(продолжение)
8 сонет
Зачем ты слух склоняешь так печально
К своим аккордам, музыка, зачем?
Что душу надрывает, любишь странно,
С улыбкой горе принимаешь, вем.
И если стройных звуков сочетанье
В сближеньи брачном удручает слух,
То это принимай как нареканье
За соло, что поёт твой сирый дух.
Как в слаженном союзе, ты послушай,
Играют струны: мать, отец и сын;
В единую сплелись их гласы душу,
И радостно течёт семейный гимн!
Без слов тебе вещает будто он:
«Отшельничеством будешь погребён».
121 сонет
Порочным лучше быть, чем им считаться
По злостным пасквилям, когда ты чист.
А сплетником ведь может оказаться
Любой, и даже ревностный теист.
Зачем испорченным очам волненье
Моей игристой крови наблюдать?
На свой порок неразвитое зренье
На грех чужой острее может стать.
Я — это я. А тот, кто судит смело,
На свой же меряет аршин себя.
Бесхитростно ступая, под обстрелом
Обычных гнусных кривотолков я.
Так, каждый, страстию своей ведом,
Её ж, родную, узрит и в другом.
115 сонет
Солгали мной написанные строки
О том, что пуще не смогу любить.
Минует время, и в иные сроки
Жар сердца паче может ослепить.
Способно время сокрушить обеты,
Указы править строгих королей,
Лишить настойчивых стремлений света
И души сделать сильные слабей.
Пред времени робея тиранией
И только настоящий миг ценя,
Мной сказано в сердечной аритмии:
«Никто не сможет так любить тебя».
Но стало ясно много лет спустя:
Моя любовь – растущее дитя.
113 сонет
Оконца духа – очи затворились,
Как только пробил час разлуки злой,
И незаметно в сердце поселились,
Меня для мира сделав неживой.
Мой взор, как прежде, сердцу не приносит
Красу, запечатлённую извне:
Цветочек яркий, птичку он не просит,
Нет этих образов в его казне.
Зане узрев изящность или грубость,
Луну иль солнце, море иль хребты
Высоких гор, прозрение иль глупость,
Во всём он видит лишь твои черты.
Не в силах большее вместить, душа
Тобой полна и взгляду госпожа.
54 сонет
Прекрасней та краса, что в облаченьи
Правдивой чистоты своей живёт.
Чудесна роза в сладком обрамленьи
Душистых благорастворённых нот.
Такой же цвет густой у розы дикой,
Шипы всё те же, трепет лепестков
В дыханьи лета… Но привлечь толика
В шиповнике бутон один готов;
В безвестности, не вызвав вожделенья,
Увянет, век потратив на себя.
В успеньи розы дивно возрожденье:
Елейный дух вдыхаем мы, скорбя.
Так, прелесть всю свою, как отцветёшь,
Сохранною в моём стихе найдёшь.
154 сонет
Уснул в саду прекрасный бог любови,
Небрежно бросив факел золотой.
Нежданно нимфы в девственном покрове,
Из чащи леса выпорхнув густой,
В испуге замерли единодушном.
Сердечный пламенник вождя страстей
Подняли, сделав бога безоружным,
И опустили в ледяной ручей.
От пламени извечного вскипела
И стала вмиг целебною вода.
Иду и я к источнику несмело,
Сердечной лихорадкою горя.
Любовным пламенем родник нагрет,
Любовь не студят эти воды, нет.
94 сонет
Кто зло в себе несёт, не проявляя,
В чьей власти судьбами других играть,
Кто твёрд, как камень, на других влияя,
И может в искушеньях устоять,
По праву тот небес благословенье
Наследует и плод земных даров,
И тот величествен в своём смиреньи,
Пред коим преклониться б каждый мог.
Свой сладкий дух цветок дарует лету,
Хотя до смерти для себя живёт.
Но как вместит в себя червя наветы,
Сорняк его собою превзойдёт.
Бывает горечь платою за грех.
Гниющих лилий краше сорный вех.
10 сонет
Скажи не обинуясь, не питаешь
Ведь страсти нежной ни к кому, мой друг?
Что многими любим, конечно, знаешь,
И ясно всем, не ведаешь ты мук.
Живя распутно, ставишь злые сети
Себе же самому и рушишь кров
Мечтающей о царственном расцвете
Обители – наследства от отцов.
Смени одежду мысли на другую,
И пусть любовь найдёт приют в душе.
Ведь в образе прекрасном одесную
Добра нет места злобе в неглиже.
Ты облик свой в потомстве оживи
И вечно жить любовь благослови.
95 сонет
Ты скверну дел позорных так умело,
Играя, облачаешь в кружева.
Но, как гниющий край на розе зрелой,
Она не замарает честь едва.
Худые толки о твоих пороках,
Приправленные выдумкой сполна,
Тебя хвалой осыплют без упрёка,
Вручат за твоё имя ордена.
О, как же ослепительны покои,
В которых правят бал твои грехи,
Здесь плесень стен сокрыта за обои,
Здесь смрад скрывают стойкие духи.
Собой изводят страсти красоту
Так ржавый нож теряет остроту.
150 сонет
Какая сила власть тебе дарует
Над сердцем тёплым, немощным моим?
Мне око моё лжёт и указует,
Что светом день не выкрашен дневным.
Каким пленительным дурное можешь
Ты сделать, грех уверенно одев
В одежды белые… Но мне негоже
Не видеть за светёлкой грязный хлев.
О, что за чары? Ведь совсем понятно,
Что нет основы для любви такой,
Мне тоже видятся, как прочим, пятна.
Улыбкой не клейми за это злой.
Кто сердце и с изъяном полюбил,
Тот большее ли сим не заслужил?
27 сонет
Сняв бремя дня, хочу предаться в руки
Сулящему покой желанный сна.
Но на одре паломничества муки
Возложены на мыслей рамена.
И думы в странствие идут далече –
К тебе дорогой дальнею сердец.
Зеницы склеенные, я замечу,
Направлены во тьму, что зрит слепец.
Воображенье призрак твой рисует
Всевидящему оку моему.
И образ твой, как свет, в ночи танцует,
Преображая животворно тьму.
Вот так, извечный путник, я любовь
Ищу и днём и ночью, вновь и вновь.
127 сонет
Не почитался чёрный цвет исконно,
Был званья низкого в ту пору он.
А ныне, став преемником законным
Былого дива, занял его трон.
С тех пор, как новый благоукраситель
Подделкою сменил природный строй,
Лишившись чести, потеряв обитель,
Незрима красота за мишурой.
Поэтому власы твои и очи
Одеты будто в траурный наряд
По тем, кто сотворённое порочит,
Устраивая лживый маскарад.
Но аспидная им вуаль под стать!
И чёрное возможно воспевать.