История про Кота Васю
В те далекие тяжелые времена в СССР, когда приходилось стоять в очередях за всеми видами продуктов, люди все равно заводили домашних животных.
Кошки, собаки и даже хомячки были радостью и отдушиной.
Мы жили с моей одиннадцатилетней дочкой на втором этаже старинного пятиэтажного кирпичного дома. Моя доченька очень любила животных. С интервалом в 1-2 месяца она приносила кого-нибудь домой и всегда говорила одну и ту же фразу:
— Или мы остаемся вместе или я ухожу из дома.
Имелось ввиду — остаемся жить вместе с большой белой крысой, с беременной кошкой, со щенком и т. д.…
Стоял холодный декабрь, дочка пришла из школы, под пальто она держала кого-то.
Затем выразительно посмотрела на меня и начала:
— Или мы остаемся жить вместе…
— Хорошо, хорошо! — перебила я ее. — Оставайтесь обе жить дома!
Новое приобретение оказалось серым Котом неопределенного возраста. Не котенок, но и не взрослый кот.
Поэтому мы его назвали »Подросток Вася».
Вася жил у нас, и, наверное, как все коты вел разгульный образ жизни: уходил на несколько дней, не предупреждая, затем являлся худой, затасканный, грязный.
Мы его мыли, кормили, успокаивали, приговаривая: — Не в личной жизни счастье!.
Иногда Вася приводил в дом через форточку своих подружек, молодых кошечек.
Помню как-то раз я пришла с работы домой очень уставшая и просто почувствовала, что в доме находится не один кот, а гораздо больше. Я нагнулась, заглянула под кровать. Конечно! Из темноты на меня смотрели две пары горящих глаз.
— Что? В моем доме? Без разрешения! Безнравственно! Брысь! — закричала я. И Вася, и его трехцветная симпатия с возмущенными воплями »Мяуууу! » вылетели друг за другом из квартиры в распахнутую дверь.
Потом я сидела одна, было грустно и смешно. Ведь я и сама, как мой Кот Вася, годами безуспешно пыталась устроить свою личную жизнь.
А сейчас мне хотелось бы рассказать о наших соседях. Дом, в котором мы жили, был домом работников искусств. К сожалению, многие коренные жители поменялись, переехали, ушли в мир иной, но все равно я часто встречала около нашего дома и внутри подъезда милые лица, знакомые мне по ТВ и кинофильмам.
На третьем этаже жила соседка по имени Вера Григорьевна. У нее был выдающийся голос! Когда она разговаривала. Если собрать вместе десяток красавцев-трубачей Московской консерватории и добавить еще двух-трех тромбонистов и попросить их: ребята, эх, сыграйте что-нибудь вместе, раз, два, три! Так вот, голос Веры Григорьевны был гораздо сильнее и трубачей, и тромбонистов.
Он охватывал районы.
Никто из соседей даже не подозревал, что в ее квартире живет еще кто-то. Просто потому, что других голосов не было слышно.
Но Вера Григорьевна была хорошей женой своего мужа, тихого художника драматического театра и варила ему вкуснейшие обеды, аромат которых быстро разносился по нашему подъезду.
Весна наступила так неожиданно, стало так тепло и ярко, что многие соседи открыли окна.
А теперь — внимание! В старинных домах в СССР были подоконники, куда хозяйки выставляли замечательную еду, чтобы она остыла, а также домашние заготовки: соленые огурчики, наливочку из вишен и другую вкуснятину.
Приближался март, ночами коты выводили весенние рулады и наш Вася, как всегда в это время года, покинул дом родной в поисках любви и приключений.
Его не было уже семь дней, и мы с дочкой волновались и горевали.
И вдруг, это было 20-го марта, окна были открыты — я услышала родное »Мяу! » Вы, конечно, знаете, что у каждой кошки свой, неповторимый голос.
Итак, я услышала Васино »Мяу! » Он кричал так пронзительно, словно звал на помощь. Мяуканье неслось по всему нашему двору, я выглянула, посмотрела вверх, вбок — никого!
Вдруг дети во дворе закричали:
— Вот он, Кот! Вот он ваш Кот!
И показали руками куда-то вверх. Я выбежала на улицу и увидела нашего Васю.
В старинных домах снаружи была лепка. Вася ошибся и прыгнул на лепку, но этажом выше. На этом этаже и жила Вера Григорьевна.
В этот весенний день она сварила мужу курочку, налила бульончик в тарелочку и поставила остывать на подоконнике, а окно ее было открытым. Из тарелочки призывно торчала куриная ножка под названием пулочка.
Дальше все случилось очень быстро. Я взлетела на этаж Веры Григорьевны, крутанула вертушку старинного звонка, Вера Григорьевна открыла дверь, и я увидела застывшие фигуры:
Наш кот Вася стоял всеми четырьмя лапами на подоконнике в тарелке с супом. (Слава Богу суп уже остыл!)
Вера Григорьевна окаменела от увиденного, рядом застыла фигура ее супруга.
Воспользовавшись всеобщей немотой и внезапной тишиной, (обошлось без скандала!) я схватила Кота Васю, а он вцепился острыми когтями в мой свитер, то есть в мою грудь и мы кубарем скатились на наш этаж.
Радости моей доченьки не было конца! Сначала мы Кота мыли-мыли, потом вытирали и сушили, потом он съел почти все, что было в холодильнике и заснул богатырским сном.
