Эта каша заварилась накануне. Все ожидали, что японцы капитулируют со дня на день, всякая активность на фронте прекратилась, но с утра разведвзводу, где служил Сергей, выдали сухой паёк на три дня и отправили на полевой аэродром. Там уже стояли два транспортных «Ли-2», вокруг топливозаправщиков суетились техники, из стоящих рядом грузовиков солдаты вытаскивали тюки и ящики. Там были и сапёры, несколько офицеров медицинской службы, радисты выгружали из кузова радиостанцию, рядом топтались офицеры в форме НКВД. В течение получаса оба самолёта были загружены и, скользя по влажной от недавних дождей земле, покатились по взлётной полосе.
Сергей попал в самолёт, где почти все были из его взвода – Шафигуллин, Иванцов, Поперечный, из-за плеча которого выглядывал парень из недавнего пополнения по фамилии Смык. Таких называли «детьми войны», призванных с недавно освобождённых территорий, и чей период взросления выпал на голодные годы оккупации. Худые, щуплые, невысокие, они сразу выделялись на фоне бывалых, не первый год воюющих солдат. Смык, имени которого Найдёнов не помнил, был ростом с винтовку с примкнутым штыком, но подростком два года воевал в партизанском отряде на Витебщине.
В полумраке лицо Смыка выглядело детским и испуганным, худая шея жалко торчала из воротника гимнастерки. Самолёт болтало, внутри было душно, периодически закладывало уши. Сергей не смог бы сказать, сколько они уже были в воздухе – десять минут или десять часов, шум винтов наводил на него дремоту. Он закрывал глаза, рывком просыпался, оглядывал салон самолёта быстрым взглядом и снова забывался в полусне, теряя чувство реальности. Очнулся он от толчка, самолёт прыгал по неровной земле, долговязый Иванцов, сидевший через проход, ударился затылком об обшивку и по движению его губ Сергей понял, что Иванцов яростно матерится.
Самолет остановился. Несколько секунд они сидели, не шевелясь, привыкая к тишине и думая о том, что ждёт их снаружи. Второй пилот открыл дверь и выбросил наружу металлический трап. В салон хлынул яркий свет, сидевшие ближе к двери поднялись со своих мест, пытаясь размять затёкшие руки и ноги.
*************************************************************
Олег с наслаждением затянулся и задержал дым внутри. Ощущение покоя появилось почти сразу, все проблемы показались маленькими и далёкими.
— Ну, как? – спросил Костя.
Олег молча показал большой палец. Трава была что надо, то ли голландская, то ли азиатская, чёрт её знает, где Костя её доставал. Олег уже давно не курил, в отличие от друга, спускавшего на дурь значительную часть карманных денег. Олег затянулся ещё разок и отдал самокрутку.
Они сидели на балконе Костиной квартиры. Светило майское солнце, окна были настежь открыты, вытяжка включена и жизнь была бы прекрасна, если бы не Мегавольт. Этот старый маразматик принял его курсовую с третьей попытки и предупредил, что для Олега пощады на экзамене не будет. Наличие ещё одной задолженности означало для Олега автоматическое отчисление и крупные проблемы с родителями.
— Зачем нам, будущим экономистам, эта грёбаная электротехника? – спросил Олег.
Костя блаженно улыбался и лишь пожал плечами. Ему не было до электротехники никакого дела. Он протянул остаток самокрутки Олегу, но тот только махнул рукой. Костя потушил окурок и щелчком отправил его за окно. Ароматный дым ещё висел в воздухе, медленно втягиваясь в отверстие вытяжки под потолком. Олег встал.
— Ну, я пошёл, – сказал он.
Костя, не вставая с диванчика, молча покивал головой и протянул руку для рукопожатия.
*******************************************************************
Сергей выбрался из салона одним из последних, поправив висящий на плече автомат и щурясь от яркого света. Обычный полевой аэродром – несколько деревянных строений, два ангара с нарисованными на них иероглифами и полосатая колбаса ветроуказателя на шесте неподалёку. За утрамбованной землёй лётного поля начинался обычный маньчжурский пейзаж – серо-жёлтая степь с редким кустарником, разбросанные в беспорядке поросшие лесом сопки. Солдаты выгрузили из самолётов тюки и ящики, свалив их в кучу в тени крыльев. Было уже около полудня, августовское солнце припекало, на небе не было ни облачка.
Сергей достал папиросы и трофейную зажигалку, собираясь закурить, но незнакомый капитан скомандовал построение. Солдаты выстроились у самолётов двумя шеренгами, Смык оказался слева от Сергея, едва возвышаясь выцветшей пилоткой над его плечом. Перед строем стояли капитан, толстый полковник НКВД, подполковник медицинской службы, выглядевший лет на девяносто и командир разведвзвода, в котором служил Сергей — лейтенант Поляков. По манере держаться и уверенному виду Сергей понял, что всем здесь заправляет именно наркомвнуделец.
