Что мы можем знать о войне, которую не видели? Мы составляем мнение только по воспоминаниям тех, кто сам участвовал в боевых действиях. А их год от года становится все меньше.
Сегодня о том, как начиналась война для новичков, расскажет ветеран ВОВ, кавалер Ордена Красной Звезды, А.И.Кузнецов* (90 лет), кавалер орденов Красной Звезды и Жукова.
Мы, наш полк в составе 384 дивизии, с учебными винтовками прибыли воевать-то! Шел 1942 год. Сентябрь.
Мне, молодому лейтенанту, дали роту, мы высадились на станции Крестцы в Новгородской области. Пошли в лес. Вооруженные винтовками, у которых просверлены патронники – учебное, не боевое оружие. Дошли до районного центра Лычково, – там немцы. А у нас и воевать нечем. Мне выдали пистолет-пулемет в деревянной кобуре, к нему десяток патронов, больше не полагалось. Да у помкомвзвода (я был командиром взвода) автомат с тридцатью одним патроном – все.
Чудом взяли мы райцентр. Я думаю, нахрапом брали, оттого и захлебнулись немцы. Видимо, не ожидали, что мы явимся безоружные да начнем воевать. Вот там, в Лычково, мы вооружились. Автоматы взяли, запасные рожки (у немцев по два-три было на поясе навешано). Потом Зайцево взяли. Потом четыре деревни прошли, все Бобровки – так, кажется, они назывались, – примерно по четыре километра друг от друга. Мы их тоже у немцев отбили. Не дали нам ни карт, ничего.
Пошли с боями в сторону Старой Руссы, к 11й армии, нас присоединили к ней. Здесь нас остановили на отдых и пополнение. Перевели к нам матросов из Севастополя, тех, что выжили, – опытные, матерые армейцы.
Были у нас два капитана – комдив и политрук. По одной лычке у них нашито было, звезд с погонами еще не делали. И вот октябрь, село Пустынка. 43 латышская гвардейская стрелковая дивизия, женщины-стрелки оказались под перекрестным пулеметным огнем: то одну, то другую убьют или ранят, женщины ничего не могли поделать. Они попросили помощи.
Дали мне 4 взвода, целую роту моряков. Мы ночью подошли и встали напротив точек, откуда бил перекрестный огонь – внизу, под холмом. Осмотрелись, нашли ложбинку. Отправил я туда основную группу, а сам остался со взводом на месте. И вот, пока мы готовились к наступлению, двое капитанов начали кричать, почему не наступаете?! Командир батальона их утихомирил, мол, здесь нельзя шуметь, немцы сверху, прямо над нами, сейчас заметят и положат всех. А нам говорит: «Не слушайте их, делайте так, чтобы уничтожить огневые точки». Оставил я в ложбинке матросов, приказал, пока не займут позиции врага со своей стороны, не кричать «полундру», чтобы раньше времени себя не проявить. А то я знал их привычку пошуметь. Вы, говорю, перебейте врага тут, тогда мы с ребятами пойдем на пулеметы. И они, молодцы, быстро отвоевали позиции. Стреляли мало, все больше кортиками орудовали. И вот тогда уж начали шуметь, отвлекли на себя, а мы убрали пулеметчиков. Потом отдали их укрепления женщинам, те все взорвали, камня на камне не оставили. А мои ребята гнали немцев еще метров семьсот, до следующей обороны. Больше не смогли – утро наступило, светало, враги видели все наши передвижения.
После боя с нашей стороны один убитый был и шесть-семь раненых.
Убит оказался один из матросов, их командир. Они на поле боя его не оставили. Соорудили носилки из жердей, связали, его туда уложили и понесли. Менялись время от времени, когда уставали. Вот тогда я видел, как люди идут и спят. Идут двое, ведут под руки третьего, тот дремлет. Один из тех, что ведет, говорит, что больше не может – они меняются, дремлет между товарищами уже другой. Вот так и дошли.
Вернулись к месту дислокации 11 армии. Начальство говорит: «Молодцы! Получайте медали». Матросы мои узрели Орден Красной Звезды. И кричат: «Это командиру нашему! У нас потерь нет, мы все целы, ему!» А орден, я думаю, хотели отдать комбату. Он правильный мужик был, направил нас к победе. Ну, не капитанам же! Матросы мои выхватили у награждающего и вручили мне орден, потребовали, чтобы и документ написал на меня. Куда деваться? Написал.
Когда раздали всем медали, матросам пообещали по четвертинке водки. И не дали. Ничего – ни водки, ни спирта. Говорят, сто граммов давали обязательно. Я не видел «сто грамм» ни разу. И в 1943, когда меня контузило, я не видел водки.
И касок не было. Я провоевал на фронте с 1941 по 1943 год, – не видел я каски ни у одного солдата. Дальше как, — не знаю, меня после второго ранения и контузии комиссовали и отправили домой. Но фильмы про войну я смотреть не могу – врут много.
____________________________________________________________
*Несколько слов о герое
Александр Иванович Кузнецов. Родился 15 декабря 1923 года в селе Большая Чесноковка Сергиевского района Куйбышевской (ныне Самарской) области. После окончания средней школы уехал в областной центр, окончил училище (ФЗУ 14), работал слесарем на заводе им. Масленникова. В 1940 г. поступил в Самарское военное училище, которое окончил в 1941 году в чине младшего лейтенанта. С 1941 по 1943 гг. участвовал в боях Великой Отечественной войны. Дважды ранен, контужен. В 1949 г. прошел курсы по подготовке инженеров буровых работ. В должности инженера буровых работ работал в производственном объединении (тогда тресте) «Куйбышевнефтегеофизика» до пенсии. Женат, имеет 4 детей, 6 внуков, 5 правнуков.