БРАТ
Ты мой брат во плоти —
Дух, врачующий души.
За Тобой мне идти
По воде и по суше.
Встрепенуться навскрик
В бесконечных просторах.
Обнаружить Твой Лик
В древнерусских соборах.
Жизнь отдать за людей,
Хотя это не просто.
Твоих трудных идей
Я последний Апостол.
Я пытаюсь постичь,
В ожидании встречи,
В глубине Твоих притч
Суть Божественной речи.
Собираю Добро,
Как зерно средь полова.
Жжёт мне сердце тавро
Раскалённого Слова.
Стая кличет, галдя,
Мне пророчество вуду,
Что на Гору взойдя,
На Кресте с Тобой буду.
Суждено мне там быть,
Вынув сердце наружу,
Чтобы кровью омыть
Свою падшую душу.
Смою горечь невзгод —
Порождение тщеты —
В ручейки вечных вод
Убегающей Леты.
Я с усталых рамен
Скину тяжкие путы.
Ожидать перемен
Буду с этой минуты.
С колоколен звонить,
Чтобы стала нетленной
Бесконечности нить
В человечьей Вселенной.
ГОЛГОФА
С мольбою «Отче, сохрани!»
Он шёл в лучах зари вечерней
Под крик: «Распни Его, распни!»
Охочей зрелищ блудной черни.
Он думал с горечью: «Откуда
Так много зла в людской крови?»
За тридцать сикелей Иуда
Продал любимого равви.
Он притчу вспоминал о жатве.
И слово твёрдого Петра,
Который, позабыв о клятве,
Отрёкся трижды до утра.
Устав от злобы беспредельной
И козней главного жреца,
Его душа, в тоске смертельной,
Взывала к помощи Отца.
«Отец, меня оставил, что ли?» –
В последний миг Он вопросил.
И было в голосе Том боли
Сверх всяких человечьих сил.
Прасын Аврама и Ревеки
Себе мог царства обрести.
Но, возлюбив людей навеки,
Пошёл по крестному пути.
Он нёс, не ведая подмоги,
Свой Крест до Крестного конца.
И капли крови в пыль дороги
Текли с тернового Венца.
Земной Марией Божий Сыне
Смыть грех людской на свет рождён.
Он знал, что будет на лесине
За наши страсти пригвождён.
Он шёл навстречу катастрофе,
Сбивая в кровь свои ступни.
Ему вдогонку по Голгофе
Летело злобное «Распни!»
РОЖДЕСТВО
Стужа воздух сжимала, ветрами нудя,
Мёртвой хваткой испанских гаррот.
И укрылось Семейство, случайно найдя
Для скота приспособленный грот.
Звёзды стыли — стал хлад обжигающе злей —
И одна, из созвездия Псов,
Опустилась над Тем, Кто во чреве яслей
Возлежал на охапке овсов.
Прикрываясь от стужи дыханьем волов,
Ручки кутая в пряди овец
И тихонько гуля, ждал свой первый улов
Человеков заблудших Ловец.
Освещала звезда много разных путей.
Пели ангелы Славы псалом.
Засыпал безмятежно Спаситель людей
На остатках вчерашних солом.
Трёх скопцов осенил Свет Нетварный Огня.
И они, не доев пахлаву,
Поспешили, успеть чтоб, верблюдов гоня,
Вознести к небесам похвалу.
Им вдогонку бросался злой ветер — тотем,
Иссекая их спины песком.
Торопились мужи, чтоб увидеться с Тем,
Кто народом давно был иском.
Серебристо стелился трезвон бубенцов
По земле, омертвевшей без вод.
За собою вела не спеша мудрецов
По пустыне звезда — путевод.
Тихо шёл караван, подчиняясь ярму.
Долгий путь был тернист и суров.
И они, в грот войдя, поклонились Ему,
Предвестив поклоненье миров.
ЗАПОВЕДНОЕ
Одни — не плача, не ругаясь —
Шли на костёр, забыв про страх.
А были, кто, не содрогаясь,
Других сжигали на кострах.
Какому следовать примеру
В багровых сумерках веков?
Что выбрал ты — сгореть за Веру
Или сжигать еретиков?
Легко ли в пост с едою тощей
Молитвой душу утруждать?
В своей гордыне злобной проще
За грех другого осуждать.
Подобна гордость сорным травам.
Людская гордость — смертный грех.
Не часто я бываю правым.
Но здесь — правее правых всех.
Скинь с плеч усталых страсти бремя
В еде, забавах и питье.
И будь готов в любое время
Предстать Небесному Судье.
Чтоб на Суде в Небесном Граде
Твоя душа была чиста,
Подай копейку Христа ради,
Горбушку хлеба за Христа.
При покаянии нагую
Для Бога правду изреки.
И щёку подставляй другую
Под тяжесть вражеской руки.