— Товарищи! – заревел полковник так громко, что стоявшие вокруг офицеры невольно отодвинулись.
— Товарищи! – повторил он, широко раскрывая рот, словно хотел проглотить всю шеренгу. – Вы знаете, что милитаристская Япония разгромлена и в ближайшее время капитулирует. Командованием поставлена задача – важнейшая задача! – полковник поднял правую руку и ткнул указательным пальцем в небо, китель на его объёмистом животе натянулся, — Важнейшая, я повторю, задача — взять под контроль объекты, которые могут иметь стратегическое значение для нашей армии и государства!
Недолгое эхо пролетело над степью. Полковник произнес всю речь на одном дыхании и не снижая голоса. Слово «стратегическое» он проревел по слогам, но несколько неуверенно, словно сомневался в правильности произношения. Солдаты молча смотрели на полковника. Казалось, из него выпустили воздух, и его тело сжалось, китель на животе обвис. Внезапно, он сделал глубокий вдох, со свистом закачивая в себя пространство и раздуваясь, как тропическая рыба-шар.
— Товарищи! – опять заорал он, когда его лёгкие наполнились до нужного предела. – Один из таких объектов находится в данном районе! Бывшая химическая фабрика, на которой японцы разрабатывали особые виды оружия! Ваша задача взять под охрану корпуса и территорию, проверить наличие посторонних на объекте, сапёрам произвести проверку на предмет минирования! До прибытия спецотряда НКВД командовать районом буду я!
Полковник опять сдулся и замолчал. Смык сердито сопел сбоку, и Сергей внезапно вспомнил его имя – Максим.
Оба самолёта завели моторы и медленно покатились по взлётно-посадочной полосе, поднимая тучи пыли. Взяв разбег, они почти синхронно оторвались от земли и, медленно набирая высоту, развернулись и полетели на восток. Солдаты и офицеры провожали их взглядом, пока самолёты не превратились в две маленькие точки над сопками и гул моторов потонул в шуме ветра. Теперь пятьдесят человек остались посреди огромной вражеской территории.
Сергей с трудом оторвал взгляд от неба и посмотрел прямо. Когда самолёты ещё стояли на земле, своими массивными фюзеляжами они загораживали часть пейзажа. Теперь же за лётным полем он увидел примерно в полукилометре несколько двух- и трехэтажных зданий, обнесённых забором. Прямо туда от аэродрома вела грунтовая дорога.
Капитан прокричал несколько приказаний. Разобрав снаряжение и построившись колонной по двое, отряд направился к фабрике.
***************************************************************
Олег вышел из подъезда и остановился, не зная куда отправиться. Домой идти совершенно не хотелось, там ожидали только конспекты лекций и учебники, к которым Олег даже не притрагивался. Какое-то непонятное, мрачное чувство внутри мешало ему пойти позаниматься, казалось, что он ещё успеет, что время ещё есть, а экзамены и зачёты надвигались с неотвратимостью товарного поезда.
Он так и стоял у подъезда, погружённый в свои мысли, пока не услышал уже несколько секунд вопящий мобильник. Карина. Только этого ему не хватало.
— Алло, — сказал он не своим голосом.
— Я беременна.
В трубке слышалось её тихое дыхание и далёкая музыка. Кажется, что-то знакомое. Олег молчал.
— Ты меня слышишь?
— Да, — сказал Олег, чтобы не молчать. Он разобрал, что за музыка у неё там играет — Бруно Марс.
— Чего ты молчишь? – Карина начала нервничать и повысила голос.
— Какой срок? – спросил он. Кажется, именно этот вопрос задают в таких случаях. Чёрт возьми, как же так получилось, ведь они были осторожны, ну, может, кроме пары-тройки раз. Ему хотелось кричать, хотелось размахнуться и расквасить мобильник об асфальт и убежать куда-нибудь далеко в лес, зарыться лицом в траву и ни о чём не думать. А когда вернётся, все проблемы решатся сами собой.
— Пять недель, — её голос вибрировал, и Олегу показалось, что его телефон от этой вибрации нагрелся. – Что будем делать?
— Время ещё есть, — сказал он.
— Для чего время? – её голос перекрыл и музыку, и уличный шум.- Я не собираюсь в восемнадцать лет становиться матерью! Я не хочу ломать свою жизнь!
«Девятнадцать», — чуть не сказал Олег, ведь ей исполнится девятнадцать через три месяца, в конце августа. Значит, она Дева, а Девы, как известно – люди со сложным характером. Надо же, опять некстати подумал он, я разговариваю с беременной Девой.
