Институт кибернетики в Киеве был окутан таинственными слухами. Говорили о чем-то совершенно новом, прежде невиданном и непознанном. Люди, работавшие в этом засекреченном учреждении, казались, если на богами, то уж точно полубогами. Таинственность подогревалась не в последнюю очередь удаленностью учреждения, необычным местом расположения и соседством. С одной стороны Свято Пантелеймоновский православный монастырь, построенный в 1905 -1912 годах архитектором Е.Ф. Ермаковым, с другой больница — Четвертого главного лечебно – санаторного управления для высшего эшелона власти, «настоящих небожителей». И все вместе располагались в Феофании, пригороде Киева, получившем такое название в 1803 году по имени поселившегося здесь первого киевского викария епископа Феофана (Шияна). Епископ получил участок земли для благоустройства. Впервые местность упоминается в летописях с 1471 года под именем Лазаревщина, очевидно по имени монаха Лазаря. В поселке Феофания до войны 1941- 1945 годов размещался филиал Киевской психиатрической больницы. Овладев Киевом и, естественно Феофанией, фашисты уничтожили больных, а здание приспособили под госпиталь. При освобождении Киева дом был очень поврежден. В таком виде он и поступил в распоряжение Академии наук УССР в 1948 г. и был передан Институту электротехники АН УССР для размещения лаборатории директора института академика С. А. Лебедева. История поселка Феофания интересна с точки зрения драматического переплетения старого и нового…
Общаясь в силу родственных отношений и профессии с врачами, писателями, художниками, я плохо представляла происходящее за стенами таинственного учреждения, но питалась смутными отголосками. Когда в 70- 80 годы мне потребовалась статистическая обработка результатов научных исследований, обратилась в вычислительный центр одного из академических институтов Киева, где « по знакомству» это и сделали. Названия машины точно не помню, то ли «Мир», то ли «Днепр». Была она очень большой, занимала комнату в подвальном помещении. Если не ошибаюсь, к работе допускался ограниченный обученный персонал. Все проводимые на «машине» действия, быстрый и точный ответ вызывал восхищение смешанный с чувством соприкосновения чуть ли не с инопланетянами.
Шли годы. Многое, казавшееся незыблемым, испарилось и ушло в небытие. На руинах Холокоста возник Израиль. Могучая большевистская империя распалась от легкого толчка.
Новые разговоры и слухи стали распространятся по городу на Днепре. « О чем бы ни говорили, в конце звучало: надо ехать». Доехала и я.
Новая жизнь, старая привычная работа на чужом месте. Трудности акклиматизации и адаптации в новой среде на незнакомом языке.
Встречи в «Доме ученых» Хайфы в Бейт Оле, на улице Перец 20.
В одно из заседаний в зале появился высокий человек с мягкими манерами, молчаливый, но сразу обративший на себя внимание. Он задавал вопросы не часто, выступал и того реже, но каждое слово было выверено, значимо и запоминалось. Поначалу я не знала, кто этот заинтересовавший меня человек. Пока в случайном разговоре услышала, что скромный вежливый человек – Соломон Бениаминович Погребинский, профессор Погребинский, лауреат Сталинской и многих других премий, автор множества открытий. И, главное, он из того самого легендарного института кибернетики, о котором была наслышана.
Еще прошло какое-то время. Пока мне выпало счастье познакомиться с Соломоном Бениаминовичем. Его доступность, интеллигентность, уважительное отношение к собеседнику, острый ум, мягкая ирония еще раз доказывают, что талант не нуждается в подчеркивании своей значимости. Значимость – Он сам.
Прочла ряд публикаций в периодической печати (Инны Стессель, Виктора Сыркина ) и в интернете ( Аркадий Киреев) о профессоре Погребинском. Мелькали знакомые фамилии – А.С. Плыгунов, несменяемый, как говорили, ректор киевского политехнического института, названия улиц – Мало Васильковская 38. Не могу точно вспомнить, спросить не у кого, но рядом или в доме напротив, располагался МЭП -45, в котором после освобождения Киева служил начальником эвакоотдела мой отец, Ефрем Лихтенштейн, в ту пору, майор медицинской службы.
Мало по жизни встречается таких цельных людей, как Соломон Погребинский.
Для подтверждения несколько слов о профессоре Погребинском.
20 июня 1941 Соломон праздновал окончание средней школы, наслаждался близостью любимой девушки Ирины Киреевой, ставшей родным человеком всей жизни. Строил планы…
22 июня 1941 года все трагически нарушилось. Молодой Соломон принял единственно верное для себя решение – идти добровольцем в действующую армию. Его, как не достигшего призывного возраста, в армию не взяли. Предстояли долгие мытарства: 3 июля с другими молодыми допризывниками по указанию военкомата Соломон Погребинский пешим ходом покинул Киев. В августе из Киева на последнем пароходе выехали родители. В Донецкой области, куда они попали, чудом произошла встреча Соломона с родителями. К этому времени он работал подсобным рабочим на Амвросиевском коксохимическом комбинате. Из Донецкой области вся семья эвакуировалась в Самарканд. Соломон поступил Одесский кораблестроительный институт, и успел даже сдать экзамены за первый курс, освоив программу первого курса за три-четыре месяца! Но его целью по-прежнему оставалось попасть на фронт и защищать Родину. Он ждал заветных 18 лет. В марте 1942 года он отказался от полученной студенческой брони и пошел в армию. Его направили в поселок Кушка в пулеметное училище. Выпущенный из военного училища досрочно, попал на фронт. Участвовал в военных операциях в качестве командира пулеметного расчета, дошел до Одера. Трижды ранен, один раз тяжело (на реке Одер), оперирован. Отважно сражался на фронте, за что награжден почетной медалью «За отвагу». Но, как сам говорит, судьба хранила.
