Жизнь и счастье Белкиной

1.КНИГА
Я закрыла книгу и ошарашено посмотрела по сторонам. Людей в вагоне почти не было. Интересно сколько времени? Достав телефон и посмотрев на монитор, пришла в ужас. Выходит я около шести часов ездила по кольцевой. Хорошо, что сегодня суббота, иначе на работу бы я сегодня не попала. Где я, интересно? Так, говорят — на «парке Культуры», ладно, до «Павелецкой» можно привести мысли в порядок.

Откуда этот Гвоздев знает мою жизнь? Так… Нужно вспоминать всё последовательно. Села я на «проспекте Мира», до этого купив у лоточника эту книжку. Так… книжку выбрала сама, никто не помогал. Автор Валерий Гвоздев, книга «Жизнь и счастье Белкиной». Так… Купила я, понятно почему: я же Белкина, интересно стало, что за Белкина такая счастливая. Автора не знала и не слышала. Повертев сейчас в руках книжку, ничего подозрительного не обнаружила. Книжка и книжка, мягкий переплёт, не яркая, с фото автора сзади. Автор не молодой, но симпатичный мужчина. «Откуда ты знаешь всю мою жизнь?» — я смотрела на его фото. Так… «Павелецкая», нужно выходить.

На улице шёл дождь. Раскрыв зонт, я пошла на маршрутку. Странная книга. Она, по сути, была и не о Белкиной. То есть и о Елене Белкиной в том числе, но я была одной из множества героинь и героев, а называлась почему-то про меня. Большинство героев были мне даже не знакомы. Нет, все мои знакомые, друзья, мужчины были описаны досконально, но многие знакомые знакомых мне были неизвестны. Причем все знакомые были под своими реальными именами. Как он так точно мог всё описать. Это не могло быть совпадением. Как он мог знать мои мысли, ход мыслей? Мысли и поступки моих близких… Если всему верить, то я могла переосмыслить всю свою жизнь. Если знать, что именно таков ход мыслей был у моих близких, я бы изменила многие свои поступки. Я так многого не знала, если верить этой книге. Прямо книга жизни какая-то. Вышла на своей остановке. Дождь почти кончился, и я не стала раскрывать зонт, так и неся его, незачехлённым, в руке.

— Вер, привет! Слушай не пугайся, но мне очень нужно знать. Не удивляйся, пожалуйста… Ты меня правда ревновала к Сашке и думала, что у нас с ним связь, – я выпалила в трубку. Придя домой, я так и сидела в сапожках в прихожей уже минут пять, уставившись в одну точку.
— Лен, ты чего? – голос Верки был испуган. – Что-то случилось? Если ты не забыла, я с ним развелась уже три года назад. С чего вдруг?
— Вер! Скажи, мне очень нужно. Я всё объясню тебе. – Я начала снимать сапожки, голос стал требовательным и капризным, я это чувствовала, но ничего не могла с собой поделать.
— Ну-у-у… да. А как ты узнала? Я даже ему не говорила, подруга явно была озадаченна.
— Знаю… уже, знаю… Ладно… я потом перезвоню, – я положила трубку. Оказывается я даже дверь не закрыла. Как зашла, плюхнувшись в коридоре, так и сидела тут с открытой дверью.

Закрыв дверь, я опять села на банкетку. Мне стало страшно. Очень страшно. Ноги и руки похолодели, дыханье начало сбиваться. Меня начало трясти мелкой дрожью. Страх. Он сковал меня по рукам и ногам, этот страх.

Зайдя на кухню, и включив чайник, сразу взяла пульт телевизора. Нужно было, что бы кто-то говорил – эта иллюзия присутствия могла успокоить. Достав чашку, положив туда пакетик зелёного чая, я открыла книгу. Через минуту опять набирала Верку:
— Вер! А у Сашки был друг Пётр, у которого жена была из Новосибирска? – Мне нужно было подтвердить последние сомнения, что все люди, описанные в книге, живые.
— Да, что с тобой такое сегодня Лен? На фиг тебе этот Петька со Светкой? – Вера начала заметно нервничать.
— Так…. Светин папа директор завода там, в Новосибе, верно? – я и так всё уже знала.
— И чё? – Подруга явно была в стопоре от моего поведения. – Зачем они тебе? Давай рассказывай всё.
— Позже, Вер, позже, – я отключилась. Мне нужно сосредоточиться и подумать.

