйдя из дома, я просто оторопел от мысли, что что-то такое происходит, а я не могу понять – ЧТО именно?
А когда понял – поразился: ЛЮДИ СМЕЮТСЯ!!!
Да, да, беззаботно смеются, а я иду по улице и тоже улыбаюсь!
Со мною все здороваются, и я приветствую всех. Мы обмениваемся шутками, и каждый из нас идет дальше своей дорогой, по своим мирным делам, с улыбкой на лице!..
Но вечером этого же дня я возвращался домой и услышал, как мальчишки на улице играют «в войну»:
— Тышь! Тышь! Ты убит!
— Меня нельзя убивать!
— Почему?
— Потому что я Марлон!
И от этой мальчишеской игры в «не убиваемого Марлона», мне снова стало грустно…
***
Недавно мой отец тяжело заболел, но у меня катастрофически не хватало средств на его дорогостоящее лечение.
Марлон узнал об этом, и приехал ко мне домой с пачкой денег.
Не скрою – мне было приятно, что он не стал ждать, когда я или моя жена обратимся к нему за помощью. Нет! Он САМ приехал и предложил свою помощь, ничего не требуя взамен:
— Когда появятся деньги – отдашь!
— Спасибо, Марлон, но… я не могу взять эти деньги!
Мне тяжело было это говорить, но я так сказал.
Марлон немного опешил:
— Это не для тебя, а для твоего отца, которого я знаю и уважаю с детства!
— Прости, но – нет! Если сейчас я возьму эти деньги, то вольно или невольно останусь тебе должен.
Он и теперь криво усмехнулся, но я понял, что эта его усмешка от уважения (а не презрения) к моей философии.
Марлон спрятал деньги в карман, и мы вышли на улицу. Закурив, он первым нарушил молчание:
— Знаешь, я всегда удивлялся одному факту. Ежедневно в наш порт приходят многомиллионные товары, а контрабанду вообще никто не в состоянии подсчитать! На круг получаются десятки, а то и сотни миллиардов баксов годового оборота и чьей-то очень жирной прибыли! Но возникает логичный вопрос: почему же, почему же, почему жители нашего города из года в год балансируют на лезвии ножа над пропастью нищеты? И ведь так было всегда! Вот наши отцы перетаскали на своем горбу миллиарды долларов, а заработали себе только неизлечимую грыжу и беспросветные долги!
Я грустно улыбнулся, а Марлон очень серьезно спросил:
— Ты уважаешь своего отца?
— Конечно! – не задумываясь, выпалил я, уже догадываясь – к чему он клонит.
— А ты хотел бы, чтобы твой сын прожил такую же жизнь, как и твой отец?
Я отрицательно покачал головой, а Марлон злым щелчком запустил окурок на тротуар и процедил сквозь зубы:
— Вот и я не хочу!!!
И здесь я не выдержал:
— Окей! Раз уж мы начали говорить о сокровенном – давай выложим карты на стол! Я тебе говорил уже однажды и повторю вновь: ЭТО МОЙ ГОРОД, в котором (ты это правильно заметил) с одной стороны беспросветная нищета, а с другой – «миллиарды чьей-то очень жирной прибыли». Но… разве ты заботишься о городе? – нет, ты печешься только о себе! Каждое Рождество ты привозишь в наш нищий квартал конфеты, фрукты и ящики шампанского! Тебе нравится этот аттракцион невиданной щедрости! Еще бы! – этакий Пабло Эмилио Эскобар! – благородный гангстер и защитник бедноты!.. А сколько сотен тонн наркоты ежегодно проходит через тебя? Ты хоть подсчитывал – сколько людей погибло из-за наркотиков? А сколько десятков конкурентов-наркодилеров убил лично ты? А скольких людей убили твои «солдаты» по твоему приказу? Отсюда вывод: тебе, мой друг Марлон, ОЧЕНЬ ВЫГОДНО, чтобы в городе была нищета, чтобы дети не учились в школах и не занимались спортом, а стояли день и ночь на улице – продавали расфасованную «отраву» и торговали собой! Для тебя – это бизнес! Для тебя – это в порядке вещей! И никого ты не пощадишь, если кто-то вдруг с дуру задумает нарушить этот «порядок»! Так вот знай – я всегда буду мешать тебе «процветать», потому что это МОЙ ГОРОД, и я не хочу, чтобы мальчишки в моем городе кололись, а девочки стояли на панели!
