Редакция «Za-Za» обратилась к своему автору Марку Яковлеву с просьбой прокомментировать историю любви Марии Альтман (92 года) и Грэгора Коллинза (32 года), недавно опубликованной британской газетой „The Guardian“, в связи с постановкой спектакля в нью-йоркском театре «Robert Moss Theater“ и выходом в апреле на экраны США голливудского фильма „Woman in Gold“ (в Европе выйдет на экраны в июне 2015):
http://lenta.ru/articles/2015/04/03/noagelimits/
Редакция не случайно обратилсь за комментарием к Марку Яковлеву: он является автором книги «Две пьесы на трёх языках» — русском, немецком и английском и автором пьесы «Золотая Адель», главная героиня которой – Мария Альтман. Пьеса была опубликована в журнале издательства «Za-Za» ещё в 2011 году №10 на русском языке и в 2012 году №11 на английском языке. Марк Яковлев хорошо знаком с биографией героини своей пьесы Марии Альтман, был в 2006 году на открытии картины «Золотая Адель» в музее австрийского и немецкого искусства «Neue Galerie» в Нью-Йорке, в 2013 году, после выхода первого издания книги, подарил её владельцу музея Рональду Лаудеру, и поэтому нам интересно услышать его мнение.
http://za-za.net/old-index.php?menu=authors&&country=ger&&author=margolis&&werk=012
Мария Альтман, родившаяся в 1916 году в Вене, была племянницей одного из самых богатых промышленников Австро-Венгерской империи, сахарозаводчика Фердинанда Блох-Бауэра, женщиной пережившей Холокост, вытащившей своего мужа из конц-лагеря «Дахау», бежавшей с ним из оккупированной нацистами Вены, потерявшей всё своё состояние, родившей в Америке четырёх детей, выигравшей в 2006 году судебный процесс у Австрийской республики и вернувшей из государственного музея Австрии «Бельведер» себе и своим родственникам пять семейных картин, включая знаменитую «Золотую Адель» работы Густава Климта, общей стоимостью около 300 миллионов долларов. Казалось бы, для одной жизни событий больше, чем достаточно, но как известно, пути Господни – неисповедимы! Судьба подарила Марии Альтман в конце жизни, в 92 года, последнюю любовь с Грэгором Коллинзом, 32 лет, которая продолжалась до конца её жизни.
Узнав удивительную историю последней любви Марии Альтман, я разослал её по интернету своим знакомым и отзывы на неё были диаметрально противоположными: от восторженных: «Обалдеть можно!», до критических: «Читать тошно!». Варианты отзывов были самыми разными: «Парень просто хотел урвать пару миллионов у бабушки, чего ради этого не сделаешь». Или: «Неудавшийся актёр хотел сделать имя в Голливуде и создать себе имидж». Или: «Он хотел попасть в книгу рекордов Гиннеса!». Или «В жизни и не такое бывает!», или «Завидую!», но не написано кому: ему или ей? Или просто «Здорово!» Вы, дорогой читатель, тоже можете написать своё мнение об этой истории на форуме журнала «Za-Za».
Проанализировав все отзывы, я вдруг понял, что отношение к этой нестандартной «лав стори» является лакмусовой бумажкой нашей собственной души: когда жизнь уходит, или, как говорил мой 90-летний папа, «когда мы уже идём с базара», верим ли мы, что Любовь вообще возможна? Верим ли мы в новую любовь? Верим ли мы в любовь людей с разницей в возрасте в 60 лет? Верите ли вы, что в оставшиеся вам годы, сможете кого-то встретить и полюбить? Или с этим покончено — раз и навсегда?
Одна моя знакомая, симпатичная женщина, слегка за 40, сказала мне однажды на дне рождения своего взрослого сына: «Вот и наступила старость, надо её достойно встретить». Мы осознаём свой возраст по нашим выросшим детям. Тогда я ответил:
Только сорок лет, только сорок зим —
Раньше был разбег, а теперь скользим…
Трудно на ходу — поменять свой ход,
После сорока сделать поворот…
Неуже ли жизнь вся уже прошла?
