К 25-летию распада СССР
Мы до срама дожили с тобою,
Честь и совесть когда не нужны.
Пробегают волчата тропою
Беспощадно-кровавой войны.
То война не за страх, а за совесть.
Бьются насмерть, чтоб головы скласть.
Это будней кровавая повесть
О борьбе за богатство и власть.
Наши души покрыла короста,
Волчьих нравов пришли времена.
И на мраморных досках погоста
Молодые висят имена.
Краток миг торжества негодяев,
Что Россию к беде привели.
И я верю, как верил Бердяев,
В возрожденье российской земли.
КАМО ГРЯДЕШИ?
И Книгу Книг читая между строк,
В грядущем знак ища лихой годины,
Увидел я, как наш зловещий Рок
Сверкнул клинком летящим гильотины.
Георгий ткнул Горыныча копьём,
Но смерть зверюгу чудом не задела.
Собрались в Пуще головы втроём.
Сказали зло: «До ниточки пропьём
Мы матку-Русь». И принялись за дело…
И злом развеянный в семи ветрах
Средь трёх дорог большого перепутья,
Течёт позёмкой чёрной горький прах
Моей Руси, разорванной в лоскутья.
И с древних башен древнего Кремля
Ору в надрыв на всероссийском вече:
«Грядеши камо, русская земля?!!
Грядеши камо, русский человече?!!»…
Ушёл от нас многострадальный век.
Эпохи не было, пожалуй, окаянней.
И новой Эры начинается разбег
В грядущее великих покаяний…
РУСЬ БЕСПРЕДЕЛЬНАЯ
Зло сгустилось – не мне вам рассказывать.
Кто мог это предвидеть заранее?
Ныне время, чтоб камни разбрасывать.
Не приспело ещё собирание.
Без печали, сомнений и робости
Расползлись мы по карте анклавово.
Не смогла удержать нас у пропасти
Ослабевшая хватка двуглавого.
Соскользнули в года глухоманные.
В царство тени и вечного холода.
Наша жизнь, как постройки саманные,
На кусочки судьбою расколота.
Наша совесть во льдах замурована
И слезами течёт непрестанными.
Ты до нитки была разворована
Своего корабля капитанами.
И со времени этого самого
Стала ты для меня половиною.
Наши души навеки сиамово
Неразрывно срослись пуповиною.
Про тебя все слова уже сказаны.
К ним добавить мне нечего вроде бы.
Мы с тобой на страданья помазаны.
Во Христе мы с тобою юродивы.
От чужих пряча наше страдание
И душевные недуги взаперти,
Мы пытаемся выстроить здание
У окутанной вечностью паперти.
И тебя к бесконечности сватая,
Сознавая всю пагубу тщения,
Я винюсь пред тобой, виноватая,
Обливаясь слезами прощения.
Хоть остался по жизни без крова я,
И на мне лишь рубаха нательная,
Я с тобою, Отчизна суровая.
Я люблю тебя, Русь беспредельная.
ЭПОХА
Не знакомые с Дао и чудом бонсая,
Наши предки, кайло в мёрзлый камень вонзая,
Шли вперёд, всё своё доверяя котомкам,
Чтобы счастье досталось далёким потомкам.
И привиделось мне, как в кристалле друидца,
Будто счастье большое сквозь время струится
И мерцает, подобно миров мириадам.
Протяни только руку, и вот оно – рядом…
Но до счастья, увы, безразмерные вёрсты.
В небесах бесконечные хляби развёрсты,
Отражаясь зеркально в бездонных глубинах.
Нам не светят сакральные звёзды в рубинах.
Вместо них залетел на кремлёвские спицы
Двоеглавый орёл позабытых амбиций.
Эта дивная птица, как сказочный кочет,
Золотым опереньем гордыню щекочет.
Мы всё время в шальном ожидании чуда.
В нашем мире больном коронован Иуда.
У Кремля притулился гранитный некрополь.
Нас, как пеплом, бедою осыпал Чернобыль,
Край времён очертив под звездою горючей.
Этот век награждает судьбою байстрючей,
Вылепляя уродцев из душ наших воска –
Наша жизнь опрокинута в триптихи Босха.
Ненасытные гложут Россию обжоры.
