С какой высоты — глубины? — увидал ты меня,
Как выбрал из тысяч, упорно взывавших ночами,
Таких же, как я — у икон, у окон — без огня! —
С глазами, как дикое море, и влажными лбами?
Как ты разглядел мою душу, как ты разглядел?
И в ней — ожидание встречи, и нежность — без меры?
Я думала, в мире рекламы и тонких сверхтел
Ничто не дается лишь только усилием веры.
Но как ты меня распознал и почувствовал как?
Как понял, что мы хоть вдвоем, но возможны — едино?
Должно быть, Господь тебе дал убедительный знак,
И ты мне поверил, и вот ты — моя половина.
С какой высоты? Глубины? Как был долог полет?
Ведь скоро и сам не припомнишь, как все это было.
Под сердцем моим твое быстрое сердце растет,
Мой маленький свет, моя новая вера и сила.
06.06.2009
А снег боролся с притяженьем,
Полдня глазел в моё окно.
Как любопытный мальчик, тенью
Входил, когда запрещено.
Он оставлял следы повсюду,
И что с ним сделаешь? Нахал!
Но как глаза мои и губы
Он целовал!
И я, как будто мне пятнадцать,
Смеясь, шептала у окна:
Ну ладно, будем целоваться
Пока весна!
17.03.2008
У жизни есть ключи от всех дверей.
Не спрячешься, взбунтуются гормоны,
И ты, каких на свете миллионы,
Во чреве понесёшь своих детей.
У жизни есть ключи от всех дверей.
И если влаги нет, и цвет иссушен,
И древний хоровод уводит души,
Не нам судить, кто жив, а только ей.
У жизни есть ключи от всех дверей.
В плену страстей ты ныне беззаботен,
Ты упускаешь тайное в природе,
Ведь не она, а мы идём за ней.
У смерти есть ключи от всех дверей.
Но если за тебя любовь вступилась,
То страшный рок сменяет Божья милость.
Ты в ней пребудешь сотни тысяч дней!
И смерти нет, любовь всего сильней.
10.04.2008
Ещё не привычка, не страсть — уже.
На грани тончайшей держу равновесие.
Жонглирую памятью на рубеже
Игры, захлебнувшейся словом — «Алеся»!
Застыну на миг, и покажется миг
Любовью — а было ли? — и преступлю
В привычку. Меж душами тонкий стык
Затрётся, и по привычке: — Люблю!
И по привычке уже: — хороший мой!
(не понимая значения фраз)
Встанем, одежды под ноги сброшены
В тщетной попытке — как в первый раз!
Взрывом ярчайшим! По жилам — давлением
Страсти — бывало же! — страсти — взахлёб! —
Страсти! Но с каждым её повторением
Всё холоднее высокий лоб.
Страсти, проросшей в привычку — горсточка.
Страсть—на коротком моём поводке.
Быстро на плечи наброшу кофточку,
Вы расставанье по тонкой руке
Молча прочтёте. Не без сожаления:
— Хоть напиши обо мне!
— Обязательно.
Буду писать. Без — почти — вдохновения,
Но, обещаю, что очень старательно.
Своего остывания, Вашего
Не принять.
Мы не плачем.
Пустяк.
— До свидания, ласковый!
Спрашивай
Обо мне у других.
Просто так.
22.05.2002
Таинство приготовленья
Сладких губ и тёмных зёрен,
Мир на грани пробужденья
Сквозь ленивых век просвет.
Предвкушением соблазна,
Словно мёдом, рот наполнен,
И блаженство замедляет
Ход ближайших к нам планет.
Хочешь кофе? Сказкой устной
И для уст—горячей тайной,
Чёрной сердцевиной вкуса
За фарфоровой каймой.
И давай утопим время
Лодкой маленькой на Майне.
Сладкий, ты не хочешь кофе?
Ну и ладно, Бог с тобой!
08.06.2007
•
Моей строки несовпадение
С твоей любовью и строкой.
Пусть я слепа! Превыше зрения
Во мне—покой.
Чернее выспевшей смородины
Зрачка замасленный провал
Спокойный, словно тот юродивый,
Что Бога знал.
Твоей любви лишь только вымолить
Из глаз моих случайный свет.
Но мне не выронить, не вымолвить
«люблю» в ответ.
14.07.03
Не целуйте, мне плохо, я пью аспирин.
Я вчера у окна простояла, сгорая.
Я боюсь позабыть все оттенки картин
Акварельного полуразмытого рая.
Я лечу, я лечусь—шоколад с коньяком,
Во хмелю все потери не так уловимы.
Аспирин и конфеты вселяются в дом,
Значит, к дому опять подбираются зимы.
Слишком много конфет—значит, будут снега,
Значит, ветру ломиться в закрытые ставни.
Это логика Вам непонятна пока,
Я сама поняла это только недавно.
Не целуйте, мне плохо, я пью аспирин.
Я теряю, теряюсь которые сутки!
Мой редеющий тёплый и мокрый сатин
Не годится уже на цветастые юбки.
10.2007
Георгий и Марина
«Победоносного
Славьте — Георгия! «
М. Цветаева
Георгий и Марина,
Так в городе далёком
Случайно выпадают
Монеты, имена.
И ты живёшь, не зная
Зачем голубоокой
Другой — большой Мариной
В сей мир приведена.
И там, где ветер шепчет,
Но мачты—без ответа,
На набережной стылой
У хрупкого моста—
Монета—звон и память—
Георгий—свет от света!—
На шёлковой перчатке—
Лазурь и чистота.
Несмело улыбаясь,
Как дети новым сказкам:
— На мостовой, не странно ль?
В чужом для Вас краю!
На память о Маринах
И всаднике ливанском
Храните, — и вложила
Свою ладонь—в мою.
По-русски—ни словечка!
Но тёмные глубины
В глазах, и я, невольно:
— Ладошка не свербит?
И засмеялась: — впрочем,
Не всем писать—Маринам,
Но пусть её Георгий
Всегда тебя хранит!
Стокгольм, октябрь 2008
По этому старому жёлтому городу,
В котором улыбчива каждая улочка,
В карманах кочуют каштаны и жёлуди,
И фея шныряет с утра возле булочной.
У входа в метро—пожилая волшебница,
В ведёрке пластмассовом—дрожь гладиолусов.
И в счастье так просто и радостно верится,
И счастье стихами роняю вполголоса.
По этому жёлтому, этому старому
В карманах кочует моё одиночество.
И сладко ладоням—в прохладу каштанную.
И взрослою быть почему-то не хочется.
21.09.2007