Из серии «Мариуполь прифронтовой»
КАМЕНЬ
Вот как бывает: живет человек, живет,
Любит, сажает деревья, мосты возводит
Или, к примеру, врачует людей, но вот
Вдруг к человеку другой человек приходит
И говорит, что, мол, я за тебя решил,
Ты уже тут некстати, весьма некстати.
Будет тебе сердиться, брат! Все, пожил,
Побаловался, построил мосты и хватит.
— Что значит «хватит»?? Позвольте! Я не могу!
Я недоделал то, недосоздал это!
Я вот, к примеру, ни разу не спал в стогу!
Я собирался в деревню рвануть на лето!
Сына не вырастил. Не досмотрел отца.
Что значит «хватит»?? Позвольте! – кричит в досаде.
— Хватит! – второй поморщился. – Ты – овца!
Так что помалкивай! Знай свое место в стаде!
Ну, и достал из-за пазухи камень/нож/
Танк/РПГ/миномет/АКС/патроны…
Что там еще достают из-за пазух?
— Что ж,
Мы начинаем войну! – и залез на трон. И
Стал наблюдать, улыбаясь ехидно. Да,
С тронов, оно, безусловно, сподручней — рушить
Чьи-то надежды и судьбы, и города,
Бесцеремонно стреляя в сердца и души,
Видеть, как дети теряют своих отцов,
Страстно дырявить людей, как мишени в тире…
Геополитика, детка! В конце концов,
Это уже не ново в подлунном мире.
Геополитика. Знай свое место в ней!
А не согласен, что ж, обращайся к Богу,
Чтоб научил, как не больно терять друзей,
Как привыкать к отчаянью понемногу,
Как умирать от пуль. Как рожать мужчин,
Зная, что их не сберечь, обхватив руками…
Знать, что всегда за одной из своих личин
Прячется подлость, держа наготове камень.
НАЕМНИК
Так бывает: кому-то кто-то
Помогает отдать концы.
«Убивать» — может быть работой,
Как выращивать огурцы.
Да, наемник. Мы все наемны.
От министров и до блядей.
Только кто-то стоит у домны,
Кто-то ходит стрелять в людей.
Встал, отправился на работу,
Прополол пару сотен душ,
Вымыл руки и все. В субботу
Ты – отец и примерный муж.
Вымыл руки и все – не гложет.
Купишь сыну в который раз
Новый гаджет. А в отпуск, может,
Свозишь в Крым. Или на Донбасс…
В ВОЙНЕ
Я день за днем живу в войне теперь.
Мечусь в войне, как в клетке дикий зверь,
Царапаюсь наружу оголтело.
Прислушиваюсь к ней, к шагам ее,
Жую о ней и правду, и вранье,
Давлюсь им, но глотаю то и дело.
Я вижу, слышу, думаю войну.
Я у войны в объятиях, в плену.
Я – в ней. И никуда с подводной лодки.
Я не хочу терпеть, но я терплю.
Я злюсь, а после злость свою топлю
В стихе, как алкоголик в рюмке водки.
И, Боже правый, не моя вина,
Что я в войне по горло, что война
Витает в этом воздухе горячем.
Что день за днем война теперь во мне
Болит, стенает, просится вовне,
Выплескиваясь так или иначе…
*****
Ты, может, скажешь, так, мол, не бывает?
Бывает. У бессилия в плену,
Когда кого-то кто-то убивает,
Я безотчетно чувствую вину.
Помимо здравой памяти и воли,
Сама в себе, с собой наедине…
И если кто-то корчится от боли,
Не знаю, почему, но больно мне.
Пока война приходит к нам с востока,
Откуда должно приходить рассветам, да,
Я медленно, мучительно, жестоко,
Отчаянно сгораю от стыда.
У каждого из нас своя дорога.
Я, как блаженный у святых дверей,
Выпрашиваю мальчиков у Бога,
Молюсь за безутешных матерей.
ГДЕ ТЫ ТЕПЕРЬ
Вынужденным переселенцам…
— Где ты теперь?
— Кажется, что во сне.
Сильно стреляли, вот и уносим ноги.
— Где твое сердце?
— Выпало по дороге
В темный, горячий, липкий Донецкий снег.
— Как это было?
— Как это было? Так,
Как в детективе странном, дешевом, пошлом.
Все в одночасье – раз и осталось в прошлом,
Выставленном на «Сландо» за четвертак.
