Посвящаю магазину «Колбасы», который во времена Советской власти находился в Москве, в районе Таганской площади, недалеко от нынешней станции метро «Марксистская» и где всегда в продаже была ливерная колбаса по 56 копеек за килограмм, производившаяся на Микояновском мясокомбинате (кстати, располагающемся до сих пор тоже в относительной близости от Таганки, рядом со станцией метро «Волгоградский проспект»). Сегодня этого магазина нет, а в его помещении располагается коктейль-бар (по-русски — распивошная) с совершенно непонятным названием, да к тому же написанном латинскими буквами. Опоганили, собаки, такую замечательную достопримечательность…
— Что ты заводишь песню военну
Флейте подобно, милый снегирь? –
(Гавриил Державин, стихотворение «Снегирь», май, 1800 год)
Содержание:
- И вот я, наконец, в колбасном магазине!
- Это Барсик во всём виноват!
- Трясёт меня с унылого бессилья…
- Смелее, товарищ, ты следуй по жизни!
- Я — слесарь третьего разряда…
- Свершайся, радость бытия!
- Берегите здоровье! Оно неподвластно!
- Повстречал я девушку красивую…
- Шоколад и провода. Кой-куда, накой туда
- В сарае хорошо…
- Скромный он герой, ребята
- Товарищ Шлангов! Вы — герой прогресса!
- Абсурдятины
- Кланя-папиросница
- Брату Поэту
И вот я, наконец, в колбасном магазине! (элегия)
И вот я, наконец, в колбасном магазине!
Мечта моя сбылась! Я радостью дышу!
Прелестный аромат! Сплошная витаминность.
Ей воздух здесь пропах. И прочий атмосфер.
О, колбаса моя! Тебя я в снах тревожных
Столь жадно обонял. Такой я видел прок!
И мысленно снимав с тебя тугую шкурку,
Я чуял на зубах блаженство и упрёк.
Что раньше? Где я был? Пошто не мог подняться
В заоблачность высот говядин и свинин!
Чесночностью дыша. Губами чуя сало.
И специев набор. И жира три ковша.
Иль, может даже пять. Ведь жиром не испортишь
Прекрасность колбасы. Не сможешь истомить!
Опять нахлывы чувств. И аппетиты жизни.
Как хочется обнять! Как хочется любить!
Это Барсик во всём виноват!
Я, наверно, девочка красивая.
Или даже парень молодой.
Я лежу на пляже твёрдокаменном
И успешно дрыгаю ногой.
Я и сам какой-то твёрдокаменный.
Меня трудно чем-то удивить.
Что ль, пойтить пожрать котлету с кашею?
Иль кота-засранца удавить?
Удавить! Конечно. Всё ж обгажено.
Даже в кашу кучу наложил.
Если б не вонизьм, пожрал бы запросто.
Очень я гречишную люблю.
Что ж сказал про девочку красивую,
Это просто так. Для рифмы строф.
Красота — пристанище условностей.
Я опять, кажися, нездоров.
И опять стихи кропаю в тягости,
И опять поэзией богат.
Здравствуй, брат, который сочиняющий!
Или ты мине уже не брат?
Трясёт меня с унылого бессилья…
— Вспоминала о подвигах лысина,
О шикарной причёске своей,
Когда слышала: «Браво! Брависсимо!»,
Когда песни ей пел соловей
Неустанно ночами бессонными
На любви потаённом пиру
Под берёзок ветвистыми кронами,
Умолкая лишь только к утру… —(Александр Коржавин, без названия)
Убили лысого котлетой.
Была котлета тяжела.
На ней сидели мухи злые,
Что прилетели от помойк.
Но что поделаешь? Убийство.
Погиб красивый человек.
Умел он радоваться жизни,
Шикарной лысиной блестя.
И нет его. Какое хамство!
Несправедливостью судьбы
Я удручён и опечален.
За что? Почём? К чему? Накой?
И неизбывностью страдая,
Во мраке мыслей, сонме дум,
Я не ношу, конечно, лысин –
И тем порочен в жизни сей.