— Мы сделаем так, как ты захочешь, — сказал он с интонацией, как будто хотел успокоить маленького ребенка, не желающего ложиться спать днём. В подъезд шли люди, он мешал им пройти, ему пришлось присесть на пыльную лавку.
— Как я хочу? Как я хочу? – теперь голос Карины был подобен ударной волне водородной бомбы, готовой уничтожить Олега и значительную часть окружающего района, — Я хочу от него избавиться!
— Не истери, — сказал Олег, и ему понравилось, как по-взрослому прозвучала эта фраза. – Я всё решу. Я найду деньги, и мы решим эту проблему. Вместе.
Кое-как ему удалось успокоить Карину. Он сказал, что любит её, не зная, врёт он или говорит правду, и попрощался. Ещё одна проблема добавилась к его списку.
******************************************************************
Створки ворот были распахнуты, правая была сорвана и висела на одной петле. Высокий забор из неоштукатуренного кирпича с колючей проволокой поверху скрывал от посторонних глаз корпуса фабрики. Отряд в молчании миновал ворота, две пулемётные вышки с торчащими наружу стволами и вошёл во внутренний двор перед большим трёхэтажным корпусом с высоким крыльцом. Двор был вымощен булыжником, сквозь который пробивалась пожухлая трава. За первым зданием виднелись другие, в два и три этажа, слева торчал гриб водонапорной башни, возле которого стоял на спущенных колесах японский грузовик, по всему двору были разбросаны какие-то тряпки, сломанные ящики, мелкий мусор, ветер гонял листы бумаги и старые газеты. В тени стены лежали несколько собак, насторожённо глядя на солдат.
Полковник скомандовал построение. Солдаты выстроились вдоль фасада, сложив снаряжение у крыльца и утирая вспотевшие лица. Собаки, рассмотрев людей в форме, подошли поближе и начали слабо вилять хвостами. Полковник направил группу сапёров осмотреть и проверить главный корпус, с ними направились солдаты из взвода химзащиты. Ещё двум небольшим группам солдат было приказано осмотреть периметр. С ними ушли незнакомый капитан и лейтенант Поляков. Иванцов, попавший в одну из групп, сплюнул сквозь зубы и подмигнул Сергею, остававшемуся стоять навытяжку с оставшимися бойцами. Подполковник что-то совсем не по-уставному шептал на ухо энкаведешнику, а тот важно кивал. Солнце стояло в зените, по лбу полковника пот лился ручьём, но тот только морщился, не вытирая его. «Воды бы», — думал Сергей, мрачно глядя на офицеров.
Вскоре вернулся один из сапёров, доложивший, что мин в главном корпусе не обнаружено. По команде полковника солдаты направились внутрь здания, проходя мимо мирно спящей собаки. Её бока опускались и поднимались как кузнечные меха.
*****************************************************************
— Мне просто нужно немного времени, — сказал Олег Косте.
Они опять были у Кости дома, но уже на кухне, с запотевшими банками пива в руках. Консультация перед экзаменом закончилась, а с дежурства по колледжу они попросту сбежали. Теперь телевизор тихонько рассказывал им о тяжёлой ситуации в греческой экономике.
— Ага, — сказал Костя. Олег поделился с ним своими проблемами, и он был готов помочь, но не знал, как.
— Деньги я нашёл, — продолжал Олег. – Нужно договориться с клиникой, а Карина боится, что там её узнают.
-Да ладно, там же полная анонимность, — Костя посмотрел на Олега поверх банки. Тот только развёл руками, — мол, что возьмешь с девчонки.
— Короче, боится она, — продолжил Олег. – А тут ещё экзамены эти, Мегавольт…
Он грустно посмотрел в окно. Погода на улице была ещё лучше, чем вчера.
— Поджечь колледж? – пошутил Костя.- Взорвать? Взять Мегавольта в заложники?
Олег только вздохнул и взболтал остатки пива в банке. Телевизор переключился на местные новости. «В милицию поступил сигнал о минировании одной из минских школ. Около 500 учеников с учителями спешно покинули здание, – вещал диктор замогильным голосом. – Никаких взрывных устройств не обнаружено. Личность звонившего устанавливается.»
— О, видишь, – сказал Олег.
— У нас, когда я в школе учился, как то в коридоре разлили ртуть, – сказал Костя, отхлебнул из банки и замолчал.
-Ну, и…- спросил Олег.
— Так приезжали спасатели, эвакуировали школу и устроили трёхдневный карантин, пока чистили здание, — Костя смотрел прямо в глаза Олегу.
— И что, ты можешь достать ртуть?- Олег повернулся к телевизору, где начались спортивные новости. Он не верил, что им удастся придумать что-нибудь толковое.
Костя отставил банку.
— Зачем ртуть, у меня есть идея получше.