От гнева я уже практически кричал, но Марлон расхохотался:
— Эй, парень! Остынь кипяток! Что ты кричишь, уличный сумасшедший? – «Мой город! Мой город!..» Ты слепой или глупый? Неужели ты не знаешь, что весь «твой город» молится на меня? И весь твой полицейский участок «кормится» из моего богатого кармана! Твой непосредственный начальник, этот самовлюбленный кретин-полковник, давно уже хочет тебя задушить своими собственными руками, да только я ему не позволяю это сделать! Это у нас с ним такая веселая Игра в благородство гангстера и праведный гнев полицейского!.. Помнишь, как ты впервые приехал ко мне в офис по поводу тех троих ублюдков, которые шлюху изуродовали, и которых потом мои ребята кастрировали? Помнишь?..
Я молча коротко кивнул, и Марлон усмехнулся:
— Так вот! Только ты ушел, я через час встретился с твоим начальником. И, между делом, говорю ему: «Зачем ты послал ко мне этого парня?» А он затрясся бедняга, и клянется всеми Святыми: «Нет, нет! Это не я! Да как он посмел! Почему со мной не посоветовался, щенок! Я бы ему никогда этого не позволил!..» Разошелся, раскричался, аж вспотел от усталости. И спрашивает меня: «Хочешь, я его уволю за несоответствие?..» А я ему: «Не надо! Он мой друг детства!..» И пару тысяч ему в карман, для успокоения нервов… Вот так по сей день мы и играем с твоим полковником-кретином в эту несложную, но очень веселую игру. Как только ему деньги нужны, он при мне тебя вспоминает и начинает материть, я его деньгами успокаиваю…
Нельзя сказать, что я не догадывался об этом, но само по себе это признание Марлона произвело на меня цементирующее впечатление.
А он похлопал меня по плечу и, посмеиваясь, почти прошептал:
— Это ты, приятель, изменился при мундире и поумнел. А я по-прежнему тот самый Марлон, каким и был, когда мы с тобою и парнями склады в порту «подламывали» или последний кусок черствого хлеба на всех делили! Я не знаю: плохой я или хороший, но запомни – я друга никогда не предам, даже если он «поумнел» и считает меня своим врагом!
Он еще раз хлопнул меня по плечу и ушел пружинистой походкой хищника.
Этот разговор состоялся месяц назад…
***
А сегодня мой начальник («этот самовлюбленный кретин-полковник») на дневном совещании объявил нам, что по агентурным данным этой ночью в нашу гавань к старому заброшенному причалу прибывает нелегальный катер с очень большой партией контрабанды.
— В отличие от основного порта, старая пристань никем не охраняется. Из агентурных источников стало известно, что принимать «товар» будет сам Марлон со своими «капитанами» и лучшими «солдатами»! Поэтому мы и возьмем всех с поличным! Через несколько часов из столицы прилетит борт с отрядом бойцов спецназа. А с нашей стороны операцией командует…
…и полковник назвал мою фамилию.
Сослуживцы старались не смотреть на меня, но краем глаза я заметил, что некоторые из них саркастически ухмылялись.
Это был шок!!!
Судя по всему, агентурные данные «слил» полицейским кто-то из местных. А мой начальничек отправил срочную депешу в Главное Управление, откуда и пришёл приказ о совместной операции по захвату.
Но полковник побоялся «подставлять» себя перед людьми Марлона, поэтому лихо «перевел стрелки» на меня. И завтра весь мой город будет знать, что это именно я упрятал в тюрьму своего друга детства. Того самого Марлона, который когда-то спас мне жизнь. Того самого, кто является для меня свояком, а для тысяч горожан – «Крестным отцом» и чуть ли не единственным кормильцем.