Через час он проснулся от запаха колбасы. Накануне я достала по знакомству копченую колбасу и готовила ужин.
Вот и вся семья в сборе! Моя доченька, наш Кот и я.
— Дорогой Вася, — сказала я, — поздравляем тебя с весной, желаем успеха и удач в личной жизни!
— А тебе счастья, мамочка! — добавила дочка.
— Мяу! — подтвердил Кот.
Исповедь Ловеласа
Эх, хорошо вот так прошвырнуться морской походочкой по бульвару. Когда я вижу красивых женщин — Марина, Карина, Оленька, Поленька, сердце мое летит!
Пада дуда дуда ду…пабу.
Пройтись по проспекту, по бульвару и все тебе улыбается.
А главное — все женщины тебе улыбаются.
Привет, Зинок!
Побежала, побежала, скрылась. Каблучки тук-тук-тук!
Делает вид, что не знакомы! В прошлом году, в мае, помнишь? Да у меня твоя фотка на стене висит, как раз напротив дивана. Ну, женщины!
Ох, забыл представиться. Жан, это ребята меня так прозвали. Вообще-то я Жора, то есть Юра.
40 лет. Моряк. Женщины таких, как я — ох как любят. Смотри, одна татуировка чего стоит!
Неслабо. Прикольно.
Так вот, зашли мы как-то в порт, ну и отгул был у нас 2 дня, класс.
Мы с ребятами сразу — в кабак. Крутой такой. Завалились в кабак.
Лестница вниз ведет, там фонарики, все такое, блестит.
Короче, классно! Ну и музычка тоже клевая!
Вдруг, как током меня ударило. Девица — обалдеть, официантка!
Стоит у стойки в короткой юбочке, поднос держит, как царица, талия — тонкая, как у рюмашки, а ножки… держите меня, держите крепко!
Ну я подкатился, хоть и немолодой, а запала она на меня. Ох, запала.
В тот же вечер проводил я ее, ну и закрутилось.
Потом мы отчалили, вернулись в свой город. На второй день иду я и вижу — богиня!
Платье-клеш развевается, глаза горят, года так 23, и шарф белый по ветру летит!
Я к ней:
— Красавица, позвольте вас проводить!
Она:
— Ха-ха-ха!
Мол ты мне нравишься, но пококетничать ведь тоже нужно, немножко.
Короче, в тот же день мы пошли в кино. А вечером она мне и говорит:
— Вы мне нравитесь, но у меня жених Петя, тыры-пыры, вы же понимаете. И ушла к своему Пете.
Взгрустнулось, вспомнил я, когда пацаном был мою верную подружку, »сдобную булочку» Дашеньку. Вот эта ждала бы меня всегда. Расстались тогда, зеленый был, глупый!
Ну да ладно! Что нам, молодым-неженатым?
Причалили мы через недельку к другому порту и как сошли на причал… я — стоп!
Ну замер просто, блин. Стоит (потом узнал ее имя — Алиса). Так вот, стоит Алиса, размер 42, волосы до плеч, блестят на солнце и сама, как солнце.
Нет, я женитьбу не уважаю, уж увольте. Это не для меня. Это я так, к слову.
Ну так вот, подошел я к ней и с большим уважением говорю:
— Дорогая Марина — это у меня приемчик такой познакомиться, сказать любое женское имя.
Так вот я и говорю, пардон дорогая Марина! (а она говорит, мое имя — Алиса!)
Позвольте с вами под ручку пройтись по этому чудесному причалу. А она в ответ: во-он видите, там у корабля слева стоит очень высокий парень, так это мой муж!
Увидел я того парня! Вау, амбал, борец, наверное, накачанный, как на обложке журнала.
Ну я просто отпал. Такому не влепишь.
Нет, сказал я себе. Назад, Жан, назад.
Вечером пришел домой, тоскливо стало. Один, в маленькой комнатушке.
Открыл заветную шкатулку, а в ней фотография моей любимой, »сдобной булочки», толстушки моей Дашеньки.
О-о, спросите вы, сколько лет я ее знаю?
Да у нас еще родители были соседями, и, между прочим, дружили. Потом война.
Даша осталась сиротой. Ее родители и мой отец были в одном партизанском отряде, все погибли.
А моя мать умерла в прошлом году.
Вот такие дела.
А женщин я все равно люблю. Слыхал я про Дон Жуана, слыхал, но не читал.
Короче он был, как я. Никого не пропускал.
Парни, послушайте:
— Женщины для меня — это цветы, солнце, молодость, воздух!!! Ну как без этого жить!
Но когда становится тошно, что я один и нет семьи, кошки по сердцу скребут, я всегда вынимаю фотографию моей любимой, доброй Дашеньки.
Где ты сейчас, родная, и почему я тебя не удержал тогда, 20 лет тому назад?
Эх, хорошо вот так прошвырнуться морской походочкой по бульвару. Когда я вижу красивых женщин — Алина, Алиса, Карина, Марина, — сердце мое летит!
Пада дуда дуда ду…пабу
Уау!
Снег
Стояла холодная зима. Было очень снежно и красиво.
Они виделись редко.
Когда она произносила его имя, сразу вокруг все менялось, и она явственно ощущала запах весенней земли и дыма.
Когда она вспоминала его, в груди теплело, как будто заливало чем-то нежным.
