В свой день рождения в этом году я оказался в Париже. Хотел было написать о проходившей там демонстрации в поддержку иранского правительства в изгнании, но передумал: ведь, куда интереснее будет, если я расскажу, как неделей позже гулял по Альпам вместе с сыном и его сотрудниками.
Собственно говоря, два года назад мы с сыном и его приятелем уже были там, в национальном парке Австрии – Карвенделе, прошли по тропе, по которой когда-то пешком прошел великий Гёте по пути в Италию… Но в тот раз из-за тумана тропа была едва видна, а на другой день из-за обильного снега нас и вовсе дальше не пустили. Вот мы и решили повторить этот маршрут. В группе на этот раз были три сотрудника сына: Сергей Дубино c женой Леной и Александр Корженко, и четвертый — я, ваш покорный, болтливый слуга.
Руководитель похода – мой сын, Валера. Он член альпийского общества, ночёвки в хижинах (Hütte – хата) для него бесплатные. Они вчетвером выехали на машине в пятницу и переночевали недалеко от Альп. А я в субботу утром поехал к месту встречи на поезде. С вечера поставил будильник на мобильнике. Утром в ужасе проснулся в 5.44: будильник не прозвонил. Что же случилось? Оказалось, я поставил будильник не на 5.40, а на час позже. Если бы не сработали внутренние часы, поезд в 7.03 отправился бы без меня, и вам сейчас и читать было бы не о чем!
Встретились в заданное время, в заданной точке. Быстро перевалили через Альпы, приехали в Инсбрук в то же самое место, что и в прошлый раз. Но… не поехали на автобусе на подъёмник, а пошли по ущелью. То есть, тропу Гёте мы решили пройти в обратном направлении.
На первой фотографии в левом верхнем углу видна цель нашего первого дня: хижина для туристов. Но выглядит она, как белый камень, и сливается с горой. Нам в течение дня необходимо было подняться на полтора километра по вертикали. Лена не стала всех ждать, ушла вперёд. Три-четыре километра мы шли по относительно пологому подъёму. Жара – за тридцать пять. Я сдуру решил Лену нагнать, взял быстрый темп, сбил дыхание и эти километры мне давались с трудом.
В тени передохнули и провели короткое совещание. Предлагалось: Валера, Лена и я идём пологим подъёмом по лесу, а Сергей и Саша идут по подъёму очень крутому. Решили круто: группу не делить, всем топать по крутому. Пологий подъём втрое длиннее, но по затрате энергии аналогичен крутому. Надо признаться, Сергей и Валера мой рюкзак основательно разгрузили: самым тяжёлым был мой фотоаппарат. Мне было очень-очень стыдно, поэтому, когда они разбирали мои шмотки, я пошутил: «Когда Валере было пять лет, то мы в его рюкзак укладывали большую пуховую подушку. Валера шёл налегке, а бабки ахали: как жестокие родители издеваются над ребёнком. Что ж: настало время мне носить пуховую подушку!» Теперь пусть девки ахают!
На крутизне я уже взял свой медленный темп. Сергей шёл первым, Валера – замыкал группу. Когда Сергей и Саша остановились, я, не обращая внимания, продолжил путь в своём темпе. Через полчаса под скалой нашёл хорошую тень, пофотографировал бабочек и на пол часика уснул. И я, и сын научились спать на заданное время. Проснулся – нет моих компаньонов. Дилемма: вернуться или идти вперёд! Ошибка: ни грамма воды. Почесав в затылке, вычесал мудрую мысль: продолжить подъём: вечером все там будем. С другой стороны ущелья мне стало видно, что идут только двое. Ага, догадался я, двое решили топать по пологому подъёму.
Через час нагнал меня Сергей. Оказалось: Саша и Лена, получили тепловой удар. Отпоив водой, их отправили ночевать в Инсбрук. В Алма-Ате в детстве я загорал всегда до абсолютной черноты. Поэтому для меня 35 градусов – пустяк, семечки даже на раскалённом, как сковородка, склоне, а украинцы и белорусы к такой жаре не приучены. Или сковородок, или дров нет в этом регионе!? А белорусы, потому и белорусы, что белые-белые, совсем не загорелые!
Сергей и Лена Дубино приглашены работать в фирму «Лазер» из Минска. Владелец фирмы, доктор Гапонцев, пригласил на работу два десятка докторов, доказав, что нет таких специалистов в Германии. Сергей – оптик высочайшего класса. Я в этом убедился на практике. Есть такой самоцвет – пурпурин. На Международной ярмарке его продают или в «сыром» виде, или шлифованным, но не полированным. Я поинтересовался, почему его не полируют. Мне ответили, что этот самоцвет не принимает хорошей полировки. Супруги Дубино приезжали ко мне в гости познакомиться со Штутгартом и посмотреть коллекцию. И от города, и от коллекции оба были в восторге. Я подсунул Сергею свой образец пурпурина и получил его назад идеально отполированным. Правда, отполирован образец в плоскости, а надо – кабошоном, тогда по выпуклости будет передвигаться пурпурное сияние. Но это уже эстетически-геммологические детали. Когда мы это обсуждали, Валера пошутил: «Дед, по-моему, ты тонко намекаешь, чтобы подсунуть Сергею на полировку второй образец пурпурина?» Кстати, Сергей проконсультировал меня, как правильно полировать опалы.
Итак: у Сергея допил остатки воды. Подкрепился энергетическими батончиками. Сергей быстро пошёл вперёд заказывать ужин и забивать заказанные места, а я последние 600 метров (по вертикали) шёл без воды. Валера меня тоже обогнал. Пока отхаживал двойку, он тоже перегрелся, но, выпив литр чая и поспав в тени часок, оклемался и достиг цели. Воды у него тоже не было.