Чайник закипел и отключился. Я тупо смотрела на него, потом налив воды в кружку, встала, пошла в комнату за компьютером. Принеся планшетник на кухню и сделав глоток горячего чая, я начала немного успокаиваться. По телевизору, что висел над холодильником, показывали новости из Украины. Там творился какой-то ужас, настоящие сводки боевых действий с Майдана. Столько людей погибло! Вот где ужас то, вот где проблемы! Люди гибли за что-то, за что им казалось можно отдать и свою жизнь. Они не думали о своих близких, о себе. А главное не думали, что если бы остались живы, то через пару лет, взглянув назад, были бы сами удивлены, что так поступали. Но это было бы через годы, а сейчас их проблемы гораздо больше, чем мои.

Набрав в поисковике «Валерий Гвоздев» я нашла его сразу в двух соцсетях. Я задумалась. Страх прошёл. Наступило любопытство. Допив чай, я решила, что именно напишу ему. Взяла в руки планшетник, пришлось опять включить его, он отключился, пока я думала. Опять ввела пароль и долго смотрела на фото Гвоздева. Потом быстро потыркала пальцем по монитору, написав со своего профиля: «Валерий! Пишет вам, как видите, Елена Белкина! Ответьте, откуда вы всё обо мне знаете и могли бы мы переговорить, или встретиться?».

Все теперь нужно ждать. Всё, всё, сижу, жду. Ой! Я вздрогнула – звонил мобильный.

2. ПАМЯТЬ
— Вер…. Я понимаю твой интерес, но не сейчас, хорошо? – А я-то думала, кто это.
— Лен, ты должна мне всё рассказать, иначе я не засну.
— Хорошо. Можешь приехать ко мне? А лучше с ночевкой, – вдруг очень захотелось, что бы подруга была рядом.
— Угу…. Приеду скоро, – зная, что я не люблю говорить по телефону, Верка отключилась.

Я смотрела на монитор телевизора. Показывали Олимпиаду. Наши выиграли, какие- то там 11 золотых медалей, завтра вроде как закрытие. Меня совершенно не интересовали эти бега на лыжах, езда на санках и коньках, и я искренне удивлялась восторгу зрителей… Когда мне было 10 лет, была московская олимпиада, запускали в небо мишку, приехало много иностранцев, выстроили целый район в Москве…

Какая я счастливая? Наоборот. Гвоздев ошибался. Мне все всегда завидовали и подруги, и родня. И на самом деле, за чтобы я не бралась, всё у меня получалось лучше всех. Сначала. Только сначала. Начав учиться на отлично в школе, я чуть не закончила её со «справкой» вместо аттестата, из-за неудовлетворительного поведения. В институте мне пророчили красный диплом, но на четвертом курсе выгнали за неуспеваемость. Постоянна была только моя внешность – я была красива и я это знала. Знала с детства.

В школе уже в седьмом классе за мной ухаживали десятиклассники. Я могла просто выбирать, и была очень привередлива. Но как только я выбирала себе кавалера, начинались проблемы. То его били ревнивые сверстники и он, испугавшись мести, начинал избегать меня. Другой начинал гулять с моей подругой. Третьего увезли родители, переезжая в Ленинград. К концу девятого класса я начала вести «аморальный образ жизни», как говорили мои родители, и из их «гордости» я превратилась в их «позор».
В институте у меня так же сразу появилось море поклонников. Один даже повесился после того, как я его бросила. Это меня тогда не особо трогало и я даже не пошла на похороны, хотя встречалась с ним почти месяц. И этот месяц жила с ним вместе в его квартире, что он снимал в «Печатниках». Тогда я была влюблена в «любовь всей жизни» Никиту, как мне тогда казалось. Мы готовились к свадьбе. Никита был мечтой всех девчонок в институте, а достался только мне.
Мы поженились, и я на самом деле была счастлива. Недолго. Совсем недолго. Никита начал пить. Сначала не напрягало, и я сама с ним любила проглотить пивка. Бары, дискотеки, вечные походы в гости. Но потом… Начал меняться характер. То он постоянно ревел, то был ласков, то истерил. Он начал пить постоянно и утром, и днём, и вечером. Его выгнали из института. Он пропивал видеокассеты, свои вещи, а потом и сам видик, который нам подарили на свадьбу. Видик тогда стоил как автомобиль. Потом, когда меня не было дома все мои украшения. Жизнь превратилась в ад. Я развелась с Никитой и меня к тому времени уже выгнали из института.

