— Саша, сегодня твоя очередь.
— Не люблю очередей.
— Я даже не знаю, что и ответить на такое заявление.
— Ну ты же умница, Женя, придумай что-нибудь.
— Что я могу придумать?
— Тему нашей сегодняшней беседы.
— Тема у нас уже есть. Заголовок помнишь? Творческий труд.
— Ну, хорошо. У тебя что, нет домашних заготовок?
— Пожалуй. Давай говорить о «популяризации» писателем своих произведений.
— Популяризации?
— Произведение написано, отредактировано… А что дальше? Несколько дней назад мне довелось говорить именно об этом, о «популяризации» писателем своего творчества и, соответственно, имени с Генрихом Грузманом. Это терминология Грузмана. Я написала ему, что «популяризация – слово… несладкое». И назвала усилия писателя «донесением продукта до читающей публики».
— Так ты что, хочешь говорить о маркетинге?
— Почему бы и нет? Это ведь твоя тема. А меня интересует почему человеку необходимо (или это его обязанность даже?) довести до логического конца эту, так называемую «популяризацию»? Мне кажется, что прочтение произведения – ранее это была публикация на бумаге, да и сейчас мы все с вами (или почти все) стремимся к этой «бумажной» признательности – это та связь, то звено в цепочке между миром идей и так называемым «реальным» миром.
— Сегодня это довольно просто. Зуд писательства можно удовлетворить очень легко. Существует масса блогов и форумов. Тут же ты можешь получить и почти мгновенный отклик читателя.
— Это зависит от того, что ты пишешь. Если это действительно просто «зуд писательства», то да, вот тебе блог, и вот тебе применение твоим писательским способностям. А если у пишущего нет желания тратить своё время и энергию на пустопорожние размышления или интеллектуальную болтовню? Если человек пытается создать нечто, произведение, предмет искусства. А затем, создав, вынужден «вывести» это своё детище в свет. Разве это не является обязанностью родителя?
— Родители бывают разные. И не забывай, что при некоторых обстоятельствах дети оказываются сиротами.
— Ну, мы с тобой здесь говорим об ответственных, «приличных» родителях.
— Ну, если приличных, тогда другое дело, тогда обязаны.
— Ты всё шутишь.
— Ну, если уж необходимо говорить серьёзно, то да, каждый писатель хочет видеть своё произведение опубликованным и прочитанным как можно большим колличеством людей, особенно тех, кому это произведение адресовано.
— Как ты думаешь, почему? Разве не достаточно создать нечто достойное и на том успокоиться?
— Я думаю, что не достаточно, потому что любой акт человеческой деятельности требует своего завершения. А публикация написанного произведения и является завершением акта литературного творчества.
— Кульминацией.
— Вот именно.
— Ты знаешь, это звучит банально, но истинное литературное произведение и вправду не умирает. Я сейчас в который раз правлю переведённый мной роман Зингера, и чем глубже мне приходится его перечитывать, тем ярче он оживает для меня. А недавно стала читать Гайто Газданова, и в предисловии к первому тому собрания его сочинений, американский славист, который, кстати, учился недалеко от нас, в Кембридже, в Гарвардском университете, пишет об эмигрантской литературе и о том, что она вносит «новый трепет» в русскую литературу.
— А кто такой Гайто Газданов?
— Это такой удивительный писатель, покинувший Россию на исходе гражданской войны, когда ему не было ещё и двадцати лет. И всю свою жизнь он писал на русском языке, живя в Париже. Позже он работал на Радио «Свобода». Его проза по прозрачности, простоте и глубине сродни бунинской. Его также сравнивали с Набоковым и Прустом.
— Может быть, его творчество заслуживает отдельного разговора. Но давай вернёмся к нашей теме.