Он очень много работал, поэтому встречались редко. И вот однажды, как раз на Новый Год в перерыве он вырвался с работы. Они увиделись в каком-то холодном заснеженном сквере, взялись за руки, как дети (им обоим было хорошо за 40) и ходили туда-сюда, переполненные счастьем.
Потом он подмигнул, достал из сумки бутылку вина и две рюмки. Поставил все на заснеженную скамейку. Разлил вино, они чокнулись, и он сказал: С Новым Годом, родная!
Так счастлива она была очень давно, в 17 лет, когда с девочками-однокурсницами они поехали на трамвае встречать в сквере Новый Год. Никого не было, кроме них. Девочки легли в снег на спину и смотрели в небо.
Муж, жена и картина
Муж и Жена пришли на выставку и остановились возле прелестной, но несколько смелой картины.
Спиной к зрителям на полотне в красивой старинной раме была изображена очаровательная девушка лет восемнадцати.
Почему-то художник оставил на ней из одежды только высокие сапоги. Она грациозно изгибалась, доставая что-то из старинного буфета.
Далее мы с вами услышим разговор Мужа и Жены. Вот только муж думает и говорит про себя, а жена — вслух.
Жена (вслух):
— Эта выставка изумительна! Какие работы! Нет, ты только посмотри в каталог! Представлены не только знаменитые художники, но и молодые дарования!
Муж, глядя на картину (думает):
— Ах, как хороша! Э-эх, познакомиться бы! Жаль лица не видно, наверное, хорошенькая!
Жена (вслух):
— Искусство 19 века при всем его неоклассицизме и недоступности для понимания, вызывает у меня чувства столь противоречивые, как-то:
любовь и ненависть, чувство забвения, полета и приземления. А ты как считаешь, дорогой?
Муж (говорит):
— Да, дорогая (думает):
— Да, даже если бы она и не была хорошенькой, все равно хотел бы познакомиться! Фигурка ох, как хороша, божественные формы.
Жена говорит, продолжая изучать каталог:
— Нет, как не говори, импрессионизм — это не экспрессионизм!
Все другое! Краски, цвет, перспектива! Я умираю от экспрессионизма, просто умираю!
Муж (думает):
— Как она меня достала! Как мне надоела ее шляпка, бигуди, точность, расписание каждого дня, ее полезные обеды и кефир перед сном.
Жена (говорит):
— Я всегда говорила: Постимпрессионизм — это не фовизм, а кубизм — это не футуризм! Не правда ли, дорогой?
Муж (говорит):
— Да, дорогая.
Украдкой, но очень остро, по-мужски глядя на картину (думает):
— У-Ух! Вот это женщина! Мне бы с ней хоть недельку повстречаться, честное слово!
А характер! Послушная, видно, не то, что жена.
Сказал же ей, наверное, художник: »Надень сапоги, и больше ничего». Послушалась…
Жена (говорит):
— Ни-ког-да! Дадаизм и сюрреализм не заменят кубизма! Не правда ли, дорогой?
Муж (говорит):
— Да, дорогая. (думает):
— И все-таки как мне надоели: ее шляпка, ее богатые родственники, все эти манеры, бесконечные укоры, что я не стою ее…
А хочется хоть раз в жизни взлететь на струе только что открытого шампанского!
А там будь что будет!
Жена (говорит):
— Я просто умираю от кубизма, просто умираю.
— Пустите меня! — неожиданно заорал муж. — Хочу туда, в картину!
Муж стремительно делает »на старт» и с разгона ныряет в картину!
Внезапно гаснет свет. Когда свет загорается, мы видим художественное полотно с большой дырой в самом центре.
В картине дыра, а муж пропал!!!
Жена и посетители выставки застывают в изумленных позах. Издалека приглушенно доносится счастливый голос Мужа.
Он видимо, беседует с юной девушкой, изображенной на картине:
— Очень приятно познакомиться! Позвольте набросить на ваши плечики мой плащ! Ведь вам, наверное, было холодно так долго стоять без одежды?! Чего бы вы сейчас хотели? Чашечку кофе? Пирожное?
Девушка смеется.
— Поцелуйте меня!
Звучит нежный женский смех…
Жена в шоке продолжает говорить, как автомат:
— Я умираю от кубизма, просто умираю!
О-о-о! Импрессионизм, ах, постимпрессионизм! У-ух, абстракционизм!
Это вообще!
Старик и Собака
Старинный бульвар. Конец лета. Небольшое открытое кафе.
За столиком сидит Старик, перед ним бокал, у его ног большая симпатичная черная собака.
— Вы думаете, — говорит он, — вот сидит одинокий старик и у него есть только собака, его верный друг.
И еще Вы думаете, что старик тихо спивается в одиночестве и от одиночества?
Нет, друзья мои, любую картину мира можно трактовать как минимум в двух ракурсах.
И вообще именно такую схему моей жизни — Я и моя Собака — создал я сам и что особенно важно, совершенно добровольно.
Во-первых, на моем столике вы видите изящный бокал старого доброго Каберне, а не бутыль самогона. Во-вторых, Вы видите перед собой гурмана, а не алкоголика.
И один — это еще не значит одинок. Но… начну сначала.
Детство у меня было нервное, мама и папа все время ссорились и единственной моей отрадой была Собака.