Мимо нас наши недра уходят в оффшоры,
Превращаясь за морем в чужие караты.
Вместо золота чёрные всюду квадраты.
Мы ослепли, отведав свободы глоточек.
Нас пиарят клинками словесных заточек,
В лица нагло швыряя, как камень, перчатки.
В книге нашей Судьбы каждый день опечатки.
Время мчится, сжигая мосты – циферблаты,
Чтобы в миг, предназначенный нам для расплаты,
Дать под дых хитроумным финтом апперкота.
Жизнь лишилась способности плавного хода.
Видно, в небе сгорели опять реостаты.
Полыхает душа аденомой простаты.
Усыханье стыда. Вивисекция духа.
Принимала нас в мир, знать, не та повитуха.
Год за годом идут, а всё так же фигово.
Объясни, Ты куда нас ведёшь, Иегова?
Слёзы душат от чада глубин преисподней.
Мы несём Русский крест, вместо правды Господней.
Всё слабее и тише стихи пилигрима.
Гаснут отсветы дальние Третьего Рима.
Тяжелеют басы и трагичней аккорды.
Наша кровь закипает в глубинах аорты,
На беду отзываясь глуши кандопожей.
В этом гневе я чувствую промысел Божий.
От далёкой яранги эвенка простого
До дворцов белокаменных папы – Ростова
По просторам разносится топот забойный.
По земле растекается посвист разбойный.
Это свищет судьбина лихими годками.
Это время грохочет стальными катками,
Убегая от прошлого, словно из плена.
Нас планида поставила всех на колена
Перед строем казённым на плаце дисбата.
Это участь периода полураспада.
Созидая и тотчас свергая кумиров,
Мельтеша, будто в клипе рекламы « Nemiroff»,
Время мчится, приметы былого стирая.
Я кричу, до разрыва гортань раздирая –
Хоть расплющен, подобно коровьей лепёхе –
«Аллилуйя!» навстречу летящей эпохе.
ОКАЯННЫЕ ДНИ
Большой хапок на руку скору –
Спасибо умному Егору.
Страна летит по косогору
С незабываемых вершин.
Дни проживаем окаянно.
Беды дыханье постоянно.
Из-за морей и океана
На свой нас смерили аршин.
Понуры люди и усталы.
В ночи не светятся кварталы.
Текут на Запад капиталы –
Не держат, видимо, краны.
Мы доедаем чьи-то гранты.
В Барвихе пьянствуют гаранты.
И пионеры рвутся в гранды
На нет разрушенной страны.
Открыла жизнь иные грани.
Нас кто-то крутит в рог бараний.
С экранов льют потоки дряни –
На грязь отсутствует запрет.
Стал жизни смысл в расчёте голом.
Гуляет «дурь» по нашим школам.
И ночь пугает частоколом
Контрольных выстрелов «беретт».
В страстях наживы и экстрима
Зло осязаемо и зримо.
Его не скрыть под маской грима,
Как сетку старческих штрихов.
В двадцатом веке зло восстало,
Сбив добродетель с пьедестала.
И сил недюжинных придала
Злу нераскаянность грехов.
В рубахе, издревле посконной,
В молитвах, с верою исконной,
Пред чудотворною иконой
Склони чело, великорус!
Воспрянет Русь в сияньи Славы,
Признают власть её конклавы
И ниспадет на наши главы
С рук Богородицы убрус!
РАССЕЯ
И я там жил, где правил Борька.
И водку пил, и было горько.
От боли саднила душа.
Правитель наш в болезном раже,
А может быть по пьянке даже,
Плясал в Берлине антраша.
Рублёным жестом длани царской,
По широте души гусарской
Или немного с бодуна,
Без войн, побед и контрибуций,
Без обсуждений конституций
Русь иноземцам предана.
Взалкал хозяин страшной славы,
Став разрушителем Державы
Ни за понюшку табаку.
Из дальних стран и из провинций
Спешат мастей всех проходимцы
В друзья набиться дураку.
Побегав с барином по корту,
Попали многие в когорту
Умельцев доллары качать.
На первый взгляд, совсем как люди,
Но, потонув в грехе и блуде,
Несут звериную печать.
