Шестикрылая, ра — душная,
Между мнимыми – ниц! – сущая,
Не задушена вашими тушами
Ду-ша!
Марина Цветаева (Душа. 1923)
…душу черту продав за грош,
Марина Цветаева (Какой-нибудь предок мой был скрипач)
Ты карой вразумляешь нас, Господь!
Жозеп Карнэ (Мольба в рабстве)
Современная каталонская поэзия
1. С Ы С К
Сыск – вечен.
Юлиан Семенов
…И ищите вора…
— Ну, а коль сыщем?
— Туда ему и дорога.
Ф.М.Достоевский
(Преступление и наказание)
Жизнь наша – великая затейница и непревзойденная кудесница и чаровница. А уж какая она замечательная мастерица! – умелая из умелых, яркая из ярчайших, изобретательная из шеренги изощрённейших, неожиданная из самых нежданно-негаданных, немыслимая из невероятнейших и непредсказуемых. И что за ковровую ткань измыслит она, и что за сказочную расцветку учудит, и что за бесконечно сложные орнаменты-контуры-извивы-изгибы да кульбиты увлекут глаз наш куда-то в глубины беспредельного лабиринта, и что это будет значить для всехнас уже сегодня, а тем паче, завтра… Нет, нет, никогда этого не предвидишь, не предскажешь, не додумаешь… Ведь, если «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся», что уж тогда говорить о Бож…м Слове и Бож…м Промысле? Вот так и получилось, что три разных и незнакомых ранее человека, не знавших – не ведавших будущего своего, были переброшены из России в Америку по чудеснейшему из мостов Исхода, вантами Бож-ми прикрепленному к Небесам, прилажены, плотно подогнаны к новой действительности и собраны в единое целое в медицинском офисе средней руки американского города Ривер Сити (River City). И оказались они в самом центре кипящей деловой энергией, печатной активностью и библейскими страстями русскоязычной колонии Suntown в несколько десятков тысяч еврейских, постоянно ищущих, всегда неспокойных, неудовлетворенных и бурлящих душ.
Располагался офис этот на центральной трассе Suntaun’а — улице Суеты и Суматохи (по-английски она звучала куда, как лаконичней), и, ровным счетом, ничем, на первый взгляд, не отличался от многих других. К двери его вели с десяток ступенек и пологий четырех — секционный пандус для инвалидов. Да и внутри его была все та же медицинская рутина. Справа у входа приемной — окошко, за которым сидела двуязычная (смешное слово, как будто буквально с двумя языками, но к счастью не языкатая и не сплетница) медсестра и вдоль стен небольшой комнаты стояли металлические шкафы с медицинскими картами больных. Судя по множеству их, клиентура офиса была вполне достойной. Слева, из приемной с десятком стульев был вход в другое помещение, обычно закрытое и на дверях которого стояло лаконичное: «Архив». К нему мы еще вернемся, а пока пройдемся по небольшому коридору, ведущему к приемной доктора, точнее к двум приемным. Каждая представляла собой небольшое помещение о десяти квадратных метров. Вообще говоря, все кабинеты такого рода в Америке однотипны. Крохотный столик врача, кресло, пара стульев дли больных, стол для осмотра, маленький умывальник. На стенах в обязательном порядке приборы для контроля полости рта, гортани, ушей, для измерения давления, вмонтированный в стенку экран для просмотра рентгенограмм. Здесь традиция была явно нарушена – помимо всего стандартного, в каждой комнатушке напротив стола врача, вместо стульев для больных, вплотную к стене были установлены по два старинных с высокими спинками, с боковинами и массивными ручками кресла. Обшиты они были темно-коричневой кожей, обиты гвоздиками с большими и выпуклыми латунными шляпками и выглядели весьма внушительно. Сидевший в них человек был виден только фас – так в давние времена предохранялись от сквозняков. Задняя спинка возвышалась над головой и на ней был инкрустирован какой – то дворянский герб. Между креслами находилась довольно высокая закрытая тумбочка. Не совсем стандартным был и врачебный стол. Помимо экрана и компьютера на нем были плотно расположены кейборд и еще три полуутопленных в стол небольших дисплея.
Подальше по коридору, справа располагались двери с надписями «Массаж» и «Процедурная». В последней делали различный инъекции, прививки и отбирались анализы крови. Слово-то какое смешное – «отбирались». Силком, что-ли? Не хочешь, не отдавай! И, наконец, в торце коридора располагался личный кабинет врача, обычно закрытый. Но если бы вам удалось заглянуть в него, ровным счетом ничего особенного вы бы там не увидели. Разве что, одна стена от пола и до потолка была заполнена телевизионными экранами…
Сейчас, в 7.30 утра в офисе работали двое: медсестра в регистратуре, как говорят американцы «на деске» и Ефимыч – в массажной. Рослый, сухопарый, длиннорукий с огромными ладонями, бывший мастер спорта по волейболу. Но сказать это о нем значило не сказать, ровным счетом, ничего. Потому что в прошлой советской своей жизни был он многоопытным и уважаемым (Петр Ефимович, ясное дело) хирургом – урологом, заведующим отделением в железнодорожной больнице и кандидатом наук. Помимо этого, владел он еще одной специальностью, связанной с его профессиональным волейбольным хобби – был он хорошо известным спортивным врачом и, милостью Бож..й, гениальным массажистом. Приехав в Америку в пред пенсионном возрасте, когда учиться было явно поздно и, не страдая дурным честолюбием, поступил он, большой умница, и жизнелюб, просто — окончил годовые курсы массажиста, получил лайсенс и с тех пор работал на кэш, только на кэш. Вначале в одном офисе, где помогал врачу и делал массаж, а потом, когда офис приказал долго жить, устроился сюда, к Рафу. Обязанностей у него числилось две. Первая — лежала в русле его медицинского профиля: массажи спины, позвоночника, шеи и всего остального, что нуждалось в укреплении, омоложении и оздоровлении.
Любая процедура массажа у Ефимыча была строго расписана по времени и антуражу. Добродушный человек и тонкий психолог, он понимал, что как только больной вошел в кабинет, нельзя сразу загонять его на массажный стол. Упаси Б-г! Состоялась, обычно, пятиминутная раскрепощенная беседа «за эмигрантскую жизнь». Как с работой, с жильём, как у детей и внуков? Ефимыч мог рассказать о том, что массаж стабилизирует кровяное давление, улучшает общее состояние, повышает работоспособность, снимает усталость. И лишь потом, ни слова не говоря, дружески простертой вперед ладонью, указывал на пыточный стол. Когда после десятка-другого минут сочувственного, но жесткого массажа пододетый пациент поворачивался лицом к Ефимычу, следовал очередной подчеркнуто уважительный жест, указывающий на стул. После этого еще пять минут спокойной умиротворяющей беседы снимали стресс с пациента. Два — три массажа устанавливали доверительные отношения, и беседа могла носить, скажем, вот какой характер: «- Честно говоря, Петр Ефимович, дома проблемы. Большие проблемы. Думал старость принесет покой… А она, шалава моя, неукротима. Шестьдесят пять лет, а поди же, возомнила себя красавицей, мессалиной хре’новой…»
Сердечность и доверительность устанавливались у него и с женщинами. В дополнение к сказанному, импонировали им его мужественная внешность, безукоризненная вежливость, общительность и … белая рубашка. Смешно сказать, но он был, наверное, единственным из врачей на всем земной шаре, который делал массаж в белой рубашке! Как правило, с коротким рукавом, а иной раз, и в рубашке с длинными рукавами и даже, что совсем удивительно и неправдоподобно, … с запонками, не забыв, правда, перед этим надеть пружинные кольца на руку. Располагал он женщин к откровенности, располагал. И почти на каждый его вопрос «Ну как оно, ничего?», следовал ответ. А иногда, по простоте несказа’нной, и вовсе обезоруживавший: «Ох, Петр Ефимович, всё бы ничего, да вот муженек мой, кобель старый, спутался с соседкой!»