******************************************************************
— Что это, чёрт возьми, такое?
Вопрос Иванцова повис в воздухе, смешавшись с резким медицинским запахом. Их группа только что вошла в большое помещение, уставленное стеллажами и шкафами с вывернутыми, а кое-где выломанными ящиками, содержимое которых в беспорядке было разбросано по кафельному полу, среди битых осколков лабораторной посуды, медицинских инструментов и непонятного мусора. Посередине стоял операционный стол, испачканный чем-то бурым, потёки были видны даже на полу. На столе стояла большая стеклянная ёмкость, в которой в жёлтой жидкости плавали какие-то бурые комки. Именно они и вызвали возглас удивления у Иванцова.
Подполковник подошёл к столу, аккуратно обходя разлитые на полу лужи, и внимательно осмотрел банку, сначала сквозь очки, потом приподняв их, от чего его лицо стало казаться моложе.
— Это человеческие лёгкие, пораженные висцеральной формой сибирской язвы. Достаточно редкий экспонат.
Незадолго до этого полковник НКВД разделил солдат на несколько мелких групп. Сергей, Смык, Иванцов и Шафигуллин оказались в подчинении у подполковника медслужбы, который должен был с их помощью обследовать лабораторный корпус. Полковник НКВД, как оказалось, неплохо читал по-японски и сразу указал им нужное здание – приземистое, двухэтажное, с большой цифрой «4» на фасаде и несколькими иероглифами, похожими на ползущих по кирпичу пауков. Они обошли главный корпус и пошли по внутреннему двору. Сергей шёл впереди, стараясь не ускоряться, так как подполковник прихрамывал и одышливо кашлял.
Двор был также усыпан разнообразным мусором, а между двумя корпусами ещё дымились остатки огромного костра, распространявшего удушливый запах бензина и чего-то горелого.
— Постойте, постойте, — сказал подполковник.
Он подошёл к кострищу поближе, прижимая к лицу носовой платок, а потом ногой пошевелил дымящиеся угли. Из костра выкатился чёрный дымящийся шар. Подполковник нагнулся и начал с интересом его рассматривать. Сергей подошёл поближе и увидел, что это человеческий череп, слишком маленький, чтобы принадлежать взрослому человеку.
— Куда мы попали? – спросил Сергей.
Он слышал о зверствах фашистов в лагерях смерти, даже общался с несколькими солдатами, освобождавшими Освенцим, читал о Нанкинской резне и уже здесь, в Маньчжурии, китайцы рассказывали о жестокости японцев, но ему, военному человеку, было сложно представить, что можно убивать людей не потому, что они носят вражескую военную форму, а за иной цвет кожи, разрез глаз или форму носа. Во время боёв, особенно в городах, ему доводилось видеть убитых детей, но они погибали, как правило, случайно, от пули или осколка, ему даже подумать было страшно о том, что кто-нибудь может убить ребёнка просто из прихоти.
*******************************************************************
— Куда мы идём? – спросил Олег.
С момента, как они вышли из Костиной квартиры, тот не проронил ни слова. Они вышли из подъезда, прошли через арку и пошли дальше, но не направо, к магазину, остановке и другим домам, а налево, к кольцевой дороге.
— Увидишь.
Обойдя здание автомастерской, они оказались возле гаражей, несколько сотен которых занимали всю территорию между улицей и кольцевой. Шлагбаум был поднят, в будке охранника никого не было, только спящая в тени старых покрышек собака лениво на них посмотрела и вновь закрыла глаза.
— Что мы тут забыли?
-Сейчас, сейчас, — ответил Костя, сворачивая к нужному гаражу.
Кирпичная стена, стальные ворота с облезлой рыжей краской – гараж ничем не отличался от десятков таких же, выстроившихся рядами поблизости. Костя загремел ключами, пытаясь открыть огромный висячий замок.
— Не знал, что у твоего отца тут гараж, — сказал Олег.
— А это и не отца, — ответил Костя, возясь с ключами и не поворачивая головы.
— А чей же?
— Деда.
Про деда Олег слышал и раньше. В квартире у Кости стояла в рамке старая фотография молодого парня в военной форме, с медалями и нашивками за ранения, пару раз Костя показывал дедовы военные трофеи, бережно сохраняемые в их семье – часы, перочинный нож, зажигалку, вещи, не похожие на современные, основательные, добротные, сделанные для многолетнего использования, не то, что нынешний ширпотреб. Сам дед умер ещё до рождения Кости.
Наконец, Костя справился с замком. Дверь с визгом отворилась наполовину и застряла, обдав их волной едкого запаха.
— Постой тут, — Костя протиснулся в гараж.
С минуту Олег слушал Костину возню, потом раздался лязг, грохот и приглушённые ругательства. Олег подошёл к двери.