Но мухи, мухи… Как посмели?
Исчадье анти-гигиен!
Зачем к котлете прилетели?
Ведь на помойке ж столько мяс!
Колбасны шкурки и обгрызки.
Гнилых тефтелей цельный таз.
Свиней раздувшиеся туши
И чья-то тухлая нога.
Так нет ж! Припёрла им котлета!
Ведь ей удобно убивать!
И зарыдала в обессильи,
Ломая руки, чья-то мать…
Смелее, товарищ, ты следуй по жизни!
Коль удачно ты покакал
Следуй жизни смело впредь!
Не сгрызёт тебя собака,
Не «обрадует» медведь,
Что таится за пригорком.
Не боднёт тебя коза.
Ты иди по жизни смело
И не жми на тормоза!
Я — слесарь третьего разряда…
Сидит ворона на заборе.
В сарае хрюкает свинья.
Я — слесарь третьего разряда.
Зарплата вызывает смех.
А мне бы летом на Канары!
Чтоб там ходить в одних трусах.
И чтоб с сисястою мулаткой
Пить экзотический коктейль.
И чтоб на вилле! Чтоб на яхте!
Чтоб с денег лопнул кошелёк!
И чтоб небрежным я движеньем…
И чтобы ахнула толпа…
А я такой, что весь в блестящем…
И в казино… Рулетка… Гонг…
«Вас ждёт, товарищ, в нашем кассе
Ваш ежедневный миллион!»
Ворона, сволочь, улетела.
Свинья легла, наверно, спать.
Пойтить и мне, что ль, вымыть уши
И лечь на милую кровать?
Свершайся, радость бытия!
Я бегу вприпрыжку какать.
Какать так — не абы как!
Кошка виснет на заборе.
Кот забрался на чердак.
А сосед, Пахомов Юра,
Возвращается с пивной.
У него сегодня праздник.
А у кошки хвост трубой.
В этом всём — картина быта.
Воплощенье дивных снов.
Добежал. Присел, Напрягся.
Я к свершениям готов!
Берегите здоровье! Оно неподвластно!
— Не жалейте денег на здоровье!
В жизни это главное условье.
Почему? Да просто потому,
Что без настоящего здоровья
Деньги нам уже и не к чему! —
(Эдуард Асадов)
Если какаешь с натугой,
Можно жилу надорвать.
И тогда тебе придётся
От запора свёклу жрать.
Если ж какаешь дристливо,
Но по каждым пять минут.
Хрен тогда тебе придётся
Нынче шлёпать в институт.
Там же лекций, семинары,
А тебе лишь только ср. ть.
Так что вместо института
Ляг тихонечько в кровать
И замри, к себе прислушась.
Забурчало в животе?
Значит, мухой — в туалетий!
К продристательной черте!
Если ж ты совсем не какишь,
Лишь сосаешь леденец,
Значит это состоянье
Называется «трендец».
Скоро ты совсем не станешь
И не сикать, и не как.
Для тебя достанут гробик,
Что запрятан на чердак.
И тебя в него положут,
И лежи, не думай впрок.
Вот такой тебе последний
Будет ср.тельный урок!
Повстречал я девушку красивую…
— Я встретил девушку,
Полумесяцем бровь.
На щёчке родинка,
А в душе — любовь… —
(из песни. Как называется песня — не знаю. Кто композитор — не знаю. Кто слова написал — не знаю. Кто поёт — не знаю. Да и на хрена мне всё это знать! Мне больше делать, что ли, не хрена!)
Я сидел, взбоченясь, на заборе.
Мимо — дева. Идёт, взбоченясь.
Здравствуй дева, сказал ей приветно.
Ты чего здесь гуляешь? Накой?
Я тебя, дурака, не спросила
Вдруг услышал предерзко в ответ.
Где гулять мне, зачем, потому что.
А вообще, я иду из пивной.
Удивился такому ответу.
Что за хамство? Ведь я же красив!
Потому не ответил я деве.
Только бросил в неё я кирпич.