Самое удивительное, что Никита сразу бросил пить и обзавелся семьёй и детьми. Я же осталась одна, без жилья, без профессии, без мужа и детей. Жила я тогда у родителей. Решив, что время уходит и мне нужен ребёнок, я решила получить его. Замуж я больше не хотела и решила родить по своему выбору. Я соблазнила красивого умного молодого кандидата наук и сразу забеременела. Кандидат был женат, и я не стала ему говорить об ожидающемся ребенке, а просто тихо разошлась с ним. Потом… потом страшно вспоминать. У меня был выкидыш и страшный диагноз, не позволивший мне больше никогда иметь детей.
Потом я вышла замуж за Стасика. Стасик был «новым русским» и у нас было всё, что можно было себе позволить в те годы. Подруги мне страшно завидовали. Продолжалось это четыре года. Стас меня искренне любил. Его застрелили из автомата вместе с его водителем в бронированном мерседесе. Видно не такой уж он был и бронированный… В один момент я потеряла всё. Всё имущество после его смерти описали и отняли милиционеры, мне остались только носильные вещи.
Потом не лучше. Почти сразу, я устроилась на хорошую работу. Жила я теперь одна в той квартире, где живу и сейчас – она досталась мне от бабушки. Опять появилось куча поклонников. Букеты с курьером, дорогие подарки. Даже купив лотерейный билет в первый раз, я сразу выиграла иномарку. Но уже через месяц машину расплющил кусок снега, упавший с крыши дома. Машину восстановить было нельзя. Страховок типа КАСКО тогда еще не существовало. Еще через полгода фирму, где я работала, захватили рейдерским захватом и всех прежних сотрудников уволили.
После этого я уже боялась удачи. Работала на обычной работе, и тихо себе жила все эти годы. Изредка встречаясь с мужчинами. Правда остались подруги, да и работа мне была интересна. И так до сих пор…
«Блямкнул» планшетник . Взглянув на него, я пришла в себя. Пришло сообщение от Валерия Гвоздева «Я ценю Ваш искрометный юмор. Елена Белкина погибла пятнадцать лет назад. Спасибо, что читаете».

