Маленькая сказка
Средь заснеженных лесов
Без печали и тревоги
Бродят сказочные боги
И пугают сонных сов.
Крик звенящий, взмах крыла..
Прыгнет заяц из под елки..
И хрустальные иголки
Полетят с зеленых лап.
Зимних сказок волшебство,
Детских снов очарованье.
Новый год… Игрушки… Сани…
Миг… И нету ничего.
Лишь видения скользнут
И попрячутся за пнями…
Боже..Что же было с нами
В эти несколько минут?..
Когда летящие снега…
Когда летящие снега
Ласкают стертые ступени,
Когда усталая нога
Над ними медлит сделать шаг,
Звон ледяного хрусталя
В сонете вечных повторений
Сольется с нежной нотой «ля»
И запоет твоя душа.
И будет все как будто вновь
В предновогоднюю неделю.
Снежинки на ресницах снов
Алмазной гранью свет ловя
Вдруг оживут и огоньки
Закружат дивной каруселью,
Блеснут игривою волной
И новый свет да будет свят.
И боль мучительных утрат
Те огоньки на миг излечат,
И ночь до самого утра
С тобою будет говорить…
На зимних улицах души
Горят божественные свечи,
О время, сжалься, не спеши,
Замри до утренней зари.
Ловец и рыбы
Я не был ни в одной из двух Америк,
И в Африке я не был никогда.
Покрытый мелкой галькой дикий берег,
Туман, тоска, да черная вода,
Лениво отражающая звезды,
Плывущие на Север вместе с ней-
Все это называют- Енисей
Спокойно, без поэзии и позы.
Я здесь, на перекрестке двух миров
В ответе за Державу и за Слово.
Один из мезозойских осетров,
Повисших на Сибирских самоловах,
Что ставлены Небесным Рыбаком,
Добычу собирающим веками.
И мы желтеем тяжкими боками,
Собрата ощущая плавником.
Мигает слева бакен-красный глаз.
Мигает справа бакен белым глазом.
И в небесах Венеру ищет Марс
Сквозь воду круглым оком водолаза.
И светел самый темный час быка,
И ночь чиста и долог счет кукушки.
…Ловец с крючков снимает наши души
И вешает на крепкий свой кукан…
Уходить — это вечное право отцов
Кедры тянутся к солнцу руками слепцов,
Горизонт обещает снега и туманы.
Уходить — это вечное право отцов
По раскладу судьбы, по небесному плану.
Уходить, оставляя пустыми дома,
Оставляя сирот и рыдающих женщин…
…И опять между нами все та же зима,
Только вот расстоянье все меньше и меньше.
Я иду по засыпанной снегом лыжне,
По единственной в жизни надежной опоре.
Мой отец,ты навеки остался во мне
Тонкой ниточкой логики в прерванном споре.
Я опять продолжаю бессмысленный спор,
Но слабы аргументы и доводы зыбки.
И мой собственный сын, подпирая забор
Смотрит вслед мне, идущему прочь от калитки.
Он со мной не согласен почти что во всем,
И уже подбирает свои аргументы.
Нам, наверное, легче бы было втроем,
Он кричит мне «Постой!», но не слышит ответа.
Вот и все. Под ногами пропала лыжня.
Ухожу по судьбе, запорошенной снегом…
…Пусть мой сын никогда не догонит меня
И оставит наш спор для идущего следом.
Тончайший бред поэта
АЛЕКСАНДРУ КОВАЛЬЧУКУ КАМЧАТКА «Сон о золотой рыбке»
Пусть это продолжается пока…
Пока плывут по небу облака
В неясность снов, в тончайший бред поэта,
Покинув умирающее лето
В кустах рябин и в дебрях тальника,
Ничуть не опечалившись об этом.
Мгновение, как легкий мотылек,
Вспорхнет и затаится между строк,
И будет жить там, как сверчок за печкой.
Чтоб зимней ночью, в сумраке под свечкой
Раскручивать заученный урок-
Осенний день, струящийся над речкой.
И где то там, под музыку цикад,
Потягивая кислый лимонад,
Я вдруг увижу в сонной неге моря
Случайный отблеск северных широт…
«Где мой коньяк?!!» ( му*д*к нерусский…) « Сорри…»
«Нет, лучше водки!» Может быть, проймет…
Грузинские вина
Ахашени, цинандали,
Хванчкара, лаваш, шашлык.