Она была маленьким, трогательным щенком, когда появилась в нашем доме. Мы очень любили друг друга. Я рассказывал ей все новости: что случилось во дворе, в школе, а она смотрела мне в глаза и время от времени лизала мою руку или щеку. Мол, очень интересно, продолжай!
Самым любимым нашим развлечением было следующее: я ложился на пол, а она залезала мне на грудь и смотрела в глаза, так мы беседовали.
Я хотел видеть мою Собаку всегда, утром и вечером, видеть, как она сворачивается калачиком на подстилке, засыпает и начинает сопеть во сне. Значит — в мире все в порядке. Как будто Собака — это замыкающая часть гармонии жизни. Необходимый элемент.
Мои родители относились к интеллигенции, как принято было называть определенный тип людей в СССР. В нашем небогатом доме была хорошая библиотека. Частично она досталась отцу от деда, частично отец сам покупал книги. Зарплата его, конечно же, была небольшой, но он все равно выкраивал деньги на подписные издания и на отдельные редкости. И что меня теперь особенно поражает — отец ходил по ночам отмечаться в очередь на покупку книг.
И это после тяжелого рабочего дня заводского инженера!
Моя мама была красавицей. По специальности музыкант. Она работала сразу в нескольких местах и, надо сказать, зарабатывала больше папы. Это была внешняя сторона ее жизни. Сейчас, когда мамы уже нет в живых, я лучше понимаю ее.
Внутри нее горел огонь. Ей нужно было писать музыку, сочинять стихи, сценарии, создавать интереснейшие проекты. Но она должна была работать день и ночь, пережить войну с ее страхами, бомбежками, переездами, эвакуацией. Пережить Сталина, аресты друзей и родных.
И всегда «пахать», кормить семью, стоять в очередях. Именно в этой невозможности выразить себя творчески я вижу теперь корень ее страданий нереализованной творческой личности.
Отсюда мамины крики, скандалы и т. д.
Однако, время шло. Я закончил школу, поступил в институт на отделение журналистики, начал писать. Появились первые рассказы, новеллы и первые гонорары.
Но именно в это время произошли трагические события в нашей семье, мои родители погибли в нелепой автокатастрофе. Я остался один с Собакой в нашей большой квартире.
Во мне все более крепло желание создать свою семью, свое гнездо.
Неожиданно я познакомился с девушкой. Она была родом из далекого села.
И в селе, и в ее семье было намешано немало кровей: русских, украинцев, белорусов.
Дивчина была совершенной красавицей.
Глаза — как два больших синих озера, отточенный носик, талия — на уровне мировых стандартов и даже выше.
Удивительно, что большую часть времени, проведенного со мной, она молчала.
Друзья подшучивали надо мной, молчаливая жена — находка!
На наших свиданиях я нежно шептал ей:
—Ты, как принцесса из сказки. Помнишь Андерсена »Дикие лебеди’’? Принцесса была прекрасна и молчалива. Но у нее были проблемы: мачеха, ведьмы, заколдованные братья. Но у тебя-то что?
— Я просто с детства скромная такая. Молчу всегда. Скромная, как уся наша семья, — отвечала она.
— Боже, какая прелесть, ну где еще такое найдешь? — говорил я себе с умилением.
— А народные выражения, — думал я, это даже мило.
Однажды, в порыве нежной страсти она спросила:
— А дом у тебя есть?
— Нет, дома нет, — ответил я. У меня только 3-х комнатная квартира в центре Москвы.
— Це хорошо, це hарно! — едва слышно вздохнула моя любовь и захлопала длиннющими ресницами.
— На усех хватит, — тихо-тихо прошептала она.
Вскоре мы поженились.
Жена забеременела и также молчаливо переносила свое положение.
Заговорила она после родов!
Торжественно, с цветами я забрал ее и нашу дочь из роддома и привез в мою квартиру.
Превращение началось внезапно и сразу.
— Почему пустой холодильник? — Я исты хочу! — заорала она.
Я просто обалдел, прилип к полу. Наверное в комнате включен телевизор, — подумал я.
Или это резонанс большой квартиры?
— Я еще раз говорю: пойди по магазинам, принеси пожрать! — рявкнула жена из далекой кухни.
Я побледнел, взял сумки и пошел по магазинам.
По дороге я думал так:
— Лучше промолчу. У нее послеродовая депрессия. Бедная девочка! Ничего, это со временем пройдет.
Но со временем не прошло.
Вскоре моя жинка потребовала, чтобы я нашел вторую работу, шоб кормить семью.
Затем события развивались словно по расчерченному кем-то плану.
Моя жена убедила меня поселить у нас, шоб дитю и мне помогали, маму и папу из ее села.
— Ты ж не хочешь, шоб мий батько став законченным алкоголиком у нашему сели? — спросила жена.
— Тут же большой город, культура! Здесь може вин исправится? — и купила 2 билета на поезд своим родителям! В один конец!!! К нам!!!
Родители жены прибыли и через несколько дней, освоившись, батько моей жены нашел еще двух классических собутыльников. Теперь они стали соображать на троих уже в нашем культурном районе, в знаменитом сквере недалеко от театра оперы и балета.
— Ты хочешь, шоб моя единственна сестра, моя голубка Галя пошла на панель? — вдруг вечером осенило мою жену.
— Ну шо вона буде робиты у нашему сели? hа? -пошла в атаку моя половинка.
— А у городи ты зможешь знайти ей роботу!
— И на какую должность? — тихо и иронично промямлил я.