3. ГВОЗДЕВ

Забавно. Меня это даже не шокировало. В первый момент не шокировало. Ужас начал приходить через час. Когда беззаботно приняв душ, вытиралась полотенцем. Спешила. Верка должна была появиться с минуты на минуту. Ужас пришёл со звонком в домофон. Я побежала к двери. Схватив трубку домофона: «Поднимайся быстрее!», не дождавшись ответа, положила на держатель. Уже спокойнее дошла до ванны, надела халат. Уже совсем медленно подошла к входной двери и села на банкетку.
ХХХ
Звонок мобильного и звонок в дверь раздались одновременно. Встала. На кухне звонил телефон, за дверью должна быть Верка. Долго не думала, распахнула дверь. На пороге стоял мужчина, одетый в джинсы и ветровку. Лицо, красивое, выразительное, спокойное.
— Возьмите телефон, Лена, – голос ровный. Волосы спадают на брови.
— Вы кто?
— Вы же знаете, я Валера. Гвоздев. Я войду? – Уверено шагнул в квартиру и закрыл за собой дверь. – Возьмите трубу. И… мужайтесь.
Направилась, как он и сказал. Не оборачивалась. Боже как страшно! Так страшно мне не было еще никогда в жизни. На мониторе телефона была Верка.
— Да, Вер, ты где?
— Капитан ГИБДД УМВД, Скрипак. Вы были знакомы с погибшей? На её телефоне последний разговор с вами. Вы её родственница? – всё поплыло перед глазами.
ХХХ
Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в своей комнате. Рядом в кресле сидел Гвоздев. Он был в бордовом свитере, видно снял свою ветровку.
— Всё хорошо, Лена? – его спокойный голос как то привёл меня в чувство.
У меня началась истерика. Я просто кричала и выла. Кто этот Гвоздев? Верка погибла! Как изменилось всё с утра! Почему я? Почему сегодня?
— Успокоились? – Валерий встал и спокойной походкой вышел, придя через минуту с кружкой. – Выпейте воды, Лена.
Страх прошёл. В голове был туман. Так бывало пару раз в молодости, когда я по неопытности напивалась до бессознательного состояния. Просыпаясь с утра, я была уже трезва, но голова моя была пуста как чистый лист. Сейчас так же. Голова – чистый лист.
— Оденьтесь. Нам лучше продолжить разговор не в этих стенах. Лучше спуститься в кафе, что у вас в доме. – Валера смотрел на меня с интересом как на какую-то неведомую зверушку.
— В моём доме нет кафе. Внизу есть только спортивный магазин, – автоматически сказала я.
— Заблуждаетесь. Впрочем, сегодня Вас много чего будет удивлять. Я подожду вас на кухне. С вашего позволения заварю себе чаю, – и не дождавшись ответа, вышел.
Молча встав, открыла ящик. Достала бельё. «Я же так тут и лежала, выходит, голая, в одном халате?» — мысли текли без эмоций. Надев трусики и лифчик, начала сидя надевать колготки. Натянув до колена, остановилась. «Какое кафе? Неужели у меня в доме кафе?» — почему то именно эта мысль начала опять наводить ужас. Я только вчера вечером в этом спортивном покупала себе спортивные штаны – ходить дома. Дом в два подъезда, там кроме магазина не может быть ничего. Но я была уверена, что там нет магазина. Там кафе. На месте магазина. Страх. Как же страшно. Нет, Валеру не боюсь почему-то. Нет. Не боюсь. Страх от ситуации, от неизвестности. Одев юбку, застегнув молнию, достала блузку и долго смотрела в одну точку держа её в руках.
Выйдя из комнаты, сразу направилась в прихожую. Прошла, даже не взглянув, на кухню. Начала одевать сапоги.
— Валер! Ты идёшь? Я одеваюсь уже, – прозвучало так обыденно. Со стороны каждый бы подумал, что жена – мужу.