В результате многолетней практики он знал о русской комьюнити, если не всё, то многое, очень многое… Пределы офиса эта информация никогда не покидала, никогда,… но читатель помнит, что у Ефимыча были две рабочие функции. Так вот по окончании приема (ровно в 10.00), он приступал к выполнению второй. Для этого своим ключом (и было таких ключей к добротному замку ровно три!) он открывал дверь в Архив и тщательно запершись, заносил услышанное на свежую память в истории болезней своих пациентов. Так длилось годами… Вот и сейчас он сидел в первой комнате Архива и работал. Комната был заполнена металлическими ящиками со вторыми экземплярами историй болезни всех пациентов офиса. Каждая из историй состояла из четырех частей. Первая, собственно медицинская, та самая, что хранилась в регистратуре. Вторая – информативная, которую заполнял Ефимыч, представляла личное досье больных и их семей. Оно включала всю информацию, в том числе самую интимную, которую Ефимычу удавалось узнать. Не только из бесед в МАССАЖНОЙ, но и по ходу тех или иных жизненных обстоятельств вне офиса. Был, выходит, Ефимыч, глазами и ушами этого странного медицинского заведения, его разведкой, эдаким локальным ЦРУ, ФБР, сигуранцей, дефензивой, вторым бюро, МИ-16 и всем прочим. Словом, его сыском! Что касается еще двух частей историй болезни, то ведал ими другой человек…
2. В П О И С КА Х Д У Ш И
Мы жаждем, обозрев по солнцем всё, что есть,
На дно твое нырнуть –Ад или Рай – едино! –
В неведомого глубь – чтоб новое обресть!
Шарль Бодлер
Однажды все пойму
И связь явлений тайную открою
Мирослав Валек
Все разъяснят, раскроют все до дна,
Что кажется теперь запутанным и темным:
Причастны Целому, своим уделом скромным
Сроднятся слабые; и тайны вещества,
Быть может, явят тайну божества…
Эмиль Верхарн
(Кузнец. Перевод В.Я.Брюсова)
Как раз, в это самое время он и открывал дверь своим ключом. Плотно закрыв её за собою и, проверив, надежно ли, приветливо поздоровался с Ефимычем и поинтересовался:
— Есть ли изюминки сегодня?
— К сожалению, появились. Две семьи. – ответил Ефимыч.
— Когда им на прием к Рафу?
— Недельки через две. Я внес в журнал тревоги. Сегодня же сообщу Рафу.
— Хорошо, — сказал Мотя,- буду готовить технику.
Он подошел ко второй, внутренней двери и отпер её вторым ключом. В комнате без окон, метров на сорок, было чисто. Слева у стены стоял монтажный стол с десятком небольших и однотипных блоков, сложенных горкой и похожих на готовую и недавно собранную продукцию, готовую к употреблению. Там же лежали с пяток паяльников различного типа, и тестеры. Рядом с рабочим, уютно расположился неплохой рабочий стол с подвешенными над ним тремя вывезенными из России чешскими застекленными книжными полками. Верхняя была заполнена религиозной литературой. Несколько изданий Торы и Библии. С Пяток серьёзных книг с золоченными торцами по Каббале, Рамбам, Пророки, Тания… Вторая полка – русские книги по физике, теоретической физике, из которых выделялся многотомник Ландау и Лифшица в суппуробложках, пять томов физического энциклопедического словаря и несколько великолепно изданных американских учебников для колледжей и справочников по электронике. Самая нижняя — была отдана медицине. Это были книги по душевным заболеваниям, шизофрении, медицинские справочники…. Отдельно на ней стояла яркая книжка, тщательно завернутая в пластмассовую оболочку. Стояла она не торцом, а лицом к Моте и не составляло труда прочесть её название:”The Spirit Universe. Fred Alan Wolf. Ph.D.” Если уж быть занудливо точным, то стояли две книги с одним и тем же основным названием и различными дополнениями к нему. Это были два издания – 1996 и 1999 годов. Пространство вокруг этой полки, а точнее, этой книги, был заполнено копиями страниц с графиками и таблицами, приколотыми американскими кнопками с цветными пластмассовыми цилиндриками – рукоятками прямо к стене. А надо всем этим хаосом висела фраза О.Генри, напечатанная крупным компьютерным шрифтом: «- Я сказал тебе все как есть, Санди, — говорит Айдахо спокойно. – Это стихотворная книга, автор – Омар Ха-Эм. Сначала я не мог понять, в чем тут соль, но покопался и вижу, что жила есть. Я не променял бы эту книгу на пару красных одеял… — Тебе, говорит Айдахо, — досталась статистика – самая низкопробная из всех существующих наук. Она отравит твой мозг. Нет, мне приятней система намеков старикашки Ха-Эм… Да, это поэзия, – говорит Айдахо,- и я презираю твою кредитную лавочку, где мудрость меряют на футы и дюймы. А если понадобиться объяснить философическую первопричину тайн естества, то старикашка Ха-Эм забьет твоего парня по всем статьям – вплоть до объема груди и средней годовой нормы дождевых осадков»
Но самое главное и необычное располагалось справа и в центре. Эта часть комнаты напоминала приемную врача… В центре стены в натуральную величину были нарисованы два кресла из врачебного кабинета с теми же вензелями дворянского герба. В креслах были изображены контуры сидящего человека и каждый значимый внутренний орган в нем (мозг, сердце, легкие, печень, почки, гениталии и пр.) был окружен кольцом. От кольца этого шла стрелка, упиравшаяся в смонтированный на стене небольшой дисплей. Вся стена, помимо кресел и тумбочки между ними, была заполнена многими десятками таких экранов. Несколько скринов были связаны стрелками с тумбочкой между креслами. А в центре комнаты стоял точно такой же стол, с такими же компьютером, дисплеем, кейбордом, и тремя полуутопленными в стол небольшими дисплеями, как в приемной доктора, с таким же точно креслом.
Кстати, обе комнаты, и эту, и ту, в которой сейчас работал Ефимыч, убирал персонально Мотя. Никто, кроме Ефимыча и Рафа в них вообще не входил. Надо сказать, что, несмотря на ненормированный рабочий день, и право приходить и уходить, когда ему вздумается, Мотя был человеком весьма занятым. Формально, он отвечал за связь со страховыми компаниями и финансы офиса. Но это была лишь внешняя часть его работы, так сказать, надводная часть айсберга. В сущности, маскировочная, своего рода, прикрытие. Что касается подводной, основной, то она была в десятки, а может и в сотню раз больше и серьёзнее. И связана она была с его прошлой жизнью, как говорят американцы background, т.е. фоном, задним планом, фундаментом и образованием… В ушедшей жизни он был весьма серьёзным и известным исследователем, физиком-экспериментатором, который при необходимости мог и посчитать. И дифференциальное уравнение составить. И сложную математическую модель физического процесса построить. Работ в лучших академических журналах Союза у него было много сотен и добрую сотню из них перевели сами американцы на английский и напечатали здесь в Америке еще до его приезда. С работой, однако, ничего не получилось – в Америке был жестокий спад, и в пред пенсионном возрасте, а Мотя был как раз в оном, полным ходом увольняли своих. Когда Мотя уезжал из Союза, его близкий друг, ныне покойный физик-теоретик, дал ему рекомендательное письмо к редактору крупнейшего американского физического журнала с просьбой о помощи в устройстве на работу. И ответил тот Мите, примерно, так: «вы слишком высокого мнения обо мне. Если я потеряю сегодня работу, устроиться я уже не смогу».
