Электронные часы показывали двадцать минут пятого, выдавливая из зелёного фона чёрные линии ровных цифр. Какая-то знакомая песня наполняла всё пространство машины, вырываясь из боковых динамиков и витая своей задорной мелодией по воздуху. Пятница подходила к концу. Честно говоря, неделька выдалась нехилая. Тысячи литров жизненной силы и задора выпили из меня эти пять дней, в результате чего выжатый, опавший и полуживой, я направлялся домой, поминутно подпевая композициям, которые крутила добротная радиостанция, придавая моему унылому естеству капельку радости, всегда возникающей, когда впитываешь что-то до боли знакомое.
Я миллиарды раз видел эти проносящиеся мимо пейзажи, но надвигающиеся зимние сумерки придавали им особый шарм, выплёвывая содержимым жил мягкие капли теней. Всё плыло, окутываясь благородной мглой, то и дело отгоняющей от себя и как-будто бы кричащей проезжающим: «Бегите отсюда! Бегите в свой тёплый дом и мягкое кресло! Это мой ночной мир, и вам здесь делать нечего!» И от страшновато-немого крика хотелось вопреки призыву и желанию скорее попасть в родные комнаты – остановиться, подойти к пеленающей тишине и ощутить всю абсурдность жизни, этапов, самого себя, а после, словно очнувшись от мечтаний, сесть в машину и продолжить ход в логичных и продуманных кругах сей безрассудности.
Я доехал до посёлка, а значит осталось ещё половина пути, которая, как показывают каждодневные разъезды, пролетит очень быстро, стремясь убедить, что иногда и дорога бывает прекрасно-заботящейся рекой, цель коей – довести тебя до обетованной пристани. Здесь же, на автобусной остановке, три небольшие фигуры, прижимаясь друг к другу и бойко передвигаясь, выкинули свои руки, призывая остановиться. Заприметив неуверенную просьбу, я притормозил, съезжая на обочину, и открыл окно, в ожидании, что голосующие тени заглянут мне в лицо, выразят своё намерение и назовут конечную станцию путешествия, куда я в качестве попутчика доставлю их.
— Докуда вам? – бросило моё нутро с небольшим барским размахом в голосе.
— До Ш*** довезёте? – раздался робкий ответ снаружи.
— До Ш***? Вы чего, с ума сошли? Это же даль несусветная. Зачем вам туда?
— У нас сегодня и завтра выходной в интернате, вот нас и отпустили домой повидаться. А на автобус мы, увы, опоздали…
— Вы что из города пешком идёте? – спросил я три пары глаз, устремлённых на меня.
— Да, уже два часа.
Мой взгляд удивлённо оглядел ребят с ног до головы, после чего перешёл на темнеющий небосвод, где еле-еле пробивалась луна, готовая взойти на свой пост, как только день приберёт за собой остатки синеватого цвета.
— Ну, вы даёте… — только и сумел я выдавить – Ладно, садитесь. Подвезу до В***, а там – сами.
— Хогошо. – прокартавил один из них, и все вместе они запрыгнули в машину.
Долго ехали в полном молчании, и лишь изредка шепоток пробегал между вечерними скитальцами, которые теперь отдыхали от изнурительной ходьбы.
— Так вы в интернате учитесь? – решил завязать я разговор.
— Да.
— И часто вы так ездите?
— Часто. Только обычно на автобус успеваем. – ответил кто-то из ребят, и навалившись на моё сиденье стал смотреть вперёд, разглядывая дорогу, а заприметив на щите расстояние до В***, пустился в беседу со своими товарищами о скором окончании пути и долгожданном домашнем уюте.
Я не стал больше ни о чём спрашивать, предоставляя пассажирам вариться в соку собственных грёз. Да, сегодня был изматывающий день, и он ещё не закончился.
В таком режиме тихого разговора мальчуганов и моего молчания мы докатили до заветного В***, заплутав на развилке въездных дорог. Ночь сгустилась, размалевав свой любимый колор по холсту, а посему в такую темень оставлять ребят где-то в другом городе, показалось мне дикостью, и путь было решено продолжать до победного конца, с болью проезжая мимо поворота к родному дому.
К глубокому огорченью, верная дорога никак не попадалась.
— Где въезд? – начинал нервничать я, наблюдая длинный ряд гаражей за окном автомобиля, который плавно тёк, словно ручей каменных стен и жестяных крыш.
— Не знаем. – слышалось в ответ, распаляя меня ещё больше.
Убедившись, что вдали ничего кроме леса и нескончаемых стен кооператива не имеется, мы остановились на обочине. Надо было искать другой путь, и я повернул голову к своим спутникам.
— Разворачиваемся?
Они кивнули.
— Вы знаете дорогу?
— Мы думали, что по этой. Но видимо, ошиблись. Я лично помню только с центра города, надо туда выехать, а там – сориентируемся. – сказал парнишка, сидевший прямо за мной.
— Ну, тогда поехали искать центр.
Развернувшись и нарушив при этом несколько заветных правил движения, наша компания возвратилась к покинутой ранее заправочной станции, служившей своеобразным придорожным камнем для витязей на распутье. Повернув наудачу направо, мы оправдали доводы тихой интуиции и спустя пять минут выехали на залитую вечерним блеском фонарей набережную пруда.
— Отсюда я знаю как… — радостно воскликнул мальчуган и указал тощим пальцем на боковую дорогу, петляющую между домов.
Выведя меня на нужный курс, ребята вновь оживились, причём периодически в их разговоре то и дело проскакивали фразы вроде:
— Они и так тебя везут… — Откуда явно вытекало, что слово «они» — это я, их новый друг, высматривающий в темноте путь, кружащийся и убегающий словно змея.
Через полтора часа мы въехали в обетованный поселок Ш***. Я остановил машину у тускло горящего рекламными вывесками придорожного кафе.
— Спасибо! Дальше сами.
— Не за что. – ответил я пассажирам, покидающим мой «корабль».
В свете фар точно также, как при нашей встрече, прижавшись друг к другу и плавно передвигаясь, удалялись в ночной мрак три фигуры учеников, отпущенных на побывку строгой администрацией учебного заведения, предоставляя меня объятьям пустой ночной дороги, ведущей домой.
