Вацлав Нижинский и Рудольф Нуреев. Жизнь на сцене

«Нуреев» в Большом театре. Спектакль, который никто не увидит.
Рецензии. Комментарии. Злословие, благоглупости… Не видели, но осуждают. Или наоборот…
Реплика из ФБ: «Вообще, жаль что имя великого Рудольфа попусту упоминают. Без повода. Смешно, пишут, что рисунок танца близок… Он был феноменален. Мир не может за ним повторить, а пародии неуместны. /Это пишет Светлана Храмова, спасибо ей./

Этот материал о двух великих танцовщиках был опубликован в «Зарубежных задворках» в марте 2011.
Напоминаем о нем нашим читателям, чтобы помнили, что об ушедших богах танца можно не только пересказывать сплетни.

Оба родились в марте,  Вацлав Нижинский 12. 03. 1889, Рудольф Нуреев 17. 03. 1936.

Оба величайшие балетные танцовщики и балетмейстеры.

Такие похожие…

Даже внешне. Восточный разрез глаз, высокие скулы… Оба условно русские: поляк и татарин. Оба родились в марте, правда, с разницей в полвека.

Оба были кочевниками от рождения и до самой смерти. Нижинский появился на свет в Киеве, на гастролях разъездной балетной труппы своего отца, Нуреев – в поезде, шедшем на Дальний Восток.

Из всех классических танцовщиков ХХ века только эти двое вошли в историю балета в статусе бога танца, каждый в своей половине столетия. О каждом из них написано рекордное количество книг, в том числе весьма солидных монографий.

Оба были представителями русского балета и даже получили образование в одной и той же Петербургской/ Ленинградской Императорской балетной школе.

Равно блистательно начали карьеру в балете Мариинского/ Кировского театра: Нижинского избрала своим партнером могущественная Кшесинская, Нурееву такое же предложение сделала великая Дудинская.

В результате, за всю 300-летнюю историю российского балета только они двое ни одного дня не танцевали в кордебалете.

С ними обоими связаны очень похожие театральные скандалы из-за самовольного переодевания в сильно обтянутое трико. В обоих случаях это была «Жизель».

Им в равной мере были свойственны экзотический сценический облик и животный магнетизм. Оба перетанцевали практически весь сольный мужской классический репертуар и далеко вышли за его пределы.

Оба стали великими хореографами.
Оба оказались в эмиграции, которая в обоих случаях началась с Парижа.
А еще они оба были бисексуалами, то есть имели возлюбленных как среди мужчин, так и среди женщин.

Такие разные…

Нижинский был ведомым. Он полностью – в эмоциональном и сексуальном плане – зависел от своего наставника и любовника Дягилева, забравшего его любовь и свободу, но взамен приведшего его к всемирной славе. После чего он оказался в точно такой же зависимости от своей жены, которая привела его к полному краху.

Был ласков, скромен, даже тих, и только на сцене преображался в гениального танцовщика и артиста, которому не было равных.

Телосложение его не отличалось мужественностью.
Говорили, что он не был сексуальным гигантом.

Нуреев же был самым сексуальным танцовщиком XX века, широкоплечий, с тонкой талией, мускулистыми ногами и длинной шеей.

Агрессивный, жесткий и даже жестокий, он мог накричать и даже ударить. Мог выставить неприятных ему людей, просто выкинуть их.

Секс значил для него очень много, как и любовь.
В каждую секунду жизни, чем бы он ни занимался, он оставался великим актером. И требовал от окружающих соответствующего поведения. Знаете, как он проучил «доставших» его тележурналистов? Просто вышел к ним голым.

Жизнь с музыкой

У Нижинского был абсолютный слух и он любил подбирать. Одним из немногих его любимых занятий в Императорской балетной школе стали уроки музыки. Любимыми его композиторами были Римский-Корсаков и Вагнер, и есть свидетельства, что еще в детстве он играл фортепианное переложение увертюры к «Тангейзеру» без единой помарки.

