Инваз

Моему доктору Светлане Олеговне посвящается

Двадцать дней из жизни пенсионера

В этот день футбольное поле Судостроительного завода было целиком во власти команды Центрального конструкторского бюро (ЦКБ). Это была удивительная сборная — команда пенсионеров, для тех, кому за 50. Скоро предстояла встреча с грозными соперниками команды конструкторского бюро «Рубин».

Ветеран футбольной команды ЦКБ Леонид Петрович Фоменко сегодня был явно не форме. Он часто останавливался с какой-то непонятной гримасой на лице. И совсем не было слышно его традиционных реплик с легким «матерком». Вдруг он неожиданно сел на скамью, ни на кого не глядя. Первым это заметил капитан команды:

— Петрович, что с тобой?

— Мне что-то плохо. Ты на машине? Отвези меня домой, с трудом хватая воздух, — ответил Леонид Петрович.

Но дома ему становилось только хуже. И очень скоро он оказался в мрачном больничном коридоре районной больницы. Свободных мест даже в платных палатах не оказалось.

Шла вторая неделя безуспешного лечения пациента. Диагноз неутешительный — плеврит с пневмонией. Уже проведено две пункции, а состояние больного не улучшалось. Единственное достижение, дипломатический успех — его перевели из коридора в шестиместную палату.

«Легочные карманы заполнены гноем, и воспаление продолжается» — мрачно констатировал лечащий врач при очередном посещении больного.

Сменилось уже три вида инъекций — три вида антибиотиков, сменяя друг друга, регулярно вводились в вену. Но больной упорно продолжал задыхаться, с трудом передвигаясь по коридору.

Прошло две недели. Наступило очередное утро, которое, казалось, не предвещало ничего нового для вчерашнего ветерана-спортсмена. Неожиданно дверь в палату открылась и вошла молодая женщина в белом халате:

— Здравствуйте. Меня зовут Тамара Олеговна. Я Ваш новый лечащий врач. С Вашей историей болезни я полностью ознакомилась. На завтра я пригласила нашего профессора на консультацию, — торжественно заявила Тамара Олеговна. — Послушаем его рекомендации. Может, помогут.

— Ну, будем надеться, — ответил ветеран футбольной команды пенсионеров.

Ему совсем недавно исполнилось 70 лет. Возраст почтенный, но так еще хотелось выйти на поле, забить хоть один мяч в ворота и, достойно простившись с командой, наконец, заняться дачей. Многие из его команды были в недалеком прошлом сослуживцами или просто друзьями. «А затем еще, конечно, походить в тренажерный зал или на этот дворовый стадион с тренажерами — тоже подойдет», — размечтался больной.

— Фоменко, срочно в ординаторскую, прозвучал в репродукторе голос дежурной медсестры.

«Не иначе, пришел пан профессор», — подумал Фоменко, открывая дверь ординаторской.

За центральным столом сидел несколько грузный мужчина не старше Леонида Петровича. Быстро взглянув на вошедшего, не отвечая на его приветствие, он, как бы продолжил разговор:

— Я посмотрел все Ваши снимки, компьютерную томографию и прочие документы. Правое легкое у Вас поражено, в легочных карманах гнойник. Его так не удалить, а надо. Поэтому единственный вариант — вскрыть грудную клетку и удалить это легкое вместе с этим гнойником. Да, не буду лукавить, у Вас для операции опасный возраст. Как говорится, успешный исход операции фифти-фифти.

— И в случае успешной операции я, конечно, буду жить долго и счастливо, а если нет — пышные похороны моя команда обеспечит, — Леонида Петровича потянуло на черный юмор.

— Ну, я все сказал. Мне пора, — попрощался профессор.

