Ante lucem1
Летела пó миру планета,
Эфирный ветер дул в лицо.
Я был пиратом, был поэтом,
Я был египетским жрецом.
Дворцы узнал я и казармы.
На плахе голову сложив,
Я исчерпал четыре кармы,
Но все-таки остался жив.
Остался жив, чтобы планета,
Пронесшись сквозь пространства твердь,
Меня бы донесла до света:
Я так мечтал его узреть!
И личною считал я драмой
То, что Земля — на трех слонах,
А те стоят на самой-самой
Медлительной из черепах.
И, вечной тьмою ослепляем,
Судил и сам бывал судим,
Но чую и благословляю
Свет — тот, что брезжит впереди.
11 марта 1990
________________
1 До света (лат.)
* * *
Я увидел тебя вдали
С той звезды, где я находился,
Долетел до твоей Земли
И на этой Земле родился.
Я являлся тебе стократ
То Сократом, то Аполлоном,
Но волнует тебя Сократ
Не сильней Ростральной колонны.
Я пробрался в твой нежный сон,
Чтоб остаться хоть там навечно,
Но, реальности в унисон,
Стал и там только первым встречным.
Да чего бы я и хотел?
Ведь, пока со звезды, уставший,
Я на Землю твою летел,
Ты росла тут. Ты стала старшей.
Ведь, пока среди прочих душ
Я искал тебя по планете,
У тебя появился муж,
У тебя появились дети.
Для другого пускай странна
Даже речь о такой помехе:
Как известно, муж не стена,
А и в стенах ведь есть прорехи.
Да, другому, чай, попрощей.
Своего бы другой добился.
Я ж неопытный, я вообще
На Земле в первый раз родился.
14 сентября 1995
* * *
Роза ветров вроде свастики в полупрофиль.
География сходна с идеологией, потому что
в ней отсутствует логика, но непременна вера,
что Земля — это шар, хотя опыта Магеллана
недостаточно: ведь возвращенье к исходным пунктам
испытали мы все, не объехав земного шара,
а всего лишь страну, республику, область, город,
прокатившись по кольцевому маршруту. Также
убедительным аргументом служить не могут
показания первого космонавта, как и позднейших,
потому что еще не известно, какие глюки
порождает собой невесомость. Короче, роза,
состоящая лишь из шипов, как напоминанье
и угроза всем тем, кто не знает, где юг, где север,
кто часов, как и компаса, напрочь не наблюдает:
география не переносит счастливых на дух,
потому что им плевать на ее законы,
потому что им плевать на ее границы,
потому что их розы цветут и благоухают,
невзирая на северный и на восточный полюс.
23 июня 1992
Прощание с Ренгсдорфом
В голове — только деньги, в кармане — дыры.
Живот ностальгирует по обедам.
Я уехал из Питера — раз, из Трира —
Два, из Ренгсдорфа вот-вот уеду.
Как Колобок в знаменитой сказке:
Сперва — от дедки, потом — от волка…
Пускай чуть-чуть я сгущаю краски,
Но суть, что носит меня… А толку —
Только толика, и, толкуя
Об увиденных странах, морях, каютах,
Человек улыбается — он ликует,
Биографию с географией спутав.
Сентябрь 1992
* * *
Корты, курорты, наряд, чья цена —
Вызов девкам и пацанам…
Вот чего к двадцати годам
Я тебе не дам.
Сервизы, круизы, домашний уют,
Жилье, отличимое от кают, —
Вот чего к тридцати годам
Я тебе не дам.
Верность, стабильность, душевный покой,
Радость иметь меня под рукой —
Вот чего к сорока годам
Я тебе не дам.
Когда же наряды не станут нужны,
А мы быть не сможем друг к другу нежны…
Ну чем к последним твоим годам
Я тебе воздам?
15 мая 2000
Из жизни в жизнь
Из жизни в жизнь все тот же вкус в конце —
Вкус калия циана
Из бусины, таившейся в кольце
На белом пальце Анны.
Из жизни в жизнь, из века в век опять
Не помню я о вашей
Способности природной предавать
И пью из этой чаши.
Из жизни в жизнь дано мне оценить
В прозрении досадном,
В какой капкан меня манила нить
Прелестной Ариадны.
Из жизни в жизнь мне дан последний миг,
Лишь несколько мгновений,
Чтоб вдруг понять всю правильность моих
Постыдных подозрений.