Доживать свой век не лежит душа.
Эйнштейн открыл нам, что время – величина относительная. Возраст – тоже величина относительная и зависит не от количества прожитых лет, а от отношения к жизни: если вы в возрасте слегка за 40, уже готовитесь встретить старость, то это серьёзный возраст, а если вам за 80 и вы звоните своему внуку и спрашиваете как найти в интернете недорогое путешествие в Вену, потому что хотите ещё раз посетить Бельве-дер, а за одно посмотреть архитектуру и дома Хундертвассера, то значит вы ещё молоды! Может быть, самым важным уроком преподнесённым нам Марией Альтман было её желание активно жить до последнего дня, отпущенного ей Господом. Поэт Булат Окуджава считал так же: «Жизнь – длиннее, чем надежда, но короче, чем любовь». Это моя любимая строка у великого лирика Булата Окуджавы. Вспомните, любили ли вы кого-то намного старше вас, кроме своих родителей?
В моей жизни были две женщины намного старше меня, которых я любил: они были совершенно не похожи на других женщин, в них была какая-то непонятная мне таинственная аура, необычная манера держаться и говорить, нестандартно думать и поступать, и вот эта «инаковость и непохожесть» на других притягивала меня к ним, как магнит. Одна была старше меня почти на пол-века, с другой разница в возрасте была «всего» 30 лет.
«Младшенькая» жива до сих пор: ей уже за 90 лет, но она полна интереса к жизни, и как и Мария Альтман, имеет австрийские корни: её мама родом из Вены. В конце Первой мировой войны, мама моей героини встретила в столице Австро-Венгерской империи пленного солдатика Российской империи, хорошо говорившего на идиш. На этом языке подданные двух империй и разговорились. Пленный солдатик Российской империи так «уболтал» подданную Австро-Венгерской империи, заманчивыми перспективами жизни «в стране победившего пролетариата», что увёз её к себе в Россию, и там в начале 20-х годов родилась моя знакомая. Она всю жизнь проработала учителем русского языка и литературы, думаю, что я был не единственным учеником, влюблённым в неё. Её дочь тоже сохранила стать и «венскую закваску» своей бабушки и мамы.
Другая моя любовь родилась в «серебрянном веке» русской поэзии в Москве. В двадцатые годы прошлого века она жила в одном доме с Лилией Брик и когда Владимир Владимирович (Маяковский) заезжал за Лилей, она просила «дядю Вову» взять её с собой на поэтические вечера. Она стала кинокритиком и круг её знакомых состоял из известных режиссёров, сценаристов, композиторов советского кино: Ромм, Юткевич, Шварц, Габрилович и более молодых Абдрашитов, Миндадзе и многих других.
Первая фраза, какую я услышал от неё на Пушкинской, за кинотеатром «Россия», где она тогда жила, звучала слегка игриво: «Чувствую, дорогой мой, что Вы член нашего профсоюза!» В последние годы она жила в Москве, в Матвеевке, в «Доме ветеранов кино». Когда я приезжал туда, она посылала меня «в буфетик, купить свеженького зефирчика», а потом звонила, например, Габриловичу и говорила: «Евгений Иосифович, у нас тут свеженький зефирчик появился, заходите…». Габрилович очень любил зефир, а ко мне с тех пор приклеилась прозвище «свеженький зефирчик». «Зефирчику» было тогда 30 лет и он был действительно ещё свеженький, а моим визави было за 80 и более лет и слушать их доставляло мне необычайное удовольствие. Габрилович, например, рассказывал о том, почему он пишет «Пятую четверть», а рассуждения Шварца о музыке к кинофильмам я вспоминаю всегда, когда смотрю фильмы с его неповторимой музыкой. Всё это темы отдельных рассказов, а сейчас приведу короткое стихотворение посвящённое обитателям дома ветеранов кино:
Наступает период потерь,
Раньше всё было связано с жизнью,
Приоткрылась тихонечко дверь
В дом, где правят короткие тризны.