Даже уличные крысы будут шипеть в мою сторону, а уж люди…
После успеха этой операции, наш полковник получит очередные послужные «дивиденды» (за оперативную информацию и организацию операции) и, наконец-то, исполнится его заветная мечта – он переберется в столицу, а через год с почётом выйдет на пенсию…
***
Я сидел в своем кабинете, нервно и тупо щелкал выключателем настольной лампы, курил одну за другой и думал, думал, думал…
Что будет с Марлоном? – это понятно!
Арест с поличным, плюс сопротивление при задержании (нет сомнений, что он не поднимет лапки кверху!) – это, как минимум, лет пятнадцать тюрьмы, а то и «пожизненное».
Что будет с его женой, сыном и дочкой? – тоже, в общем-то, картина ясна. Они остаются при деньгах, но без мужа и отца.
А что будет со мной?
Что с моей женой и сыном?
Ведь после этого позора люди будут плевать мне под ноги, а им – в лицо, и поносить последними словами!..
Мой мудрый дед любил повторять: «Если ты идешь домой и не можешь ничего купить, то принеси хотя бы камень, и через год ты построишь новый дом!»
Сегодня я принесу домой ОГРОМНЫЙ камень. Но этот камень не ляжет в основе чего-то нового. Наоборот – он разрушит ВСЁ – и мой дом, и мою семью, и мою жизнь!..
Говорят, что дилемма – это выбор между хорошим и плохим. Чушь собачья!
Дилемма – это выбор между чем-то очень плохим и просто кошмарным. И в этот момент всё поставлено на карту, но как бы хорошо не сложилась партия – ты все равно проиграл.
И сегодня (прямо сейчас!) я должен принять самое абсурдное в своей жизни решение «или-или»: или ужасный конец, или бесконечный ужас!
***
Я недолго искал Марлона. Дома его не было. Значит, он у себя в офисе.
Когда я ему всё рассказал, Марлон, не выходя из кабинета, набрал на мобильнике чей-то номер и тихо сказал:
— Сегодня на улице сыро! Поэтому я проведу этот вечер с семьей!
Было слышно, как на другом конце провода кто-то коротко ответил:
— Окей! – и связь оборвалась.
Я понял, что это был условный знак к отмене всей операции.
Марлон устало опустился в свое роскошное кресло, закурил и пристально посмотрел на меня:
— Догадываюсь, что ты сделал это не ради денег! Но ради чего?
Я молчал.
Не дождавшись моего ответа, он перевел тему разговора:
— Ну а что же дальше? Ведь не сегодня, так завтра всё раскроется, и за тобой придут твои же…
— Зато я умру с чистой совестью! – попытался отшутиться я.
Он усмехнулся:
— А как же Честь офицерского мундира?
— У нас с тобой разное понимание, что такое Честь офицера!
— Окей! Если хочешь – я тебя спрячу! Быстро сделаем тебе документы, уедешь на другой континент, а потом я отправлю к тебе твоих…
— Не продолжай, Марлон! Это пустой разговор! Ты же меня с детства знаешь – бегать и прятаться я не буду!
Я уже поднялся, чтобы уйти, но Марлон остановил меня вопросом:
— Смотрю сейчас на тебя и думаю: «А вот я смог бы поступить так, как ты?»
«Забавно! “СТО – НОЛЬ” в мою пользу!» – подумал я и спросил:
— И что? Смог бы?
— Не знаю… – Марлон как-то нервно хмыкнул, пожал плечами и повторил, – Не знаю…
Мне стало грустно и смешно одновременно:
— Я знаю! – смог бы! Ты ведь не предаешь друзей, даже когда они «поумнели» и считают тебя своим врагом!.. Только и мой поступок не идеализируй! Ты прав: я сделал это не ради денег. И будь на твоем месте кто-то другой – я с удовольствием надел бы на него наручники! Но когда-то ты спас меня, а сегодня я спас тебя! Я вернул долг, Марлон! Мы в расчете!.. Хотя дело не только в этом! Свой интерес у меня, конечно же, есть, но это уже не касается тебя! Думаю, что скоро ты всё узнаешь!
Марлон загасил только что прикуренную сигарету, встал, подошел ко мне и протянул свою крепкую ладонь.
— Прощай!
— Прощай, Марлон!
Мы крепко пожали руки, и я вышел…
***
Я приехал в свой офис. Закрыл дверь на ключ.