— Ну, куда ты, куда? Ни фига же не видно.
Олег достал телефон, включил фонарик и осветил низкий потолок, стеллажи со всяческим хламом, старый кухонный гарнитур и обозлённого и испачканного пылью Костю.
— Сюда свети, направо.
Олег сделал, как было сказано, и через минуту наружу вылез Костя, жмурясь от дневного солнца и сжимая что-то в грязном кулаке. Олег, не понимая, смотрел на него. Из гаража пахло чем-то резким и химическим.
— Вот,- сказал он, разжав кулак.
На солнце ярко блеснули четыре продолговатые стеклянные ампулы, две с жидкостью горчичного цвета, а две – с мутновато-белёсой и тягучей жижей внутри.
*********************************************************************
— Нам туда, — подполковник показывал на лестницу, ведущую на второй этаж. Рядом на стене висели несколько табличек с иероглифами. Сергей присмотрелся и среди них заметил рисунок черепа со скрещёнными костями.
Подполковник, будто скинув лет сорок, бодро топал по лестнице, Сергей едва за ним поспевал. Смык, не отставая, шаркал ногами позади, остальные подотстали.
Оказавшись на втором этаже, подполковник осмотрелся. Мусора здесь было заметно меньше, все окна были целы, направо и налево коридор, окрашенный в два цвета – серый понизу, белый сверху. Слева обычные деревянные двери со вставными стёклами, а справа – два ряда стальных решёток с постом охранника между ними, а дальше серые стальные двери с маленьким глазком. Подполковник уверенно пошёл направо.
Их шаги гулко разносились по коридору, под подошвами кое-где похрустывали тонкие осколки битой лабораторной посуды. Солдаты шли, озираясь по сторонам, Иванцов держал автомат наизготовку. Подполковник миновал пост охраны, письменный стол был пуст, телефон с оторванной трубкой валялся рядом на полу. Они с трудом разместились в узком пространстве между двумя решётками, Смык ощутимо толкнул Сергея в спину, подполковник стоял перед стальной дверью и медленно читал длинную непонятную надпись. Повернувшись к Сергею, он сказал:
— Вы пойдёте со мной, остальные ждите здесь.
Он достал из кармана две пары хирургических перчаток, одну протянул Сергею, другие надел сам, затем вытащил из другого кармана две хирургические повязки и непрозрачный пузырёк без этикетки, открыл крышку и щедро смочил обе повязки остро пахнущей бурой жидкостью.
— Наденьте, — сказал он, протянув одну повязку Сергею. От былой мягкости в его голосе не осталось и следа. Видимо, в привычной атмосфере он мог и приказать, и прикрикнуть.
Сергей надел повязку, стараясь дышать неглубоко, неприятный запах раздражал ноздри. Подполковник, чтобы надеть повязку, снял очки и фуражку и отдал их Смыку. Сергей с удивлением обнаружил, что подполковник абсолютно лыс и его череп блестит, будто смазанный маслом.
— Идём, — сказал офицер, надев фуражку и выровняв козырёк.
Помещение за дверью напоминало обычную больницу своими светлыми стенами и непонятными приборами. Справа у стены стояли несколько коек, некоторые со всех сторон завешенные плотной тканью, с некоторых ткань была грубо сорвана и валялась на полу, а одна койка перевернута. Стальные двери в противоположной стене были приоткрыты. Подполковник, не мешкая, направился туда. Дальше открывался коридор с дверями с каждой стороны, слева дверей было гораздо больше, на всех дверях плакаты с устрашающего вида крупными иероглифами красного цвета и рисунки черепов с костями размером поменьше. Сергей вспотел. Здесь явно что-то было не в порядке. Подполковник, чуть согнувшись, заглянул в глазок одной из дверей слева, хмыкнул и пошёл к следующей. Сергею, чтобы посмотреть, пришлось согнуться ещё больше, глазки в дверях были рассчитаны на людей пониже. За дверью он смог рассмотреть немного – маленькая комната, то ли изолятор, то ли камера-одиночка, внутри деревянная койка без подушки и матраца, пол и крашеные в белый цвет стены чем-то испачканы. Пока Сергей разглядывал камеру, подполковник успел заглянуть во все двери левой половины коридора. Видимо, там его ничего не заинтересовало. Теперь он стоял возле одной из двух дверей правой половины. Она тоже была железной, но вместо глазка в ней был большой застеклённый проём с четырьмя красными иероглифами. Подполковник жестом показал – туда.
***********************************************************
Олег молча смотрел на ампулы, пока Костя бережно не рассовал их по разным карманам.
— Что это? – спросил Олег. Костя хитро улыбался.
— То, что тебя спасёт,- ответил он.
Олег взял его за плечо.
— Костя, — сказал он, — брось свои шуточки, объясни по-человечески.
