16 января 1867 года родился В.В.Вересаев
Портрет работы художника Сергея Малютина
Особое место в истории врачевания, медицинской публицистики и литературы принадлежит Викентию Викентьевичу Вересаеву (Смидовичу). К сожалению о нем редко вспоминают и мало читают. А между тем Вересаев – интересный писатель, прекрасный врач, философ и благородный человек.
Как и некоторые другие писатели – врачи, Викентий Викентьевич вошел в мою жизнь с детства, хотя бы по тому, что ему обязана именем. Родители назвали меня в честь медички, героини понравившегося им рассказа,повести «Исанка». Отец во время короткой встречи с писателем в киевском театре Красной Армии поинтересовался звучанием полного имени в расчете на «взросление». Вотони вместе и придумали. Однако, речь, естественно, не об этом.
В личности и судьбе Викентия Викентьевича много неожиданных поворотов, встреч и активной продолжительной деятельности как при царизме, так и после революции.
Как причудливо порой время, неожиданны исторические параллели! Вересаев встречался в Ясной Поляне с Львом Толстым, а сам Толстой по родственным связям и возрасту мог встречаться с Пушкиным. И тот же Викентий Викентьевич жил на даче по соседству с Натальей Кончаловской и Сергеем Михалковым, дружил с Булгаковым, Кавериным и другими нашими современниками.
В жизни и творчестве незаурядного писателя и вдумчивого врача отразилась сложная и противоречивая эпоза.
Викентий Викентьевич родился в Туле 14января 1867 года в семье Викентия Игнатьевича Сидовича. Отец писателя, популярный в городе врач – педиатр из семьи поляков, высланных в Россию за участие в восстании 1831 года. Доктор отличался честностью, прямотой, высоким профессионализмом, принципиальностью. Смидович создал первое в Туле общество врачей, участвовал во всех общественных делах, интересовался экологией, одним из первых занялся санитарным делом.
Вспоминают эпизод, когда к нему обратися Лев Толстой с просьбой посетить в Ясной Поляне заболевшего сына. Загруженный неотложной работой в городе, доктор, обладавший высоким чувством долга, не счел возможным оставить своих больных без помощи, даже ради Толстого и отказал великому писателю.( Ясная Поляна не обслуживалась тульскими врачами). Через много лет в 1902 году,Татьяна Львовна Сухотина – Толстая обратилась уже к Викетию Викентьевичу с просьбой стать личным врачом Льва Толстого. Вересаев долго и мучительно размышлял, борясь с искушением находиться вблизи мудрого человека, но отвечать за его здоровье и не решился. Впрочем, их личные отношения не изменились. В 1901 году М. И. Водовозова сообщила Вересаеву отзыв о нем Л. Толстого: «Ваши рассказы ему очень понравились. Л. Н. говорит, что некоторые из них напоминают ему Тургенева, что в них столько чувства меры и красоты природы и видна искренность и глубоко чувствующая душа»
Как правило, врачебная специальность является первой, впоследствии по разным обстоятельствам ее меняют на какую –то другую, в частности на писательство.
Викентий Смидович в 1884 году поступил на историко – филологический факультет Петербургского университета и окончил, получив степень кандидата наук по истории. И только после этого стал студентом – медиком, завершив образование в Дерптском университете. Знаменитый в ту пору унивеситет видел в своих стенах много великих врачей, в частности Даля, Пирогова, Иноземцева и Сокольского. В повороте судьбы ощущается стремление к углубленному изучению психологии человека, его бед и радостей, всего того, что необходимо писателю. « Медик знает о человеке все самое худшее и самое лучшее. Когда человек болен и испуган, он сбрасывает маску, которую привык носить здоровый. И врач видит их такими, как они есть на самом деле,-эгоистичными, жестокими, жадными, малодушными; но в то же время — храбрыми, самоотверженными, добрыми, благородными. И, преклоняясь перед их достоинствами, он прощает им их недостатки.» (врач Соммерсет Моэм). Впрочем, подобные мысли выражены самим Вересаевым в воспоминаниях.
