Серёжа много наобещал: любить, жениться, вырастить детей, съездить на море, встретить старость. Таня слушала и верила, распахнув во всю ширь свои зелёные глаза. Серёже казалось, что он просто мечтает.
«Так все делают», — думал Серёжа. — «Мечтать не вредно!»
Вредно.
Серёжа проснулся с мыслью: через пару месяцев свадьба. «Можно что-то переиграть?»
-Я не купила билеты в кино. — Сказала Таня, неторопливо шинкуя лук.
Серёжа сидел в кресле, а потому не смог никуда упасть от удивления.
-Это же премьера… Мы так хотели сходить…
Таня бросила луковицу, нож, шипящую маслом сковороду, и подскочила к Серёже, и обняла его лицо пахучими руками, и поцеловала полными губами, и сказала:
-Я тебя люблю. Я пошутила.
Серёжа смотрел на неё, как шкодник, решивший сознаться, на мать.
-А я тебя нет.
Серёжа выдержал танин взгляд и не проронил ни звука, когда зелёные глаза задрожали от слез, когда Таня, что-то тихо спросив, без ответа попятилась назад, когда девушка едва на расшибла голову, споткнувшись о кухонный стул.
-Я пошутил, пошутил. — Серёжа держал Таню за руку и думал, что назад пути нет.
Серёжа всё больше тяготился обществом подруги. Он блуждал по заснеженным улицам, поёживаясь от холода, глядел в предновогодние витрины и мечтал о чем-то хорошем. Серёжа мечтал вновь стать ребёнком, чтобы с нетерпением ждать канун праздника, когда добрый старик положит подарок под ёлку. Серёжа позвонил матери, чтобы услышать её светлый, радостный голос, как в детстве, но услышал скрипучий, неприятный фальцет. Серёжа вежливо распрощался, когда мама в третий раз заговорила про низкую пенсию и остеохондроз шейного отдела — про это он слушать не хотел.
Серёжа боялся и не понимал своё будущее. Что ему в нём? Работа, дом. Жизнь детей. Школа детей. Свадьба детей. Серёжа вспоминал славные деньки, когда он с ребятами купался в пруду возле школы. Вот бы их вернуть!
Дни проходили бездумно, будто без участия Серёжи. Танина мама развесила шторы, люстры, кухонные шкафы в квартире зятя. Таня восторженно смотрела на всё это и живо обсуждала каждую мелочь, которая Серёже казалось сущим пустяком.
«Ну что такое кухонный фартук, в самом деле, когда вокруг столько всего происходит», — говорил себе Серёжа, и тут же старался вспомнить хоть что-нибудь затмевающее пустяшную покупку, но тщетно — Серёжа давно не помнил ничего яркого.
-Зять, тебе нравится? — Говорила без пяти минут тёща, сверкая золотыми зубами. — Богато?
Однажды Серёжа с Таней крепко повздорили: он устал от всего, а она, в свою очередь, устала от его усталости. Разговор шёл на повышенных тонах: «ты меня не любишь, я от тебя съеду». В какой-то момент в Серёже затеплилась надежда.
«А что, а вдруг и впрямь съедет?»
Но, когда накал страстей спал, оба оглядели квартиру и поняли, что деваться уже некуда. Ну, хотя бы потому, что гардину очень трудно снять, к тому же, у таниной мамы уже была и гардина, и шторы, и санфаянс, а второе вот это всё было ни к чему.
-Я, — робко начала Таня, — люблю тебя.
-Я, — «наверное» — подумал Сергей, — тоже.
В тот вечер молодые полыхали в огне страсти. Когда всё стихло, Серёжа, весь в поту и тяжело дыша, подумал, что это любовь. Но назавтра мысль о любви рассеялась, как утренний туман, и Серёжа вновь погрузился в тревожные раздумья.
Он убеждал себя, что по-настоящему любит Таню, ведь в ней столько хорошего: красивая, готовит, убирает, моет туалет — что Серёжа терпеть не мог. Но потом он понимал, что для любви чистого туалета мало, и нужно что-то ещё, а вот что — Серёжа не знал. Он смотрел на своих родителей, как на людей, проживших тридцать лет в череде ссор и взаимных обид. Раньше они терпели друг друга из-за детей. Дети разъехались. Теперь они живут вместе по инерции, ненавидят друг друга по инерции, терпят друг друга по инерции. Серёжа пытался поговорить с отцом, получить совет, но что может рассказать о счастье глубоко несчастный человек?
Серёжа по-детски радовался весне. Он вспоминал, как в славные деньки запускал кораблики на ручейках, как наступал на подтаявшие льдины и слушал их громкий треск. Серёжа помнил красную куртку, которую мать подарила в начале года, «но как подарок на день рождения». Всё в груди трепетало от жажды жизни, но стоило вернуться домой, как на голову обрушивались нелепые обязательства, взятые когда-то и почему-то.
Дата свадьбы близилась с той же неумолимостью, с какой надвигается шторм в море. Серёжа чувствовал себя маленькой лодкой. Серёжа понимал — потопление неизбежно.
Серёжа услышал историю про парня, что вышел за сигаретами и отправился в кругосветное путешествие. Серёжа хотел быть таким человеком. Он даже начал курить. Но кроме пагубной привычки никаких качеств, особенно смелости, не приобрел.
Серёжа составлял списки «за» и «против», но обе колонки были пусты. Серёжа не мог понять зачем жениться, но с другой стороны, почему бы и нет?
Время — неумолимый разбойник, поджидающий за углом, схватило Серёжу за грудки и притащило в ЗАГС, где регистратор спросила Таню «согласны ли вы», и, услышав «да», обратилась с тем же вопросом.
Серёжа пожал плечами с беспечностью висельника на плахе, и, нелепо улыбнувшись, сказал:
-И Серёжа тоже.