Своих врагов прощай. Тем паче
Друзей своих не обессудь.
Ты не пройдешь никак иначе
Достойно в этой жизни путь.
Спеши свою очистить совесть.
И гласу Божьему внемли.
И помни, что не вечна повесть
Людской истории Земли…
КАНУН
Живя с собой в гармонии певучей,
Был мир един, без видимых прорех.
Но в унисон Божественных созвучий
Вошёл разладом первородный грех.
Вращался мир пружиною столетий.
Кружился прах, мелькали свет и тень.
И был тот день не первый, и не третий,
И не седьмой. То был предсудный день.
И чтобы дух вселенского покоя
Вернулся вновь в разрозненную твердь,
Господь простил эдемского изгоя,
Решив принять рождение и смерть.
Из Милости, Любви и Состраданья,
И в подтвержденье нашего родства,
Нанёс Он на картину мирозданья
Последний штрих звездою Рождества.
То был канун великих потрясений –
Мессии появления канун.
А началось всё в тёплый день весенний.
Всё раньше началось за десять лун.
Под ночником, горящим еженощно,
Она Ему молилась без конца.
И Кто зачат быть должен непорочно,
Послал Марии вещего гонца.
И от Любви, Надежды и по Вере,
От чистоты распалась ночи мгла.
Внутри Её души раскрылись двери –
Что будет с Ним, Она прозреть смогла.
Судьбу увидеть дал Творец Марии.
Вдали гремела вешняя гроза.
И в отблесках природной феерии
Из глаз текла кристальная слеза.
Март исходил. Еще денёк — другой.
Она своею хрупкою рукой
Огонь поправила. Вдруг заплясали тени
На той стене, как на античной сцене.
И снизошёл Божественный покой.
И, трепет ощутив на детской коже —
Близка, близка, близка Благая весть–
Она вскричала: «Аве, Отче, Боже!
Как хорошо, что Ты на свете есть!»
ЛУКА
В народе прозванный Лукою,
По миру странствующий грек,
Христа уверенной рукою
Писал сильнее, чем Лотрек.
Писал ты — пришлый инородец —
На спилках трапезной доски
Иконно Лики Богородиц,
Внося небесные мазки.
Святому Павлу стал ты братом.
Боялся лжи, но не хлыста.
Вкушал акриды ты с обратом
И проповедовал Христа.
А чтобы Вера не пропала —
На благо будущих времён —
Составил по совету Павла
Евангелический канон.
Над твердью вороньё галдело,
Когда в пустыне ночевал.
Ты врачевал не только тело —
Людские души врачевал.
Трудился истово, помногу —
В тряпьё завёрнутый до пят,
Ты исходил на босу ногу
Весь мир. И миром был распят.
В лучах Божественного света
Да будь прославлен на века
Соавтор Нового Завета —
Святой Евангелист Лука!
МОИСЕЙ. I
Сквозь века, спиралями Тесея,
Нам донёс папирус манускрипта,
Как призвал Всевышний Моисея
Увести народ свой из Египта.
И пастух, взвалив ярмо на плечи,
Поспешал, без удали всезнайской –
Из рабов ведя народ далече –
По чужим пескам к горе Синайской.
У горы, от грохота дрожащей,
Совершив заклание козлово,
Он вошёл в туман, огнём дышащий,
Чтобы вновь услышать Божье Слово.
И в огне рождаемых Заветов
Те Слова, что к жизни воскрешали,
Бог изрёк, народу заповедав
Две из камня выжженных скрижали.
Был тогда рабам Закон неведом.
Тяжкий труд их был неблагодарен.
И за то, чтоб жили по Заветам,
Благодатный край им был подарен.
По проходу во море глубоком,
Сорок лет пустыней и саванной,
Моисей, по договору с Богом,
Вёл народ к земле обетованной.
И однажды в тёплый вечер летний,
Промелькнувший датой незаметной,
Отдал Богу душу раб последний.
И открылся вид земли Заветной.
А из чёрных туч через мгновенье –
Так бывает, может, раз в столетье –
Дождь провёл святое омовенье,
Окунув пустыню в многоцветье.
Волшебством небесного кристалла
В семь полос разложенного света
В рваных тучах радуга блистала
Древним знаком Божьего Завета.
ФОРМУЛА СЧАСТЬЯ
Не в наслажденьях жизни соль.
Поверь, то выдумка поэта.
Не для веселья, счастья, света
Мы в мир приходим через боль.
Мы рождены — дал Бог случиться —
Своей Судьбы нести печать.
Чтоб со смиреньем научиться
Добро от злобы отличать.
Смиренье — главное условье
В искусстве деланья Добра,
Людское метит поголовье
Не хуже рабского тавра.
«Мы не рабы, мы чисты лбами» –
То ложь для красного словца.