Молодой студент учился увлеченно, охотно постигал интересную науку. Еще в студенческие годы он выезжал «на холеру», заведовал холерным бараком. Тема «холерных бараков» впоследствии была отражена писателем в повести «Без дороги», в которой правдиво и страшно описывались «холерные» бунты, бессмысленная жестокость по отношению к рискующим жизнью врачам. Викентий Викентьевич много читал, готовился к самостоятельной практике.
По окончании университета Вересаев проходит традиционный врачебный путь: работает на участке, ординатором в больнице и занимается частной практикой. Отличием, правда служила не долгая практика под руководством требовательного врача – отца, Викентия Смидовича.
С первых дней самостоятельной работы молодой врач задумывается над организацией медицинской помощи, квалификацией и положением молодых врачей, судьбой пациентов. Он размышляет о правомочности рискованных экспериментов, а точнее о разумности и дозволенности риска в лечении.
Так постепенно, наряду с активной, успешной лечебной работой вознивающие размышления складываются в художественно – публицистические «Записки врача».
Изданные в 1901 году и переиздававшиеся практически ежегодно в течение семи лет, они неизменно имели поклонников и противников. «Сожгите свою книгу отчаяния», господин Вересаев, — твердили защищающие «честь мундира» недальновидные врачи.
В чем же дело? Чем объясняется полярность мнений и оценок? Дело в том, что «Записки врача» -не обычная книга. Это в первую очередь произведение искусства со многими публицистическими отступлениями. Ни в коем случае нельзя отождествлять героя повести с автором. Он отличен от доктора Вересаева, но очень близок писателю Вересаеву – молодой, искренний, думающий, сомневающийся и ,главное, неравнодушный. Показателен эпиграф произведения: диалог из драмы Г.Ибсена «Привидения».: « Пастор: Неужели в вашем материнском сердце нет голоса, который бы запрещал вам идеалы вашего сына? Госпожа Альвиг: Ах, идеалы, идеалы!» Писатель не ставит идеалы выше правды.
Начинающий врач, герой «Записок врача», поначалу полон оптимизма, уверенности в безграничных возможностях медицины. Затем, сталкиваясь с неизбежными сложностями, проникается «нигилизмом» и перестает верить в могущество науки. «Мир начинает казаться мне одною сплошною больницей» (Вересаев 1901). В действительности и то, и другое верно.
Продолжая учиться и работать, доктор познавал прежде неизвестное и по мере увеличения знаний менялся. « Отношение мое к медицине резко изменилось. Приступая к ее изучению, я ждал от нее ВСЕГО; увидев, что всего медицина делать не может, я заключил, что она не может делать НИЧЕГО;теперь я видел, как много все –таки может она, это «многое» преисполнило меня доверием и уважением к науке, которую я еще недавно презирал до глубины души».
Читатель выбирает созвучную ему мысль. Природа мудрее человека, врач не в состоянии с ней бороться. Примерно так понял книгу не любивший врачей Лев Толстой. Именно с этой точки зрения она была им одобрена после внимательного прочтения, о чем известно из воспоминаний Татьяны Львовны. Врач – писатель Антон Чехов нашел иные созвучия – мужество автора, его откровенность – и высоко оценил книгу.
В книге причудливо переплетаются достаточно реалистические картины заболеваний, страданий пациентов, возможности лечения, сложные подчас взаимоотношения участников драмы – врача и больного.
Разбросанные в художественной литературе описания человеческих страданий изобилуют нередко однобокостью, негативным отношением к медицине. Так, особенно резко выступают в этом плане Мольер в «Мнимом больном», Толстой в «Анне Карениной», в сцене осмотра Кити Щербацкой…примеров великое множество.
По – иному ведут себя писатели – врачи, что хорошо проявилось в творчестве русских писателей: А.П.Чехова, В.В. Вересаева, М.А. Булгакова. Необходимо в этом аспекте прочитать и осмыслить Артура Конан Дойля, Франсуа Рабле, Арчибальда Кронина и многих других блестящих писателей – врачей..
Вересаев удачно синтезирует в своем творчестве науку и литературу. В «Записках врача» он описывает беззащитность молодого думающего врача, впервые принимающего роды, сталкивающегося с необходимостью трахеотомии и просто с лечением хронических заболеваний: «Роженица уже перестала сдерживаться; она стонала на всю палату, всхлипывая, дрожа и заламывая пальцы… После одного особенно сильного приступа потуг больная схватила ассистента за руку – Доктор, скажите, я не умру?..
