В берёзовые чащи ложится день
И лужи стекленеют подлунным льдом.
И с неба прилетает шальная тень,
Тревогой наполняя уснувший дом.
Она летала в мире, где чёрный свет
Пронизан беспокойством белёсой тьмы,
И души расстояний таят ответ
На то, чего осмыслить не можем мы.
По мебели, предметам она скользит,
Бездушна и бесплотна, всегда одна,
И время бледным бликом пред ней дрожит,
Тревожится пространство в стекле окна.
Людскою пустотою оживлена,
Порхает по привычкам чего-то ждать,
И, чёрною отвагой в ночи полна,
Терзается желаньем покой отнять.
Усиленно мигает ночная даль,
Зарницами рисуя дальнейший путь
В какой-нибудь забытый земной февраль.
Лети быстрей в былое! Про всё забудь!..
Отброшенная чем-то в иных мирах,
Она принадлежала самой себе,
И не было предмета, а был лишь прах,
Который был развеян в её судьбе.
Тяжёлой поступью времён…
Тяжёлой поступью времён
Идёшь, забытая, ко мне,
Играя искрами в огне
Давно покинутых имён,
Вздымая тяжкую волну
На тёмной глади бытия,
Где шхуна утлая моя
Ни плыть не в силах,
ни тонуть!
Узнав неведомый мне код
У адвокатов вечной тьмы,
Шагая мглой через холмы,
Ты мне пророчишь злой исход.
Кому, скажи, предрешено
Быть повелителем твоим?
Хоть не расправиться мне с ним
И не спастись – я знаю, – но
Определю иную цель,
Другим богам я поклонюсь
И растворю тоску и грусть
В Гольфстриме бешеных недель.
Обрушу замок пустоты
В глухую пропасть под судьбой.
Предстану нищим пред тобой,
Без жажды счастья, без мечты…
Жемчужные нити вчерашнего дня…
Жемчужные нити вчерашнего дня
Оборваны солнечной песней,
Пропетой лучами в стремленье поднять
Мечту над печалью, чудесней,
Напевней пропеть переменчивый мир
Волшебной небесною флейтой –
До блеска, до счастья, до звона рапир
Парадом идущих столетий…
Пускай истлевает созвездьями ночь,
Пускай темнота догорает! –
Я знаю, что тьме невозможно помочь
В пределах лучистого края.
И снова натянет восток тетиву,
Взметнутся огнистые стрелы,
И кто-то сквозь боль прошептав: «я живу!»,
Забудет о том, что болело.
Зима деньки по зёрнышку клюёт
Цепляясь солнечной иглой за ель,
Уставший день упал в объятья ночи.
Срывая двери темени с петель,
Ворвался в терем леса лунный кочет.
И перья разлетелись по снегам
Истлели в темноте огнями бликов,
Созвучные аккордам звездных гамм,
Наполненных ночной печалью дикой…
Стояла тьма, как верный страж зимы,
И стрелы холода пронзали полночь.
И мы с тобою вместе, ночь, — не мы, —
А некто неизвестный, преисполнен
Других, а не моих страстей, надежд,
Других, а не твоих морозных далей,
Но кто он, кем он раньше был и где ж
Все те, кто в зеркалах его видали?
Слияние – не путь познать себя
В другом, в других, в самом себе, а свойство
Почувствовать, раздвоенность терпя,
Миров несправедливое устройство.
Конечно, по-другому написать
Об этом – невеликая задача.
Труднее, забывая небеса,
Вымаливать грошовую удачу.
Снега и ночь. Опять снега и ночь.
На острие тиши простор нанизан.
Но в снег печаль мечтой не истолочь
И не преподнести весну сюрпризом
Себе – на, дескать, вот она – красна,
Покуда всё стократно повторимо.
И я молчу… зима – предлог для сна
Тому, кто обречён быть пилигримом.
Потерпим. Подождём. И небосвод
Остатки дней просыплет у порога.
Зима деньки по зёрнышку клюёт.
Но их немного. Их совсем немного!
День прошлого
О чём грустишь, смотрящий из былого
Сквозь пыль веков, пропавший прошлый день!
Стекло весны твоим разбито словом
В осколки чувств,
В сплошную дребедень.
Твои слова – отравленные стрелы
Былых иллюзий счастья и чудес.
Я вне себя. Бессильный. Неумелый.
И не пойму, зачем, зачем я здесь –
Вот в этой дымке разочарований,
На острие нелепого «сейчас»,
Высматриваю прошлое в тумане
Ненужных действий, мыслей, чувств и фраз.
Я не пойму, зачем слагают звёзды
Сюжеты притягательных легенд,
Когда опять в гробы вбивают гвозди,
Когда навек отсрочен «happy end».
О чём грустишь,
Сквозь память продираясь,
Когда пора отчаяться лишь мне!
Я не вернул потерянного рая.
Не проскакал на розовом коне.
Вечер
Вы думали, что вечер – полутьма,
В которой непонятное блужданье
Предчувствий тайны сводит нас с ума,
А ночь – уже во власти этой тайны?
Ничуть!
Он – не родившийся малыш,
Растущий по секундам в чреве ночи.
Об этом шелестит зимой камыш,
Когда молчать не может и не хочет.
Скажи, зачем тобой пусты миры?..
Скажи, зачем тобой пусты миры?
В них без тебя – ни милости, ни силы.
Скажи, зачем ты вышла из игры
И никого об этом не спросила?
Тебя ввели мы за руку сюда,
В чертог времён, где прошлое – в грядущем
Затем, чтоб ты осталась навсегда,
И стала явь событиями гуще.
Чтоб череда нелепых дней и лет
Образовала некое мгновенье,
Которое струило б яркий свет
Иссякнувшей любви и вдохновенья.
А ты ушла за край шестых небес,
Где без тебя всё цельно и прекрасно.
Вернись, пойми, ты нам нужнее здесь.
Заполни чем-нибудь большую разность
Известных двух опасных величин,
Неявная зависимость которых
От трёх, пяти, семи, восьми… причин
В линейную войдёт совсем не скоро.
Но тензор многомерный бытия
Свернётся до числа твоею волей,
Когда вернёшься в ближние края
Под звоны поднебесных колоколен.
И тьма испепелит огонь,
когда
Стремиться будет вспять, к истокам, время.
Вернись скорей, пока горит звезда,
Как слово изначального творенья!
Пустота
Когда осыпаются спелым зерном
Созвездий колосья на поле
Свинцовой тоски, я грущу об одном –
О неодолимости боли…
Легко прорастает в мой мир пустота,
И злое бессилье под кожу
Мне вводит забытая в прошлом мечта,
На сны бесконечно похожа.
Но мысль обретает и вес, и объём,
В моей пустоте ощутимый,
Ничто воплощается сразу во всём,
Реальность становится мнимой.
И слышно, как травами космос шумит,
А в поле, где зёрна упали,
Уже расцветает гортензией мир,
Свободный от «чёрной печали».
Но часть пустоты обозначена в нём,
А, значит, опять загорятся
Невзгоды и беды бесцветным огнём
По схеме, очерченной вкратце
Творцом и хранителем разных причин
В копилке возможных событий,
Скрывающим истину сотней личин
И правдой, до боли избитой.