Казалось бы, надо впасть в отчаяние, кто-то даже посочувствовал – вот так, ударился головой, да прямо в стену! Но к счастью Моти, у него было несколько особенностей, которые не позволили жизненным эмиграционным невзгодам раздавить его. Во-первых, он был убежден, что свою научную полосу он, в значительной степени, вычерпал. Во-вторых, он был гораздо богаче своего ремесла. А в-третьих, лет за 10 до своего отъезда он пришел к Б-гу. Пятьдесят лет он, неверующий физик, жил в трехмерном Декартовом пространстве, ну да еще в четвертой координате – времени. Это тот самый мир, которого вполне хватало для жизни и функционирования в «сицилизьме» и «материализьме». Спасло его то, что существовал он жизнью смешного человека. Идеалист от корней, отдававший, иной раз, заметную часть своей зарплаты на строительство своей кафедры. Вот придурок! А? Идеалист с достоинством. Наивный, почти инфантильный, естественно беспартийный, Дон-Кихот в бандитском, тоталитарном, коммунистическом обществе. Стоит ли удивляться, что он все время соскальзывал с дозволенной колеи и все время был бит, непрестанно бит… Он всегда удивлялся, что уцелел и не был попросту убит! Проснулся он во время очередной по счету, но необычайно жестокой и смертельно опасной погони за ним. Ему казалось, что день, другой и он попросту погибнет. Отстрелят его! Или в тюрьму посадят! И тогда он вытащил Тору, спрятанную в шкафу, и взмолился к Ней и Гос-ду. Десятки и сотни раз он просил Гос-да помочь ему. И чудо свершилось! Пришла Вера в Гос-да, Пришла Надежда на Гос-да. И пришла безопасность! Причем как-то интересно: и враги остались, и угрозы сохранились, и окружающий мир был по-прежнему ожесточен и смертельно опасен, всё это осталось, и вместе с тем, появился внутренний покой и осознание того, что ты защищен! Теперь он часто думал, что Гос-дь и раньше берег его – смешного, наивного и бескорыстного человечка, — не случайно же Мотя столько лет был безжалостно колочен, колошмачен в открытую и в темную, постоянно находился в поисках пятого угла, — но специально усугубил ситуацию, чтобы он, Мотя обратился к Нему, Гос-ду напрямую!
Вот так Мотя перелетел из трехмерного, или четырехмерного материального мира в многомерное пространство Гос-да – пространство Духа. И теперь был твердо убежден, что состоит при серьёзном деле, что это не только не плохо, что он не нашел работу по своей узкой специальности, но прекрасно, потому, что мир, открывшийся ему, оказался в сотни раз богаче, ярче, интеллектуальней и интересней, чем старый, узко научный, материалистический. Теперь он оказался в пространстве поэзии, литературы и, что несравненно важнее, в многомерном пространстве Торы и Каббалы. Единственную коррективу, которую он внес в свою жизнь, для сугубо материального существования — для пропитания тела бренного, – окончил за несколько месяцев курсы МEDICAL BILLING AND CODING. Теперь он мог сотрудничать на КЭШ с любым небольшим медицинским учреждением и осуществлять его связь со страховыми компаниями. Времени у него это отнимало ничтожно мало. И теперь, когда кусок хлеба был ему гарантирован, он обратился к тому главному, что давно интересовало, а теперь, и полностью поглощало его. — Душа, Божеская Душа! Его давно тянуло к себе широко распространенное в языке сообщество слов: дух, душа, душа моя, душечка, душенька, духовность, одухотворенность, великая душа (Бродский об Ахматовой), душевный разговор, душевный человек, душонка, мерзкая душа, мерзкая душонка, мелкая душонка, ничтожная душонка, душегуб, обездуховленный, бездушный, душевнобольной. А в сказке Евгения Щварца УБИТЬ ДРАКОНА есть и вот даже какой диалог:
«Дракон: Таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души. Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души. Нет, нет, жалко, что они невидимы…
Ланцелот: Люди испугались бы, увидев своими глазами, во что превратились их души…»
Что стоит за всем этим? Теперь Мотя понимал, что Душа наша – это Бож-я структура, своего рода посольство Гос-да в конкретном человеке и функции её гораздо шире, чем руководство и управление личностью и её ростом. В сущности, это частица Гос-да в нас! Но он не был бы физиком, если бы не задал себе вопрос: но какова тонкая структура души? Как она устроена? И тогда он двинулся в «КАББАЛУ». Можно бы и поиграть словами – в кабалу к КАББАЛЕ! Но дело это было очень серьёзным и зубоскальства не терпело. И потому, что КАББАЛА являлась частью Великой ТОРЫ. И потому, что глубины КАББАЛЫ оказались беспредельными. И вот, как строение души выглядело на страницах книг М.Лайтмана (Постижение Высших Миров. Каббала. Тайное еврейское учение. Книга 4; Каббала.Тайное еврейское учение, книги 5,6,7; Внутреннее созерцание. Плоды мудрости, Статьи, Лекции, Беседы. Каббала. Тайное еврейское учение. Книги 9-11).
При рождении человека, а может быть, незадолго до этого, а возможно и сразу после, наша душа, являющаяся частью самого Творца, и называемая «корнем души», в виде маленькой точки помещается Гос-ом в тело, точнее, в сердце. И если бы Душа не вселилась в тело, она бы такой и осталась. Но на протяжении человеческой жизни, душа, по мере наполнения Бож-им светом, растет, превращаясь в объемное духовное тело, в 620 раз большее, чем первоначальная точка до своего опускания в наш мир. Растет она, однако, не сама по себе, а с помощью действий человека по ступеням сближения с Творцом. Действия эти означают, что мы выполняем Заповеди, позволяющие Душе шаг за шагом получать свет Творца и увеличивать свой объем. Именно в этом и заключается смысл нашей жизни – мы – Бож-ие конструкции для выращивания Душ!
