Недекларируемые виды деятельности
Комбинат «Росторгрекламы» находился довольно далеко от всех остановок, магазинов, столовых и жилых домов. То, что называется «промзона».
В окно «курилки» были видны базы, трубы, ангары. Сама «курилка» была черным- черна, так как здесь недавно сгорела баня, сделанная в одном помещении на втором этаже.
«Курилка» была окончанием лестницы, и все, кто по ней поднимался, говорил:
-Опять курите!
И это была правда. По-моему, не было среди нас некурящих вобще, поэтому все четыре кресла, сцепленные вместе, всегда были заняты.
-В перекурах вы могли бы сделать еще один объект, — говорил Юрич, наш бригадир.
Мы предложили сделать плакат: «А какой объект Ты ведешь в перекурах?», но не сделали, конечно же.
-У нас здесь не работают, здесь лечатся, — говорил Саша, старожил и дизайнер, он работал на комбинате еще в докомпьютерное время, все знал, всех встречал и провожал, так как «текучка» была сильная.
-Просто на лекарствах экономят, недолечивают, поэтому мы здесь все такие,- объяснял он, разводя руками.
А все, и правда, были какие-то «такие». Каждый «на своей волне»…
История про Сашу
Саша любил выпить в течении дня. Он сам гонял за «чекушкой» по несколько раз, иногда посылал гонца. Мысль эта начинала его мучить с утра, и не оставляла, похоже, до вечера, несмотря на то, что бегали за ней довольно регулярно.
Оля стояла у стола и клеила букву О, которую любила больше других. Из-за того, что мы клеили большие буквы для вывесок, вырезали их из пластика, делали борта, все время вертели в руках, знали характер каждой из них,- какие покладистые и гладкие, какие- ломанные и непростые, какие- просто вредные. Инна, например, любила и жалела больше других букву Ё за то, что она с течением времени теряла свои точечки, которые были её особенностью и достоинством и так красиво смотрелись в тексте. Я любила букву А и ненавидела И.
Так вот, Оля клеила букву О.
Невдалеке, за открытой дверью из-за монитора торчала Сашина макушка. Он сосредоточено ее потирал. Вдруг Оля подняла голову от своей буквы, как-то рассеяно оглядела нас и сказала:
— А не сгонять ли мне за «чекушкой»?
Потом как будто пришла в себя, удивилась и засмеялась.
— Это не моя мысль, не моя!.. Саша!!!
И мы все повернулись в сторону открытой двери, где из-за компьютера торчала Сашина макушка, рассылая в эфир свои мысли.
Гости
Однажды у нас появилась странная бригада монтажников.
Их, кажется, было трое. Откуда они взялись, никто не знал, зачем их позвали- тоже.
Один из них был какой-то очень высокий, другой- слишком маленький, а одеты были одинаково, как будто они не были монтажниками на самом деле, а играли их в театре.
Они как-то странно себя вели. Держались вместе, матом не ругались, имели очень любознательный вид.
«Инопланетяне», — решили мы. Уж слишком это было очевидно.
Где-то около недели они появлялись на работе по утрам, стояли, сбившись в кучку, потом, получив задание, исчезали.
А в последний день они как-то оказались рядом с Сашей, и он сказал, между прочим, что «правды нет».
Они закивали головами, и, указывая пальцами на небо, сказали, что «нет ее и там».
Больше они не появлялись. Наверно, улетели.
Головной убор
Саша делал «богатыря». Для оформления какого-то кафе, что ли. Это должен был быть барельеф. Голову он, кажется, вылепливал сам, а вот со шлемом хотел схитрить. Ему вдруг подумалось, что кашпо, перевернутое вверх дном, будет очень похоже на шлем.
— Что же, идем в магазин цветов.
Они с Таней пришли в магазин и стали ходить вдоль цветочных горшков.
— Вот-вот, смотри, этот очень похож.
Начали крутить в руках какое-то кашпо.
— Ну, точно, прямо шлем, примерь!
Саша прилаживает кашпо на голову.
— Да-да, прямо русский богатырь, подходит.
И тут они замечают, что продавщица видит их примерку…
Они быстро снимают кашпо с головы и идут на кассу. Покупают, выходят на улицу.
— Фу-у, хорошо, что ничего не сказала.
— Ну конечно, магазин все- таки. А на рынке привязались бы — Вам идет, и размер Ваш, примерьте вот этот! Вам очень к лицу!!!
Розочка
Один наш дизайнер, человек худенький, желчный, лет около 45-и, никогда не ел на работе.
Только кофе и сигареты. Естественно, к вечеру он очень мечтал поскорее домой и поесть.