Взял со стола фотографию отца, жены и сына. Подмигнул им, пытаясь быть веселым, и поставил фото на прежнее место.
Затем снял джинсы и свитер, надел офицерский мундир.
Уже был отчетливо слышен чей-то гулкий топот по коридору, потом еще, и еще – человек пять, не меньше!
Ближе, ближе, еще ближе… Это за мной!..
«Ну что, ребятушки, поиграем в партизанов, которые не знают, что закончилась война!» – усмехнувшись, подумал я.
Встал посреди кабинета.
Перекрестился.
Достал пистолет и…
Финал №2: Альтернатива всегда существует!
В действительности всё совсем не так, как на самом деле.
Ежи Станислав ЛЕЦ
В этот момент в дверь постучали.
Я открыл.
Это был полковник в каске и маскировочном костюме, из-под которого выпирал массивный бронежилет.
— Ты почему в парадной форме? – строго спросил он, с головы до ног оглядев меня и заметив пистолет в моей руке.
Но я его успокоил:
— А вдруг меня сегодня убьют? Хотел посмотреть, каким красивым я буду на своих похоронах!
Полковник недоверчиво поинтересовался:
— А почему пистолет в руке?
— Хотел застрелиться, но промазал.
Он аж схватился за сердце, которое надежно защищал бронежилет:
— Ты меня до инфаркта доведешь, шутник! Быстро переодевайся! Через три минуты – в методическом классе! Время пошло!..
В методическом классе все подчиненные расселись по своим привычным местам, и только полковник важно разгуливал вдоль карты на стене. Перед ним на столике лежали магнитные макеты корабликов, автомобилей, а также длинные красные «стрелки» и «ежи», символизирующие фронт наступления или заграждения.
В голосе полковника звучало грозное эхо ударов меча о щит (так в Древнем Риме воины подбадривали себя и своих собратьев по оружию):
— Господа офицеры, в плане операции произошла небольшая перестановка. Борт со столичным спецназом уже приземлился. Через десять минут они будут здесь. Часть бойцов спецназа на патрульных катерах выйдут в море. Они пропустят к старой пристани контрабандный корабль, а потом замыкают море на ключ, чтобы отрезать для контрабандистов и гангстеров пути отхода по воде. Так что мы берем их в кольцо со всех сторон. Всем всё понятно?
Всем было всё понятно. Грамотная операция. Всё продумано до мелочей.
И даже наш пустоголовый начальник на удивление внятно озвучил то, что придумали в столичном Главном Управлении.
Во время своего монолога, полковник многозначительно передвигал на карте условные автомобили гангстеров, а потом и наши, наглядно показывал, как патрульные катера сначала пропускают корабль с контрабандой, а затем «замыкают море на ключ». На карте – кругом старой пристани полковник установил длинные «ежи», так что – no pasaran!..
Убедившись, что все всё поняли, полковник эффектно поднял толстый, как сарделька, указательный палец на уровне своего самодовольного лица:
— И последнее… С нашей стороны операцией буду командовать я!
Все мои коллеги невольно обернулись, чтобы посмотреть на меня. На их лицах были многозначительные знаки вопросов.
И только я сидел невозмутимо, будто меня это совершенно не интересует, поскольку мысленно я весь уже там – в засаде на старой пристани…
***
В назначенный час мы окружили заброшенную пристань со всех сторон – муха не пролетит, если на ее крыле не будет визы полковника!
Ожидание было томительным.
Наш начальник ежеминутно нервно поглядывал на часы, но в назначенное время ни корабль контрабандистов, ни автомобили гангстеров не появились.
В нервном ожидании прошло еще полчаса. Я видел, что полковник уже готов был сказать по рации «Отбой!», а потом впасть в истерику, поскольку этот «отбой» бесславно отправлял его в отставку и пенсионное небытие. Ему даже мемуары будет не о чем писать…
Но буквально через пять минут с моря послышался тяжелый гул моторов контрабандистского корабля. Гул приближался, приближался… Еще через минуту на платформу старого причала въехал грузовой автомобиль Volvo, а затем и огромный черный Hammer H-2 с тонированными наглухо стеклами.