Костя всё так же хитро смотрел на Олега, наслаждаясь моментом.
— Чувствуешь, как там воняет? – наконец, спросил он, мотнув головой в сторону гаража.
Олег кивнул.
— Так это я ещё в седьмом классе случайно разбил одну такую штуку.
Олег спросил:
— И что это за гадость?
Костя пожал плечами:
— Точно не знаю. Отец говорил, дедушка привёз их с войны, то ли из Германии, то ли из Японии, вместе с теми – часами, ножом, зажигалкой. Ну, теми, что дома у нас лежат, помнишь, я показывал?
Олег опять кивнул.
— Только эти дедушка прятал, неизвестно почему. Папа ещё в школе учился и случайно их нашёл. Дедушка разозлился и отобрал, сказал никогда их не трогать, говорил, какой-то газ, которым до войны разгоняли демонстрации рабочих.
Костя замолчал и с победным видом оглянулся.
Всё это выглядело, как полный бред. А вроде, не курил ничего, устало подумал Олег.
— И как это мне поможет? – спросил он.
********************************************************************
Подполковник занял собой весь дверной проём. Из-за его плеча Сергей видел только кусочек крашеной в серый цвет стены. Невыносимо захотелось чихнуть, едкий запах повязки раздражал ноздри, но Сергей удержался. Подполковник двинулся вперёд, постепенно открывая вход в небольшое помещение, сплошь заставленное похожими на сейфы металлическими шкафами. Слабый дневной свет проникал в комнату из двух маленьких окон под самым потолком.
Подполковник подошёл к ближайшему шкафу и открыл слегка скрипнувшую дверь. Сергей с любопытством выглянул из-за его плеча. В шкафу на четырёх полках ровными радами в специальных креплениях располагались небольшие запаянные колбы с какой-то жидкостью внутри. Подполковник осторожно извлёк одну колбу из крепления и рассмотрел её на свет. Сергей увидел зеленовато-жёлтую густую жижу. Подполковник повертел колбу и сунул её обратно на полку, потом подошёл к следующему шкафу и открыл его. Извлечённая из его нутра колба содержала слегка розоватую жидкость. Она также была отправлена обратно. Сергей двинулся было к следующему шкафу, но подполковник резким жестом остановил его. Он уже вытащил оттуда очередную стекляшку, содержимое которой заинтересовало его намного больше, чем предыдущих сосудов. Он осторожно взял запаянную колбу обеими руками и поднёс к глазам, рассматривая содержимое, а может, кто его знает, любуясь им. Сергей с трудом рассмотрел внутри колбы тягучую белёсую жидкость. Подполковник закрыл глаза и что-то пробормотал. Сергей сделал шаг и оказался совсем рядом. С удивлением он увидел, как из-под закрытых век пожилого офицера катятся крупные слёзы и впитываются в марлю повязки.
— Это он, — глухо бормотал он сквозь повязку, бережно гладя колбочку, — это он.
— Что это? – спросил Сергей.
Подполковник открыл глаза и произнёс какие-то гортанные, отрывистые звуки, приглушённые повязкой. Сергей, не понимая, хлопал глазами. «Это же по-японски», — вдруг догадался он.
— Японским не владею, товарищ подполковник, — сказал Сергей.
— В переводе значит – «Священный огонь», — ответил офицер. – Если бы японцы успели наладить производство и применить против нас, мы бы здесь не разговаривали.
Подполковник снял очки, вытер слёзы и отдышался.
— Эта штука, — он показал Сергею зажатую между двумя пальцами колбочку, — пострашнее, чем сибирская язва, чума, туляремия или холера. Японцы отыскали эту болезнь у макак с острова Целебес и десять лет пытались добиться устойчивых результатов на людях. Буквально два месяца назад они достигли прекрасных показателей – летальность свыше девяноста процентов, короткий инкубационный период, высокая инвазивность, устойчивость к неблагоприятным факторам, вирус способен к спорообразованию, отсутствие отработанного лечения… — Подполковник тяжело вздохнул. — Вся эта фабрика, — он обвёл помещение свободной рукой, — построена для испытаний на людях биологического оружия и прочих бесчеловечных экспериментов.
Он замолчал, вытащил из кармана белоснежный платок с монограммой и вытер вспотевшую лысину.
— Если бы вы, товарищ сержант, знали, сколько наших разведчиков погибло ради этого…
Из коридора послышался шум падения чего-то тяжёлого и звон разбитого стекла.
Подполковник, в один миг побелев лицом, выскочил из комнаты, едва не задев Сергея распахнувшейся дверью.
В коридоре у опрокинутого шкафа с виноватым видом стоял Иванцов и носком сапога ковырял осколки разбитой реторты. Подполковник подскочил к нему и с размаху боднул головой в грудь. Иванцов, глупо хлопая глазами, упал на пол, нелепо задрав ноги и подняв тучу пыли.