Боже, я уже отвык…
Вы ж еще не привыкали…
Как таинственен Ваш взор
Губы… вкус киндзмараули…
Я готов за них под пули
Злых абреков с диких гор.
Армянские коньяки
Аромат твоих духов,
Тонкий привкус «Ахтамара»…
Дорогая, я не ара,
Я из северных лесов.
Мы с тобой совсем одни.
Опьянев от «Арарата»
Ты не шепчешь мне — «Не надо»…
…Надо капельку «Ани».
Массандровские вина
«Черный доктор», «Красный камень»
«Пиногри», «Кагор», «Мускат»…
Солнца спелый виноград…
Я налью прелестной даме…
И нырну в ее глаза
От усталости и скуки.
Пусть сплетутся наши руки,
Словно спелая лоза…
Украинская горилка
Не скажу, что полновата,
Но скажу, что хороша.
Я тебе — москаль треклятый,
Ты — хохляцкая душа.
Ночь. Звезда на дне бокала,
Пей, ласуня, не балуй…
Под горилку лучше сала
Твой горячий поцелуй.
Две луны
Скрипит уключина. Веслом
Мешаю воду с лунным светом
И добавляю запах лета,
Как в чай, — в затихший водоем.
Над старицей повисла ночь
И запустила звездный невод.
И тянут невод лев и дева
Пытаясь рыбакам помочь.
Уходят в воду поплавки
За грань реальности и быта.
И сеть ворованная скрытно
Теряется на дне реки…
За нами наблюдает лес,
Склонивший к водам лапы елей,
Где в тайне омутов и мелей
Случается то вздох, то всплеск…
Давным-давно мои друзья
У Бога ходят рыбаками.
И ставят сеть за облаками,
А здесь остался только я…
И в мире снова две луны
И звездный невод в речку брошен…
Пусть эта ночь продлится дольше,
Чтоб мне поймать хотя бы сны.
Диспетчер
Здесь не найдешь ни дорог, ни рельс,
Ни тропки в лесной глуши.
Давно позабыл про последний рейс
Диспетчер моей души.
Снега по крышу, снега — по грудь.
Звенящая тишина…
И над избушкою млечный путь,
Чуть видимый из окна.
Там, на краю непроглядной тьмы
Живет, не смыкая глаз
Холодный образ моей зимы,
Считая то день, то час.
Под половицей скребется мышь,
Пытаясь найти зерно.
Я ничего не ищу. И лишь
Спокойно смотрю в окно.
На занесенный снегами путь,
На звезды ночных небес.
Святой диспетчер, не позабудь-
Я здесь еще, слышишь? Здесь.
Полустанок
На полустанке огонек
Мерещится сквозь тьму ночную,
А я опять один кочую
По рельсам правильных дорог,
Забыв где Бог, а где порог.
И носит проводница чай,
И поезд верен расписанью,
И хороши чужие сани,
Что мне достались невзначай.
Ну что же, здравствуй и прощай.
И вроде было по пути,
И было весело и пьяно…
Но промелькнул тот полустанок,
Где мне назначили сойти.
Теперь не жалуйся,- кати.
И я качусь, — не вор, не плут,
Не депутат, не вождь на танке….
А где то там, на полустанке
Меня еще, быть может, ждут
Мои единственные санки.
Глухомань…
Глухомань… Занесенная снегом Сибирь…
Пустота… Состояние, как у стакана.
Можно выменять счастье — технический спирт
За ружье у надежного дядьки Ивана.
Тишина. Через тракт перескочит лиса-
Рыжий штрих неестественно огненных красок.
И зовут и звенят в голове голоса…
То ли скрипка с альтом, то ли альт с контрабасом.
Безнадежность. Тоска. Середина зимы.
Седина. Половина души до зарплаты.
Все расписано. Путь от сумы до тюрьмы
Или проще — до белой больничной палаты…
Я ушел, я уехал, я просто исчез,
Превратился в туман и рассеялся в небыль…
…То ли снег опускается тихо с небес,
То ли лес поднимается медленно в небо.
Угрюм-река
Лихая песня, да по-русски!