Мы рождены уже Рабами
По воле Высшего Творца.
Проходит Божие творенье
Свой путь по имени Судьба.
И счастье — плата за смиренье,
Награда смирного Раба.
БЛАГОДАТЬ
Скрипит застылый наст под лыжей,
Морозец дёргает лицо.
Мне каждый год родней и ближе
Сто лет знакомое сельцо.
В морозных окнах отблеск рая
Теплом заманивает в плен.
Огонь в печи гудит, стирая
Кору с берёзовых полен.
Дымок над царством снежных грядок
Завис у веток верховых.
Хранится вековой порядок
Рядами елей вековых.
Взлетев дугою коромысла,
Сноп дыма искрами оброс.
Висит без видимого смысла
В ночи пугающий вопрос.
Луна в тумане поседела,
Её улыбка не видна.
Трещат вовсю кора и тело
В лесу у дуба — ведуна.
А на поляне за горами
Ревёт олень во всю гортань.
Клубится светлыми парами
Крещенским утром иордань.
Ажурно прорубь покрывает
Калейдоскопных льдинок вязь.
Здесь Дух Святой водой смывает
Грехов накопленную грязь.
С ордой языческих кикимор
В душе отчаянно дерусь.
Их не добил тогда Владимир,
Когда крестил Святую Русь.
На них со страстью я обрушу
Всю мощь начавшегося дня.
Я погружаю дух и душу
В стихию крёстного огня.
И над крещенскою купелью,
Мирскую освящая стать,
Сверкая радужной капелью,
Спустилась Божья Благодать.
ИСКУШЕНИЕ
Блаженство. Несть числа плодам.
Душа обнажена.
По саду странствует Адам
И с ним его жена.
Они возносят хор похвал
Тому, Кто здесь Могущ.
«Сынок, чтоб ты не сплоховал» –
Звучит из райских кущ –
«Прошу, хоть ты и не в строю –
Не правь свою стопу
Ко древу в западном краю.
Оно для вас табу.
С любого можешь есть куста,
Но с этого не смей!»
…сомкнув коварные уста,
В ветвях таился змей.
Змея, как сеть — к пятну пятно –
На свете нет лютей.
Решился аспид вниз, на дно,
Столкнуть перволюдей.
В гевее дремлет каучук.
Над лесом свет потух.
«Тебя любви я научу» –
Чуть шепчет Еве дух.
И, предложив отведать плод,
Что был пропитан злом,
Он мир скрутил в грязи болот
Гордиевым узлом…
НЕВОЗВРАТНОЕ
Снег мерцает радужно-форелево
И с хвои свисает эполетово.
Мне до красоты той параллелево.
И, сказал бы, даже фиолетово…
Голова забита всякой всячиной.
Я иду вперёд себе размеренно.
От любви, подобно Асе Клячиной,
Отказался я самоуверенно.
На холмах разорван снег прогалиной
С жёлтыми пропалами мухортости.
Сердце спит, покрытое окалиной
От огня моей безумной гордости.
Я любовь отринул опрометчиво
И молчу, шагая гордым неучем.
Мне вдохнуть в себя как будто нечего.
Без любви рассказывать мне не о чем.
Я бегу от выбора поспешного.
Под ногами хруст сучка истлевшего.
Измерять пределы неизбежного
Понесло меня какого лешего?
Я иду. Вдали уже смеркается.
Впереди ждёт утро безотрадное.
Я хочу пред Господом покаяться
И вернуть обратно невозвратное.
Я прошу, без позы и жеманности,
Грамм любви — и всё — ни капли лишнего…
На меня с небес глядят туманности
С доброю улыбкою Всевышнего…
АПОКРИФ
Закат разгорался корой апельсинной.
Шёл кто-то в хитоне и в тихом глаголе
Услышал я шелест печальной осины:
«Глумиться над тенью моею доколе
Вы будете, люди? Мне всё надоело —
Для вас я изгой. И предатель — опять я…
Я, ревностью движимый, будто Отелло,
Любимого Равви довёл до распятья».
Жевал он, в раздумьях, подвяленный бетель.
«Так лучше для всех. Всё случилось, как надо».
Во тьме его лик был пугающе светел.
Вдали грохотала грозы канонада.
Взъярилось, как зверь, Галилейское море,
Кидаясь на берег стеною прилива.
На ссохшейся в жарких ветрах сикоморе
В гнезде воронёнок сидел сиротливо.
Меня от подобных речей зазнобило,
Волной окатило холодного пота.
В зарницах сверкал храм Святого Ампила.
В миру завершалась Святая Суббота.
Испуг и сомненья меня одолели.
Бубнил он на идиш. Ни слова иврита.
Глаза его тиной болотною тлели.
На шее был шрам, и щека не добрита.
«Вы сгинули в бездну, как некогда Китеж.