Что касается самого этого духовного объекта, то он имеет строение, подобное нашему телу, состоящему из 613 органов. И когда завершается выполнение всех 613 Заповедей в действии, этим завершается и построение всех 613 частей тела в душе. Интересно при этом, что 248 частей тела души строятся выполнением Заповедей действия, а 365 частей тела души строятся выполнением запретных Заповедей. В итоге и образуется целое тело чистой Души. Число органов человека – 613. Каждая из заповедей содействует поступлению Бож-ского света к тому или иному органу. Так вот, эта уникальная Бож-ая структура имеет множество функций, и в том числе, она курирует состояние физических органов человеческого тела, каждой, без исключения, его части. И не просто курирует, она одухотворяет, гальванизирует, оживляет их! Поэтому марксистско — материалистическое «в здоровом теле – здоровый дух» — ерунда. Все, как раз, наоборот. Именно Душа определяет физическое здоровье тела. Эта чудесная конструкция Душа, — и есть мы! Мы идентифицированы постольку, поскольку имеем Душу, причем не любую, а вполне определенную, однозначно пронумерованную где-то в Бож-ком Реестре! И когда наступает смерть, она душа наша, как единое целое взмывает к Гос-ду. Люди понимали это давно. Перед смертью великий физик и математик Декарт очнулся и тихо сказал сам себе: «Пора в путь, душа моя…». Но, пожалуй, ярче всех это выразил раби Михаль, явившись после смерти своему ученику: «Я продолжаю подниматься, и то, что вчера было небом, сегодня для меня – моя земля».
Мотя попытался представить себе душу в виде многогранника неправильной формы. Почему неправильной? Да потому, что наше тело ассиметрично и душа, в какой-то степени, должна охватывать его. Если бы на этом многограннике не было граней, он бы не пропускал Бож-ий свет внутрь и расти душа не смогла бы – это была бы стопроцентно эгоистическая структура, не способная к развитию. Но каждая выполненная Заповедь создает прозрачную грань, пропускающую свет внутрь. Поэтому при самом благоприятном развитии событий на замкнутой поверхности души праведника имеется 617-620 прозрачных «окон» — фасок. Может вполне оказаться, что строение этой поверхности совершенно различно у евреев, христиан и мусульман. Это видно, например, из отличия числа заповедей у евреев и христиан*. Да, конечно, религия – это язык, на котором Гос-дь обращается к той или иной группе верующих. Это так, но это далеко не всё. Конкретная религия отвечает определенной конструкции человеческих Душь. И если это так, то переход из одной религии в другую не так прост, как думают некоторые, и может сопровождаться повреждением души – структуры, созданной Творцом… Поэтому менять религиозную принадлежность, как перчатки, – дело совсем не безопасное… И кустарная «антисанитарная» переделка, нередкая в России, с помощью малограмотной няни и сельского или городского циничного священника-ловца душ, может привести к непоправимым последствиям, а то и к разрушению или потере души… Одним словом, переиначивать Господне Дело – великий Грех и ведет он к беде! Многоплановой, всеобъемлющей беде. И раздвоение личности и ампутация генетической памяти не единственные в череде бед! Гораздо честнее, лучше и безопаснее нести с достоинством то, что Гос-дь дал тебе: еврей так еврей, христианин так христианин… То же самое и с национальностью: еврей, русский или грек – это не краска, которую можно смыть и навести кистью новую. Это глубинная связь с душой и телом и произвольная, удобная из мелких жизненных обстоятельств запись в паспорте не так безвредна, как может показаться. Наоборот, она открывает такие сложности и неопределенности в будущем, которые могут свести на нет любые ухищрения и ловкачества по изменению национальности и привести к огромным, непредсказуемым, а иногда и непоправимым проблемам.
Тогда же Мотя задумался о том, что есть в этом контексте Любовь. Особенно, та самая Высокая Любовь, которая закреплялась, как теперь говорят, браком на Небесах. И он решил, что при такой Любви души влюбленных сращиваются. И теперь уже нет двух тел с двумя автономными Душами, а есть два тела с единой Душой. И измена одного – это железная отвертка — в высоковольтную цепь. Да в высоковольтную-ли? – может быть это лавина нейтронов — в атомный реактор? И быть тогда страшному взрыву, и быть беде и быть ужасным неизлечимым болезням… Он даже и название этой болезни придумал – ОКТОПУС, и определил её как взрывную материализацию травмированного или разрушенного материала Души. Ну а почему назвал он эту болезнь так? А вот почему. Октопус или кракен – это вид гигантского хищного кальмара-осьминога, обитающего на больших глубинах. Он обладает тремя особенностями, важными и опасными для серьезного заболевания. Во-первых, он меняет окраску, приспосабливаясь к окружающей среде. Во-вторых, он стреляет жидкостью, затмевающей разум и зрение. В-третьих, он атакует щупальцами сразу по нескольким направлениям и, лишь потом, клювом своим кусает жертву. При этом яд слюнных желез из глотки и рта попадает в рану. Вот какого хищника, возникающего фантомом из разрушенной Души и бросающегося на виновные в этом материальные тела, вообразил себе Мотя. И стало ему не хорошо. И почувствовал он себя совсем и не открывателем чего-то нового. Нет, нет, он даже вздрогнул от своей ответственности за эти мысли и за то, что не приведи Г-дь, они могут быть реальностью. За то, что некоторые, а может быть и многие, играют с огнем, не понимая, что творят… И какого хищника они выпускают на свободу… Какому охотнику на самих себя они дают дорогу…
3. ПУТЬ К ДУШЕ
— Послушайте, Порфирий Петрович,
вы ведь сами говорите: одна психология,
а между тем въехали в математику.
Ф.М.Достоевский
(Преступление и наказание)
Спускаюсь
вглубь
предмета
как в метрополитен
Андрей Вознесенкий
Итак, не размеряй пути.
Почти бесплотность предпочти
Всему, что слишком плоть и тело.
Поль Верлен (Искусство поэзии)
Мотя помнил, что где-то на этом этапе он подумал, что идти в этом направлении дальше можно, но к практическим выводам добраться невозможно, потому что недоказуемо при таком подходе всё! Абсолютно всё! Тебе всегда возразят, что все это лишь ваши догадки и мнения, и вам нечего будет противопоставить сомнениям неверующих или просто септиков! Если тебя интересует конструкция Души, то это неразрывно смыкается с физическим здоровьем человека и работать в этом направлении надо в плотном контакте с грамотным, широко думающим, и обязательно верующим врачом. В конце концов, есть же у медиков понятие – душевнобольной! Значит, что бы они не придумывали, какие бы вульгарно материалистические объяснения не приводили, они подсознательно, во всяком случае, признают боль души, а значит и её существование!
Вот на этом-то этапе, Мотя и нашел Рафа и долго убеждал его, а потом с педагогической настойчивостью своей вводил его в мир, вначале Каббалы, а затем, и это было совсем не просто, в физическое пространство, описанное Фредом Аланом Вольфом, том самом, с левой стены лаборатории. Медики – это ведь не народ формул, чисел, графиков и прочего. А потому попотеть Моте пришлось капитально и не один день. Спасло лишь то, что Раф оказался человеком глубоко верующим и понять, что такое Душа ему уж очень хотелось….
Начал Мотя просто:
— Раф, я хочу прямо сказать Вам, что мы все, включая вашего покорного слугу и Вас, практически пустые.
Раф передернулся, но промолчал.
