Русские
Русский с русскими не ладит
Русский с русским водку пьёт.
Русский русскому подгадит,
и по дружбе поднасрёт.
Ложь и блажь не выест очи…
Мат вручили нам отцы.
Русский русского замочит,
в воду бросивши концы.
Тот, кто может, тот и гложет…
Доля русская горька –
Тот тебе свинью подложит,
тот подпустит петуха…
Господи, молю — утешь Ты!
Что пишу – забудь, порви!
Веры нет, и нет надежды,
и к друг другу нет любви
Только страха изобилье,
только совесть взаперти!
С мясом выломаны крылья —
Крыльев нет – одни культи.
Враг постылый обездолит,
но не в силах победить…
И гордыня не позволит
снисхождения просить
Растеряла мощь и силу…
Криво всё и бед не счесть…
Всё равно – тебя, Россия,
Я люблю, какая есть.
2014
Битва при Калке произошла 31 мая 1223 года Она должна была быть битвой монголов и половцев. Но половцы не без оснований посчитали, что они битву проиграют и попросили своих соседей – русские княжества (с которыми у половцев также случались военные конфликты) помочь им в предстоящей битве – прислать свои войска. При этом они говорили, что если монголы разгромят их (половцев), то затем доберутся и до русских. Русские князья, среди которых были женатые на половчанках, согласились. Русские войска выдвинулось в помощь войску половецкому. Монголы, узнав об этом, прислали к русским послов-парламентёров, которые заявили, что монголы на русских не собираются нападать, что у них проблемы с половцами и попросили русских отвести войска и не участвовать в предстоящей битве.
Русские, верные данному половцам обещанию, отвести войска отказались, но при этом убили всех парламентёров, чем вызвали страшный гнев и ненависть монголов. Битва состоялась. Русские и половцы, несмотря на численное преимущество, были наголову разбиты. При этом половцы бежали с поля брани. А многие русские князья были пленены. На их телах монголы устроили помост, на котором пировали, празднуя победу…
Через 13 лет они вернулись для захвата России. Возможно, что монголы вернулись бы и в том случае, если бы князья не убили их парламентёров. Кто знает? Ясно только, что подобные убийства в древние и средние века, да и в наше время – весьма неблагородное занятие.
Вот что написал об этом событии знаменитый востоковед Лев Николаевич Гумилёв. «Важно то, что монголы отнюдь не стремились к войне с Русью. Прибывшие к русским князьям монгольские послы привезли предложение о разрыве русско-половецкого союза и заключении мира. Верные своим союзническим обязательствам, русские князья отвергли монгольские мирные предложения. Но, к несчастью, князья совершили ошибку, имевшую роковые последствия. Все монгольские послы были убиты, а поскольку по Ясе обман доверившегося являлся НЕПРОЩАЕМЫМ преступлением, то войны и мщения после этого было не избежать». (Яса – закон великой власти, уложение Чингисхана).
Непрощаемое преступление
«И нам доступно вероломство»
А. Блок . СКИФЫ
В общем выхода не видно —
лжи и дикости разгул…
Родина! Тебе не стыдно ?
Калка – круче, чем Кабул!
Конский топот, рёв моторов…
Эхо старое – свежо.
Убивать парламентёров,
видит Бог, не хорошо!
И потомков гордых жалко –
Совесть куцая у них
Не желают знать про Калку –
жжёт их мой упрямый стих..
Я к истории ревную.
Как забыть её дела —
эту битву роковую,
что монголов привела?
Вечность нам покажет фигу.
То злодейство не избыть.
Заслужили это ИГО?!
Даже страшно говорить…
Меж собой дрались бездарно…
Дурь и чванство – о-го-го!!…
В нас сидит дурная карма
И она в нас глубоко
Мы-то знаем, что, не редко
скрыты тёмные дела…
Нашим пращурам и предкам
подлость свойственна была?
Больно мне — я протестую!,,
Мчусь по гиблым временам,
вижу истину простую:
подлость свойственна и нам!
И скажу я вам не спьяну
зная свой родимый дом:
по убийству, и обману —
всех, быть может, превзойдём…
Среди пустых и гибельных затей
Я шел к тебе, обугленный и рваный.