Жена недолго думала:
— Администратором, а лучше бухгалтером. Моя голубка, моя единственная сестричка Галочка будет очень довольная.
— Что-что? — возмутился я. — Это с ее семью классами?
— Ну, на худой конец няней в детском саду! — пошла на попятную жена.
— Ладно, — устало буркнул я, надо поговорить кое-с-кем.
Я с тоской посмотрел на мой письменный стол. Он уже запылился.
То ли от постоянной усталости и раздражения, то ли от недосыпания мой письменный стол показался мне внезапно одушевленным существом,
понимающим другом, который смотрел на меня с сочувствием и укором.
Письменный стол подвинул, а точнее заткнул в самый темный угол салона батько моей жены, а у большого окна поставил для себя мою кровать «шоб легче дышалося по ночам».
Вскоре в нашу квартиру прибыла сестра жены, голубка Галя.
Галя оказалась цветущей клумбой, нет, матроной, нет, цветущим благоухающим полуостровом 56 размера. Она обожала духи и заодно одеколоны.
С утра пораньше она составляла смеси, коктейли из разных бутылочек и обильно поливала свою голову, руки и по-моему даже ноги.
В инструкции к духам »Душистый Ландыш» было написано, что он предназначен для открытого пространства.
Но пространство нашей квартиры было закрытым.
— Скажите пожалуйста, Галя, почему вы так много и часто употребляете духи? — спросил я Галю вполне светским тоном.
— Шоб мужики оборачивались. Можэ с кем познакомлюсь, — просто ответила Галя.
— Дуже я хочу жыты у городи у вашем, у Москве.
— Вы бы лучше на диету сели, — с некоторой опаской сказал я.
— Та вы шо? — воскликнула голубка Галя. — Лишать себя такой радости, как пожрать?
Пропорционально крикам и беспрерывному общению моих новых родственников я замыкался в себе все больше, говорил все меньше и в основном со своей Собакой.
Всего через месяц после приезда родителей и сестры жены, голубки Гали в мою квартиру переехали из того же села:
вторая сестра жены, разведенная, очень длинная и худая, как вобла с другом, у которого на нее были »серьезные намерения» со слов отца-алкоголика.
Они просто приехали. Без вопросов и моего разрешения на переезд.
— Ну как же их разлучать можно? Та совесть у тебя есть? — по-военному гаркнул на меня отец жены.
Я кивнул молча, мол, совесть есть.
Потом я подошел к жене.
— Ты говорила, что у тебя есть только одна единственная сестра Галя! —тихо возмутился я.
— Та не, есть еще одна, — с невозмутимой улыбкой ответила моя жена.
Вскоре вобла пошла учиться на курсы поваров.
— И украсть можно, и поисты добре, — отметила это хорошее начинание мать моей жены.
— Не то шо у вас робота, все пишите, пишите, а денег не видим, не бачимо, — подытожила она.
Интересными амбициями отличался друг воблы. В единственном нашем вечернем разговоре он сообщил мне, что приехал в Москву, чтобы стать ее мэром.
— Я тебя тогда не забуду, — заверил он меня и икнул.
Мне казалось, что я нахожусь внутри длинного, кошмарного сериала, и нет ему конца или фильма ужасов, в котором меня убивали не спеша.Медленно и жестоко.
Часто я видел сны. Именно в них я чувствовал себя человеком, который жил не среди своры хамов, а в прежнем окружении.
Во сне я подходил к книжным полкам. Как я их любил!
От них исходило какое-то сказочное серебряное сияние, нет, скорее серебристая пыль.
Наверное это был дух познания и тайны творчества. Мой забытый мир.
— Та шоб я сдохла, если это не Федька! — заорал кто-то совсем близко.
Я испуганно вскочил, глянул на часы, было 4 часа утра.
Никто не сдох, нет, но в дверях стоял, как видно, Федька и, как положено, с супругой. Вид у них был уверенный.
Очень просто! Приятель воблы, второй сестры моей жены, будущий мэр столицы России
пригласил своих родителей (Федьку с женой) пожить »как люди у центре Москвы».
— А хозяину я объясню потом, кто вы. Да он мужик хороший, поймет! — заверил своих родителей будущий градоначальник.
Как видите народ прибывал.
Удивительно, но при всем единстве крови и происхождения скандалы между односельчанами в моей квартире начинались с раннего утра и заканчивались глубоко за полночь.
Вас наверное интересует, как все разместились:
Моя жена, я и наша дочь переехали жить в 14-метровую детскую комнату.
В центре салона на огромной нашей кровати спали родители моей жены: отец-алкоголик со своей супругой. Долгие годы совместной супружеской жизни отшлифовали даже их храп.
Они храпели на раз-два. На три-четыре была пауза.
У стены на двухспальном раскладном итальянском диване спала голубка Галя, родная сестра моей жены. И слава Богу, не храпела.
На узком диванчике во второй комнате дрыхла разведенка-вобла, а рядом на раскладушке сиротливо прикорнул будущий мэр Москвы вместе с его серьезными намерениями.
Во сне он как-то нервно дергался, наверное пожимал руки членам правительства.
Родители будущего мэра спали в прихожей, прямо у входной двери.
Бедная моя Собака (к счастью дело было летом) частенько ночевала около входной двери, но снаружи, а не внутри квартиры.
Я редко в прежние времена разглядывал себя в зеркало, ну, а сейчас к нему было не протолкнуться.
