И ты идешь, куда идут другие.
Так принято — всегда идти толпой.
Ну что же, Бог с тобой.
Тут не помогут всеблагие.
Я не хочу от вас последних новостей,
Мне дела нет до ваших сор и сплетен.
Как вы пришли в расстройстве из гостей,
Как ваш проект остался незаметен.
Мне наплевать, кто вашим стал врагом,
С кем вас связала выгодная дружба.
Зачем мне знать, кто посетил ваш дом.
Кому вы льстите, если что-то нужно.
Я не хочу вас видеть, вот и все.
Идите вон дорогою свободной.
Пусть будет дальше каждому свое.
Живите дальше жизнью беззаботной.
А я своею жизнью заживу,
Дремучею невидно, припевая.
И лягу облегченно на траву,
И вновь увижу в небе контур рая.
Цветет черемуха, просторы зелены,
Но снег пошел. И снова побелело.
И сразу стало столько тишины,
Что сердце без причины заболело.
Весенний снег. Устанешь от причуд.
И нет тепла, и замерла природа.
И птицы в непогоду не поют.
Какое же настало время года?
Но сладостный черемух аромат,
Сквозь форточку, пьяня проник в квартиру.
Одумавшись, весна придет назад,
Неся с собой тепло и радость миру.
Там бродят лоси серыми тенями,
В овраге темном булькает ручей.
Как странно пробираться меж стволами
И чувствовать, что рядом нет людей.
Упасть на землю подремать тревожно
На мху сыром, под пенье скрытных птиц.
И дальше пробираться осторожно,
Нарушив пустоту лесных границ.
А ты все таже: даль, дорога, грязь,
Погост на горке, церковь, кромка леса.
Разорвана связующая связь,
И нет уже былого интереса.
Есть только эта горькая любовь
И ненависть. Но нет к тебе презренья.
Иду и вижу, как воскресла вновь,
Как зиждется надежда на спасенье.
Сад одичал и травами оброс,
В деревьях целый день щебечут птицы.
На стенах посерел от влаги тес,
А мох на крыше словно черепицы.
И не пойму: дом мой или не мой?
Не узнаю. И в комнатах — чужое.
И кто-то входит и стоит за мной.
И пыль. Оцепененье гробовое.
И дом стоит, но в доме нет меня,
Как нет того мальчишки и каникул,
Как нет того счастливейшего дня.
Все миновало…..
Как был бы мир прекрасен без людей.
Без лжи, убийств, насилия и рабста.
Никто б не знал предательства коварства.
И мир бы был прекрасен без людей.
Но мира быть не может без людей.
Без глаз счастливых, песен и открытий,
Без книг, картин и радостных событий,
Без Бога, без рождения детей.
Молитвами былого неизжить,
Лишь легче станет.
Не торопись, зачем же так спешить,
Грядущее обманет.
Не надо больше слепо уповать,
Что день исправит.
Ложись скорее на свою кровать —
От боли сон избавит.
Хлынули ливни, струи как хлысты,
Хлещут по площади струи воды.
С шумом потоки к стокам текут,
И водопады под землю падут.
Струи прохожих скрыли, дома,
Струи омоют. Под тучами тьма.
Город на миг погрузился во тьму.
Ливни идут — неподвластны уму.
Хлещет струями сирень и навес,
Скрыт за струями чернеющий лес.
Но восхитительно после дождя
Выйти гулять, ручейки обходя.
А негрешное с грешным мешая,
Я закончу, где Бог даст:
Может быть на границе Шанхая
Или в снежный врастая пласт.
Или утром выйдя на паперть,
Покрестясь на рассвет и кресты,
Заспешу к тебе Богоматерь,
К облакам, где сияешь Ты.
И по лестнице в небо влезу,
Слезы радости затая.
И последний поклон лесу
Передам с неба грешный я.
Все негрешное с грешном в суе
Каждый день в думах и делах.
Я в фантазиях нарисую,
Что увидел в волшебных снах.
И прости меня Боже такого,
Изможденного, без хвалы.
И прости меня снова и снова,
И чуть-чуть притупи углы.
Бегут пять гномов из норы
Зажиточной под пнем.
А в небе солнце до поры
Горит себе огнем.
Несутся гномы в рудники,
Предчувствия тая:
Что растопило ледники,
Течет вода поя.