Дома инструмента не было из-за бедности, но пока он учился в балетной школе – это не имело значения.
А когда окончил школу, играть стало не на чем, но вскоре ему подарил фортепиано его тогдашний друг, князь Львов. Позже, когда Нижинский стал спутником жизни Дягилева, во всех странствиях в их гостиничном номере бывал рояль.
Играл Вацлав и сам, и с Дягилевым в четыре руки – а тот был изрядным музыкантом. Четырехручное музицирование было в те времена очень популярно.
Известно, что в период, предшествующий его постановке балета «Весна священная» на музыку И.Стравинского, Нижинский сумел, с минимальной помощью ассистентки, разобраться в этой сложнейшей партитуре.

Вот он с партитурой в руках: совершенно очевидно, что он не только видит нотный текст, но и слышит его звучание, да и у рояля оказался не случайно.

А вот Нижинский (на переднем плане) играет вдвоем с Морисом Равелем, гениальным французским композитором. Незаметно чтобы он робел: он сосредоточен и похоже, играет с листа.

Вероятнее всего они  играют четырехручное переложение какой-то из оркестровых пьес Равеля. Может быть, Вальс? Но уж точно, не Болеро. Посмотрите на руки Нижинского – это кисти и пальцы профессионала. К тому же кадр запечатлел весьма непростой пианистический прием… Кстати, в зрелые годы одним из любимых композиторов Вацлава стал Бах.

Нуреев тоже с детства любил музыку и у него тоже не было дома пианино из-за бедности и тесноты. Долгие годы он играл где придется.
Всю жизнь он изучал музыку: играл, слушал пластинки, читал, посещал концерты. Позже, когда он стал владельцем множества домов и квартир по всему миру, во всех были инструменты.
Рояли, клавесины.
В гастрольные поездки он всегда брал с собой клавиатуру Кассио.
А в его доме в Нью-Йорке (Дакота, Централ парк, 72 стрит) был настоящий большой орган, а на нем всегда лежали ноты Баха.
«Ты играешь?» — спросил у него однажды дирижер Роберт Лютер. «Стараюсь. По ночам», — ответил ему Руди.
Тот же Лютер вспоминает, как на банкете в честь Нуреева у французского посла, они с Рудольфом целый час пели блатные песни и играли на рояле. Нуреев, по его словам, играл весьма хорошо.

Нуреев был в постоянном поиске новых точек приложения, как в профессии, так и вне ее. Так, он снимался в кино, вел передачу на TV, пытал удачи в мюзикле, причем пел вполне прилично.
А когда болезнь лишила его возможности танцевать, Нуреев обратился к симфоническому дирижированию.
Пришлось упорно учиться, но пригодились приобретенные за долгие годы знания музыки, и вскоре педагоги дали ему свое добро на начало новой карьеры.
Снова обратимся к воспоминаниям Роберта Лютера.

«…В Вене, в филармонии – это был первый его выход, если не ошибаюсь, в ноябре 1991 года… Все балетные фанаты пришли на его симфонический концерт. Нуреев вышел и даже не поклонился. Стоял и минут десять железным взглядом, без всякой улыбки смотрел на ревущую публику…
Он стоял, пока публика орала, затем повернулся и начал аккуратно, корректно дирижировать, показывая всем группам правильные вступления. Играли Моцарта».

Нуреев не успел сделаться большим мастером – ему не хватило земного времени. Гастроли – Казань, Нью-йорк, снова Вена – перемежались с пребыванием в больницах. В октябре 1992 -го Нуреев последний раз встал за пульт, продирижировав «Баядерку» в Парижской Опере.

Главная любовь Нуреева — Эрик Брун, датский танцор. Их любовь длилась до 1986 года, когда Брун умер от рака легких.

Материал подготовила Евгения Жмурко

Литература:

Р.Бакл «Вацлав Нижинский, новатор и любовник“

Ромола Нижинская. «Вацлав Нижинский»

Диана Голуэй. «Рудольф Нуреев на сцене и в жизни»