Полковник облегченно выдохнул и торжествующим шепотом объявил по рации:
— Мышка в клетке! Закрываем мышеловку!
О, Господи, что за идиот нами командует?! Каких дешевых детективов он начитался и насмотрелся? Если полковник именно так представляет себе «15 минут Славы», то он неправильно понял Энди Уорхола…
Неужели я, дожив до его седин и дослужившись до звания полковника, буду так же смешон, как этот «полководец»?
Если такая участь меня ожидает, то надо «геройски» застрелиться! Уж лучше не войти в историю вовсе, чем войти в нее посмешищем!..
Корабль контрабандистов вплотную подошел к старой пристани и неуклюже пытался пришвартоваться, а из автомобилей никто не выходил.
Но вот наконец-то передняя пассажирская дверь джипа приоткрылась, и полковник, наблюдая в бинокль, прошептал:
— Ну, Марлон, давай, выходи! Давай!.. Давай, Марлон!
Но Марлон почему-то не «давал»… Зато из джипа и кузова грузовика на пристань, как горох, высыпалась галдящая толпа малолеток!
Все мы (и копы, и спецназовцы) в один голос сказали:
— Вау!!!
И только «полководец»-полковник громко выпалил какое-то очень длинное витиевато-закрученное ругательство!..
В трюмах и на палубах корабля «контрабандистов» мы обнаружили два десятка больших ящиков с целым арсеналом разноцветных рождественских украшений и детских игрушек. По документам – это была благотворительная акция для детей бедных кварталов нашего Богом забытого портового города (от анонимного мецената).
Командир спецназа подошел к нашему полковнику и, не обращая внимания на то, что кругом стоят подчиненные, злобно прорычал:
— Ты (непечатно)! Да я тебя (непечатно)! Немедленно доложу в Управление о твоей (непечатно) операции и тебя (непечатно) завтра же во все твои щели (непечатно)! Готовься к этой (непечатно) операции!
Но самое печальное для полковника произошло через минуту после того, как было снято оцепление – на старую пристань прорвалась куча журналистов (в том числе и столичных!) с микрофонами, кинокамерами и фотоаппаратами! Все объективы были направлены на главного «героя» этой «операции». И все видели, как седой старик уселся прямо на пирсе и горько-горько навзрыд заплакал.
Не знаю, как вам, а мне его стало жалко!..
***
Мне не столько жалко полковника, сколько немного совестно перед ним. Ведь в «провале» операции была моя вина, потому что именно я предупредил Марлона.
И еще…
После того, как на дневном совещании трусливый полковник назначил меня «командующим», я пришел в его кабинет и заговорщицки сообщил ему, что хочу обзвонить и пригласить местную и столичную прессу «для освящения благополучного задержания партии контрабанды и поимки гангстеров прямо на месте преступления».
— Центральные СМИ громко заявят о нашей Победе над криминалитетом! И вся страна, наконец-то, узнает своих Героев! – торжественно сказал я, чуть ли не прямым текстом указывая, что готов нести на своих плечах тяжелое бремя Славы…
Это была самая бестолковая идея («хочешь похоронить тайную операцию в зародыше – расскажи о ней журналюгам!»), но мой расчет оказался верен: тщеславие, тупость и жадность сгубили горе-командира.
Полковник хоть и боялся людей Марлона, однако он тут же смекнул, что пресса (в том числе и столичная!) – это супер-пиар. Но… если захватом буду руководить я, то в этом случае лавровый венок победителя достанется мне, мне и одному лишь мне. И тогда уже меня (а не его!) пригласят в Главное Управление.
Вот он и не захотел отдавать кому-то эти самые лавры. И как только я ушел от начальника, он моментально обзвонил журналистов, а вечером объявил нам, что САМ возглавит операцию.
А дальше произошло то, что и должно было произойти…
Утром интернет, телевидение, газеты, радио – все СМИ во всех подробностях обсуждали эту новость, демонстрируя рыдающего полковника, смеющихся полицейских и спецназовцев, увешанных автоматами и рождественскими гирляндами, счастливых детей с подарками в руках, ну и так далее.
Самая безобидная статья называлась: «Спецоперация “Santa Claus”! Лучше с умным потерять, чем с дураком найти!»