Нам больше, Апостол, прошу Вас, не врите…»
Иуды всегда говорили на идиш.
С Израилем Бог говорил на иврите.
ИЕРУСАЛИМ
………………..Б.Чичибабину посвящаю
От наших глаз неотдалима
Холмистость Иерусалима
И огнедышащая синь.
Скрипел небесной тверди жёрнов
Свою мелодию мажорно
И ветер дул от абиссин.
С «сегодня» несоотносима
Картина манного энзима,
Крупой летящего с небес —
Сквозь толщу вод тропою брода
Для выводимого народа —
души спасительный собес.
Как драгоценные финифти —
Узлами памяти на нити —
Дано им было много Слов.
Уток тянул — как буря лодку —
Ту Жизни нить. Вот так был соткан
Твой Мир из тысячи узлов.
СПЛЮЩЕННЫЙ ОВАЛ
Стал я гордо к людям боком,
Мня себя почти что богом.
В кайфе праздности убогом
Суеты торгпред.
Пьян всегда — хоть и не пьющий —
Иногда как демон сущий…
Жизни круг гордыней сплющен
В кривизну «торпед».
Вспомнив мудро жизнь «Ab ovo»,
Мир, прощая вспышки злого,
Протянуть готов мне Слово —
Дружества залог…
Диалог бесперспективен.
Дух мой в злобе безмотивен —
Сдохни Кинг, который Стивен.
Жжёт мне глотку слог.
Я тоскую. Я обижен —
Где душа, тот угол выжжен —
И кричу: «Уж, коль Всевышен,
Дай — верну стократ!»
Но безмолвен Дух Нетленный —
Принимает во Вселенной
У галактик турбулентных
Мировой парад…
Эластично и упруго
Жмёт под яблочко подпруга.
Мне не выправить до круга
Сплющенный овал.
«Делать что?» — вопрос излишний.
Возлюби того, кто ближний,
Если хочешь, чтоб Всевышний
В лоб поцеловал.
ПРОРОК
В том граде, где висит Даная,
крылатый вестник Адоная,
найдя меня в года отрочеств,
взвалил на плечи груз пророчеств.
Но Путь прямой прикрыли створцы —
Чудят в округе «чудотворцы».
И я идти стезёй иною
дерзнул — в земную жизнь длиною —
то по жаре, то мглой ледовой.
И в голове моей бедовой
Глас грозный слыша непрерывно,
я шёл, в сердцах крича надрывно:
«Забыли мы о Божьем Даре.
Нет в мире нас подлее твари.
Любовь считая словом лишним,
творим паскудство нашим ближним.
Стези Господние исправьте,
Живя в Любви по Божьей Правде.
И не надейтесь на знаменья,
держа за пазухой каменья.
Взгляните в Небо — не пугайтесь.
Взлюбите Мир, в грехах покайтесь!
Любовь вам будет утешеньем
перед всеобщим Воскрешеньем»…
Мой глас, звоня не по-алтыньи,
тонул в людских сердец пустыне…
Но я, потомок дальний Ноя,
презрев призвание земное,
как бык на бой с тореадором,
всё шёл безмолвным коридором…
«Ты нам несёшь не Божье Слово» —
Мне вслед лишь звук шипенья злого.
«Ты нашим духом не настоян.
Ты нашей веры не достоин.
И от своих словес монашьих
не можешь стать ты выше «наших»…
Сбиваясь в злобные оравы,
верны спасители Вараввы
завету древнего урока —
не признавать в «чужих» Пророка.
Дух нечистый летает по норду,
по весту и зюйду.
Лживый посул за грех им озвучен был в древней оферте.
Запах смерти тяжёлый легко он разносит повсюду.
Скоро будет война —
мне, прошу вас,
прошу вас,
прошу вас,
Прошу вас, поверьте…
***
Гордый дух с испуга окоротится —
Ты лицо и душу искупни
Той водой, которой Богородица
Заполняет след Своей ступни.
***
Гвоздями, в крови заржавевшими сразу,
Мы Бога распяли за Истины фразу.
***
Нету сил во вражеском искусе
Против волн истории грести.
Помоги же, Господи Исусе,
Нам свою дорогу обрести.
***
Когда в душах, молитвою нечисть гоня,
Добрый мир наконец-то устроится,
Наши головы бликом Живого Огня
Осенит благодатная Троица.
***
Наш мир от века обглаголен,
Оболган гением вранья.
Но окрик медный колоколен
Сметает стаи воронья.
***
Дланью щедрой разбросан севок,
Только мало от этого проку.
Тщета помыслов века сего
Не даёт обратиться нам к Богу.
***
Я не верил в Тебя, постоянно грешил.
Мне хотелось всегда быть в чести.
И за всё, что по жизни уже совершил,
Я Тебя умоляю, прости!