И вот опять шестиместная палата больницы. Леонид Петрович лежит как прикованный к своей койке. Мрачные мысли одолевают его: «Ну, допустим, свершится чудо. Бог милостив, иногда, бывает. И профессор-хирург — не промах, может быть, не первый раз вскрывает «клетку». А если эти злополучные «фифти-фифти» сыграют не в нашу пользу? Сколько проблем домашним будет — собака, дача и еще авто.… Это почти новый автомобиль, жена и продать-то его не сумеет как надо. У сына всегда своих проблем до черта. И я уже никогда не услышу зычный голос капитана: «Петрович! Завтра играем с «Рубином», в последнее время они совсем обнаглели. Пора их поставить на место!».

Неожиданно в палату вошла Тамара Олеговна, быстро взглянув на своего пациента, прервала его невеселые мысли:

— Вот что, больной, Вы мне сегодня что-то совсем не нравитесь.

— Значит, я могу предполагать, что в предыдущие дни я Вам как-то нравился?

— А как же? И не сомневайтесь. А пока все, что наговорил Вам пан профессор, забудьте. И Вы будете играть в футбол и за девчонками еще побежите.

— Ну, разве что, только за Вами.

— Во всяком случае, больным от меня не уйдете. Для начала я предлагаю Вам перейти в другую больницу. Там я — заведующая отделением, здесь меня пригласили на временное замещение Вашего врача. Не скрою, на счет Вас мне звонили, просили помочь. Даже кто-то приходил от администрации Вашего института, Вам привет и пожелание скорейшего выздоровления передали. Но скажу откровенно — хлопоты администрации Вашего института совершенно были излишни. Я всегда борюсь за каждого своего пациента. А клятву Гиппократа я выучила с детства.

Не прошло и двух дней, а Леонид Петрович уже занимал свое место в просторной 2-х местной палате Центральной городской больницы. Сосед, моложавый мужчина пенсионного возраста оказался не в меру разговорчивым, сразу перейдя на «ты»:

— А знаешь, как мне повезло, мой директор оказался однокашником здешнего главврача. Один звонок, и хоромы этой больницы приняли меня с распростертыми объятиями. Здесь в коридорах не лежат, но 6-местные палаты имеются. А ты как здесь оказался?

— Так, видимо, карта счастливая выпала, — Леонид Петрович сослался на головную боль, извинился и отвернулся к стене.

На другой день Леонид Петрович с нетерпением ждал утренний обход, ждал Тамару Олеговну. Доктора долго не было, и вдруг сквозь дремоту он услышал:

— Здравствуйте, больной, надеюсь, хорошо устроились на новом месте?

—Здравствуйте дорогой доктор. А устроился я замечательно, спасибо вам. И что решил местный консилиум?

— Для начала забудьте, что наговорил известный вам пан профессор. Мы, как говорится, пойдем другим путем. Я договорилась с нашим хирургом, завтра до обеда Вам предстоит пунктирование. Это легкая операция, можно сказать, процедура, с которой Вы уже знакомы. Наш хирург обещал постараться с помощью катетера добраться до легочных карманов и максимально откачать гнойник. А дальше — уже моя работа. И во многом результат операции будет зависеть от Вас — нужно верить в успех. Желаю Вам хорошего настроения. А я сделаю все, что могу.

И доктор, как добрая фея, одарив Леонида Петровича надеждой и легкой улыбкой, быстро покинула палату.

В 10 утра Леонид Петрович уже «восседал» на операционном столе. Сидя, держась за упоры, он был совершенно спокоен. В принципе операция для него была не нова. И потому на слова хирурга: «прокол сделали, начинаем откачивать», «как самочувствие?», «дошли до карманов» — он только отвечал «хорошо».

На другой день, едва закончился завтрак, в палату вошла «добрая фея», как мысленно назвал Леонид Петрович Тамару Олеговну.

— Могу Вам сказать, процедура прошла вполне успешно. Наш хирург сделал свою работу на «отлично», — быстро сказала Тамара Олеговна после краткого приветствия.

— Очень рад слышать. Мне бы хотелось этого хирурга как-то отблагодарить.

— Ну, это Ваши проблемы. Думайте сами, решайте сами. Здесь я Вам не помощник. Но лучше думайте, как скорее встать на ноги. С сегодняшнего дня всю неделю Вам будут давать новый антибиотик. Через капельницу. А там компьютерная томография и посмотрим…

И добрая фея быстро упорхнула, не дав задать Леониду Петровичу лишних вопросов.