Надолго бросили нору
Уютную свою.
Глаза свои я сильно тру
И слезы счастья лью.
Как черви трупные, наследники. Удел
Их жить, питаясь славой прошлых дел.
Знакомства старые использовать, архивы
Распродавать по мере нужд. Красиво
Являться всюду, где собрался цвет
От общества. Как бабочки на свет,
Напудренные вдовы, дети, внуки
Целуются, беря кого под руки,
Кого обняв, кому едва кивнув.
А урна глубоко себе зарыта…
И хочется, забывшись и уснув,
Не делать независимого вида
Среди…..
Морщит реку ветер сильный,
Мочит травы дождь обильный,
И нелетняя Москва,
как зеленая тоска.
У лета есть невидная черта,
За нею буйство зелени и цвета…
На плоскости кленового листа
Разлито солнцем золото рассвета.
Не оболгать его, не опорочить.
Его явил на землю эту Бог.
Людского нетерпения итог —
Лишь смерть его ускорить иль отсрочить.
Но даст им что-то бедный тот итог?
Ты смотришь на меня, пытаясь угадать:
Кто я такой? Какой? и Что мне нужно?
Я буду рад секрет тот разгадать:
Кто я такой? Решим задачу дружно.
Мужчина средних лет, был выучен давно.
Запойный чтец, любитель пить вино.
Все ветер в голове, но Бог в душе. Однако
Любовь жива к родным, друзьям. Как дважды два —
Восславить свет и не приемлеть мрака.
Пусть беден лишь цела была бы голова.
А чем же жив? Надеждой сердобольной,
Что день прожить — уже большой итог.
И чувствовать счастливо воздух вольный,
И знать, что в трудный час не оставляет Бог.
Где люди промолчат, звучит молитва миру.
Предательство и ложь, ты смог уж превозмочь?
Не смог… И Бог-судья твою оценит лиру.
Придет тот час. Сейчас поди-ка прочь.
Ты много знать хотел, через страданья,
Ты знания запретные обрел.
Но почему утихли все желанья?
Как ты себя в миг исытанья вел?
И слабости свои с грехами разбирая,
Я к выводу печально прихожу,
Что кое-что я в жизни понимаю,
Но ничего про то не расскажу.
Кто я такой? Пусть разгадают после.
Ты смотришь на меня пытаясь угадать,
Кто я такой? Пойдем как лучше в гости,
Кто я такой — я не желаю знать.
Свое чешуйчатое тело до неба поднимает ель,
Корнями землю пронизала, пьет соки и живет сто лет.
Что ждет ее? Капель весною и ветви рвущая метель…
Ночные тени над верхушкой и робкий на востоке свет.
Миллионы незнакомых каждый день проходят мимо.
Я смотрю сквозь эти лица. Как же все на свете мнимо.
Никогда я не узнаю, кто прошел случайно справа.
Почему же омрачает неизвестности отрава?
Миллионы неизвестных, миллионы непонятных.
Жизнь пройдет среди намеков, истин темных и невнятных.
Скрипят грачи, составы пролетают.
И полустанок дик.
Одна коза на привязи гуляет.
И в этот миг
Свершается нивидимое глазом
За тыщи лет —
Мир, как он был, изчез куда-то разом.
И мира нет.
Вспоминаю, как выйдешь во двор,
И на санках во весь опор с гор.
Лес темнеет вдали, и трамваи звенят.
За дорогой конечный круг.
Деревянная будка. Восторженный взгляд
Все увидит вокруг:
Как ворона к помойке летит,
Как над крышей гудят провода,
Как ручей мутноводый бежит,
Как скукожился домик из льда.
Боже милостивый, ну куда же, куда,
Все исчезло, как та снеговая вода?
Дороги в стоячей воде,
Размытые колеи.
В бурьяне и лебеде
Скрыты поля твои.
Ворон над головой
Крикнет и улетит.
Что нам делать с тобой?
Облик твой скрыт.
Буду ходить без дорог
До темноты.
Если поможет Бог,
То отыщу следы.
По глади стоячих вод,
Зеленую ряску смяв.
Идти за тобой вперед.
Боже, помилуй мя.
Солнце скатилось вниз
За черные пики елей.
Месяц кривой повис…
А я все иду к ней.
Я жил и жизнь не понимая,
Ее подарков не ценил.