И всё-таки мой начальник обрёл свои «15 минут Славы» – видео с его слезами и соплями стало хитом YouTube…
За всеобщим весельем прозвучала вполне логичная информация об отставке полковника и назначении меня Исполняющим Обязанности Начальника Полиции нашего города.
Это на сто процентов давало повод для разговоров о скором официальном назначении меня на эту должность.
***
Свой первый день в новом качестве я начал с того, что, приехав в офис, собрал всех начальников отделов и объявил:
— С этой минуты ни один полицейский не останется без внимания! Личный героизм и преданность присяге – приветствуются! Халатность и коррупция в наших рядах – будут жестоко искореняться! Тем, кто привык работать по-старинке, настоятельно рекомендую сегодня же подать рапорт об увольнении. Это же самое передайте своим подчиненным!.. Я хочу, чтобы люди видели в нас реальную защиту, а мальчишки на улице играли в крутых полицейских парней, а не бандитов! Это МОЙ город! И я сделаю всё, чтобы в моем городе было именно так!.. До конца рабочего дня начальники отделов должны предоставить мне: 1) отчеты о проделанной работе; 2) подробный план действий на этот месяц; 3) план реорганизации личного состава; 4) план работы с личным составом. А теперь – за работу!..
Вряд ли кому-то моя речь показалась пафосной. Все сотрудники знали меня уже не первый год, и поняли, что мои слова не разойдутся с делом.
Через полчаса я собрал большую пресс-конференцию и сначала повторил для СМИ свое заявление практически слово в слово, а потом предложил:
— Я готов ответить на любые ваши вопросы.
Вопрос: Даже новорожденные дети знают, что вы с детства дружите с главой мафиозного клана Марлоном! Как Вы прокомментируете это?
Ответ: Спасибо за прямой вопрос! Признаюсь – я ждал, что кто-нибудь из вас обязательно спросит меня об этом, поэтому заранее подготовил ответ! (смех в зале) Но мой ответ будет состоять из двух пунктов. 1) Мафия непобедима! Я не глупец и понимаю, что теневая экономика была, есть и будет. И чем больше Света, тем отчетливее Тень!!! Но… я хочу (и всё для этого сделаю!), чтобы Света было очень много, а мафиози не чувствовали себя хозяевами в нашем городе!.. В первую очередь, мы будем бороться с наркоторговлей, малолетней проституцией и контрабандой. 2) Я во всеуслышание заявляю, что Марлон мой друг детства! Но там же (в детстве) наши пути пошли параллельно – он и его компаньоны нарушают закон, а я их ловлю и сажаю в тюрьму! (гул в зале) И как общий знаменатель ко всему вышесказанному (только не падайте в обморок!): МНЕ ОЧЕНЬ ВЫГОДНО, чтобы в нашем городе был мафиози Марлон! По крайней мере, он здравомыслящий человек, а не маньяк! Но если ему на смену придет кто-то другой, то я не гарантирую спокойствия нашему городу! И последнее: мои друзья и мои враги знают, что ни фактически, ни метафорически я никогда не продавался!!! В этом отношении, я чист перед Богом, законом и людьми!
Вопрос: И всё-таки… Почему вы не боитесь публично заявлять о своих связях с мафией?
Ответ: А вы ждали, что я скажу, что не знаю – кто такой Марлон?.. (пауза) Я связан с мафией не больше, чем любой из вас! Ведь среди ваших знакомых и друзей детства пока еще мало кто причислен к лику святых!.. (всеобщий смех) Может быть, Господь за что-то прогневался на меня в детстве и наказал дружбой с Марлоном! Но, поверьте, что и Марлона Бог тоже не наградил!.. Так что неизвестно: кому из нас легче! Я имею в виду не Господа, конечно, а себя и Марлона…
Я подождал, когда журналисты успокоятся и сказал:
— И в завершении, господа, признаюсь вам по секрету… Только умоляю – никому не рассказывайте! (смех в зале) С раннего детства и по сей день я всегда соперничал с Марлоном! А теперь, с вашей помощью, хочу ему передать: Марлон, наше соперничество только начинается! Всё только начинается!!! Благодарю за внимание!
Италия, Неаполь, 2013