Я шел к тебе, как древний иудей,
Шел по пескам к земле обетованной.
Ни ветки, ни травинки, ни листа-
Пустей и суше дыбилась пустыня.
Но я ловил неведомое имя,
И контуры предчуствовал лица.
А солнце так давило и пекло,
И распирало слабый мой хрусталик,
Что сам не знал, куда меня влекло,
И помыслы, как мышцы уставали.
Полулюбовь – подобье пустоты
Хватило сил отринуть виновато.
И шел к тебе, не зная, есть ли ты,
Но то, что мне не надо – то не надо.
И я уже не верил, что дойду.
И ковылял извилисто и шатко.
И зрение теряло остроту,
И разум обрастала катаракта.
И вот, когда, порочный и непрочный,
Я вполз в свое тридцать второе лето,
Открылся мне твой взгляд ближневосточный
И тела голубые минареты.
И ты склонилась к моему плечу.
Ведь это ты. Ведь это ты – сознайся.
Дай руку. Подними. Хоть попытайся.
Ты не мираж?
Я дальше не хочу.
Пока еще обычный лесоруб,
Что вкалывает хрипло и безропотно
Имеет свой короткий, потный рупь
И как–то не надеется на роботов.
Пока еще обычный землекоп
Или пастух, овец ведущий в горы
Вот он и есть для нас и царь и Бог…
А остальное больше разговоры.
Смиренные, с чугунными мозолями,
В их лица солнце въелось и впеклось…
Это они земную вертят ось
А не те умники, что возятся с мезонами.
Смиренные, что им до фазотронов
В иные дали их направлен взгляд
А фазотроны, наподобье тронов
На их проволглых ватниках стоят.
Тоской и страстью опалён
и ничему не веря,
я вновь к тебе приговорён,
как к самой высшей мере.
Начнут возмездие свершать,
ну что же – не раскаюсь.
И мне тебя не избежать.
Да я и не пытаюсь…
Аэропорт. Почтамт. Перрон…
И плоть, и душу – рушу…
Я сам к себе приговорён.
И это много хуже.
Никто ничего и не знает.
И мир, как всегда, непочат.
Какие-то мухи летают.
Какие-то птицы кричат.
И тучи в часы непогоды
незримо навеют печаль.
И тихо уходят, как годы,
в глухую, белёсую даль.
СОЛОВУШКА
Слышу, слышу Божьи клавиши –
малой птахи разворот…
Соловей поёт на кладбище.
Он не знает, где поёт.
Свищет, булькает – не кушает.
Трель за трелью до зари.
И его могилы слушают,
ну и те, кто там – внутри.
Так давай же, жарь, мой маленький,
золотой ночной поэт.
Голос твой – цветочек аленький –
украшает этот свет.
Пой, соловушка прекрасный,
подгулявший горлопан.
Голос твой безумный, страстный
от любых врачует ран.
Пой!.. Вопи!.. Гроба пусть треснут.
Голос так силён и мил!
Может, мёртвые воскреснут
и восстанут из могил?
Над кладбищенскими безднами
реет счастье… Вот и пусть!
Я-то сам своими песнями
навожу тоску и грусть.
Истину царям с улыбкой говорить.
Г. Державин
Метель меня лишь ласково обвеет,
Противник мой отринется – убит!
И боль меня коснуться не посмеет.
И ругань, не коснувшись, отлетит.
И я опять пойду своей дорогой –
писать стихи и барышень любить…
Глядеть на мир и слушать только Бога…
Но даже Богу правду говорить.
Хорошеет лицо у поющего,
даже если он худо поёт.
Хорошеет лицо у дающего,
даже если он мало даёт.
Но взгляните на рожу орущего,
что корыстью и злобой влеком…
И как тягостно видеть берущего…
Что с его происходит лицом?
Сколько лиц, вином измятых,
сколько челюстей гнилых,
сколько зенок мутноватых,
сколько хáбальников злых!..
Среди них и я мотаюсь,
свеж и чист, в глазу успех.
Энергично продвигаюсь
я – уродливее всех.