— И это понимают даже поэты. Так, мексиканец Элиас Нандино пишет прямо: «Человек, в пустыне своего объема». Но я не поэт, а физик, поэтому попытаюсь объяснить. Да, мы пустые, но в каком смысле? Вообще-то говоря, наше тело состоит из различных молекул, и они вполне материальны, как и мы с Вами. Дело в том, что молекулы состоят из атомов, а атомы из ядер и электронов. Но материальные тела и тех и других, и третьих занимают совершенно ничтожный объем пространства сами по себе. Наш видимый объем определяется теми мощными силами притяжения и отталкивания, которые держат материю электронов, ядер, атомов и молекул на большом расстоянии друг от друга! Если увеличить атом так, чтобы его ядро стало иметь размеры макового зерна, то размеры атома возрастут до нескольких десятков метров. На расстоянии десятков метров от ядра будут вращаться электроны, которые рассмотреть все равно не удастся, настолько они малы. А между электронами и ядром останется огромное пространство, не заполненное веществом. Нам остается утешиться лишь тем, что не только мы пустые. Нет, 99 процентов всего мирового пространства, всей Вселенной – пустота! Пустоту эту 350 лет назад Великий голландский ученый Гюйгенс назвал ЭФИРОМ — ВАКУУМОМ, имея в виду полное отсутствие какой бы то ни было материи. Уже в двадцатом веке, а точнее 1 февраля 1928 года, ВАКУУМ этот получил название МОРЯ ДИРАКА. Тут Мотя спохватился, не потерял ли Раф нить, и чтобы зацепиться за его внимание привел строчки из латиноамериканской поэзии:
И, погружаясь в глубь сомнений снова, снова,
Искать и находить единственное слово,
Чтоб мирозданье им творить из пустоты.
Английский физик Дирак предположил, что вся Вселенная заполнена морем электронов, которые в обычных условиях не наблюдаемы, но всегда можно выбить электрон из моря. Время ушло вперед, физики расширили понятие «Моря Дирака» и … Но это уже совсем другой разговор. Для наших проблем, связанных с Душой человека, достаточно понимание моря Дирака и того обстоятельства, что в нем существует множество электронов. Оказалось, что физический вакуум в форме моря Дирака присутствует всюду, пронизывая насквозь все пространство и материю и нас с Вами в том числе. Помните, мы говорили об увеличенном атоме. Так вот, все его «пустое» пространство – это тоже вакуум – море Дирака. Другими словами, в каждый момент времени любой электрон нашего тела плавает в море Дирака. Вот как бывает, когда удается словами Карлоса Сабата Эркасти «набросить ткань гармонии на бездну»!
И, наконец, об энергии вакуума. Она чудовищно велика. Почему? Да потому, что море Дирака – физический вакуум – это квантовая жидкость, находящаяся в вечном движении, кипящий бульон. По расчетам Лауреата Нобелевской премии Р.Фейнмана и Дж.Уиллера «в вакууме, заключенном в объеме обыкновенной электрической лампочки, энергии такое количество, что ее хватило бы, чтобы вскипятить все океаны на Земле».
Мотя бессовестно срезал физические углы, чтобы медицинскому мозгу Рафа было хоть что-нибудь понятно. Он ухмылялся, думая о том, что строгие физики откусили бы ему ухо за такие фокусы… Но все-таки продолжил:
И у нашего тела и у Моря Дирака – свои электроны. И у каждого из них есть «спин» — тут Мотя обеспокоено взглянул на Рафа – не путать со спиной! Слово это происходит от английского “spin”- веретено. Дело в том, что самой Природой, а точнее Госп-ом Нашим, каждый электрон раскручен, как волчок и вращается с огромной скоростью вокруг своей оси. Это движение вечно и не прекращается никогда. При этом существуют только два варианта – вращение по (↑) или против (↓) часовой стрелки. Оказывается, электроны могут существовать по одиночке, а могут и образовывать эдакие супружеские пары из двух электронов с противоположными спинами. У этих электронов свои функции. Например, отдельные электроны отвечают за прохождение электрического тока в металлах. А вот эти парные, с антипараллельными спинами, имеют свои обязанности. Одна из них такая – они обеспечивают механическую прочность очень многих материалов, и в частности, металлов, кристаллов и некоторых биологических объектов. Для всех дальнейших «душевных» построений они-то нам и нужны! Но это будет немного позже.
4. ГДЕ ОНА И КАКОВА ОНА – ДУША НАША?
Брось свои иносказанья
И гипотезы святые!
На проклятые вопросы
Дай ответы нам прямые!
Генрих Гейне
Где-то было сказано, что мы – электрические существа. Все в нас – наши молекулы, наша прочность, наше здоровье, наш мозг, наше мышление, наше поведение и, в частности, любовь – всё, без исключения всё, определяется электронами нашего тела. Но надо всем этим стоит Душа. Словами Данте – это та самая «Сущность, где непостижимо/Природа наша слита с Божеством»! Так вот Гос-дь Наш управляет нами посредством своего Высокого и Полномочного Посольства в нас. Другими словами – через нашу Душу. Сколько полемических копий было изломано на эту тему, сколько гипотез родилось и исчезло, сколько написано книг… Но лишь одна книга -:”The Spirit Universe. Fred Alan Wolf. Ph.D.”- предлагает нам путь к пониманию того, где Господь скрыл Душу и Как она влияет на человеческое тело (Fred Alan Wolf. Ph.D. //”The Spirit Universe. One physicist’s vision of spirit, soul, matter, and self Fred Alan Wolf. Ph.D. ”// Fred Alan Wolf. Ph.D. Moment Point Press, 1999).
Вот он ответ Фреда Алана Вольфа. Душа наша находится в Море Дирака. Все ли Море Дирака представляет она или некоторую его часть, но находится она там и обладает огромной памятью! И основным рычагом, управляющим нами, являются те самые положительные электроны, выбитые из Моря Дирака. Располагаются эти электроны в Море Дирака у самой границы с пространством материального мира. Каждый такой электрон Души – тоже является вращающимся веретеном, то есть обладает спином. Так вот, сущность взаимодействия Души и Тела заключается в образовании пар электронов с противоположными спинами. Один из них принадлежит Душе, а второй – Телу. Располагается эта пара, пара Паули вблизи границы Душа – Тела, или, что то же самое, вблизи границы Море Дирака – Тело.
МАТЕРИАЛЬНОЕ ТЕЛО
↑Э
____________________
Э↓
МОРЕ ДИРАКА
ДУША
В действительности, море Дирака непосредственно контактирует с каждым отдельным электроном – ведь он плавает в этом море. Поэтому влияние Души на каждый электром может быть мгновенным!
Казалось бы, что за мелочь — образование одной пары электронов от Души и Тела? Ну, прежде всего, не одной – этих пар, множество. Но даже и одна пара – это не мало. Например, распространение нервного импульса по волокну – процесс, имеющий электрическую основу и для него не все равно, какие электроны участвуют в этом процессе – одиночные — подвижные, или пары, которые в биофизических процессах, вероятнее всего, не работают. Если учесть, что на границе Тело-Душа способны создаваться несчетное количество пар, ясно, что эта лавина может полностью прекратить или наоборот – гальванизировать высшую нервную деятельность. Но это лишь одна из не мерянного числа возможностей влияния пар электронов на тело. Возьмем еще одну. Прочность твердого тела и многих тканей человеческого организма, в конечном итоге, будет зависеть от состояния электронов. Мы уже говорили, что прочность эта напрямую определяться числом парных электронов. Словом, человеческое тело построено на прочнейшей основе Бож-ского Вакуума и неразрывно с ним связано. И если в один «прекрасный» момент Душа, оскорбленная недостойным поведением греховного тела, выведет свои электроны из контакта с электронами тела, произойдет молниеносный распад тканей и органов. А, возможно, и смерть. Итак, Душа обладает контрольным пакетом акций и напрямую определяет, быть нам или не быть! А мы, как дети малые, столетия подряд, вослед за Шекспиром, величайшим поэтом и драматургом, но всего лишь человеком, талдычим: Гамлет, Гамлет, «быть или не быть»! Вот, видите ли, в чем вопрос… — Повальный клинический идиотизм!