И вдруг как-то раз мимоходом я увидел в зеркале очень худого человека в помятых брюках с напряженным взглядом.
Потом понял, что это был я.
Это я?
После периода молчания у меня прорвался крик.
В эту ночь я снова видел сон. Он был наполнен счастьем, стихами, милыми людьми, пониманием. Снова я увидел мой письменный стол.
— Посмотри, в кого ты превратился! — низко проскрипел стол.
Когда последний раз ты работал? Что ты написал за прошлый месяц?
Во сне приходила моя Собака, смотрела мне прямо в глаза, как в детстве, словно говорила:
— Надо что-то делать!
Вскоре начались репрессии: возвращаясь как-то поздно с работы, я увидел мою любимую Собаку, привязанную к столбу недалеко от моего дома. Она не выла и не лаяла. Она плакала.
На мой гневный вопрос, потомственный алкоголик, батько моей жены ответил:
псина должна быть на вулыци, а не у доми воздух портить.
Я взял Собаку на прогулку и рассказал ей свой план. Она смотрела мне в глаза с восторгом!
План был таков: устроить всех родственников и не родственников на работу, а потом категорически предложить им покинуть мою квартиру.
Я позвонил друзьям, на всякий случай другу-адвокату, поднял всех на ноги! И начал трудоустраивать.
Родителям жены я предложил работу дворниками с предоставлением комнаты для проживания.
-А не хотите — катитесь обратно в вашу деревню! — неинтеллигентно посоветовал я.
Голубку Галю я рекомендовал для работы в буфете одного из НИИ, а вдруг познакомится с кем-нибудь и устроит свою жизнь?
Разведенную сестру я устроил поваром, а ее друга — в брачное агентство моего приятеля.
Заработает немного, а заодно быть может и найдет свое счастье.
К сожалению устроить его работать мэром Москвы я не смог.
С женой я развелся и разменял мою квартиру. Я помогал и помогаю им, я люблю мою дочь, но…в общем, вы понимаете! Разные люди не могут жить вместе.
После этой тяжелой истории я полюбил одиночество. Бывали, конечно, романы, но жениться еще раз не хотелось.
Я вспомнил, что я — писатель. У меня появились новые рассказы, сценарии, пьесы.
Прошли годы. Потом еще и еще много лет. Моя любимая с детства Собака умерла от старости и я сразу же купил другую, точно такой породы.
Вы наверное не поверите, но я впервые в жизни увидел деревья живыми именно сейчас, в свои немолодые годы.
Это чувство возникает вечером, когда деревья приобретают таинственный цвет.
Сумерки, прилетает ветер, ветви больших деревьев начинают волноваться, трепетать, рассказывать друг другу тайны, драматические истории.
— Что мы видели, что мы видели! -шумят, волнуясь они.
— Но мы не можем рассказать!
Серебряные ветки, серебряные листья нежно шелестят, касаясь друг друга и в подтверждении кивают.
— Да, да и мы видели!
Такие небольшие, но очень значимые чудеса все чаще стали появляться в моей жизни на склоне лет.
Как-то совсем недавно случай забросил меня в провинциальный, милый европейский город.
Мой старинный друг должен был встретить меня. В ожидании его я решил прогуляться. Меня посетило чудо, иначе не назовешь. Я шел по старинной улице и мои шаги гулко отзывались эхом. Мне показалось, что я нахожусь в каком-то нереальном мире. Никого не было вокруг. Светало. Казалось, что по улицам города ходит тишина, словно живое существо.
— Господи! — благодарно сказал я.
— Спасибо тебе за душу живую!
Часто бывает: рано утром все торжественно молчит, как будто специально, ни звука. Меня всегда это поражает. Деревья не колышутся, ветки замерли, дома тоже молчат.
Как будто вот-вот родится новый день!
Какие удивительные дома. Таинственные.
Вроде бы привычные для Европы, но разве можно привыкнуть к красоте и тайне?
Именно сейчас ко мне пришла гармония жизни, когда ее линии и рельефы яснее, четче проступают на карте времени.
У меня столько творческих проектов и идей, что мой мир представляется мне оранжевым, нет, разноцветным со множеством фигур самых причудливых форм.
В нем есть штормовое море, снежные бури, вьюги, чудесные цвета Земли, как например, сиреневое дерево.
В моем мире живут любимые города, улочки Парижа, Монмартр, старые кафе, все те укромные уголки, где может согреться сердце.
Иногда я звоню Прекрасной Даме, с которой мы учились в институте и мы гуляем втроем.
Я, она и моя Собака.
Ну все, хватит философствовать. Собака скулит и теряет терпение, ей хочется побегать по парку, а потом быстрым шагом по тенистым бульварам! Именно в безлюдный час, когда людей на улицах почти нет.
Охотник
Наступила ночь. Охотник встал, оделся. Взял заранее приготовленные ружье, сумку с патронами, еду, складной нож, пачку Примы и флягу с водкой.
На всякий случай, для согрева.
Об этом ночном походе в лес он мечтал уже давно. Да все как-то не складывалось.
Глядя на хозяина его собака догадалась о предстоящем путешествии в лес. Она подошла к нему, преданно посмотрела в самую глубину его глаз, лизнула руку и взглядом спросила:
— Ну что? Ничего не забыл? Скоро идем?