— Сейчас куплю винограду, творожок, сварю молочный супчик…
Меня всегда удивляло это его «десертное» меню. Там были клубнички, зефирки, какие-то небесные облачка и кисельные берега. «Это явно кто-то из эльфов в седьмом колене», — думала я , — «люди питаются супами, картошкой с помидорами, салатами и чем-то в этом роде, но никак не бизешками».
В один из дней он превзошел самого себя.
— Блин, я не знаю, что я этим делать!, — возмущался он в телефонную трубку, — и так уже третий день, ее ничего не берет!
— Кого чего не берет?
— Розочку от торта!
— А что с ней?
Видимо он не очень хотел об этом говорить.
— Да она тут плавает, и не тонет. Я ее душем хотел потопить, а ей все равно…
— Где плавает?
— …в унитазе…,
— Как она там оказалась, боюсь спросить?
— Ну, я ел тортик, а розочки не люблю, выбросил ее в унитаз, а она плавает и даже формы не меняет. Всегда , наверное, будет плавать.
— Да ладно, ты потом еще к ней других подбросишь, она будет не одна!
Главное, все складывалось, — он ел зефирки, помадки и радугу, а какал розочками от тортика, которые долго еще плавали в своем маленьком бассейне с холодной водой.
Имя площади
Был заказ на таблички для автобусов. Мы клеили маршрут. В числе прочего там была остановка «Площадь Петра Великого». Длинное название не умещалось. Вопрос: как сократить — площадь Великого П. или площадь Петра В.?
Букет
За мастерскими был пустырь, где-то он переходил в луг, где-то в свалку, дальше был карьер, пруд, сады и так далее.
Ольга набрала букет полевых цветов и, довольная, зашла с ним в мастерскую.
Нашла какую-то вазу, застелила стол полотном и водрузила их туда. Отошла, чтобы полюбоваться.
Инна:
— Знаешь, у Марины аллергия на цветы. Не думаю, что она одобрит.
(Марина — зав. производством). Ольга посмотрела на букет еще раз, и спрятала его под стол, прикрыв длинной скатертью.
Инна:
— Ты думаешь, у Марины ВИЗУАЛЬНАЯ аллергия на цветы?..
Закон парных случаев
Мы с Пашкой всегда одинаково ранились на работе.
Я порежу правый указательный палец — он тоже.
Он отобьет себе ногу- у меня такой же синяк.
Инна говорила, что у кого-то из их бригады тоже было такое.
Мы много лет проработали вместе, но даже потом, существуя в разных мастерских, случайно встретившись, хвалились совершенно одинаковыми ожогами, укусами, синяками и порезами.
Мы как-то привыкли к этому, и уже особенно не удивлялись.
Но недавно произошел забавный случай.
Мы вместе клеили буквы. А к вечеру мне вдруг сильно взгрустнулось. Так бывает иногда от усталости. Хронической…
…Помню потом, сижу я дома, обливаюсь слезами, не могу остановиться, так мне всего было жалко. Рыдала я, рыдала, потом уснула.
Надо ли говорить, что заставить плакать Пашку в принципе невозможно.
На следующий день мы доклеивали злосчастные буквы, и вдруг ему попадает в глаз этот «быстрый» клей, и у него начинают литься слезы. В принципе, всем нашим когда-то этот клей попадал в глаз, ну, поморгаешь, пройдет. А на третий день и совсем забудешь. Но у него как-то все это иначе вышло, — слезы лились из обоих глаз, и никак не останавливались. Он стоял, прижав полотенце к лицу, и кричал:
— Зачем ты вчера плакала, зачем? Это все из-за тебя!..
Так и пришлось увести его домой спать.
Вязаный мустанг
Инна вязала на каждый Новый год таких маленьких зверушек крючком.
Год свиньи. Год крысы. Год кролика.
Просто талисман.
У Кулабухова, нашего шефа, была машина, его гордость, Мустанг, с такой выпендрежной лошадкой спереди. Мы еще говорили, что все наши зарплаты вылетают в выхлопную трубу его автомобиля.
И как раз был год лошади. Инна связала маленькую такую игрушку с гривой из мишуры. Принесла нам показать.
— А давай сделаем Кулабухову подарок на Новый год, — отдерем мустанга, а на его место прилепим твою лошадку. Представь, как он обрадуется!
— Думаю, нет.
— Да ладно, представляешь, он выходит, а на его этой черной блестящей машине спереди висит такая маленькая вязаная лошадка с гривой из мишуры. Ножки будут колыхаться во время езды…
Ошибочка
В мастерской в шкафу стояло радио. Звук на нем не регулировался. Возможно, его кто-то принес со свалки. Или оно просто сломалось.