Да, подумал Мотя, грехи наши подконтрольны и совсем, совсем не безопасны…
5. П Р И Б О Р
Потом он начал: Если мой ответ
Ты примешь в разуменье, сын мой милый,
То сказанному «как» прольется свет.
Данте Алигьери (Божественная комедия)
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл
А.Блок (Скифы)
Так в ночи вспыхивает магний,
Бьет электрический магнит;
А. Белый (Первое свидание)
Пока речь шла о религии и о Душе, говорить с Рафом было просто, когда они двинулись в Каббалу, стало сложнее, но все же возможно. Однако, когда с приятного ковра религии они шагнули в физический мир с его электронами, спинами, Морем Дирака, Вакуумом, все осложнилось и Мотя предпринимал отчаянные усилия, чтобы не потерять внимание слушателя. Сейчас, когда предстояло рассказывать о технике и сложнейшей электронике, в которых Раф, как всякий врач, ничего не понимал, ровным счетом ничего, Мотя решил скосить угол.
— Профессор, лукаво начал он, — вы великолепно знаете метод ядерного магнитного резонанса — Глаза Рафа начали багроветь и Мотя немедленно продолжил:
— Я имею в виду хорошо известный вам MRI .
— А-а-а! – облегченно вздохнул Раф.
— Так вот этот метод, называемый в русском языке ядерный магнитный резонанс – компьютерная томография, а в английском — Magnetic resonance imaging, — ЭМ-ЭР-АЙ, позволяет исследовать внутренние органы человеческого тела. Он основан на анализе свойств молекул в различных типах клеток и тканей при помещении их в сильное магнитное поле. И главное при этом, что он изучает ядра, имеющие спин, отличный от нуля. Так вот не буду вам пудрить мозги ненужными деталями. Мне удалось разработать небольшой прибор, размером с мобильный телефон, этакий, крохотный MRI, эдакий ЭМ – Э – РАЙ – ЧИК, который определяет число пар электронов с противоположными спинами – тех самых странных пар, составленных электронами Тела и Души. В итоге, появилась возможность определять существование или отсутствие Души в той или иной части тела! Тут произошло неожиданное – Раф приподнялся, потом плюхнулся на стул, странно нечленораздельно крякнул, побагровел и вытащил валидол. И Мотя понял – до него дошло!
5. Х И Щ Н И К И Л И К А Р А Ю Щ И Й
М Е Ч П Р А В О С У Д И Я ?
Из светочей,
Блесков
И молний, —
Сотканная, — плачет душа,
Андрей Белый (Инспирация)
Брось свои иносказанья
И гипотезы святые!
На проклятые вопросы
Дай ответы нам прямые!
Генрих Гейне (перевод М.Л.Михайлова)
Коготь
Режет живую плоть!
Марина Цветаева
(Короткие крылья волос я помню. 1920)
Следующие пятнадцать минут определили их последующее многолетнее, надежное и доверительное сотрудничество.
— Вы хотите сказать…
— Именно это, — подхватил Мотя, — Душа, покидающая тот или иной орган, обрекает его на увядание и гибель.
— Это значит, — продолжил Раф, — что мы получаем возможность ранней диагностики заболевания?
— Диагностики? – Да! Но вот, ранней ли? – засомневался Мотя.
— Грустное дело, — вцепился Раф в собственное ухо, — Собственно, что нам дает такая диагностика. Никакими лекарствами, вернуть Душу мы не сумеем. А стало быть, и лечить ничего не сможем.
— Это уже хорошо, потому что мы отличим рутинное заболевание от Душевного. С первым мы хоть что-то умеем, а со вторым – ничего! И дергаться нечего, и незачем травить больного медикаментами.
— А что же делать-то, — продолжил терзать свое ухо Раф.
— Идти к Б-гу! Что же еще? – забил решающий гвоздь Мотя.
— Но я врач, а не священнослужитель!
— Верно, но верующий врач!
— Ну ладно, — смирился Раф, но багровое свое ухо не отпустил, — так как нам квалифицировать эту странную, не медицинскую болезнь? Ни тебе микробов, ни бактерий, ни бацилл, ни ядов, ни воспалений, ни отложений солей, ни переломов, плохих анализов крови и мочи, и прочих жгучих радостей. Нет ударов, инсультов, инфарктов, онкологий и черт те знает чего.
— Ну и, наконец, — провокационно продолжил его движение Мотя, — что это за болезнь такая, не поймешь сразу – зло или добро?
Глаза Рафа, десятилетиями выдрессированного на клятве Гиппократа, начали выползать из орбит, а и без того багровое ухо, которое он не мог выпустить из спазматически сжавшихся пальцев, постепенно превращалось в плоский блин борца-вольника:
— Что вы несете? Какое добро? Как это, болезнь может быть добром? Это нонсенс!
— Уважаемый профессор, я не врач, но даже я знаю примеры, когда зло помогало вылечить человека. Вот один из них, простейший. В первую мировую войну антибиотиков и прочего, как вы знаете, не было. Так вот, как лечили фурункулез. На шею накладывали слой гашеной или не гашеной, не помню какой, извести, но точно помню – той самой которой засыпали отхожие места, обвязывали повязкой и оставляли на пару часов. Известь сжигала все фурункулы с тканью до костей… И таких примеров не счесть…
Рафа передернуло:
— Вы дикарь, милейший, настоящий дикарь, — ответствовал он вымученным голосом.
Мотя подождал одну-две секунды, внимательно и спокойно посмотрел на врача и неестественно тихо, почти на уровне шелестящего листа, промолвил, почти прошептал:
— Душа и Господь за Ней всегда правы! Значит и болезнь эта, как бы странно это не звучало, – Добро!
И Раф сник. Он ничего не ответил и отпустил многострадальное ухо…
За последующие два месяца Мотя развернулся во всю. Прежде всего, он изготовил несколько десятков датчиков. Закупил на распродаже четыре старинных кресла и переоборудовал их. Внутрь спинок и сидений каждого были вмонтированы датчики, расположенные, ориентировочно, против тех или иных внутренних органов. Высокая тумбочка между креслами была также нашпигована электроникой. Рафу пришлось раскошелиться на дисплеи и компьютеры. Впрочем, это оказалось не слишком накладно. Электроника при капитализме не дорожала и даже дешевела.