Со мною Бог и сатана…
В ночное зеркало Тунгуски
Глядит тяжелая луна.
По кронам елей вислолапых,
Упавших с гор на тихий плес
Плыву домой, плыву на запад
Под шелест падающих звезд.
Я здесь чужой, я гость незваный,
Варнак из рода варнаков.
И жгут по мне костры шаманы
На склонах черных берегов.
Из темноты выходят звери
И я меж них такой же зверь.
И сколько дней господь отмерил
Уже не важно мне теперь.
Коварством, хитростью и силой
Я вырвал тайну ручейка,
Где для меня беда намыла
Пригоршни желтого песка.
Уже я слышу плач тальянки
Из Туруханских кабаков.
Носить мне красные портянки
И злую зависть мужиков!
Я фарт ловил, я не был трусом,
Я чтил и брата и отца…
Эх, кабы не стрела тунгуса
Допел бы песню до конца.
Грибной сон
Тропинка вьется под ногами.
Ура! Воистину – Ура!
В далекий ельник за грибами
Мы с дедом движемся с утра.
Мычат коровы после дойки,
Кричит рассерженный петух.
И воздух ласковый и колкий
Уже захватывает дух.
Лисичек желтые семейки,
Маслят липучих медяки
Я собираю по копейке
В ладошку маленькой руки.
Срываю рыжик осторожно,
И дед зовет — иди, смотри,
Как в белом мху сидят надежно
Боровики- богатыри.
Опавшей хвои пряный запах
Щекочет нос… Стоят часы…
И держит ельник в мягких лапах
Мой сон, как капельку росы…
Медовый спас
Цветущий луг за огородом,
А дальше ельник и река.
Домашний хлеб с домашним медом
И вкус парного молока.
Неторопливая беседа-
Итог обыденных трудов.
И руки бережные деда
И сказка бабушкиных слов.
Большой сундук в прохладной клети,
В нем чудеса и ордена.
И бесконечно длится лето,
И грудь от радости тесна.
В сенях бочонок с черным квасом,
Постель душиста и чиста.
И крестит ночь медовым спасом
Мои безгрешные уста.
Ореховый спас
Тепло орехового спаса
Уже не повод — только факт
И выдохлась, как лимонад
Мечта до следующего раза.
Я зачерпну в ладонь воды
И в блеске падающих капель
Увижу след медвежьей лапы
И над избушкой сизый дым.
Услышу свист бурундука
И шелест падающих шишек.
И закачается над крышей
Почти осенняя тайга.
Нет, что – то в жизни не сошлось,
Тоской наполнены стаканы ….
И пьет из озера туманы
Со мною вместе старый лось.
Нет любви!
Снег летит ленивым сонным пухом
Над асфальтом медленно кружа.
Рыжий пес с любовью лижет ухо
Спящего на лавочке бомжа.
Пахнет март неистово и скверно
Из подъезда пивом и мочой.
И мои либидо и инферно
Просят сказки нежной и простой.
Соскочу с «дороги» на минутку
Около «известного» угла.
Приглашу на вечер проститутку-
«Мисс невинность» с ближнего села.
Буду с ней в постели пить мартини
И читать дурацкие стихи.
Господи Иисусе, ты прости мне
Эти бесконечные грехи…
…По утру тоска. И в сердце льдины.
И мигает лампочка такси…
Нет любви, но в этом не повинны
Нищие и б… на Руси.
Спас на нефти
Страна моя — лихая сторона,
Где хоть до куда три недели лесом.
Где ангел на ветвях, обнявшись с бесом
Сидят за кружкой красного вина.
Вино-вина…И падают на снег
По капельке багровые предтечи.
По капельке. Когда то станет легче.
Когда ни будь. Наверное, во сне.
К весне, не приближаясь, по пути
Мы тянем обмороженные руки.
Этап застыл. Протяжно воют суки,
И весело смеется партактив,
Скопив в тугих мешках по гаражам
Валюту очумевшего народа,
Которому не ведома свобода,
И нефтяная липкая маржа.
Маржа черна. Помилуй и прости,
Спаси и сохрани, Великий Боже.
Мне лень пахать. Я сплю. И, значит, тоже
Молюсь во сне на Спаса на нефтИ.