— Кто, кто разрешил? – заорал подполковник, в бешенстве потрясая зажатыми в руках ампулами. Его повязка съехала набок, и эхо голоса гулко прокатилось в коридоре.
– Вон отсюда! Под трибунал пойдёте! – продолжал бесноваться офицер.
Из соседнего кабинета высунулись головы Смыка и Шафигулина. Иванцов продолжал лежать на полу, вытянув руки по швам.
— Выставить охрану и никого сюда не впускать, — уже спокойно обратился к Сергею подполковник. – До прибытия спецотряда НКВД ни одна муха не должна сюда пролететь. Вам ясно?
Сергей молча взял под козырёк.
******************************************************************
В фойе колледжа было пустынно, только старенькая вахтёрша дремала в своём закутке. Над её головой перемигивались светодиоды на приборах охранной сигнализации.
— А куда все подевались, Зоя Васильевна? – спросил Олег.
— Так концерт же для младших курсов! – встрепенулась та. – Небось, из-за экзаменов за общественной жизнью не следите?
— Да мы же дежурные! — Костя лицом изобразил праведное негодование и отпихнул Олега в сторону. – И как раз по общественному поручению. Дайте нам, пожалуйста, ключ от снарядной.
-Зачем это? – подозрительно спросила старушка, поправляя очки.
— Завхоз попросил старые тренажёры туда перетащить, — сказал Костя, уверенно глядя ей прямо в глаза.
— А, раз так, то ладно, — буркнула вахтёрша и протянула Косте связку ключей, достав её из шкафчика со стеклянной дверцей у себя за спиной и, не дожидаясь, пока они выйдут из вахтёрской, снова закрыла глаза.
Довольный Костя и недоумевающий Олег спустились в подвал по ближайшей лестнице, тускло освещённой маломощными лампочками. В подвале было прохладно и сумрачно, света из окошек под самым потолком едва хватало, чтобы рассеять тьму. Олег удивлённо заметил, что Костя прошёл мимо дверей снарядной, где хранились различные спортивные принадлежности, и уверенно зашагал по коридору дальше, остановившись лишь за поворотом, у широкой стальной двери с крупной красной надписью ВЕНТКАМЕРА.
— И какого хрена? – спросил Олег.
— Подожди, подожди, — бормотал Костя, подбирая нужный ключ на большой связке.
Дверь без скрипа отворилась, и Костя зашарил рукой по стене в поисках выключателя. Загоревшиеся лампочки осветили большое помещение, в правой части которого одна за другой стояли шесть приточных систем, похожих на большие металлические ящики размером с небольшой автомобиль. Вентиляционные короба и трубы теплоносителя выходили из каждой системы и терялись за стенами венткамеры. Некоторые системы издавали громкое гудение.
Костя подошёл к левой стене, на которой висели щиты управления системами, и повернул переключатель на щите с надписью: «Актовый зал». Гудение ближайшей приточки постепенно начало затихать и через несколько секунд совсем прекратилось.
— Эта штука подаёт воздух в актовый зал, — объяснил Костя, поворачиваясь к Олегу.
— И что? – спросил тот.
Костя подошёл к приточке, повернул рукоятку на боковой стенке и открыл довольно большую дверцу, за которой виднелась улитка вентилятора. Костя достал из кармана все ампулы и протянул их Олегу.
— По моей команде бросай их туда, чтобы разбились, — сказал он, — а я быстренько закрою дверь.
— Нас поймают, — сказал Олег, начиная понимать замысел Кости, — Включишь приточку, сюда все сбегутся. Даже если успеем смыться, вахтёрша скажет, мы брали ключи.
— Бери, бери, — Костя зло тряс рукой с ампулами, — Я не собираюсь её включать. В актовом зале минут через двадцать начнётся духота и приточку включат с пульта в вахтёрской. Сюда никто не будет спускаться, а ты только время тянешь!
— Где ты научился с ними управляться? – спросил Олег, неуверенно беря ампулы и кивая открытое нутро приточки.
— Завхоз научил в прошлое наше дежурство, когда сантехник в запой ушёл, — Костя нетерпеливо посмотрел на часы, — Ну, давай уже!
Олег размахнулся и швырнул все четыре колбочки внутрь приточки, целясь в вентилятор. Костя резким движением захлопнул дверцу и повернул ручку, но Олег услышал тихое звяканье разбитого стекла и успел заметить зеленоватое облако, смешивающееся с белёсым туманом.
— Погнали, погнали! – крикнул Костя, бросаясь к двери, одной рукой выключая свет, другой вытаскивая из кармана связку ключей. Олег кинулся за ним.