Первый опыт они провели через три месяца, когда на прием пришла пара молодоженов через полгода после свадьбы. У обоих была ангина и высокая температура. Но в остальном, в остальном они были молодцы! Раф на своих приборах, а Мотя на своих отчетливо видели, как все органы их тела были окрашены мягкими голубыми тонами, что на электронном языке их техники означало – они одухотворены, их тела заполнены душевной материей, и здоровы во всех смыслах этого слова. Что касается ангины, то это была рутинная инфекция и вылечить её простейшими медицинскими средствами не представляло никого труда. Вместе с тем, и Раф, и Мотя были поражены, да что там поражены… Они были потрясены, когда оказалось, что область между молодыми людьми — помните, высокая Мотина тумбочка между креслами? — так вот между ними все было голубым! Душа их окутывала не только их тела, но и пространство между ними! Их души срослись! Они были единым духовным образованием! Вот тебе раз! От восторга Мотя не удержался и процитировал одного уругвайского поэта:
Моя душа струится дивным светом
И заливает тени мирозданья,
Пятью годами позже та же пара сидела на прежнем месте. Но теперь ситуация была иной. Между ними исчезла духовная аура. А вездесущий Ефимыч занес грустную информацию в историю болезни – молодой супруг круто загулял и не с одной феминой. Дисплеи показали, что у него внезапно заполыхало сразу в нескольких местах. Моте сразу стало ясно… Он ввел Рафа в курс дела легко и просто – сопротивление эскулапа исчезло… Это был чистый и очевидный случай Октопуса. Измены разрушили структуру Души. Вакуум в пространстве между ними вернулся к своему исходному состоянию с выделением огромной энергии. Октопус – эта праболезнь Разрушенной Души, — выбросил свои щупальца (tentake, feeler) и вонзил их в тело виновника, и каждая новая измена создавала новый филер и новый очаг поражения. По мощности это напоминало атомный взрыв в теле человека. Каждый такой эпизод, каждый адюльтер снимал Духовную защиту, по крайней мере, с одного внутреннего органа. Развивалось его заболевание по нескольким возможным направлениям. Это могла быть полная потеря прочности — механическое разрушение тканей, в частности разрыв сердечной мышцы, а это пять процентов всех инфарктов, разрыв сосудов, в том числе, мозга и сердца, разнообразные переломы, кровоизлияния и пр. Нарушалась ионная проводимость и, в итоге, диффузия через различные мембраны и стенки сосудов. Кстати, именно этот процесс определяет движение импульса через нервные волокна и соединяющие их синапсы. Прекращалось нормальное функционирования и восстановление изношенных тканей, в связи с притоком яростной энергии, ведущей к бессмысленному, бешенному, неуправляемому росту и тиражированию клеток. Ну и исчезал иммунитет к разрушительному влиянию окружающей среды и, в частности, к внешним инфекциям. Эту окаянную хворь лечить было невозможно… Её можно было остановить только изменением образа жизни и обращением к Гос-ду!
Внезапный звонок в 10.30 отвлек Мотю от воспоминаний. Сразу же после него ожили экраны на стене и столе. Мотя немедленно уселся в кресло и посмотрел дисплей на столе: Зося Данцингер. 55. Замужем. Многолетние жалобы по поводу повышенного давления, боли в области сердца. Дисплеи вокруг левого кресла на стене от первоначально равномерного свечения начали менять его интенсивность. Через 5-10 секунд среди них выделялись три, с постепенно уменьшающейся интенсивностью. Они были связаны стрелками с печенью, правой почкой и гениталиями. На всех объектах вспыхнул красный восклицательный знак.
В 11.00 замок щелкнул, дверь распахнулась, затем вновь со щелчком закрылась и в комнате материализовался РАФ. В нынешней действительности это был хозяин офиса доктор Рафаил Глинский. В прошедшей жизни – Рафаил Наумович Глинский — доктор медицинских наук, профессор и заведующий кафедрой терапии в Западно-Сибирском (Сталегорском) институте совершенствования врачей. В тех географических пространствах – на сибирских и дальневосточных меридианах, евреев держали на подобных должностях. Плотный, ширококостный, рыжеватый и косматый человек, немного смахивающий на Дюма-отца, не терял времени на расшаркивания:
— Мотя, ты видел?
— Ясное дело — ответил тот и направился в архив. Быстро отыскав досье Зоси Данцингер, он вернулся с Ефимычем и втроем они склонились над пухлой папкой. После первых же строк Ефимыч все вспомнил:
— Дело не новое. В наших медицинских Палестинах эта семья числиться уже три года. Муж – интеллигентный, деликатный и здоровый человек. С его стороны семья защищена. Но его супруга Зося, в а быту Зоська, отменная б…ь. Вы знаете их классификацию? Прежде всего, существуют корыстные и бескорыстные, так сказать, действующие из любви к искусству. Далее, «работающие» более или менее открыто, или под прикрытием: общественницы, медперсонала, учительницы. Делятся они и по производственному принципу: Вот некоторые из многих видов и подвидов шлюх: уличная, подзаборная, портовая, шоссейно-дальнобойная, железнодорожная, круизная, командировочная, кладбищенская, производственная, литературно-театральная, семейно-клановая (семейный подряд), обслуживающая всех родственников и, наконец, тривиальная «мужняя» жена — б…ь – вульгарис. В эту категорию, в частности, входят шлюхи-моралистки и до тла прожженные лгуньи. Это именно они с ужимками и сжатыми бантиком губками вещают: «я вся такая неожиданная». Зося относиться одновременно к нескольким категориям. Так сказать, широкопрофильная многостаночница. Проблемы с небольшим понижением плотности парных электронов зарегистрированы на первом же приеме. Но уровень не достигал критического. Тем не менее, в профилактических целях, была предупреждена…
— Представляю в каких изысканно деликатных формах – ухмыльнулся Мотя.
— Естесть–н-н- н-о — ответствовал Ефимыч. Вы ведь помните нашего классика: «…и человека растянуть он приказал не как-нибудь, но в строгих правилах искусства». Так вот выполнялось все по заведенному строгому ритуалу. По телефону-автомату, в перчатках и с пустым и многократно засверленным металлическим шариком во рту. Услышала же она что-то, примерно, следующее:
— Глубокоуважаемая Зося Адольфовна?… Б…ь подзаборная, трах-тарарах, та-та-та-та-та! Тебя сфотографировали на газоне…! У тебя спид! Пропадешь!
— И что, подействовало?
— Не шлялась почти два месяца, пока ожидала анализа на ВИЧ — инфекцию. Потом вернулась в стройные шеренги шлюх и, по-прежнему, не спала лишь с теми, кто не хотел. Кстати, знакомы ли вы с эмигрантским юмором? – Обязана ли проститутка принимать фудстемпы?
— Раф, ухмыляясь, слушал. — Потом коротко подытожил:
— Безусловно, Октопус шейки матки с филерами в почки и печень. Направил к узким специалистам. Финита ля комедиа!
— Финита ля борделия! Удар-то по причинному месту!
Теперь оффис жил напряженной жизнью одновременно в нескольких измерениях, зачастую, далеко не медицинских. И медицинская линейка была самой простой в их работе. Сплошь и рядом оказывалось, что состояние души неразрывно связано со здоровьем пациента. Более того, как правило, именно душевный статус лежал в основе физического здоровья. За исключением одного, но совершенно необычного случая… У них появился пожилой человек, впрочем, человек ли…, на которого их приборы не реагировали… Точнее, их экраны были темны, как в непроглядной ночи… Этот, пардон, человек… был абсолютно здоров, абсолютно! И всего-то ему была нужна какая-то медицинская справка. Больше он никогда у них не прорисовывался. Однако отсутствие души настолько заинтриговало всех их, что Ефимыч, и вообще-то энергичный, совершил настоящие чудеса, пожалуй, ему позавидовали бы и майор Пронин, и Агата Кристи, и сам Пуаро. Носом и чутьем он организовал глубинный розыск и во времени, и в пространстве. И даже съездил на Украину. Итог был удивительным. В войну этот человек был в нацистской зондеркоманде и расстреливал евреев. Никто не понимал, как, но ему это удалось – после войны он крепко поменял внешность, украл, купил или выправил новые документы и растворился. Мало того, он оказался в партии и несколько раз в каком-то промкомбинате избирался секретарем парторганизации. Здесь ему было просто и комфортно – в условиях государственного антисемитизма идеологии фашизма и коммунизма оказались предельно близки, так сказать единомышленники, точнее, едино-у-мышленники! – и там и там, прежде всего, нужно было гнобить евреев! Не иначе, это был настоящий са’тан, дьявол! На его счету были многие десятки оклеветанных уже в послевоенные годы людей. Да и здесь в эмиграции, кстати, никто не понимал, как он здесь оказался, он занимался там же. Только без видимого успеха. Перед Ефимычем встала проблема, сообщить в полицию об этом негодяе, что было бы чревато немалыми осложнениями для оффиса. Да Б-г миловал. Мефистофель этот вскоре умер, умер мгновенно, никогда перед тем не болея.