…Только поздно вечером роды стали приходить к концу… Роженица лежала в забытьи, с надорванной промежностью, плавая в крови.
– Роды были легкие и малоинтересные, – сказал ассистент». Что это? Бесчувствие доктора? Нет, реальная оценка.
Для сравнения сходный эпизод из рассказа «Крещение с поворотом» Булгакова.
«Действительно, движения мои были уверенны и правильны, а беспокойство свое я постарался спрятать как можно глубже и ничем его не проявлять. Эх, Додерляйна бы сейчас почитать!» Как быть? «И перед глазами замелькали страницы Додерляйна. Страницы, страницы,… а на них рисунки. Таз, искривленные, сдавленные младенцы с огромными головами… свисающая ручка, на ней петля. А теперь всплывает из всего прочитанного одна фраза: «поперечное положение есть абсолютно неблагоприятное положение». Врач одержал одну из первых побед. Могло случиться и по — другому – важна решимость в сочетании с осторожностью.
Справедливо утверждают, что Булгаков в «Записках молодого врача» полемизирует с Вересаевым. Перекличка легко просматривается во многих рассказах. Врач у Булгакова, как правило, смелее, решительнее героев «Записок врача», чаще одерживает победу. «Ну, нет… Я буду бороться. Я буду… Я… Потянулась пеленою тьма египетская… и в ней будто бы я… не то с мечом, не то со стетоскопом. Иду… Борюсь. В глуши. Но не один. А идет моя рать: все в белых халатах, и все вперед». (Булгаков).
Но иногда они поразительно близки. Для сравнения приведу отрывок из «Записок врача»: „…Я ввел в разрез расширитель. Слава богу, сейчас конец! Но из-под расширителя не было слышно того характерного шума, который говорит о свободном выходе воздуха из трахеи. Вы мимо ввели расширитель, в средостение!.. Я все больше терялся. Глубокая воронка раны то и дело заливалась кровью, которую сестра милосердия быстро вытирала ватным шариком, на дне воронки кровь пенилась от воздуха, выходившего из растерзанной трахеи. Сестра милосердия стояла со страдающим лицом, прикусив губу, сиделка, державшая ноги девочки, низко опустила голову, чтоб не видеть…».
Описание трахеотомии у Булгакова в рассказе «Стальное горло».
«Фельдшер со стуком упал, ударился, но мы не глядели на него. Я вколол нож в горло, затем серебряную трубку вложил в него. Она ловко вскользнула, но Лидка оставалась недвижимой. Воздух не вошел к ней в горло, как это нужно было. Я глубоко вздохнул и остановился: больше мне делать было нечего. Я видел, как Лидка синела. Я хотел уже все бросить и заплакать, как вдруг Лидка дико содрогнулась, фонтаном выкинула дранные сгустки сквозь трубку, и воздух со свистом вошел к ней в горло: потом девочка задышала и стала реветь».
Своеобразная психология, а главное, знания опытного врача позволяют распознать поддающиеся лечению состояния от неизлечимых. Между тем начинающий практику врач, особенно предоставленный самому себе, переживает истинный шок, нервозность, страх ответственности за жизнь больного, с трудом отличая истинную тяжесть состояния от обилия жалоб. Известен термин «болезни третьего курса» – то есть тревога молодого человека по поводу наличия у него самых страшных болезней. Этой темы касается Вересаев. Он описывает молодого человека, посещающего профессоров разных кафедр с четкими, по его мнению, симптомами в поисках спасения. «Вы предполагаете, что у вас diabetes insipidus, – резко сказал он [профессор]. – Это очень хорошо, что вы так прилежно изучаете Штрюмпеля: вы не забыли решительно ни одного симптома. Желаю вам так же хорошо ответить о диабете на экзамене».
Я привела только единичный пример необоснованных страхов, преследуя цель защитить людей от самостоятельных диагнозов и самолечения. Для постановки диагноза требуются профессиональные знания, а не рассказы соседей и родственников.
Постепенно, шаг за шагом, герой повести мудреет, учится, но не перестает сострадать, не становится равнодушным к больным.