4.КАФЕ
Кафе было. Оно уже тут было давно. Ступени облупились. Было видно, что всё не новое. Оно было уже тут несколько лет – это точно. Не удивилась. Подошедший официант был тем продавцом, который вчера помогал мне подобрать размер спортивных штанов. Не удивилась.
— Конечно, кофе. Мне капучино с корицей, – улыбнулась.
— Двойной эспрессо. – Валера посмотрел на меня, – что-то еще?
— Пока всё, – официанту.
Помолчали. Молчали уютно. Каждый думал о своём.
— Кто вы, Валера? – это основной вопрос, который меня заботил.
— Валерий Гвоздев – писатель, – улыбнувшись краешком губ. – Не переживайте. Вера жива. Она просто в той жизни. Вы в другой. В «той» жизни нет уже и вас, да и меня, кстати, тоже нет. Вы погибли 15 лет назад.
— Как?
— Вы не успели выйти из машины, и вас раздавила куча льда и снега, свалившаяся с крыши. А вот и кофе, – улыбнувшись официанту. – Спасибо. Если, что будет нужно, мы вас позовём.
— Забавно… после этого у меня перестало всё получаться сразу, как ранее. Вот в чём дело. Я умерла… А я, боявшись своих удач, перестала что-либо делать сама для этой «удачи». Вот её всё и не было… А вы-то, Валерий, почему умерли? Тут все кругом мёртвые?
— Давайте на «ты»? Не против?
— Нет не против. Давай.
— Писал я с молодости. Мои повести были удачны. Но конечно меня не печатали. В 90-х это вообще никому не нужно было. Потом начали печатать детективы и фантастику. Всё, что приносит прибыль, то и печатали. Я писал совсем не то… писал о добре и зле. Писал о том, что общество, которое думает только о своём материальном благе, порочно… Вам нравится кофе?
— Да я люблю капучино. Сварено хорошо.
— …Писал о пороках. О пороках людей. Писал, не оценивая своих героев и их поступки. Я считал, что читатель умнее писателя… ну, в основе своей. Пусть оценки ситуации и поступков героев у читателя будут свои. Конечно, я утрировал все ситуации, сгущая краски. Я был против национальной идеи «деньги»… мои работы были, мягко говоря, невеселы. Веселья хватало в телевизоре. Кругом одни шутки, когда всё весело и легко, то легко и придти к общей идее, что смысл жизни в том, сколько денег ты зарабатываешь. Сколько материальных благ у тебя есть. И добился в жизни только тот, кто имеет больше денег. Остальное неважно… Давайте закажем что-то вкусное?
— Как хочешь. Я сейчас, сам понимаешь, ничего не хочу.
Валера подозвал официанта.
— Сергей! Будьте добры повторите нам кофе и принесите два тирамису… Да, всё пока. Спасибо.
В кафе было пустынно. Вдалеке за столиком сидели две девушки, так же пили кофе и о чём-то беседовали. Радом с нами стояло белоё старинное фортепьяно. Интерьер был приятен. Музыка была тиха, легка и ненавязчива.
— Испортило всё кофе.
— Что прости? – я не поняла Валеру. Он был задумчив.
— Да, кофе. Я любил кофе. Пил его очень много, и по нескольку раз в день. Но в один прекрасный день, я решил, что пить кофе, заваривая его в турке, мне надоело. Мне захотелось дорогущую кофемашину…
— Не пойму связи.
— Я Лен, сначала, тоже не понял. Но после кофемашины, мне захотелось машину. В смысле автомобиль. Купив автомобиль, я захотел иметь свой отдельный дом с гаражом, бильярдной, курительной комнатой. Автомобиль я также захотел поменять, купив его по стоимости десяти машин, на которой я ездил до этого. Я захотел много новых хороших модных вещей, которые может и надену-то раз в жизни. Но нужно же было чем-то заполнять огромную гардеробную. Мебель, антиквариат, всё это вдруг стало мне необходимо и важно…
— А это разве плохо? – я не совсем понимала ход его мыслей. Подвох понятен, что-то пошло в его жизни не так. Понятно, что это было против его принципов, которые он писал в своих романах. – Хотя, наверное, нехорошо. И ты умер?
— Да.
Мы молчали. Я начала слушать музыку. Хорошая музыка. Я НИКУДА НЕ ТОРОПИЛАСЬ. Я не спешила УЗНАТЬ. Официант Сергей принёс кофе.
— Хорошее тирамису. – Гвоздев ел с явным удовольствием.
— Умер я от инфаркта. Для получения всех этих благ я забросил своё писательство, организовав свой бизнес. В кризис я разорился и почти всё потерял. Сердце не выдержало. Умирал, кстати, с болью… тебе повезло больше – ты мгновенно.
— Мы сейчас где? Это потусторонний мир? Раз мы мёртвые то…
— Нет. Тут всё реально. Всё на самом деле проще. Там мы умерли – здесь живём. Тот мир не для нас. Мы делали в нём НЕ правильно. Не по своему предназначению. Мы там стали не нужны.
— А чем нужна я? Работа – дом, вот и вся моя жизнь…
— Ты сама ответила на свой вопрос. Работа – дом. У каждого своё предназначение.
— А чем занимаешься ты?
— Пишу. Понимаешь… Я пишу о людях. Существующих людях. И пишу их судьбы. Могу убить, могу не убить. Как напишу, так и будет. Видно моё предназначение быть чистильщиком этого мира… Узнав о тебе… написал, и вот ты живёшь дальше. Другой, к примеру, подлец, который развращён властью и деньгами, умирает. Умирает от болезни или катастрофы неважно. Но он уже не приносит несчастья людям.
— Ты Бог?
— Да, Боже тебя упаси. Я лишь выполняю свою миссию. Своё предназначение.
— Ну как же? Раз ты можешь так легко распоряжаться людскими судьбами! – Говорила так, но странно я не была против этого. Я принимала его слова. Я слышала его.
— Распоряжаться судьбами? Так не я распоряжаюсь судьбами. Люди сами распоряжаются свои ми жизнями. Люди просто забывают, что делая зло – оно к ним вернётся. Я лишь корректирую то, что должно быть.
— И что теперь дальше? Как мне дальше жить со всем этим знанием? Что мне делать? – я была растерянна. Зачем мне всё это? Жила себе и жила. Не знала и хорошо.
— Жить. Жить и понять, что все «неудачи», которые есть у тебя на пути – это всего лишь корректировка твоего правильного пути. Те мужья, что запили, та машина, из-за которой ты переживала, что она была раздавлена снегом… Ты теперь понимаешь, что это счастье, а не несчастье. Люди, с которыми ты рассталась выходит были не «твои», и счастья ни тебе, ни им это не несло. Машина выходит тебе была не нужна, она бы принесла смерть… Живи, Лен. Ты будешь еще что-то?
— Да. Хочу, как ты, эспрессо. И хочу еще и тирамису.
Валера подозвал официанта.
— Сергей. Будьте добры. Принесите девушке двойной эспрессо и тирамису. И рассчитайте. Я ухожу, как расплачусь с вами, девушка остаётся.
— И ты просто так уйдёшь? – Мне стало страшно. Опять очень страшно. Страшно оставаться одной.
— Да.
Молчали. Сергей принёс заказ и счет. Валерий, посмотрев на счёт, достал из кармана деньги. Ужас его ухода подступал всё ближе. Валера посмотрел на меня и улыбнулся открытой улыбкой.
— Не бойся. Всё у тебя должно быть хорошо. Теперь только не бойся неудач. Добивайся своей цели. Главное, чтобы цели, не сменились ложными целями. Тогда всё будет хорошо.
От его слов и улыбки, я как то сразу успокоилась. Стало хорошо, уверенно и спокойно. Одна только мысль о Вере не давала покоя.
— А о Вере не беспокойся, Лен. У неё всё хорошо. Она осталась «там». Она там оказалась нужнее. Не переживай. Удачи.
Громов, чмокнув меня в щёку, надел свою ветровку и, не оборачиваясь, пошёл к выходу из кафе. Но вдруг остановился и, обернувшись:
— И не делай подлостей. Я не один такой в этом мире «писатель» и нет гарантии, что сделав подлость человеку, ты получишь в ответ то, что все твои дела и заботы перечеркнёт в одну минуту. Думай об этом. Пока.
И вышел.