И я кричу от жгучей боли:
«Глумиться будете доколе?!
Какого надо вам рожна?!»
В душе историю просеяв,
Я всё же верю, что Рассея
Подняться на ноги должна!
ЧЕЧЕНСКИЙ РЕКВИЕМ
В белой дымке село.
Исполненье приказа
Нас сюда привело
По ущельям Кавказа.
Был стремительно – скор
Наш бросок через гребень.
И в безмолвии гор
Лишь похрустывал щебень.
Тишину диких скал
В алых бликах заката
Разбудил аксакал
Пулемётным стаккато.
Был бы старше, умней,
Я б уткнулся в ромашки…
Из-за кучи камней
Снайпер бил без промашки.
Вижу, словно во сне,
Яркий свет почему-то.
Я лежу по весне
У окраин Бамута.
Верещит саранча.
Не посеяна ржица.
Надо мною, крича,
В небе ворон кружится.
Слышу третий звонок.
Жизнь поставила точку.
Не родится сынок.
Не увидеть мне дочку.
Я на небо лечу,
Как дымок из камина.
У иконы свечу
Ты зажги для помина.
И на Бога не злись,
А не то занедужу…
Ты Ему помолись.
Упокой мою душу.
LENIN
Был кудесником форм – чудаком из дунган,
Прилетевшим к нам в год юбилея –
На фундамент воздвигнут седой истукан
И в округе разбита аллея.
Как заглавная буквица в красной строке,
В результате талантливой лепки,
Возвышается идол, сжимая в руке
Из гранита подобие кепки.
Власть с народом, как прежде, уже не слита.
Сгинул лад в перестроечном раже.
От былого почти не осталось следа.
Только вождь остаётся на страже.
И стоит, в синеватую прячась хвою.
Из неё он как будто бы соткан.
Здесь когда-то давно я на свадьбу свою
Был у глыбы с невестою сфоткан…
Нам хотелось жить лучше богатых Андорр.
Душ наивных был замысел ясен.
Но свелось всё к созданию дутых контор
И точенью словесных балясин.
Нам не нужен ни Пушкин, ни Чехов в пенсне.
Нам милее Мадонна и Броснан.
Мы как будто бы умерли как-то во сне
И наш труп до сих пор не опознан.
Мы живём, бултыхаясь, как мыши в пшене.
Вечный мир бесконечен и тленен.
Чутко слушая небо в ночной тишине,
Ждёт грядущего каменный Lenin…
СКИТ
Скошен луг и уложено сено в скирду.
Прорывается зеленью озимь.
Здесь когда-то давно жил в дремучем скиту
В одиночестве праведник Зосим.
Он ушёл в эту глушь от людской толкотни,
От соблазнов и злых искушений.
И вплетались в канву бесконечности дни
Испытаний, трудов и лишений.
Но однажды, когда спал туман на реке –
Был тот день по-осеннему скверен –
Сильный враг издалече пришёл налегке.
Он в победе своей был уверен.
И монах, не смыкая опухших очей –
Хоть считал, что пред Господом срамен –
Бесконечную тысячу дней и ночей
Простоял, взгромоздившись на камень.
Он, как певчий, молитвенный чин не басил,
А стоял на холодном граните
И тихонько шептал: «Дайте Крест выше сил…
Только Русь от врагов сохраните!»
И услышан он был – одинокий старик.
Враг сбежал, бросив остовы ржавых квадриг.
Лет прошло от того семью-на-семь…
Наше время коварных и подлых интриг
Снова Русь опрокинуло наземь.
А сегодня мы здесь и с собой не в ладу,
Ноет дух и заплаканы лица.
На себя неуверенно крест я кладу,
Неумело пытаясь молиться.
Возле камня, который укрыли впотай
Среди веток колючих кизилы,
Умоляю Тебя: «Иисусе, подай
Благодатной молитвенной силы.
Хоть я юн и беспечен, и даже безус,
Чередою Твоих воздаяний –
Умоляю Тебя, Всемогущий Исус –
Дай мне силы для долгих стояний.
Дай мне сил по высокой небесной шкале
Для души сокровенных молений –
Чтобы смог я стоять на гранитной скале,
До костей раздирая колени».