Но она увернулась, кокетка,
Показав мне на память язык.
Отчего я взгрустнул необычно,
Ощутивши на сердц пустоту.
И тогда я спустился с забора
И, понурившись, тихо пошёл
Я домой. И зашедши на кухню,
Там пожрал целый таз холодцу,
Что сварил я себе накануне
Из свининовых ног, что купил
Я на нашем вокзальном базаре,
Заплативши сто двадцать рублей.
С той поры я той девы не видел.
А чертовка была хороша!
Может, снова гуляет в пивную.
Хорошо там, в пивной.
Я бывал!
Шоколад и провода. Кой-куда, накой туда
Гарьке Уеву, дружбану моему закадышному, барбосу сиволапому, посвящаю и благоговею
Дерзко кушаю котлеты,
Их мясной вдыхая дух.
На работу собираюсь,
Что с семнадцати до двух.
Продавец я, что в палатке
У вокзала. Продаю
Водку, пиво и хандоны
По семнадцати рублЮ.
Превосходная работа!
И всегда я людям рад!
Там сижу на мягком стуле,
Пожираю виноград.
А напарник, Уев Гарька,
Тоже парень хоть куда.
У него стальные зубы,
Обгрызает провода,
По которым ток струится
Электрический. ПонЯл?
Уев Гарька — парень дерзкий
И такой же он нахал.
В сарае хорошо…
Кто ночью сжрал мои, ыбёнть, котлеты?
Я знаю кто: Гарюха-негодяй.
Прокрался он неслышно коридором
На кухню. А оттудова — в сарай.
Там хорошо. Там прелая солома.
Там можно жрать, скривив бесстрашно рот.
Глотать кусками, чтобы сразу в горло.
Иль с хлебом исть, под видом бутерброд.
Могучий жрун! Ретивый и коварный.
За жизнь котлет он тысячи пожрал.
И знает точно: с тех котлет бывает
Не дрист вонючий — превосходный кал!
К чему стремиться? О, всесилье воли!
От гнева волком вою, как в лесу.
Возьму топор. Запрячусь у сарая.
И кой-кому всю бошку разнесу!
Скоромный он герой, ребята!
Моим лучшим друзьям, отчаянным подлёдным ловщикам и неугомонным ловеласам — Гарьке Сэ И Боцму Ко. Эти люди знают жизнь! Им непросто, но они постоянно бдят!
Эпиграф:
— Снежок изрезан лыжами,
Как мел, скрипуч и сух,
И ловит кошка рыжая
Веселых белых мух. –
(Н. Некрасов, стихотворение «Снежок»)
Он сидит на лёде
Внешностью суров.
Зимний он подлёдщик
(В смысле — рыболов).
Валенки, галоши.
И тулуп до пят.
Кажется, флегматик.
Кажется, женат.
Впрочем, что женитьба?
Это — суета.
Он ж сидит на лёде.
Гладит он кота
Ласково и нежно.
Кот пришёл пожрать
Свежеловной рыбки.
Ешь-твою-то-мать!
Щас ему достанет
Он с речных глубин
Карася иль щуку
(Или щучий сын)
Жри, котяра верный!
Жри — не подавись!
А погодка нынче
Просто зашибись!
Вывод:
Хорошо зимою на реке Ока!
Чья-то ж.па мёрзнет. Знать, издалека!
Товарищ Шлангов! Вы — герой прогресса! (патетическое, из серии «Всегда в строю!»)
У меня в перехвате дыханье.
Злая конница движется с флангов.
Впереди — комиссар на кобыле.
Это Гаррий Ебургович Шлангов.
Он кудряв. На затылке папаха.
Он красив. И в красивости — СОЛЬ!
Восседает на этой кобыле,
Из бутыли течёт алкоголь
Из карманов — куски колбасяры,
В кобуре — майонез и свисток.
Здравствуй, Гаррий Ебургович Шлангов!
Ты, красавец опять одинок?
И кудрявую бОшку понурив,
Молвил он, утирая соплю:
Сплю теперь на овечией шкуре,
Пожираю кебабы люлю
И скакаю болотом и лесом
Километров, наверно, за сто.