Вернулся в Киев, поступил на радио факультет Киевского политехнического института. Окончил с отличием. С большим трудом, как неоднократно раненый в боях и перенесший сложную операцию по поводу послераневого остеомиелита, добился получения свободного диплома. Искать работу нужно было самостоятельно, что в пору борьбы с космополитами, ареста членов еврейского антифашистского комитета было не просто. Но…случилось чудо! Прочитав в газете объявление: «Институту электротехники Академии наук УССР требуется инженер-радист» обратился по указанному адресу. Прошел интервью и к удивлению родных и близких был принят на работу.
Соломон Бениаминович попал в группу ученых, инженеров, увлеченных работой. Их труд не ограничивался никакими формальными часами работы. Трудились с утра до вечера. Предусмотрительный руководитель института академик Сергей Алексеевич Лебедев организовал импровизированное общежитие для сотрудников в Феофании. Условия проживания слабо приближались к удовлетворительным, но была молодость, желание работать и о неустроенном быте старались не думать. Трудились заполночь, в короткие минуты отдыха играли в волейбол, собирали грибы, думали…
Пережито Соломоном Бениаминовичем, грозившее большими неприятностями обвинение в нежелании агитировать за товарища Сталина. Дело в том, что загруженный работой, Соломон Бениаминович не всегда находил время ходить по домам, напоминая о дне выборов. Парторганизация «зашевелилась». Назначили собрание. К счастью, не шедший на сделку с совестью, Соломон Погребинский не был членом партии и не присутствовал на собрании. Удалось отвести угрозу: объявили выговор по профсоюзной части. Это не влекло оргвыводов. Защитил академик С.А. Лебедев, старший научный сотрудник, выдающийся ученый Лев Наумович Дашевский и другие. Нужно было делать дело! Много еще было всякого- cтал доктором наук, профессором, Главным конструктором.
Внимательно прочла о сделанных Соломоном Бениаминовичем прорывных открытиях в новой, открываемой области науки. Не лишне напомнить молодым людям, что кибернетика в Советском Союзе длительное время была «продажной девкой капитализма».
Самым поразительным было, что уже через два! года после начала работы группу инженеров и ученых выдвинули на соискание Сталинской премии. Естественно, в группу входил и молодой Соломон Погребинский, как один из основных разработчиков, создавших в 1952 году первую не только в СССР, но и в Европе электронно – вычислительную машину. Все созданное в последующие годы было не менее значимым, но мне все же кажется, что ПЕРВАЯ навсегда останется самой дорогой, потому что в ней воплотились принципиально новые идеи! Затем последовали новые генерации вычислительных машин, персональные вычислительные устройства, компьютеры …и государственные премии.
Под руководством профессора Погребинского были созданы вычислительные машины «Промiнь», Мир -1,2,3. Его усилиями выполнена, не имеющая аналогов в мире, личная, персональная вычислительная машина, идею создания которой предложил академик В.М. Глушков.
Вычислительные машины, появившиеся в Киеве, вызвали огромный интерес в мире. «Мир -2» получил Золотую медаль Парижской Всемирной выставки в начале 70- х годов. Французские, скандинавские фирмы и британская PDP хотели создать совместную европейскую систему ЭВМ, пользуясь разработками, полученными в Киеве. ЦК КПСС из-за привычного негативизма к «западу» отказал. Таких ситуаций было немало и в дальнейшем. Политические решения никакого отношения не имели к работе талантливых изобретателей. Они продолжали увлеченно работать… Вычислительные машины, созданные под руководством главного конструктора, профессора Погребинского, использовались в космических кораблях, на подводных лодках…
В 1986 году в эксплуатацию была принята опять же первая в СССР супер- ЭВМ Е- 17ББ. Скорость операций была до 500 миллионов операций в секунду, что существенно превышало известные аналоги в мире. Планировали установить новую ЭВМ на станциях раннего обнаружения ракет по всей территории СССР. Но этому не суждено было состояться – с карты исчезло само государство.
В одной из своих публикаций Соломон Бениаминович подчеркнул: «Открывшийся для меня новый мир науки с его радостями и печалями, откровениями и ошибками стал моей судьбой на долгие 50 лет». На долгом пути были взлеты и невзгоды, но неизменным оставался интерес к творческому труду. Приехав 1996 году в Израиль, профессор Погребинский консультировал работы по созданию устройства способного по внешним параметрам определять террориста. По непонятной причине, скорее всего бюрократической, созданный прибор куплен…Китаем. Очевидно, для Израиля борьба с терроризмом не актуальна…
Соломон Бениаминович глубоко, как все к чему прикасается, изучает Тору, интересуется философией.
Размышляя о возможностях компьютера, о роботах Соломон Бениаминович подчеркивает, что машина никогда не заменит человека. По его убеждению основным отличием человека от животного является потребность и способность к творчеству. А это не свойственно машине, какой бы умной она ни была. Профессор Погребинский отстаивает мнение, что технический прогресс не затрагивает глубинную сущность человека, с которым за прошедшие тысячи лет не произошли кардинальные изменения — Мы все те же, но с новыми возможностями, не всегда добрыми.
Соломон Бениаминович не порицает современную молодежь, приписывая ей, как другие, обилие пороков, не свойственных родителям и дедам. Он уверен, что молодые люди разные, со всем присущим каждому новому поколению. Им предстоит решать вызовы судьбы!
Люди калибра Соломона Погребинского единичны! От них исходит, без усилий с их стороны, особая аура. Ее нельзя не ощутить.
Счастлива общением с Вами, дорогой Соломон Бениаминович! Рада быть Вашей землячкой.
С Днем рождения!
Будьте здоровы и благополучны.
Большое вам спасибо за поиск и открытие таких людей!