И дни, и годы проживая,
Впустую тратил много сил.
И что казалось мимолетным —
То было вечным и большим.
И многим людям и животным
Я совершенно стал чужим.
Что было важным и тяжелым —
Все оказалось суетой.
Где грустным был, где был веселым?
Кто или что владели мной?
И жизни пропустив подарки,
Уже я ничего не жду.
И холодно мне или жарко
Теперь я все вперед иду.
И жизни возлюбив мгновенья,
Смотрю с печалью на людей.
Пусть будет больше вдохновенья,
Пусть больше будет ясных дней.
Мы выйдем в мир с открытыми глазами,
Увидим небо, облака, рассвет.
Хорошее должно случиться с нами
Плохого больше нет.
Мы выйдем в мир любя и принимая —
Прохладу, свет, все запахи земли.
И жизнь свою с твоей соединяя,
Прошу: Его моли,
Проси добра, открыв для Бога сердце,
Проси добра для мира и людей.
Чтобы любовью истины согреться
И оставаться с ней.
А вас в разгаре вечер, господа,
Шампанское разносят на подносах.
Попасть бы к вам… В какие города?
Забыть о всех поставленных вопросах.
Забыть и пить холодное вино,
Смотреть на потолок беспечно долго.
Уже закат, становится темно,
Через дорогу берег, плещет Волга.
Мне пить вино, забыв, что есть зима
И чувствовать как пот по лбу струится.
Спокойно пить и не сходить с ума,
И виноградным соком насладиться.
Илья пророк, холодная вода,
Но жар еще не оставляет землю.
Пусть длится летний праздник, господа.
Листва шумит, а я ей сонно внемлю.
Как грустно знать, что кончилось… И вот —
Уже ничто у нас не повторится.
И будет не дано переродиться,
И все, что было навсегда уйдет.
От ваших лиц — из тьмы и пустоты —
Не явится в душе привычный отклик.
А с неба на тебя из белых облак
Чужие вдруг проявятся черты.
Все кончено… К чему возврата нет?
Возврата нет к мечтаниям наивным,
К былым страстям неопытным, но сильным.
И прожито уже довольно лет,
А все верх дном: дела и изреченья,
Все дорогое ты отдал на слом.
Ты жил и выживал своим умом,
Все время ждал прекрасное мгновенье.
И растворился… Грустно понимать,
Что кончилось, что зря и невозвратно
Потратился… И все же аккуратно
Ты должен все, терзаясь, начинать.
Качаются березы,
овраги.
Дожди. Ручьи текут потоком мутной браги.
Дорога в глине. Крест на церкви черен.
Кто подневолен?
И продувают ветры
Километры.
Полынь и сныть, борщевики стеною,
Что происходит в этот миг со мною?
Березы, церковь, мертвая равнина,
На небе тучи — серая рванина.
Бор пахнет крапивой, малиной, листвой,
А солнце сияет как шар золотой.
По небу лениво бегут облака,
И манит прозрачной водою река.
Мы вспомним еще эти летние дни,
Зимою, в гостиной затеплив огни.
Успейте попрощаться с той Москвой,
Пропахшей пылью, плесенью, котами,
С заброшенными пышными садами,
Поросшими крапивой, лебедой.
Прости Москва, безропотно ушли
Жильцы твои на тихие погосты,
Покоятся в гробах навеки кости,
Став плоть от плоти городской земли.
Прощай Москва, пусты твои столы,
Где хлебосольство, гости дорогие?
Квартиры спят стерильные пустые,
Все чтят свои отдельные углы.
Пойдут дожди, ветра задуют,
Сорвав листву и унеся.
Одну личину на другую
Природа сменит, не спрося.
И утренники холоднее,
А небо выше и ясней.
А краски будут все беднее
Осенних скоротечных дней.
Россыпи звезд в черном небе голову кружат.
Август. Холодная ночь. Запахи трав и цветов.
Все, что ты долго на сердце носил, вырывается нынче наружу,
Сегодня твой час настает, будь готов…
И льнущие грезы, с ними придется расстаться,
Сколько мечтаний отравляли годы твои?
Сегодня пора решить уходить или оставаться?
И нужно, чтобы на все хватило твоей любви.
Что-то неврастеническое в нежности к каждому вздоху,
К каждой простой былинке, к рассвету или дождю.