— Что ты планируешь?
— Выжить и пережить.
«Шить сарафаны и легкие платья из ситца.
— Ты полагаешь, что все это будет носиться?
— Я полагаю, что все это следует шить!»*
Верить друг другу, влюбляться и радовать мам,
Строить побольше семей, небоскребов и планов.
…Будут на улицах Кожаных Чемоданов
Праздники Возвращения по домам!
____________
*цитата из песни Ю.Левитанского «Диалог у новогодней елки»
ПАМЯТИ МОЕГО КРЫМА
От имени и по просьбе О., вынужденно
покинувшей Крым в апреле 2014г.
Я стала забывать тебя в лицо –
Любимый пляж, любимую аллею,
Твой запах, голос… И, в конце концов,
Вот так, глядишь, тобой переболею.
Ты в новой мне когда-нибудь потом
Останешься, как имя и как дата.
И я устану сожалеть о том
Тебе, что был моим когда-то.
Ай-Петри, Ласпи, Демерджи, Форос,
Бахчисарай, пещеры Инкермана…
Мы распрощались быстро и всерьез
По правилам курортного романа.
И я еще немного погрущу
И вылечу бессилье, как простуду.
Мой ненадежный! Я тебя прощу,
Наверное, не раньше, чем забуду.
И все бы ничего. Вот только так
Смятенно жаль, что я определенно
Недовоспела сонный Аю-Даг
И дыры на душе Качи-Кальона.
ЛЕТО 2014
А лето выдалось, ей богу,
Ну, просто кругом голова!
Не по чуть-чуть, не понемногу,
Не временами, не едва,
А прямо из ушата! Просто
Упейся этим летом! Ах!
В лугах трава такого роста,
Что заблудить бы в тех лугах!
Какие росы этим летом!
Такие росы! Точно ртуть!
А небо! Небо.. В небе этом,
О боже, можно утонуть!
Ты не видал такого неба
Нигде – иллюзии не строй.
Под небом – поле. Поле хлеба
Оберегает сосен строй,
Вонзая острые макушки
Свои в синейшее из неб.
И пушки… Если бы не пушки,
Мы убирали б этот хлеб!
И танки… Если бы не танки,
Не лязг затворов у дверей,
Не юных мальчиков останки,
Не вой бессильный матерей…
И если б… Если бы не эта
Чужая, пошлая война,
Уж мы бы пили это лето
До самой капельки, до дна!
БАБУШКИ
Из-под очков на солнце жмурятся,
Миролюбивые вполне,
Стрекочут бабушки на улице
О том, о сем и о войне.
Все так нелепо и не вяжется
С весною, но у этой вот
В «Азове» внук подружки, кажется,
У той – сосед ушел в «Оплот».
Старушки обсуждают лучшее
Из раздобытого в гостях,
На рынке, в ЖЭКе, в крайнем случае,
В различных СМИ и соцсетях.
Крестясь изогнутыми пальцами,
Трясут прозрачной сединой:
Что, мол, сегодня под Дебальцево,
Что там опять под Сартаной?
И причитают: «Что за люди? На
Кой нам это? Вот напасть!»
Ругают всех: Обаму, Путина,
ООН и собственную власть.
Вздыхают, охают, волнуются,
А больно и досадно мне,
Что наши бабушки на улице
Теперь стрекочут о войне…
ВЕЩИ
Еще стреляли, но уже чуть-чуть.
Подумаешь! Бывало и похлеще.
Тот парень… Он достался палачу.
А матери вернули только вещи.
Их принесли сегодня ровно в пять.
Стучали в дверь и говорили долго.
А мать… А мама не могла понять,
При чем тут сумка, Бог и чувство долга,
Зачем все эти люди – к ней домой,
Зачем невестка бьется в исступленье…
Шепнула, как отрезала: «Не мой!»
И тихо опустилась на колени.
Не слыша, как защелкнулся замок,
Все повторяла сухо и зловеще:
— Не лгите мне! Мой так со мной не мог!
Все – прочь! И заберите эти вещи.
ЛЮБОВЬ ПРИФРОНТОВАЯ
Блестели капельки на коже.
На простынях белей белил
Сгущался вечер и, похоже,
Он нам с тобой благоволил.
Все разом соловьи Ла Скала
Слетелись в наш укромный двор.
В тот вечер я тебя ласкала
Так, как ни разу до сих пор!