— Да, да. Скоро! — сказал охотник и приласкал любимую собаку.
В доме все спали: жена, дети.
Тихонько, чтобы не разбудить их, охотник взял рюкзак, свистнул собаке и они вышли в темную свежую ночь. Пахло сыростью и прелыми листьями.
Лес находился совсем недалеко от дома охотника. В получасе ходьбы.
Тем временем в лесу происходило нечто удивительное.
Это был какой-то необычайный лес.
В нем жили птицы и звери, которые не охотились друг на друга!
Ах, как это было странно! Ну совсем необычно!
И так нестерпимо хочется рассказать о каждом из них!
Под развесистым старым дубом устроила свое гнездо серая уточка. Согласитесь, нет ничего более трогательного, чем гнездо.
Она снесла уже несколько яичек и торжественно восседала на них, согревая собой будущих птенцов.
Все птицы и звери знали, что сегодня придет охотник и ждали его!
Пятнистая жаба приготовила для охотника цветок. Она сидела важно, держа его в лапках.
Лиса нашла где-то старый башмак и притащила его к тому пню, на который обычно садился Охотник. Она не могла налюбоваться башмаком, показывала его всем, восклицая:
— Ах, какой чудесный подарок для охотника! Вы только посмотрите!
Улитка вышла из-под своего куста за 3 дня, чтобы успеть доползти до поляны и увидеть любимого Охотника.
Молодой медведь был уже на подходе. Он нес для охотника целый улей. Внутри его был ароматный мед и соты.
А вот пришел и свирепый на вид дикий кабан.
— На всякий слушай лучше держаться подальше, — пропищал Заяц и отпрыгнул в сторону.
— Смотрите! Смотрите! — зашумели звери.
Не спеша, торжественно к главному пню приближался красавец-олень! На его спине спокойно сидела белочка.
Я уже ничему не удивляюсь, — пискнула лесная мышь. Волшебный лес!
Волк спокойно стоял и совершенно не обращал внимания на сочного, крупного зайца.
Лесной народ прибывал. Прилетела огромная сова, хорошо ей было летать ночью!
Затрепетали в воздухе стрекозы и бабочки, помахивая прелестными, разноцветными нежными крылышками.
Прискакал гигантский кузнечик. Как он был хорош собою, абсолютно зеленый, молодой и стремительный! Мелькнула в траве ящерица.
Издалека радостно залаяла Собака Охотника.
Она, как вы уже наверное поняли, была бесконечно доброй, как и он сам.
Охотник же явно был »с приветом»! Потому что он не охотился!
Все атрибуты охоты он брал с собой, чтобы от него отстали соседи, чтобы не раздражать жену.
Чтобы быть, как все. Ведь люди любят таких, как они сами.
А в душе! Ха-ха-ха! Да он в своей жизни ни разу не охотился!
Он так любил разное зверье, и птиц, больших и малых, и даже самую крохотную улитку с ее нежными рожками.
ВСЕ ЗВЕРИ И ПТИЦЫ СОБИРАЛИСЬ В ЛЕСУ, ЧТОБЫ ПОСЛУШАТЬ СКАЗКУ ОХОТНИКА!
Наконец на поляне появился Охотник! В лесу он бывал редко, потому что много работал.
Охотник приходил в лес, чтобы поговорить, послушать, что насвистят птицы, попить чайку, узнать лесные новости — отдохнуть душой!
И рассказать им сказку!
И вот наконец все в сборе.
Звери и птицы зашумели, застрекотали кузнечики, засвистели, запели птицы.
Две птицы: скворец и дрозд сели прямо на плечи охотника, чтобы лучше слышать его сказку.
Да он и не возражал.
— Здравствуйте, дорогие мои! — сказал Охотник. Я не видел вас, наверное, полгода!
Извините, много работы. Ну что! Давайте организуем чайку, я так мечтал об этом!
— Подожди! — закричали все звери хором! Мы приготовили тебе подарки! Они разом устремились к Охотнику и выложили перед ним свои сокровища.
— Спасибо, дорогие мои! — сказал Охотник.
— Я вам тоже принес гостинцы, — добавил он и высыпал все содержимое своего рюкзака.
Чего тут только не было!
Орехи, крупа, мясные консервы, яблоки, морковка, домашний хлеб!
Потом Охотник развел костер, чудесно запахло дымом. Он поставил на огонь котелок с водой, и когда вода закипела, засыпал чай.
И начал рассказывать сказку!
Лес
Утро рождалось постепенно. Лес замер, от яркого зеленого цвета лесной воздух казался светло-зеленым, изумрудным.
Стройный сосны молчали. Небольшие, но пышные кусты немного шевелились от ветра.
Стояла тишина. Иногда с дерева на дерево перелетали птицы. Вдали показался человек. Его походка — бодрая, энергичная словно вобрала в себя радость этого утра.
Перед путешественником вдали открылись буковые леса: сумрачные, древние,
таинственные. Каждому из деревьев было триста-четыреста лет. Вдали ковром расстилались дубы, липы, сосны.
В руках у мужчины был только фотоаппарат. Он остановился, оглянулся и сказал:
— Как хорошо!
Его слова словно открыли ворота дню, дали знак: можно начинать!
И сразу же лес зазвучал и ожил! Сначала одна, потом несколько птиц засвистели, закурлыкали, зазвенели, переливаясь разными голосами. И вскоре на весь лес зазвучал хор разноцветных птиц!