Хохоча и толкая друг друга, они побежали вон из подвала.
— Постой,- сказал Олег у самой лестницы,- мы же должны были старые тренажёры в снарядную отнести!
Костя остановился и с сожалением посмотрел на друга. Так можно было смотреть на маленького и не очень сообразительного ребёнка, который по недомыслию украсил вылепленный им из песка куличик найденной тут же в песочнице собачьей какашкой.
— Я ещё утром их перетащил, — сказал Костя, — всего-то пара боксёрских груш и старая скамья Скотта.
И они бодро зашагали вверх по лестнице.
*********************************************************************
Грузовик тряхнуло на выбоине, и Сергей, больно ударившись спиной о деревянный борт, окончательно проснулся. Вокруг, прижавшись друг к другу, в полумраке дремали его однополчане. Трофейная немецкая зажигалка выпала из расслабленной руки и упала ему под ноги. Чертыхнувшись, он нагнулся, пытаясь выловить непослушными пальцами скользкий металлический брусочек. Согревая его в кулаке, Сергей опять пожалел, что ничего не захватил на память с этой войны с японцами. Собственно, до Японии они не добрались, не сделал ни одного выстрела, не видел ни одного вооружённого японского солдата, только жалких и испуганных японских военнопленных в Харбине. Теперь уже поздно, всю самую интересную солдатскую работу за них сделали другие подразделения, переброшенные в Маньчжурию раньше и успевшие повоевать, а теперь, после капитуляции, воевать не с кем. Можно было поискать что-нибудь там, на химической фабрике, но там Сергею пришлось охранять лабораторный корпус, двое суток почти не смыкая глаз, да и вряд ли там можно было найти что-то интересное. Сменившей их взвод части НКВД наверняка достались только осколки склянок, пыль и смертельно опасные бактерии.
Сергей заёрзал на жёсткой лавке, пытаясь устроиться поудобнее, и случайно толкнул сидящего рядом Смыка в плечо. Тот пристально рассматривал что-то, зажатое в кулаке. Его рука дёрнулась и Сергей заметил, как тусклый свет сквозь скрюченные пальцы Максима отразился от чего-то маленького и стеклянного.
— Что это у тебя там? – Сергей спрятал зажигалку в карман и свободной рукой потянулся к Смыку. Он хрипло шептал, чтобы не разбудить сидящих рядом.
Смык прижал свои детские кулачки к телу, пытаясь хилой грудью закрыть их от Сергея. Сжавшийся в комок, он напоминал маленького озлобленного щенка.
Сергей огляделся по сторонам. Все дремали, на них никто не обращал внимания, только пыль кружилась в узких полосках света, да ревел на подъёме мотор. Смык, съёжившийся в углу, сердито и жалобно смотрел на Сергея, шевеля губами, то ли проклиная, то ли прося пощады.
— Ты что, совсем охренел? – Сергей, свирепея, повысил голос.
Смык продолжал молчать, изредка моргая бесцветными ресницами.
Сергей резким, точно рассчитанным движением, ударил Смыка в лицо. Тот дёрнулся назад, ударился головой о борт, из носа брызнула кровь. Смык сидел, не пытаясь утереться, только прижимал своё сокровище к груди.
-Ещё хочешь? – спросил Сергей, занося руку для второго удара.
Смык покачал головой и протянул Сергею ладони.
— Смотри у меня, — Сергей довольно заулыбался, забирая себе четыре стеклянные ампулы – две с жёлтой жидкостью, две с вязким белёсым веществом. Воровато оглянувшись, он опустил ампулы в карман.
Какой-никакой, но трофей.
*************************************************************
Олег и Костя уже почти миновали вестибюль, и дошли до дремавшей вахтёрши, как услышали за спиной торопливый цокот каблуков. Лидия Семёновна, преподаватель экономики, торопливо, но стараясь сохранить достоинство, шла со стороны актового зала. Не обращая внимания на Костю с Олегом, она визгливо крикнула вахтёрше:
— Зоя Васильевна, включите вентиляцию в актовом зале! Девочки на сцене задыхаются!
Не успевшая как следует проснуться старушка осоловело смотрела на преподавателя. Лидия Семёновна, недовольно покривив губами, сама протянула руку к стене и ткнула пальцем в зелёную кнопку на пульте управления с надписью «Акт. Зал». Спустя мгновение над кнопкой загорелась зелёная лампочка. Лидия Семёновна глубоко вздохнула и, с высоко поднятой головой, направилась обратно к лестнице. Вахтёрша покачала головой и закрыла глаза.
Костя ухмыльнулся и повернулся к входной двери. У Олега в кармане завибрировал телефон. Не глядя на экран, он ответил на звонок.
— Конечно, Карина, — сказал он, — я же обещал решить проблему.
***********************