Особенно намучился офис с одним уникальным случаем. Собственно даже и с не одним, а сразу со многими, тесно связанными. Но, по порядку. С одной из последних волн эмиграции в Suntaun прибыло почти одновременно полтора десятка семей, которые поселили в двух соседних домах одного большого блока недорогих аппартментов. Все они оказались под медицинской опекой офиса Рафа, расположенного, буквально, в двухстах метрах. Все бы ничего, да оказалось, что все прибывшие – члены одного клана, а точнее огромной семьи. Все это сообщество обладало генетической червоточиной, и не одной.
Когда они впервые по одиночке, супружескими парами и семьями с детьми начали возникать в офисе Рафа, аномалия почти у всех взрослых была обнаружена незамедлительно – резко пониженная плотность парных электронов, определяющих весомость Духовной материи, была зарегистрирована сразу же. Выяснилось, что между мужем и женой у них, как правило, не было духовной ауры. Это были семьи, без признаков супружеской верности – шлялись все, многократно и на протяжении многих лет. Практически все они были нездоровы – тревожные сигналы горели у всех и на большинстве узловых органов.
Но то, что произошло далее – затмило их предисторию, и прямиком повело к вырождению и катастрофе. Дело в том, что в обычаях этого извращенного, абсолютно безнравственного семейства были внутрисемейные половые связи. В России это стадо было разбросано по различным городам и стыковалось относительно редко. Здесь оно оказалось собранным в двух соседних домах и, обреченные на безделье, они развернулись во всю! Путались все и со всеми. Это был не прекращающийся свальный грех, настоящий содом! Особенно выделялся один, бывший проектный работник. Он не только таскался с племянницей и падчерицей, он свинствовал и с женой собственного, родного сына! Во время своего первого визита в офис и Раф, и Мотя ахнули – он был нашпигован филерами с головы до пят! На всякий случай, как и во всех подобных ситуациях, Ефимыч провел с ним телефонную, естественно, анонимную беседу, деликатнейшую из деликатнейших, утонченнейшую из утонченнейших:
— Если я не ошибаюсь, Соломон Мстиславович?
Собеседник на втором конце провода, уже отвыкший от обращения по имени отчеству, приосанился:
— Да, да! Я слушаю вас.
Но тут производная беседы преломилась и вместо шелестящих любезностей, последовало:
— Хрен ты собачий! Старый, кривой сперматозоид! Поток площадного мата рокотал с две минуты! Если ты не прекратишь скотство, тебе конец! Ты сдохнешь, гнида, и хоронить тебя будет некому!
Тем не менее, проходимец этот не остановился и когда через три месяца он объявился на приеме у Рафа, ситуация стала необратимой – его даже не успели задушить филеры, как лавинообразно развилось катастрофическое слабоумие и он превратился в растение, умирающее растение.На протяжении нескольких лет семейство это вымерло наполовину… Помочь им было невозможно… Это было выше человеческих сил!
6. Н Е З А Д А Ч А
Привнесена подробность
В бесконечность —
роднее стал ее сторонний смысл.
К вселенной недозволенная нежность
Дрожаньем спектров виснет меж ресниц.
Белла Ахмадулина
Всевышний вертит землю вхолостую?
Нет, в это мне поверить не с руки.
Иржи Тауфик
Через полгода после этих событий, Раф, совершенно неожиданно, круто изменил ситуацию. В пятницу утром, они, обычно, собирались втроем, запирались и подводили итог недели. В нарушение всех законов конспирации, он появился не один. С ним был его старый доверительный и, неоднократно, проверенный друг с советских времен, а ныне рэбай и кантор одной из синагог Suntown’а.
— Друзья, — немного неуверенно начал Раф – я нарушил правила игры, и пригласил Арона, с которым вы, конечно же, знакомы. Я был вынужден сделать это по нескольким причинам. Главная из них – наши надежды на резкое улучшение медицинского обслуживания больных не оправдались…
— Как не оправдались – возразил Мотя, — мы видим Душу, мы знаем теперь о значимости «душевных» явлений для здоровья наших пациентов, мы можем прогнозировать развитие болезней, мы, в конце концов, открыли Октопус!
— Мотя, ты, конечно прав, но мы, практически, не можем его остановить! Мы можем его лишь приостановить до следующего проступка больного. И если он безнравственен, Октопус, с нами ли или без нас, разорвет его на части.
Надо понять, что Октопус не обычная болезнь — мягко вмешался ребай, — это ведь инструмент Гос-да Нашего. Это его решение и его приговор. Вмешаемся мы или не вмешаемся – это ничего не решает и не может решать. Мы с Вами – люди глубоко верующие и должны осознавать пределы своих возможностей. Уметь наблюдать Душу – это прекрасно, Понимать причины её повреждения – это замечательно, открыть новую и страшную болезнь – Октопус – это мировое открытие! Вы совершили научный подвиг! И рано или поздно, это будет признано мировой общественностью! Но при всем этом не следует забывать, что в корне всех Ваших работ лежат – Великие Решения Госп-да о Преступлениях и Наказаниях. И вполне вероятно, что Октопус играет важную санитарную роль в воспитании человечества и очистке его рядов от откровенной дряни. Помните Бунина? –
Признал закон, прими его вериги.
Иль оттолкни, иль всей душою чти:
Не будь ослом, который носит книги
Лишь потому, что их велят нести.
Поэтому ваши подвиги в лечении Октопуса имеют очень четкие ограничения. Вы сумеете лечить ровно настолько, насколько вам позволят Высшие Силы и ни на грамм больше. Поймите и примите – Октопус – это инструмент Б-га. И не Вам его корректировать! Понимать Бож-ие решения вы вправе, но вмешиваться в них – нет, нет, и нет! Да и опасно это для Вас!
— И вот еще что, — продолжил Раф, — телефонные звонки различным безнравственным прохиндеям пора кончать! Опасно это для нас – мне кажется, это нарушение закона. Тем более, что телефонов-автоматов уже почти нет, а скоро их не будет вообще.
— Словом, — подытожил Раф, — продолжаем работать, как работали, только без шума. Через годик-другой начнем публиковать в научных журналах, а там видно будет…
___________
*Не всем дана исполнительна Тора нашего мира в одинаково объеме: народам мира даны 7 Заповедей. Евреям – 613. Всего существуют 620 Заповедей.
Viktor Finkel. Certificate of registration. The Writers Guild of America, East. 2010.