Когда утренняя симфония пришла к своей наивысшей точке, в воздухе, рожденном небом и зарей появились очертания женщины. Она перемещалась, нет, она плыла над травой, парила в своем нежно-волшебно-сиреневом одеянии, платье, похожим на наряд принцессы.
Наверное это и была Царица Леса.
Сзади нее струился шлейф ее светло-фиолетового платья, а на нем то расцветали, то исчезали яркие цветы. И сразу же вслед за ней по воздуху летел эскорт Царицы: оркестр трубачей и флейтистов, все они были в белых одеждах, тела их были прозрачны. Ах, как торжественно и ясно звучали их инструменты, эхом отдаваясь среди деревьев и горных ущелий!
Воздух казался объемным и клубясь переливался разными красками!
В руках волшебницы была веточка белых ландышей.
Лесные цветы — лилия, сирень кланялись ей, улыбались и нежно пели вслед: мы приветствуем тебя, госпожа!
Потрясенный путешественник быстро открыл фотоаппарат, чтобы запечатлеть чудо!
Но только он поднес палец чтобы щелкнуть…как все исчезло!
— О Боже! — воскликнул он. — Да, да, я понимаю. Конечно я не прав! Нельзя запечатлеть тайну! Такую тайну!
Это все равно, что подписать контракт с зарей или дождем.
Значит, я должен запомнить, да, запомнить все, что видел!
Пораженный, он присел на поваленное дерево, как вдруг услышал тихую музыку.
Оглянулся: нет, ничего не видно. С собой у нашего героя всегда был бинокль.
Он посмотрел вокруг сквозь бинокль, потом вверх-ничего! Затем вниз!
Что же он увидел!!!
Под деревом, на котором он сидел шел настоящий концерт. Над выжженной летней травой и колосками, тянущимися вверх какой-то талантливый паучок сплел изящную, необычную по рисунку паутину. На ней, как на сцене танцевала крошечная балерина с длинными волосами в развевающемся платье.
Она танцевала на пуантах, поочередно то на левой, то на правой ножке, то бесстрашно пролетала вдоль ажурной паутиновой сцены вправо и влево. Ей аккомпанировал на виолончели, а как же без музыки? немолодой жук в темных очках. И музыка, друзья мои, была изысканна и фантастична!
Путешественник уже не стал вынимать фотоаппарат, хотя ему очень хотелось запечатлеть и это новое чудо.
— Рассказать кому-нибудь — не поверят! — подумал он.
Вдруг воздух зашуршал, зазвенел новыми переливами птиц, появились две ласточки. Одна из них вежливо, жестом крыла предложила балерине и виолончелисту-жуку сесть на крылья другой ласточки и они полетели. В воздухе зазвучала новая, более простая и радостная мелодия!
Только бы мне их не потерять! Только бы не упустить! — разволновался наш герой.
— Ах, как быстро они летят, я не успеваю! — задыхаясь от бега говорил мужчина.
Теперь перед ним стояла новая задача: не спугнуть.
Путешественник шел быстро, стараясь держаться за деревьями.
Наконец ласточки закончили свой полет, человек услышал шум, суету, разговоры. Всю компанию скрывали высокие заросли зеленой осоки и камыша Рядом с ними пышным цветом цвели желтые лютики. Мужчина спрятался за высоким густым кустом, осторожно выглядывая из-за него.
Он увидел около высоких деревьев полянку, на ней расположились маленькие крылатые существа, это были Эльфы! Шесть Эльфов! Четыре Эльфа танцевали вместе, иногда делились на пары. Два других аккомпанировали им на гитаре и флейте. Музыка была яркой, простой, народной! Эльфы танцевали от души! Путешественник взял бинокль и разглядел их поближе. Одежда Эльфов была сшита из разноцветных лепестков цветов, согласитесь, это было прелестно! За спиной трепетали прозрачные крылья.
У одного Эльфа, он играл на флейте — были пронзительно зеленые глаза.
Но вот закончился танец и все Эльфы стали аплодировать друг другу.
Мужчина перевел бинокль дальше и увидел под широкими темными листьями уже известных ему жука-музыканта и крошечную балерину. Рядом стояли две ласточки, они болтали, щебетали и одновременно чистили перышки.
Вскоре настала их очередь выступать!
Эльфы сели полукругом на полянке и приготовились слушать.
Жук-виолончелист провел смычком по струнам, проверив строй, затем галантно предложил балерине выйти на сцену-полянку первой, сам сел справа на сучок и заиграл вступление.
Зазвучала музыка души, открытия мира, музыка тайны и любви. Путешественник боялся пошевелиться, стараясь вобрать в себя всю божественную красоту звуков. В новом танце балерина волшебным образом взлетала на поляной, кружась и танцуя в воздухе, а затем грациозно опускалась на изумрудную траву. Танец закончился.
Эльфы устроили балерине и виолончелисту овацию!
— Когда вернусь домой, нужно сразу же все записать! — сказал себе путешественник.
Я многое слыхал об этих краях, но то, что я видел сейчас …у меня нет слов!
На все его открытия ушло несколько часов и он, как и все творческие натуры с утра забыл поесть и сейчас чувствовал сильный голод.
— Да, пожалуй пора домой, — подумал он и зашагал большими шагами по лесной тропинке.
Потом обернулся и сказал: — спасибо, Лес, за это утро!