На дружеской встрече ветеранов
Фриц морщинистый, прыткий, поджарый,
малость выпил – его не унять:
— Нет-нет-нет!! Мне не снятся кошмары.
Но хочу я хоть что-то понять.
— Мы вас били… Но всё потеряли…
Я ведь помню… Я в здравом уме
Это как же мы ВАМ! проиграли?
Вон у вас всё доныне в дерьме!
Мусор, ямины, грязь и вонища
среди тучной и щедрой земли.
ЗДЕСЬ у вас до сих пор пепелище,
словно танки недавно прошли!
Сколько лиц, измождённых и пьяных!
Как мутна в вашей речке вода…
Это мне не понятно и странно,
что мы вас не добили тогда…
— Как мы шли! И как пели крылато!
Вот уж Химки!! Нам скоро домой…
Проиграли бы Англии…, Штатам…
Ну а ВАМ-то…- ах, Боже ты мой…!
А наш Ваня – дышал перегаром.
Улыбался… И слёзы из глаз..
Фриц сосал дорогую сигару
и угрюмо косился на нас…
2002г
Как случилось, что этнос родимый
при избытке таланта и чувств,
обескровлен, бессмыслен и пуст.
Купиною был неопалимой –
стал как чёрный обугленный куст?
Пронырнул через все катаклизмы,
научился стяжать и смердеть.
Разложился и умер при жизни.
Значит, время пришло умереть?..
А терпенье, точнее покорность,
вороватость, и лень, и тщета…
Но твердят и твердят про соборность,
третий Рим, и жидов, и Христа.
Красоту перешиб красотой,
заглушил своё сердце гитарой.
Этой болью отвлёкся от той…
Новой болью отвлёкся от старой.
РАЗЛОЖЕНЬЕ
А нам почти и незаметна
та разложения печать –
смердящий запах сэконд хэнда
мы перестали замечать.
И жизни мы живём не наши…
И раньше жили не свои.
Живём, как зэки у параши, –
без воли, страсти и любви.
И дух корысти непреложен…
И как друг друга ни кори –
не воровать уже не можем,
и грязи не носить внутри.
В МАГАЗИНЕ «СЕКОНД-ХЕНД»
Она говорила ему сгоряча:
– Нам смерти желает Европа?
Зачем тебе джинсы с чужого плеча?
– Какого плеча? – это жопа!
Что за страсти в пути запоздалом?
И куда меня рок поволок?
На лице моём детском и старом
проступают и дьявол, и Бог.
Бог и дьявол, конечно, не пара –
всё орут непонятно о чём,
всё ведут толковище и свару
в неприкаянном сердце моём.
Что за жребий такой злополучный!
Никому не могу услужить.
И без дьявола вроде бы скучно…
А без Бога не стоит и жить.
Тоской и злобой омрачённый,
я с удивленьем наблюдал,
как улыбался заключённый
и как калека напевал.
И как слепец ступал спокойно.
Но как же он?.. В извечной мгле!..
Я понимал, что недостойно
себя веду я на земле…
И сам, стараясь разогнуться,
за ними пристально следил…
Но ни запеть, ни улыбнуться
я сил в себе не находил.
В КПЗ
Он блеванул прогорклой тухлой слизью…
Плыл скверный запах – хуже дермеца.
В ту ночь он крепко поперхнулся жизнью.
Припомнил маму, брата и отца…
Пах пахана маячил у лица.
Да-да, вот в этой камере убогой,
где кран, параша, двадцать человек,
он понял: нет ни ангелов, ни Бога
Но дьявол есть! И двадцать первый век!
Конечно же, в семье не без урода!
Но чтобы все уроды – это зря!..
Они – простые парни из народа:
строители, бармены, слесаря…
Они его опустят очень скоро…
Заставят пресмыкаться и сосать…
И будут трахать, трахать без разбора…
– А ты чего хотел, едрёна мать?
Теперь ты понял средь бандюг и урок:
каким бывает беспросветный мрак?
На что же ты надеялся, придурок?
Ты им ещё сочувствовал, мудак.
Случилось? Но пока ещё не с вами,
читатель. И позор никто не смыл…
Пах пахана – у всех перед глазами.
И в том не только философский смысл.