Я не буду просить, как пройдоха и льстец,
У Тебя привилегий капризно.
Моё сердце с Тобою навеки, Отец,
И сегодня, и завтра и присно.
Мне не нужно опоры – такой я чудак –
Под ногами твердынь пьедестала.
Я прошу Тебя только – ну сделай же так,
Чтобы Родина на ноги встала.
ЭЙФОРИЯ
Мы кумиров сотворили,
Из-за них сорвали глотку.
В поле сеяли ромашки, а пожали лебеду.
Пели гимны в эйфории
И, раскачивая лодку,
Мы никак не ожидали у дверей своих беду.
Мы не думали про кому.
Мы пошли в обход традиций.
Драгоценные напитки… Благородная еда…
Мы хотели по-другому…
Мы хотели к небу птицей…
Мы хотели сделать лучше…
Ну, а вышло – как всегда…
СИНДРОМ
Болит в груди – не плачу, не ворчу.
Опять пора отправиться к врачу,
Чтоб что-нибудь он сделал для здоровья.
Мне душу травит давний мой синдром–
Как только ночь, горит аэродром
На проклятой полоске Приднестровья.
Я помню треск пылающих громад.
Повсюду жуткий смерти «аромат» –
Смесь страха, пота, крови и отдушки.
Черным черны кровавые бинты
И я смотрю, как рушатся винты
Моей, объятой пламенем, «вертушки».
Нависла грозно красная луна.
С разбитых губ солёная слюна.
Я прочь ползу от тлена и распада…
Так совесть из разлома бытия
Напоминает молча мне, что я
Не смог из пекла вытащить комбата…
НОЧНОЙ СНАЙПЕР
Хмурый взгляд ледников. В тёмном ельнике склон.
Терпкий запах альпийских лугов.
Краску серую в небе размазал циклон.
Из травы я устроил альков.
Стрекотал полоумных цикад оверлок.
Рядом холмик латунный из гильз.
Я охотник на «духов» – сибирский стрелок.
А напротив, в «зеленке» – Ильгиз.
Ветер в кронах шумел. Новый месяц блажил –
Жёг сквозь тучи огрызком стручка.
Левый глаз я прищурил и перст наложил
На изгиб спускового крючка.
Я нажал… Эхом всхлипнул вдали водоём,
Заскрипела столетняя ель.
В эту ночь был Ильгиз с Амирханом вдвоём…
Вспышка… всё – проиграл я дуэль.
Дух мой взвился туда, где печальный причал.
Ветер плакал, меня тормоша.
Обездоленный ангел беззвучно вскричал,
Надо мною крылами маша.
***
Есть в нашей жизни место злой сатире –
Один, в рас-респектабельной квартире –
Отдал приказ: «Мочить наверняка!»
Того, кто так не вовремя в сортире…
И тот разделит участь сорняка.
***
Боль терзает моё поколение.
Грех предательства всех окаяннее.
Я его в непрерывном молении
Искупаю слезой покаяния.
И в трудах полуночного бдения
Перед образом грозного Лика я
Для тебя попрошу возрождения,
Горько плача, Россия Великая.
***
В стороне, где странники Христовы
Слушали когда-то перезвень,
Вдоль дорог разбросаны остовы
Разорённых русских деревень.
***
Ты была, Россия, третьим Римом.
Но когда твоя святая Рать
Проиграла бой с врагом незримым,
Потихоньку стала вымирать…
***
Словно с оспенным ликом уродец,
Холм кремлевский ходами изрыт.
И слезами своих Богородиц
Плачет снова Россия навзрыд.
***
В России ложь чтят лжи во имя
И окровавленное вымя,
Клыки припрятав за резцы,
Сосут за рваные сосцы.
***
Я скажу, не тая, хоть судить не берусь –
В наше время попсовых куплетов
Свою святость теряет Священная Русь,
Коли шлюхи дороже Поэтов.
***
Течёт забвенье в тёмных водах Леты.
В них сгинула старинных песен звень.
Плывут туманом зыбким силуэты
Погубленных российских деревень.
***
Мы, в угаре дурном молодечества,
От витий получив лжепророчества,
Потеряли остатки Отечества,
Позабыв свои пра-пра-праотчества.