Громкость регулировалась так. Чтобы сделать потише, заворачивали в тряпки, а потом закрывали дверцы шкафа, чтобы погромче — открывали и разворачивали.
Все занимались своими делами, не обращая внимания на доносившиеся звуки, вдруг Инна услышала какое-то знакомое вступление.
— Тихо, тихо, слушайте все!
Она подлетела к шкафу, открыла дверцы, размотала громкоговоритель, сделала так руками, как дирижер… И оттуда заорало:
— Сникерсы, сникерсы, сникерсы- уикерсы! Йогуты, йогуты, йогуты-уйогуты!
Она огляделась по сторонам, склонила голову и стала обратно заворачивать радио в тряпки.
Зимний кот
Одно время на работу ездил автобус. Небольшая маршрутка. Она собирала работников по городу и везла всех в мастерскую, которая была на отшибе. Ольга жила в центре, на улице Ленина.
Там можно встретить бегающих по утрам людей или выгуливающих собак. Также есть любители спортивной ходьбы. Забавные они такие, — ходят смешно.
Там парк рядом, хорошее место. Оля стояла и ждала автобус, как вдруг мимо нее прошел кот. Большой белый кот в красном шарфе. Нет, не на задних лапах, без трубки в зубах и он ничего не говорил — просто шел в сторону парка. Тут приехал автобус, и она села рядом с водителем, так как других мест не было.
Повернувшись к нему и всем остальным, она гордо сказала:
— Я сейчас видела кота в красном шарфе!
Водитель покосился в ее сторону и как-то сдавленно ответил:
— А я на Вашем месте ВСЕМ этого бы не говорил.
И презрительно так посмотрел.
Про ту же газель. Прицепом
Он собирал нас, как всегда, по городу. В тот день, видимо, был с «будунищи», как скажет Таня.
Мы были где-то в районе Дома художника, рядом с ним сидел Макс. И вот там, заворачивая, он чуть не врезается в столб, так, что Макс, сидящий именно с той стороны, которая чудом разминулась со столбом, выдыхает:
-Бля…
Но шофер достаточно в себе уверен, и даже недоволен:
-Хуля «бля»?!!
И тут нужно было еще раз повернуть, и он все-таки врезается уже в другой столб, правда уже своим боком. Секунда. Осознание.
— Вот терь «бля»!
При этих словах он выходит, хлопает дверью, и быстро удаляется в неизвестном направлении.
Мы сидим некоторое время, а потом потихоньку выходим и перемещаемся в сторону автобусной остановки, оставив уже никому ненужную «Газель» целоваться со столбом и дальше.
Осенний день.
Я попала к Саше с Таней в субботу, 10 ноября. Был солнечный морозный безветренный день,.
Такие дни жалко терять — солнце можно не увидеть еще полгода.
Они собирались на шашлыки.
Те самые знаменитые шашлыки, которые всегда готовятся там, где они работают, — обычно где-то рядом есть лог, посадки, какие-то забытые рвы или задний двор аэропорта.
— Мы идем в лог. Пошли с нами!
Вообще-то я всегда занята. Но тут была суббота, я специально поехала в город доделывать разные дела, чтобы понедельник был не таким трудным.
— Пошли, посмотрю на ваш лог.
Все, кажется, было собрано. Но у первой помойки Саша с Таней засуетились.
— Смотри, вот это подходит?
— Да нет, это ерунда, они покрашенные. Пошли скорей на другую помойку, там лучше.
Другая мусорка была и правда лучше — там мы нашли дрова. У Саши был кусок забора, а мы с Таней несли некрашеные доски от старых окон.
Ручьем, текущим по склону и исчезающем в глубине лога, оказался прорвавшийся водопровод, люк которого возвышался на склоне и был похож на настоящий каскадный водопад, так обильно и шумно текла из него вода.
Ландшафт был великолепен- это было просто дно городской свалки. Наряду с пластиковыми бутылками, пакетами и прочим относительно мелким мусором здесь были разлагающиеся диваны, столы и стулья, на которых, кстати, отдыхали другие компании с кострами и детьми.
Ну, при переходе через этот ручей я, конечно, упала- сапог соскользнул. Мне дали салфетку для вытирания грязи с себя. Пока я возилась, Саша сложил все палочки в кучку и поливал их «Уайт-спиритом».
— Ты знаешь, что «уайтспирит» съедобный?
— Всегда об этом подозревала.
— Ничего, он прогорит, давай, лей еще.
Они довольно быстро разожгли костер. Я бы не стала его торопить «уайтспиритом», но они были привычны делать все по-быстрому. Дрова быстро прогорели.