— Хорошо, я согласна. Тем более, что я хочу поделиться с тобой моей идеей о том, чем же на самом деле, как мне кажется, на неком эзотерическом уровне является акт публикации написанного текста. Сначала художнику необходимо пройти весь этот путь – от зарождения идеи, когда она всего лишь смутная картинка или некое чувство, некий набор идей, тоже зачастую смутных – а затем от разработки этой идеи, картинки, мысли чувства в полноценное произведение. … А затем – в свет. Воспитать, как ребёнка, вывести в мир. Необходимо. Я так думаю. И есть некая разница между желанием внимания для себя, любимого (я подразумеваю писателя), или желанием, стремлением вывести в свет свою творческую продукцию. Вы скажете – это почти одно и то же. Ведь ваш творческий продукт – есть продолжение вашей творческой личности. Но в этом вся и штука. Истинное творческое произведение начинает мерцать неким своим собственным светом, начинает излагать некую, отдельную от автора правду, генерировать иную реальность. Оно начинает жить само по себе, своей отдельной жизнью. Вне автора.
— Женя, ты к кому обращаешься? Ко мне?
— Похоже, что это у меня домашняя заготовка. Это я уже к читателям нашим обращаюсь.
***
Бастион НЕИЗМЕННОСТИ, который представляет собой так называемая «классическая литература» (тексты, максимально приближенные к их религиозным первоисточникам), никак не могут противостоять тем ИЗМЕНЕНИЯМ, которые вносит в них жизнь и отдельная личность художника. Творческий человек расписывает полотно своего времени и современного ему языка своими собственными красками, привнося своё ЭГО – то, что мы называем самовыражением. Вот они компоненты литературного творчества: слово, время – как прошлое (фундамент прочного продукта – языка, отшлифованного предыдущими поколениями и культурно-историческим процессом), так и настоящее. И … личность художника, его тщеславие, эго, самость если хотите. Его сублимация в язык, в слово, побег, эскапизм из своей личной экзистенции в экзистенцию, которую он проецирует в культурное пространство через призму своей ущербно-прекрасной личности.
Теперь позвольте вновь процитировать Грузмана (из личной переписки):
«… о «тщеславии» не всё так однозначно. Оно не может быть только негативным, но отнюдь не всегда и положительное. И не верьте никаким оценкам и советам. Ибо «тщеславие» очень близко граничит с «самокритичностью»: оно может быть положительным тут и отрицательным там, полезным здесь и вредным там, больным сегодня и радостным завтра. Поэтому в этом случае могу посоветовать только одно: держите своё ЭГО, но не будьте ЭГОИСТОМ. … хочу высказаться по поводу нормы «самовыражение», чрезвычайно модной максимой, но что человек, а точнее, мыслитель, выражает: плохое, хорошее, доброе, злое – всё разом, без какого-либо разделения… А это означает – ВПУСТУЮ. Самовыражение не даёт в таком случае индивидуального качества, неповторимого и присущего только особой личности. Самовыражение предназначается только для выхода во вне. А необходимо, чтобы индивидуально-родовое отражало рождение внутри и, как результат, выход во вне. Полной заменой самовыражению я понимаю нечто противоположное – САМОКРИТИЧНОСТЬ. И это уже не свойство, не качество, а цельное мировоззрение, целостное духовное образование».
***
— Хорошо. Мы с тобой сейчас нашли логическое и эмоциональное обоснование или оправдание для художника в его стремлении опубликовать своё произведение. Смотри, этот самый писатель совсем не обязательно настолько глубоко копается в себе и понимает, что им именно движет в стремлении опубликоваться. Поэтому у него, зачастую, вполне смешанные чувства, словно он должен перед кем-то оправдываться.
— Обоснование найдено. Можно с лёгким сердцем поговорить о маркитенге.
— Начинай.
— Это область слишком специфическая. В ней много подводных камней, но я не уверен, что читателям нашей рубрики эта тема интересна. Если я ошибаюсь, пусть наши читатели меня поправят и зададут мне конкретные вопросы, а я, в свою очередь, постараюсь на них подробно ответить.
— Тогда придётся этот разговор отложить до следующего выпуска нашей рубрики?
— Придётся отложить.
— А что мы скажем на прощание нашим читателям?
— А что мы можем им сказать? Творите. Пишите. Не сдавайтесь. Верьте в свою звезду.