Вересаев творчески анализирует открытия, благодаря которым многое считавшееся фатальным, становится легко излечимым. Только невнимательное прочтение «Записок врача» позволило утверждать ее пессимистический характер и отрицание медицины: «Я верю в медицину. Насмешки над нею истекают из незнания смеющихся». И далее он отвечает на вопрос, как следует вести себя с пациентом. «Прежде всего, нужно быть с ним честным. Именно потому, что сами мы скрываем от людей истинные размеры доступного нам знания, к нам и возможно то врачебно-ироническое чувство, которое мы повсюду возбуждаем к себе… И это «что-то» есть именно окутывание туманом и возбуждение к себе преувеличенного доверия и ожиданий». И в то же время, полагает автор, в этом деле нет черного и белого, а сохраняются полутона.
Врач Вересаев задумывался над необходимостью регламентации оплаты врачебного труда. Мне кажется, что в современной коммерческой медицине это касается не совсем законных, да и чрезмерных, вроде бы законных, но непомерных оплат операций, осмотров специалистами. Еще тревожнее назначение манипуляций в зависимости от величины страховки, а не потребности больного. Подобные казусы, как стало известно, случаются во многих странах. «Не допускай, чтобы жажда наживы и славы руководила мною в практической работе: враги правды, мира и любви среди людей могут помешать нести помощь детям Твоим. Укрепи силы сердца моего так, чтобы оно могло одинаково реагировать на страдания бедного и богатого, доброго и злого, помогать одинаково другу и врагу» эта мысль приписывается средневековому врачу и мыслителю Маймониду (1135 – 1204). Вересаев в «Записках врача» полемически разбирает случаи неудачного лечения, что не сказывается на оплате. Он цитирует мольеровского Сганареля: «Я нахожу, что ремесло врача – самое выгодное из всех; делаешь ли ты свое дело хорошо или худо, тебе всегда одинаково платят». И далее: «Вы, врачи, находитесь при больных только для того, чтобы получать ваши гонорары и делать назначения; а остальное уж дело самих больных: пусть поправляются, если могут».
Викентий Викентьевич, пройдя путь земского врача, как и его коллеги Чехов и Булгаков, анализирует состояние медицинских участков, бесправие врачей, их зависимое положение наряду с трагической обреченностью деревенских жителей.
В «Записках врача» Вересаев описывает тяжелую работу земского врача: «Ты, брат, не знаешь, что такое земская служба. Со всеми нужно ладить, от всякого зависишь. Больные приходят, когда хотят, и днем и ночью, как откажешь? Иной мужик едет лошадь подковывать, проездом завернет к тебе: нельзя ли приехать, баба помирает. Едешь за пять верст: «Где больная?» – «А она сейчас рожь ушла жать». Участок у меня в пятьдесят верст, два фельдшерских пункта в разных концах; спишь и ешь, черт знает как. И это изо дня в день, без праздников, без перерыву. Дома сынишка лежит в скарлатине, а ты поезжай… Крайне тяжелая служба…».
Вересаев с грустью констатирует распространение среди населения популярных брошюр о лечении, наличие в семьях домашней аптечки, и «раньше, чем позвать врача, на больном испробуют и касторку, и хинин, и салициловый натр, и валерианку…». «Ничего подобного не было бы возможно, если бы у людей, вместо слепой веры в простую и нехитрую медицинскую науку, было разумное понимание этой науки». Изменилось ли что — нибудь с того далекого времени? Изменились лишь произвольно применяемые, более опасные при самолечении средства – антибиотики, гормоны, снотворные и психотропные препараты. К сожалению, приходится констатировать консервативность человеческой психологии, мало подверженной изменениям при существенном прогрессе медицинской науки.
В последующие годы, давно оставив практическую медицину, Вересаев продолжает в качестве врача сотрудничать с наркомом здравоохранения Николаем Семашко, отстаивая этические и гуманные традиции отечественной медицины. Он много думал и писал о верности древним постулатам, о врачебной тайне и пришел к заключению: «Если сохранение тайны грозит вредом обществу или окружающим больного, то врач не только может, но и должен нарушить тайну».
