***
Я рассказываю стихи,
И движенья мои легки:
Минус пару десятков лет,
И совсем не случалось бед…
Я рассказываю стихи,
Все сомнения и грехи
Вдруг исчезнут сами собой,
Счастлив, кажется, день любой.
Я рассказываю стихи,
По веленью каких стихий
Появились они на свет?
С ними мне не погаснуть, нет.
Починили в системе «сбой»,
Вот и стала самой собой…
***
Чтоб корабль не потопить и не прийти к нулю,
Избавляться от балласта нужно кораблю:
Чувств ненужных, дружб ненужных и ненужных дел,
Чтобы палуба качалась, ветер чтоб шумел
В парусах, и был попутным ветер кораблю,
А на палубе остались те, кого люблю.
***
Как будто жизнь моя остановилась…
Как будто бы невидимый стоп-кран
Нажал вдруг кто-то, некто, сделай милость,
Верни движенье, пусть ценою ран,
Пускай ценой обид, смятенья, боли,
Верни, прошу я, грусти не тая,
Пусть снова сердце вырвется на волю,
Вернётся жизнь летящая моя…
***
Ты вернул меня в детство мгновенно,
И такая во мне перемена:
Яркий свет за оконною рамой,
Снова молоды папа и мама.
Взгляд их очень на твой был похожим:
Ведь во мне им всё нравилось тоже…
***
Мысль ужасающе проста:
Я десять лет, как сирота,
Живу с этой грустной метой…
Любите хотя б за это!
***
Подари бутыль мне старого вина,
Чтоб могла стоять на полке и пылиться,
Пусть она не будет выпита до дна,
Но ничто с таким подарком не сравнится.
Ведь бутылка эта будет означать:
Моего исчезла старшинства печать,
И за мной есть кто-то старше и мудрей,
Подари бутылку эту мне скорей!
***
Мои любови навсегда со мной,
Я книгу встреч листаю, не спеша.
Растаяли? Лишь жизнь тому виной,
Но ведь из них слагается душа….
***
Нет ничего страшнее равнодушья,
Страдаем от него как от удушья,
Оно нам точно не прибавит веку,
Бредя от человека к человеку.
***
Ну как же мне с тобой расстаться, Крым
Ты так ещё недавно был моим.
Ай-Петри, Аю-Даг, Бахчисарай….
Ну как же мне покинуть этот край,
Где плачут чайки о моей потере,
Которую вовеки не измерить.
Но повернёт Волошин профиль свой
И позовёт обратно, как домой.
Бледно — лицый
Страж над плеском века —
Рыцарь, рыцарь,
Стерегущий реку.
Марина Цветаева.
Как пьянишь ты, весенняя Прага,
Воздух твой словно крепкая брага,
Старой Влтавы вода так чиста -—
Это с Карлова видно моста.
Запах кофе в тиши площадей,
И так много счастливых людей…
Чуден город весенней порой,
В этом граде души я не чаю,
Прага, Прага, от ветра укрой
Над цветаевским рыцарем чаек…
В Праге на центральной площади зажгли 100 свечей
в память «небесной сотни»-
погибших в Киеве 18–20 февраля 2014 года
На Вацлавской площади алое пламя:
«Мы с вами, мы с вами, мы с вами, мы с вами»….
Сквозь черноту пражских ночей-
Неравнодушное пламя свечей.
Те, кого «сотней небесной» зовут,
В Праге весенней нашли свой приют.
Не было пафосных в Праге речей —
В память погибших зажгли сто свечей.
Место свиданий на площади главной
Стонет: «Неужто погибли бесславно?!»
Свечи горят и колышется пламя:
«We are with you» — это значит «вы с нами».
Внучке
«Лучше поздно, чем никогда»…
Но любить — никогда не поздно,
Вот восходит твоя звезда,
Присоседившись к нашим звёздам.
Я считала, что всё, конец,
Круг любовей замкнулся, точка,
Но вернула мне, молодец,
Ты способность любить бессрочно.
«Лучше поздно, чем никогда»…
Что я в юности понимала?
Ведь когда была молода,
Мне любви одной было мало.
Хоть увидеть не суждено
Внучку мамой или невестой,
Будем счастливы всё равно
Всё то время, что быть нам вместе…
***
Дни бывали порой нелегки,
И сгущались так часто тучи,
Доказательство счастья-стихи,
Не найти доказательства лучше.
***
Нелюбовь, нелюбовь, нелюбовь…
Как ты к счастью себя ни готовь,
Может, встретиться с нею случится…
Нелюбовь, что за странная птица?
Нелюбовь, нелюбовь, нелюбовь…
Ей живая не свойственна кровь,
Нелюбви основная черта,
Что синоним её — пустота,
Та, что всё разрушает вокруг,
Замыкая бессмысленный круг.
Как же жить, если в чьей-то крови
Крепко вирус засел нелюбви?
Не прошу я: «Любовь мне верни»,
От безлюбья, Господь, сохрани…
***
Мы правильно живём, раз пишутся стихи,
Хоть пишем их порою вопреки
Чему-то, а порой благодаря,
Что есть в стихах, то прожито не зря.
Ну, а неправильно те проживаем дни,
Когда, хоть плачь, не пишутся они.