Война и прочие детали
Теряли значимость и вес.
Над нами ангелы летали,
Оберегая нас с небес.
Мы проросли по кромке кожи,
Смешались, словно две реки…
А лето выдалось – о, боже! –
Всем негодяям вопреки!
ТИШИНА
В начале было Слово…
Евангелие от Иоанна
Как сообщили в кризисном центре Оборона Мариуполя, начиная с воскресенья и до сегодняшнего утра в секторе «М» не зафиксировано ни одного обстрела — уже четвертый день соблюдается режим прекращения огня.
Информация из прессы, 2.09.2015
В который раз здесь прокатился слух.
Но слухам здесь теперь не доверяют…
Уже четыре ночи не стреляют,
А я боюсь сказать об этом вслух.
Высовываясь из своей норы
Наружу, не уверенно, как мышь, я
Прислушиваюсь к музыке затишья,
Оценивая мастерство игры.
Ей от недавно верю не вполне.
Боюсь спугнуть случайно, ненароком.
Но тишина гремит тяжелым роком
И эхом отзывается во мне.
Я жду. Боюсь, что это не всерьез.
Придирчиво ищу приметы фальши.
Но странно, тишина звучит и дальше,
Волнуя душу, трогая до слез.
И я, и дом, и двор за домом, да,
К ней постепенно привыкаем снова.
И понимаем: первым будет слово.
Здесь все решает слово. Как всегда.
АДАМОВЫ ВОЙНЫ
Течет по венам, как по проводам,
Месть. Правит бал, линчует неудобных.
И все с тех пор, когда один адам
Затеял убивать себе подобных.
В чем было дело? Деньги, слава, власть,
Изжога, алчность, перебор «Агдама» —
Неважно. Но, наубивавшись всласть,
Сам пал от рук соседского адама.
А дальше – больше. Тикали часы,
Шли годы – вечность не стоит на месте.
В эдеме подрастал адамов сын
И целеустремленно жаждал мести.
И как-то раз, расправив крылья плеч,
Перекрестившись хмуро и упрямо,
Адамов сын достал адамов меч
И поднял на соседского адама.
Под лай собак и трели соловья
В соседский дом пришли дурные вести.
Но у соседа были сыновья
И все другие атрибуты мести…
Так и живут адамовы сыны,
Приличные, казалось бы, мужчины,
Всегда имея веские причины
И благовидный повод для войны.
В ПОИСКАХ НОЯ
А ну-ка, не брыкайся и не ной!
Давай, сваяй ковчег/баркас/каное!
Встань за штурвал! А если ты не Ной,
Он выберет для нас другого Ноя.
Он снова нас простит. Когда-нибудь.
Поддавшись на смешные уговоры,
В который раз укажет людям путь
Из нынешних Содома и Гоморры.
Он любит нас и нет других причин
Прощать нас, примитивных как моллюски.
Он нас делил на женщин и мужчин,
Но точно не на русских и нерусских!
Он сочинил здесь все — за пядью пядь.
Он щедро одарил нас чудесами.
Он дал нам нас! А право убивать
Мы беспардонно выбороли сами.
Мы каемся на Спас и Покрова,
Когда придавит, тычемся в иконы,
Забыв, что и у Бога есть права,
К примеру — право на Армагеддон. И
Бесстыдно проливаем чью-то кровь,
Беснуемся, как черти в преисподней,
Упрямо продолжая вновь и вновь
Испытывать терпение господне.
ПУСТОЕ
Пустое, люди! Не хватает слов, но
Я говорю их, смыслу вопреки.
Очнитесь: в этом мире все условно:
Чины, границы, нормы, языки.
Мы проросли сюда, как божьи всходы,
Спасибо, что людьми на этот раз,
А дождь и снег, закаты и восходы
Здесь были до и будут после нас!
А время… Время – временами врач, но
Оно же и палач. И – се ля ви! –
У нас здесь все весьма неоднозначно,
Все, кроме неба, моря и любви!
И жизней нам отмерено – всего-то…
И сколько нас у Бога на кону?
И, честное поэтское, охота
Вам тратить это время на войну?
Мы суетимся, выпуклы и впуклы,
В итоге истекая, как вода,
А Он играет в нас, как дети в куклы,
Любя, но и ломая иногда.
И, как ответ на главные вопросы
О цели и о смысле бытия,
Здесь каждый вечер выпадают росы,
Но только раз за жизнь случаюсь я.