И незаметно ты вписываешься в эпоху,
Опять из себя выжимая очередную статью.
Небо бездонное в еле заметных звездах,
Пыльная гладь дороги, ведущей на переезд.
Запах полыни. Решиться всегда непросто,
К тому же предчувствуя, что время тебя съест.
Мне кажется я где-то видел это:
Холодное насупленное лето.
Дождь хлещет без разбора по лицу.
Намокли вещи, улицы, строенья,
А по асфальту бродят отраженья.
Трамвай искрясь проедет по кольцу
Сырой овраг в листве подгнившей,
Чуть слышно булькает родник.
Еще землею неостывшей,
Качаясь, тащится старик.
Церковный звон звучит уныло,
Кричат вороны на полях.
И время будто бы застыло,
Как белый блик на куполах.
В овраге темном и сыром,
Где бузина, осоки.
Живут давно в кусту густом
Нахальные сороки.
Они летают и трещат,
И прыгают забавно.
Растят своих орущих чад
И кормят их исправно.
Летят сороки из полей
В деревню поживиться.
За ними туча, что черней
Угля, на крыльях мчится.
И под дождем холодным.
Под ветром продувным.
Опять в краю дремотном
Вдыхаешь горький дым.
Дороги намочило,
Расхлябли колеи.
И где берутся силы
Опять в года твои?
Идешь в промозглый вечер
Со службы ко двору.
И сумрачные речи
Взывают к топору.
И сколько нужно веры,
Чтоб крови не алкать —
Стучаться в Божьи двери,
Молиться и страдать.
Еще одна сгоревшая душа,
Ушедшая до срока и негласно.
Так ничего по сути не реша,
Земные сроки кончила напрасно.
Еще одна до Бога убралась,
Торжествовать у вышнего престола.
Ей не страшна уже земная грязь
И холодность людского произвола.
Еще одной душою больше счет,
Еще одной свечей светлее в храме.
Земное время медленно течет
При ныне укрепляющемся Хаме.
Но Бог все тут, спаси и сохрани.
Я уповаю на тебя Всевышний.
Идут мои отсчитанные дни.
Живу, как есть, то лишний, то нелишний.
Октябрь
Как древний бог под куполом на росписях,
Как первых слов каракули на прописях,
Как все живое обратится в прах… И мало,
Что понял в жизни я, но начинать сначала…
Как первый снег, как запах книг и пыли,
Как нервы измочаленные ныли,
Как каждый день все начинать с вокзала.
Но тихо на душе. Я повторю
Слова, что ты с любовью мне сказала.
И я тебе вторю, вторю, вторю…
Попробую опять начать сначала.
Окна в сад, антоновки и сливы,
Зелень затеняет старый дом.
Мысли о тебе нетерпеливы,
Тут с тобой мы лето проживем.
Растопив заржавленную печку,
Форточку открыв, чтоб вышел дым,
У иконы я затеплю свечку.
Хорошо быть молодым и злым.
Я теперь моменты не считаю
И сюжеты больше не коплю,
Это лето я переживаю
И тебя сильнее все люблю.
Дома сыро, август, Спас медовый,
Скоро занеможет, задождит,
Скоро народится месяц новый,
Нам с тобой уехать предстоит…
Жду тебя и пью вино. Хмелею.
Время больше я не тороплю.
Вот живу, страдаю, как умею,
Жду тебя, мечтая, и дремлю.
Я рот рукой зажму. Замру. И не скажу
Ни слова больше….
Слизняк на шляпке белого гриба…
Поистине счастливая судьба.
Новый переезд готовит Бог,
Новый подводить пора итог.
Жизнь несется вдаль, вперед, вперед.
И когда настанет мой черед?
Переезд. Грядущий переезд.
Жизнь проходит в перемене мест.
В одних кальсонах старичок
Глядел на облака.
Себя от ветра он берег,
Берег от сквозняка.
Он видел тучи, дождь и снег
С терассы. И курил.
Свой долгий, доживая век,
Он с Богом говорил.
Старик порой был зол и пьян,
Но не бывал он глуп.
Не видел он далеких стран,
Но многим был он люб.
Дощатый пол,
Облезлый стул,
И никого вокруг.
Наверно, навсегда уснул
Старик — мой лучший друг.