Я мечтаю купить на базаре
Длиннополое, в пятки, пальто.
Чтобы было оно на ватине,
Чтобы ж.па не мёрзла в мороз.
Ох, пальто! Ты мне снишься поныне
И сдержать не пытаюся слёз!
Так сказал и кнутом охирачил
Он кобылу. Взвилась на дыбы
Та от боли такою подлячей,
Поскакала галопом в кусты.
Я ж, надвинув на брови папаху,
Мелком шагом до дому пошёл…
А на небе резвился в полёте
Дерзновенная птица-сокОл!
Пояснение: люля-кебаб — (тюрк. lula — трубка и перс. kabāb — жареное мясо) — вид шашлыка, распространённый на Кавказе, в Средней Азии и в Турции.
Представляет собой мясной фарш из рубленной баранины, нанизанный на шампур и зажаренный на мангале, с добавлением лука (без использования хлеба и яиц)
Абсурдятины
В магазин пошёл за пивом –
Прострелил себе ногУ.
Чтобы выглядеть счастливо,
Больше видеть не могу
Я ни водки и ни пива,
Ни котлет, ни колбасы.
Только Барсика щипаю
За роскошные усы
+++++++++++++++
В переулке стыло лето,
Скоро вляпает зима.
Подзастынутся просторы.
Где же дров для печки взять?
В лес идти? Там волки воют.
Враз чего-нить отгрызут.
Лучше я возьму салазки
И поеду в институт.
Оторву там окна, двери,
ПлинтусА. И вскрою пол.
Это ж всё же деревяшки!
Всем скажу, что их нашёл
На ближайшей на помойке.
Что для печки красота!
Ты гори, пылай печурка!
Хорошо, когда тепло!
++++++++++++++
Почесал я утром ногу.
Не свою — соседки Дуси.
Ты чего ехидно смотришь?
Может, в Дусю я влюблюся.
Каждый день чесать ей стану –
И она мине чесать.
Заживём душа мы в душу!
Купим валенки, кровать,
Мотоцикл, трусы, корову,
Вилы, чтобы ворошить.
Я от счастия такого
Прям тудыть и растудыть!
+++++++++++++
Сидит на пригорке Лукашка.
Лукашка там жрёт колбасу
И пальцем корявым, но сильным,
Козюль достаёт из носУ.
Их мощной рукой отправляет
Он прямо в распахнутый рот.
Такой получается в этом
Колбасно-козюльск бутерброд!
Кланя-папиросница
Красоты порой бывает мало.
Красота не терпит суеты.
Я иду к вечернему вокзалу
И срываю местные цветы.
Ноготки, пионы, незабудки –
В них сильна естественная стать!
Будка с папиросами. А в будке
Кланя Пышкина сидит, гребёна мать!
Знаменита Клавдия грудями
И бока её внушают вид.
А затылок? Волос с бигудями?
Подбородок — мощный индивид?
Млеют все такою красотою,
В плен сдаются красоте навек.
Будка. Кланя. ГрУди. Подбородок.
Папиросы вкусные — «Казбек».
Подаю цветы любезно Клане.
Вижу: засмущалась. Благодать!
Шепчет перезрелыми губами:
Папиросы будешь покупать?
Брату Поэту
— Настоящим делом чести
Станет выпить два по двести! –
(из поэмы «Не расстанусь с комсомолом! , или Любовь — огромная страна!»
Вышел Из дому Сирёнька.
Он — прекрасный человек!
Он стихи такие пишет –
Зачитаешься навек!
В йих строка сидит тугая,
Образ мысли, тягость дум.
Не додумается в это
Ни единый тугодум!
Скажет ласково, с сиропом:
«Эх! Поэмку, что ль, скатать?».
И рука потянет к горлу,
А другая — на кровать.
И сомкнутся обе, вместе.
Создадут ярчайший стих!
Он — ПОЭТ! Зовут — Сирёнька!
Самый зАвидный жених!