Из жизни в жизнь, за радость бытия
Переплатив с лихвою,
Все ждет душа, что, может быть, и я
Чего-нибудь усвою.
Из века в век все в ту же круговерть
Зовет меня планета:
Любовь, потом предательство и смерть,
И я иду на это
Из жизни в жизнь…
25 июня 1998
* * *
Присудило мне гаданье
Без допроса, без суда
Смерть, которая настанет
Завтра или никогда.
Я в бессмертие не верю,
Завтра ж — вроде нет причин:
Не грозят мне злые звери
Или добрые врачи.
Засмеялся: вот так дело!
Все гаданья — ерунда…
И всю ночь в ушах гудело:
Завтра или никогда.
25 сентября 1995
«Каждый год Виктор писал стихотворение о первом снеге. И именно снег явился причиной его гибели».
(Элина Войцеховская)
Молитва Кая Цезаря
Снежная Королева, языческая богиня,
я перестал молиться и совершать обряды,
потому что я думал — тебе уже безразличны
мои жертвоприношенья. Возможно, я ошибался,
и я жестоко наказан. Но я называюсь Каем,
потому что я каюсь — мыслью, словом и делом.
Завтра ж моим приказом, приказом Цезаря Кая,
снарядят караваны — экспедицию то есть.
Это будут собаки и невинные люди,
культовые предметы, как-то: шубы и шапки,
научная аппаратура, солонина и водка.
Все это ты поглотишь своими святыми льдами.
Королева коварства, царица холодной ласки,
красоты равнодушной и беспощадной власти!
Смилуйся надо мною — прими эту скромную жертву!
А за это даруй мне в стране, где тепло и сыро
с декабря по декабрь, где зимы не бывало
вот уже пять столетий, Богиня, даруй мне снега!
Снег мне нужен, как воздух, и даже еще нужней.
30 ноября 1992
СТИХИ И ПЕСНИ ИЗ ЦИКЛА «ПЕРВЫЙ СНЕГ»
Первый снег 1988 года
Первый снег за окном, первый снег, еще чистый и белый.
Из-за черных стволов — одинокий, но яркий фонарь.
Вид, как будто несмело начертанный углем и мелом,
Но теплом освещенный, описанный столькими встарь,
Восхищавший и грусть навевавший, бывал он воспет…
Телефонный звонок. Не меня ли, случайно? Нет.
Этот первый октябрьский снег: все кружат за окном
Увлеченные ветром снежинки вокруг фонаря.
Бесконечность. Сиреневый вечер над парком — что в нем?..
Телефонный звонок. Не меня ли, случайно? Зря…
Первый снег 1990 года
Снежинки с криком бьются в твердь асфальта,
И этот крик зовется белым шумом,
Но где-то сквозь него прорвался Шуман,
И музыка кружúт, как клоун в сальто,
А где-то — звук бесстыжего мажора,
Который продает на вес и штучно
Лоснящийся и весь благополучный
Обжора с видом коммивояжера.
Снег падает и на асфальт ложится.
Я так истосковался по сугробам!
И радуют меня движенья оба:
Снег крýжится, а музыка кружúтся.
Пусть только снег — властитель общих дум
И словно пеленой закутал землю,
Но даже если я ему не внемлю,
То Шуман прорывается сквозь шум —
он прорывается
сквозь шум — он прорывается
сквозь шум…
Первый снег 1991 года
Петербург устал от осени,
Возмечтал о манне с неба,
Протянул ладони к просини —
Ловит милостыню снега —
И уже асфальтно-каменной
Кожей снег расплавил.
Я спросил у брата Каина:
Где, мол, брат твой Авель?
Где, мол, брат твой?..
«Славный парень, жаль, что пария.
Да и сторож ему, что ли, я?
Говорят, попал в аварию —
Очень грустная история».
И вина недоказуема,
И была ли вовсе?
Что Господь? Пустить слезу ему —
Это снова осень.
И листва, как прежде, желтая,
И зеленая, и красная,
А толпа на Невском плотная,
И усталая, и… разная.
И Васильевские линии
Белизны не сносят.
Глянешь в небо — небо зимнее.
Глянешь в землю — осень.
Но Петербург устал от осени,
Да и я, признаться, тоже —
И тяну ладони к просини:
Мол, помилуй, Боже.
Из перины туч распоротой
Валится и кружит
Белый снег над черным городом
И уходит в лужи.