5.ТАМ
Валерий долго рассматривал фото. Было забавно. Женщина была тёзкой его героини Белкиной.
— Вееер! Поди! – жена была на кухне, смотрела олимпиаду по телевизору.
— Щя, Валер! – чем то грохнув, похоже тарелками, послышались шаги.
— Что милый? – Вера была весела, – наши, опять. похоже, еще одну медаль возьмут!
— Ну ты же знаешь, я не интересуюсь этими играми совсем… Посмотри, вот… Вот твоя покойная Белкина в квартире которой мы с тобой выходит и живем прислала мне сообщение. – Валера хохотнул. – Посмотри! На фото вроде адекватная, красивая женщина… Слушай какой же я счастливый, что потерял всё тогда… все свои богатства. Иначе не нашёл бы тебя.
— Чего это ты вдруг, Валер?
— Не знаю, Вер. Не знаю. Просто тогда со своими деньгами, я был один. Сейчас пусть и без денег, и в твоей квартире, но… мы просто нужны друг другу. Я счастлив с тобой.
— И я, Валер.
Вера подошла к экрану. Громов, обнял подошедшую.
— Что у нас на ужин будет сегодня? – Валерий перевел взгляд на жену. – Что с тобой Вер?! Вер! На тебе лица нет! Что случилось?!
— Так это она Валер… Старше, чем умерла, но точно она, Валер!.. Я её сама хоронила Валер, сама, в этой квартире Валер…