Чаша эта минула пока –
Не лишался ты сна и покоя,
Но по небу плывут облака
И когда-нибудь скажешь такое:
«Вот и кончилось время потерь,
Привыкаю к другому сюжету,
Самый старший в роду я теперь,
Никого впереди уже нету…»
Обе мои «старшие Любови» обладали врождённой мудростью, прекрасным чувством юмора и большой долей самоиронии. Многие считают, что мудрость приходит с возрастом, но это заблуждение. Как сказал умный Виктор Шкловский (с которым, кстати, была хорошо знакома через Лилю Брик, моя «старшенькая Любовь») на своём 85-летии: «Вот и старость, а где же мудрость?»
Что касается чувства юмора и самоиронии, так необходимых нам в любви, то мои «старшенькие Любови» обладали ими в полной мере, как и героиня нашего рассказа Мария Альтман. Приведу диалог между ней и Грэгором Коллинзом, который он описывает в своей книге:
«Я сказал ей однажды: «Мария, ты для меня как мать, бабушка и друг одновременно». А она ответила: «А как насчет любовницы?» Мы любили посмеиваться над такими вещами. Без сомнений, мы романтизировали друг друга, но не в физическом смысле. Мы были родственными душами. Духовными любовниками, если угодно».
На мой вопрос, поставленный в начале статьи: «Любви все возрасты покорны?», многие из моих знакомых отвечали мне встречным и вечным вопросом: «А что такое Любовь?» Тогда я обратился к трудам Нобелевского лауреата по физиологии Сола Нудельмана, написанные в свойственной ему иронической манере:
«Любовь – это то, что остаётся после секса. Если после секса студентов остаётся несданный экзамен, то это — любовь (студент или студентка потеряли голову). Если не остаётся хвостов и все экзамены сданы – то это не любовь (голова не потеряна)».
http://za-za.net/old-index.php?menu=authors&&country=ger&&author=margolis&&werk=010
Когда мне было до 30 лет, то я понимал только первое предложение в определении Нудельмана: «Любовь – это то, что остаётся после секса». Но когда я перешёл в клуб «Кому за 30», то стал постепенно понимать и вторую часть определения Нудельмана, что любовь – это потеря головы! Тогда и написал шуточное стихотворение «Санаторий»:
Не трогай мне душу, знакомый,
А то всё леченье насмарку…
Любовь – отклоненье от нормы –
Не буду твоею товаркой!..
Ты женщина – значит права!
Но как ты не можешь понять,
Что если болит голова,
То лучше её потерять!..
И не важно каким способом вы теряете голову и начинаете летать «во сне и на яву», через секс или иным способом. Здесь важен не столько способ, сколько способность подняться над Землёй и улететь со своим партнёром в небо:
Мне стало вдруг спокойно и легко,
Как-будто я свершил уже такое,
Что дало ощущение покоя…
А просто мы поднялись высоко
Над городом…
Эта способность «терять голову» зависит не столько от обьекта вашей любви, сколько от вас самих. Пушкин писал: «Ах, обмануть меня не трудно!..Я сам обманываться рад!»
Марк Шагал в картине «Полёт над городом» говорил об этом же.
Раз уж мы привели в качестве аргумента картину Шагала «Полёт над городом», то посмотрим ещё одну его картину, имеющую отношение к нашей теме «Влюблённые. Прогулка»
Я много раз видел небольшие репродукции этой картины, но только когда посмотрел оригинал, а он больших размеров, то обратил внимание на птицу, зажатую в правой руке Шагала, и жадно глотающую раскрытым клювом воздух. До сих пор у меня не выходит из головы, что бы могла означать зажатая в кулаке птица в безоблачной прогулке влюблённых?
Из всех живых — хотел бы птицей быть,
На расстояньи видеть всё земное,
Купаться над Землёю и парить,
И вечно быть – в полёте и покое!..
Моя 80-летняя мама однажды сказала: «Чем дольше живёшь, тем интересней».
Однозначного отношения к таким бракам не может быть. У каждого своё мнение. А что на самом деле происходит, знают только двое…
Какие эмоциональные, тональные строки. Чудесный взгляд и вариации картин, столь подходящих, столь в тему. Столько истории и любви.