Его литературный дар имел философскую направленность. Он создает блестящие эссе, посвященные Льву Толстому, Федору Достоевскому, Николаю Гоголю. Пишет воспоминания.
В одну из последних встреч с Антоном Павловичем он, выслушав, еще не напечатанный рассказ «Невеста», высказывает автору некоторые сомнения по поводу ухода героини в революцию. Чехов не согласился, однако в опубликованном тексте эти моменты были устранены. Известно, что Антон Павлович предполагал отправиться врачом в армию во время русско-японской войны, но это ему не было суждено. Те же мысли и чувства владели Вересаевым, и он служил в русской армии, написав прекрасные заметки «О войне. Из воспоминаний».
Викентий Викентьевич Вересаев прочно вошел в литературу как выразитель гуманистических тенденций в развитии общества, как создатель блестящих литературно-философских и биографических произведений. Как врач он является создателем художественно-публицистических «Записок врача», интерес и полемический задор, которых со временем не угасает.
В его прекрасных воспоминаниях предстают образы знаменитых людей конца ХIХ и начала ХХ века, бывших его современниками и добрыми знакомыми.
Рассказ о Вересаеве был бы не полным без весьма важной страницы его жизни – дружбе с Булгаковым. У этих выдающихся писателей общей оказалась не только медицина, но и литературная деятельность. Викентий Викентьевич, блестящий знаток жизни и творчества А. С. Пушкина, издал единственную в своем роде книгу о великом поэте «Пушкин в жизни». Книга без авторского текста, скомпонована в определенном порядке из высказываний, содержащихся в письмах, воспоминаниях о великом поэте, что создает его образ без ненужного глянца. Именно прекрасное знание Вересаевым Пушкина привело Булгакова к мысли о совместном создании пьесы о поэте. Вересаев в данном содружестве был преимущественно пушкинистом, а Булгаков драматургом. На каком-то этапе у них возникли мучительные творческие разногласия, и им пришлось расстаться. Викентий Викентьевич отказался поставить свое имя как одного из авторов пьесы «Последние дни», а Булгаков отказался от полного гонорара. Михаил Афанасьевич составил договор, по которому гонорары следовало делить пополам от всех средств, получаемых за издание и сценические постановки. К сожалению, при жизни Булгакова гонораров не было, а договор остался. Их уважительные дружеские отношения не пострадали.
В один из трудных периодов, когда затравленный Булгаков заболел, остался без денег и «обеднел» друзьями, к нему неожиданно пришел, будучи в преклонных годах Вересаев, оставил ошеломленному Михаилу Афанасьевичу значительную сумму денег. «Отдадите, когда сможете», – сказал старый писатель и быстро вышел из комнаты, не дав Булгакову опомниться. И в дальнейшем Булгаков не раз советовался с Вересаевым по поводу своих страхов, бессонницы и получал профессиональные рекомендации, к которым прислушивался. Кстати, деньги он, конечно, впоследствии вернул.
Будучи человеком, достаточно замкнутым, Викентий Викентьевич не оставался равнодушным к тому, что происходило вокруг, не поступался честью и достоинством.
В. В. Вересаев умер 3 июня 1945 года в Москве. Он заслужил, чтобы его читали и помнили.
Литература
1 Бабушкин Ю.У.Вересаев М.1966
2.Вересаев В.В. Сочинения в четырех томах. Москва: Огиз — Государственное издательство художественной литературы, 1945.
3.Виленский Ю.Г. Доктор Булгаков. В кн.: Чехов, Вересаев, Булгаков. Киев: Здоров’я, 2005.
4.Гейзер И. М., В. В. Вересаев. Писатель-врач, М., 1957
5. Лихтенштейн Исанна В.В.Вересаев- Писатель,врач,философ В кн.,Этюды о литературе. Глазами врача.Хайфа,2009
6 Мягкова Наталия ВИКЕНТИЙ ВЕРЕСАЕВ: ВКЛАД ПИСАТЕЛЯ И ВРАЧА В ФОРМИРОВАНИЕ МЕДИЦИНСКОЙ ЭТИКИ « НОВОСТИ МЕДИЦИНЫ И ФАРМАЦИИ 2009,16(290)
7 Муратова Вересаев http://feb-web.ru/feb/irl/il0/ila/ila24942.htm