Мы сходили посмотреть на поваленное дерево. Оно развалилось напополам без всяких видимых причин внизу лога, под какой-то трубой сверху. Таня, Саша были в восторге. Бегали вокруг него с фотоаппаратом и щелкали со всех сторон. «Мы всем это разошлем», — говорили они.
Потом пожарились шашлыки, я уже замерзла, они допивали водку, но ничего не ели, говоря друг другу: «ты ешь, давай».
Я как-то оглядела все это еще раз — костер, поляну, закуску, «фонтан» и ручей, было так холодно, лог, — не видно горизонта, только склоны поднимаются вверх, мы будто в чаше какой-то, — нереальное состояние (еще телефон сел в ту секунду, как я согласилась идти с ними).
Мне было очень просто представить, что я уже нахожусь в каком-то потустороннем мире, с другими сущностями, которые по сути стражи, а на самом деле их нет вообще, или они есть, конечно же, но в своем небольшом коридоре между сном и явью. Мне стало легко, как Алисе в стране чудес.
Руслан и Света
Они ходили на работу, взявшись за руки.
Как это умиляло нашего шефа. Вот это семья!
Не знаю, как это произошло, но Света своей властной персоной замещала часть личности, недостающей у Руслана. Что касалось личных суждений, принятия решений, мнений на чей-то счет и прочего. Когда они были вместе, она отвечала на вопросы за него.
Руслан позволял себе разговаривать он только в ее отсутствие.
Правда, говорил какую-то ерунду, услышанную от нее, или бурчал что-то несусветное.
От себя лично он всегда был недоволен всем.
Между тем Света была очень активна. Она всегда знала, что надо ей, и что надо Руслану, и всем остальным тоже. Чтобы осуществить свои различные начинания, она много раз их проговаривала вслух.
Слишком много раз.
Мы могли пару месяцев слушать про телевизор, который надо купить, потом еще месяц про уже купленный телевизор. Она как будто заряжала эту идею в барабан, а потом крутила, крутила его бесконечно долго. Я не понимала, кого она уговаривает, — Руслана, нас, себя…
Думаю, что в первую очередь, именно себя.
Но эффект был налицо. На исходе первой недели все точно знали, какой будет, например, их новая машина.
Или кровать, или плитка в ванной, или еще черт знает что.
А остальные пару недель мы просто ждали, когда же она перестанет говорить одно и то же. Просто заткнется. Никаких поправок в ее решениях не могло быть, никаких возражений. Предмет ее вожделения находился внутри наших голов, переливаясь всеми возможными подробностями. И почему-то причинял дискомфорт.
Купи его себе, возьми, сделай все, что хочешь, но перестань говорить об этом.
И это было на работе. А что же было дома?
Так вышло, что в нашем коллективе на тот момент завелась еще одна альфа-самка, если можно так сказать. Ее тоже звали Света.
У них началась борьба за территорию.
Их болтовня быстро переходила в стычки, а потом в скандалы.
Сережа Д., бывалый и сиделый, всегда смывался при этом из мастерской, призывая всех сделать то же самое.
— Бабы брешут, пошли отсюда, слушать нечего.
Один раз девочки кого-то живо обсуждали, и промелькнуло слово «подкаблучник».
Вторая Света не могла смолчать, слишком было уж соблазнительно.
— А твой кто, не подкаблучник, что ли?
— Следует понимать разницу между «подкаблучником» и ГЛУБОКО ЛЮБЯЩИМ МУЖЕМ!
На этот момент, согласно призыву Сережи Д., все уже давно сбежали из мастерской, один только Руслан не мог покинуть поле битвы. Он метался, не зная, что сделать. Он и представить себе не мог, чтобы вот так вот открыто, долго, громко можно было орать на Светланку! Он должен был ее защитить.
Он набрал воздуха и истошно закричал:
— Замолчи! Не спорь! СВЕТА ВСЕГДА ПРАВА!!!
Это был его главный принцип жизни.
Ковкин дом
— Мне нужны таблички с надписью «Ажурные металлоизделия» и наш телефон.
— Извините, но при фразе «ажурные металлоизделия» мне лично ничего в голову не приходит. Что это?
— Не важно. Кто не понял, пусть звонит, на то и телефон… Мы просто ковку не делаем, у нас сварка, и мы можем приварить готовые отлитые узоры из металла. Мы все уже решили.
— Ладно, дело ваше. Что еще?
— Вывеску нашей фирмы. «Ковкин дом».
— Что, Кошкин дом?
— Нет, ковкин.
— Кофкин? Звучит, как дефект речи. У нас тут много кофек, тут кофачий приют…
— Ковкин. Дом. Что непонятного, мы все уже решили.
— Ладно. Кофкин дом. Как скажете…