Прошло пять дней. Остался еще один день для нового антибиотика. Где-то по коридору громыхал колесный штатив для капельницы, и вместе с ним вошла в палату медсестра. Привычно проколов вену, она «запустила» капельницу:

— А Вы знаете, что вчера было в кабинете Главного врача? Я туда пришла забрать подписанные документы и слышала как Главный «наехал» на нашу Тамару Олеговну. Он почти кричал: «какое право Вы имели применять инваз? Это американский антибиотик, для которого мы предусмотрели свой российский заменитель и уже отчитались по программе ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЕ. Этот больной, что он Ваш друг, брат, сват? Я Вас не понимаю». А она ответила: «Это просто мой больной и я считаю своим долгом спасти его, когда это „импортозамещение“ не срабатывает». В общем, криков там было еще много, но я уже ушла.

На другой день в своей палате Леонид Петрович снова увидел свою добрую фею. Она была спокойна и невозмутима. Как будто и не было вчерашнего скандала у главврача. И ему так захотелось спросить ее о вчерашней встрече со своим суровым начальником, сказать ей какие-то добрые слова поддержки. Но она, осмотрев, прослушав своих пациентов, быстро ушла, ничего не дав ему сказать. А эти слова так и рвались наружу, но, не дождавшись нужной команды, застряли в его горле. Он даже встал, сделал несколько шагов в ее сторону и замер, пронзенный приступом забытой подагры. «Эх, скинуть бы годков двадцать, хотя бы. Побежал бы за нею», — промелькнуло у него в голове…

— Дорогой коллега по несчастию, я вижу, Вам стало значительно лучше. Едва проводив жену, Вы уже готовы приударить за нашей заведующей. Это хороший знак, — неожиданно подал голос сосед по палате.

Леонид Петрович слегка улыбнулся, а сосед неудержимо продолжал:

— Знаешь, лет двадцать назад, я, как и сегодня проводил время в больничной палате. И была там такая красавица–медсестра. Многие мужики похотливо глядели в ее сторону. Но победы добился только я. Она даже подделывала бюллетень о моем здоровья, слегка завышая мне температуру — лишь бы я задержался в больнице.

И понесло соседа все дальше и дальше, он уже говорил, не стесняясь излагать подробности, которые были или только быть могли.

Леонид Петрович уже позевывал, ворочался с боку на бок, давая понять, что интимные приключения его не интересуют.

В одно прекрасное утро сразу после завтрака в палату Леонида Петровича вошла сразу группа докторов — комиссия во главе с профессором. — Вот наш знаменитый пациент, — заявил профессор, показывая в сторону Леонида Петровича,

— Он попал к нам с полным поражением правого легкого. Ему грозило классическое удаление этого легкого. В его возрасте, 70 лет — это очень опасно. И мы пошли другим путем. Мы применили неоднократное пунктирование с использованием катетера. А затем, наш современный отечественный антибиотик довершил весь процесс. И мы спасли и легкое, и саму жизнь нашему пациенту. Теперь он уже готовится к выписке. Ну что Вы можете сказать, больной?

— А я совсем недавно еще слышал: «надо удалить это легкое к чертовой матери вместе с гнойниками и все», — подал голос Леонид Петрович.

— Ну, я не знаю от кого Вы это слышали. Это, скорее всего, была шутка.

Леониду Петровичу хотелось опять возразить, но неожиданно он встретился с тревожным взглядом Тамары Олеговны и осекся. «Ну, куда я все лезу? Кому нужна эта правда?», — мрачно подумал ветеран футбольной команды.

Авторитетная комиссия медиков как-то быстро незаметно исчезла, а мысли не давали Леониду Петровичу покоя: «А вот смогу ли я играть в футбол — вот вопрос. Впрочем, это не важно. В конце концов, есть дворовый мини-стадион со снарядами для детей и пенсионеров».

Шел двадцатый день пребывания Леонида Петровича на больничной койке.