Почувствовать, что выпал из эпохи,
Что в общем хоре петь не суждено,
Что нету сил под бой подставить щеки
И нету сил пить горькое вино.
Эпоха отраженная моими
глазами — отойдет в небытие,
Как наше каждодневное житье.
Для будущих мы станем все чужими.
Эпоха-миг, как гадко быть в почете!
Как лезть легко по чьим-то головам.
Как осознать, что скоро вы умрете?
Признаться как, что вы бесстыдно врете?
И это все Господь прощает нам?
У линии есть зыбкое начало…
И свет, и тьма родны нам и нужны.
Нас время, как хотело — выражало,
Расстаяли отечества сыны.
Я выпал из эпохи… Через силу
Иду опять, ты видишь, Бог-отец?
Иду, закрыв глаза, ищу могилу
И жду, какой мне выпадет конец.
Глас на небе тихий
Звал неумолимо.
Все что в мире зримо,
Призрачные лики.
Глас, не умолкая,
Влек к себе. Редела
Площадь.
Зима приходит в город мой,
Является нежданно.
Снег за окном, в душе покой.
…….
Нависло небо, все спешат:
Дела свирепы утром.
Снега невинные лежат.
…….
И сырость с холодом в мой дом
Врываются в окошко.
Как хорошо, что мы живем, —
Скажи по правде, кошка.
Несет царевну серый волк
В еловые леса.
Горит невиданным огнем
Заката полоса.
Темнеет, филины кричат,
Шумит дремучий лес.
И вызывает сказка в нас
Глубокий интерес.
Что будет дальше в свой черед,
Как сбудутся мечты?
Несет царевну серый волк
И что ему версты…
Подскажут звуки мысли направленье,
И Бог в словах себя явит.
Я верю, что всего одно прозренье —
Всю жизнь без покаянья искупит.
С неба падают хлопья —
Тяжелы и мокры.
Почернели надгробья.
На зелень трав ложится белый снег.
Дней спутан счет. И вечная природа
Не сбавит свой неумолимый бег,
Капризно времена меняя года.
Но в тех капризах — вечная мораль:
Ты смертен, ну, а что-то неизменно:
Земля в снегу, слезящаяся даль
И облака, плывущие так ленно…
Когда ты первые потери
и неудачи ощутил,
Твой голос внутренний молил
В чужие не стучаться двери.
Не нужно им напоминать
О собственном существованье.
И это горькое признанье
Не мог тогда ты осознать.
Сейчас надменен показно,
Но наделен духовным зреньем.
Спасен своим неизмененьем,
Что одному тебе дано.
Сброшены на пол подушки,
Одеяло смято.
Кошка навострила ушки
И чему-то рада.
На хозяйку смотрит томно,
Щурится, зевает.
И квартирный мир огромный
В сердце принимает.
Все уйдут в клубок свернется
Кошка у подушки,
День проспав, она проснется,
Навостривши ушки.
Ночью приходил Мороз,
Мокро все окно от слез.
Жаль Мороз его забросил
До узоров не морозил.
Надвигаясь на нас блокада,
Угрожает новым концом.
Неизвестность страшна. Ты рада,
Что сейчас мы с тобой вдвоем.
К изоляциям привыкаешь,
Уходя в себя на года.
И как мученики выживаешь,
Обрезая все провода.
Ничего я не жду от ближних,
Только мыкаюсь, как глухой.
Помоги и спаси Всевышний,
Дай дожить этот век с тобой.
Роя белых пчел полетели в поля,
Темный лес растворился в молочной хмари.
Серого неба не видно. Под твоими ногами земля,
А в лужах кривляются странные хари.
И все дальше, сырея, напитываясь водой,
Под южным пронзительным ветром декабрьским.
Спасибо прожитый год, что я снова живой,
Я счастлив этим подарком царским.
Уходя, иногда так хочется поговорить,
Чтоб тебя в прихожей хозяева задержали.
Но уйдя из чужого дома, опять начинаешь жить,
Как ангелы бы хотели, но за тебя не решали.
Черные ели вблизи зеленей,
Рыжая хвоя лежит на остатках снега.
Иди, иди по дороге, иди живей,
Если еще можешь — не бойся бега.
Скоро стемнеет, твои следы заметет,
Рождественский дед по традиции станет ходить на квартиры.
Давайте, как сможем, встретим Новый год,
Послушаем в тишине музыку мира.