Когда я дошёл до первого снежника, то, припав к ручью с кристально чистой холоднющей водой, пил, как разрубленный конь Мюнхаузена! Никак не мог остановиться.
Обычно меня бутылка пива валит с ног: я мгновенно засыпаю. А в хижине за ужином я осушил большой бокал пива и даже ни в одном глазу не почувствовал – так обезводился.
Но как я загордился, одолев подъём вместе с Сергеем, трижды мастером спорта, с Валерой, который год назад в течение месяца покорил два пятитысячника, Казбек и Эльбрус! Сергей сказал мне очень лестный комплимент: «Илларионович, ты, как танк: медленно, но упорно достигаешь цели!» От комплимента я чуть не подмок снизу! Ночевали мы на высоте 2077 метра.
Как это не печально, но в Альпах практически не осталось дикорастущих эдельвейсов (нем. благородно-белые). Сфотографировал их в горшочке у хижины – всё растащили на сувениры глупые туристы-альпинисты. Встретил один жёлтый альпийский мак, но сфотографировать не было времени. Эта красота тоже привлекает внимание идиотов-цветолюбителей! Зато встретил двух, мягко говоря, дур, которые пёрли по большому букету цветов. Спрашивается, кой чёрт рвали. Ну, постоят в вазе пару дней – и на помойку! А в горах сотни людей могли бы ими любоваться. Да и потомство дали бы эти цветы! Нет, глуп, глуп ещё современный Homo Hapiens!
И ещё одно лирическое отступление. Галина Мариненко – любопытна маненько! Наконец решила повысить своё геммологическое образование. Когда я уже закончил писать эту статью и вставлял фотографии, Гала, копаясь в обширной библиотеке по самоцветам, в огромном немецком альбоме об Альпах, купленном на фломаркте, нашла, угадайте с первого раза, что? Правильно!!! Два засушенных эдельвейса! «Хороша ложка – к обеду!» Неожиданны эдельвейсовые беды! Следующий день начался с курьёза. Валера говорит: «Наша тропа – с обратной стороны дома!» Сергей возражает: «Все идут в другую сторону!» Попёрлись, как все. На первой сотне метров подъёма у Валеры закрались сомнения. На второй – он твёрдо понял: топаем – не туда! Все шли покорять вершину, а нам надо было торопиться на стыковку с отставшими. По карте и часам сын определил, что через вершину, на которую мы поднимаемся нам ползти дольше, чем спуститься и начинать сначала. Потеряли больше часа. Тропа действительно начиналась за домом.
Жарило солнце, но частые снежники, ручьи, прохладный ветерок, короткие подъёмы и спуски делали поход приятным отдыхом. Но топать надо было весь день!
Цель второго дня – за перевалом, который виден на фото вдали над километровым снежником. На снежниках лежали хитрые газели – жару пережидали и на нас глазели. Я тоже время не терял: на отдыхе по десять минут спал: переводишь дух, то и осыпь – пух! Горы из доломита, но из серого, неинтересного. Во второй половине дня только у ручья уселись, пообедали сублимированным мясом, так из-за горы выскочила туча. Спрятал фотоаппарат. Успели одеть непромокаемое. Начался нудный, холодный дождь. И надо же: сразу за ручьём нашёл прекрасный образец доломита в виде оранжевого ежа. Просить сына сунуть двухкилограммовый образец в зачехлённый рюкзак – дело безнадёжное. При переходе снежника встретил другой картинный образец с оранжевым, жёлтым и белым рисунком, вообще, килограмм на пять. Не мог его взять, ибо сход с тропы, которую пробивал сын, был чреват: можно по снегу съехать метров на пятьсот. Так что плакали доломитовые ежи и картины! Когда вечером сказал о невзятых находках, сын посетовал: «Сказал бы мне, я бы на попе сделал тебе отпечаток этого ежа: дома бы сфотографировал, не оранжевого, а красного ёжика!» Вот такая я балда – не додумался!
Последние 200-250 метров (естественно, кругом говорится – по вертикали) крутого подъёма по осыпи были достаточно трудными. Но это тоже семечки по сравнению с первым днём. Сергей с утра ушёл на встречу с Леной и Сашей, которые взлетели на подъёмнике и шли ко второй хижине.
Вечером, уже в тумане, встретили нас Серёжа с Сашей – пошли прогуляться до перевала. Засиделись, бедняжки. А в хижине произошла вот какая история. Один из работников хижины задал мне вопрос длиною в две минуты. Сын, зная мои проблемы с немецким, ехидно сказал: «Ну, дед, выкручивайся!» А я суть вопроса понял и довольно впопад ответил, что здесь, в этой хижине, я уже второй раз. Новый вопрос с удивлением: «Неужели так мал Карвендель, что вас второй раз сюда занесло?» Объяснил, что первый раз я, практически, не увидел тропы Гёте, а так хотелось взглянуть, что же этот вездесущий Гёте тут натворил. Тут этот немец перешёл на довольно сносный русский язык, спросил сколько мне лет, поздравил с 77-летием. Вы же помните, что я отпраздновал его неделей ранее в Париже! На ужин нам поставили по полсотни грамм холодной водки в честь моего недавнего дня рождения. Перед этим я уже осушил бокал пива и эта капля меня свалила на одиннадцать часов непрерывного сна. Подозреваю, что у меня предки – чукчи! У них отсутствует ген переработки алкоголя. Ну, и слава Богу! Выспался, аки грудной младенец!
Утро не предвещало ничего хорошего или плохого: переменная облачность. Нам оставался пятичасовой переход до подъёмника. Серёжа хотел на ногах быстро спуститься по километровому снежнику и пригнать к подъёмнику машину. Как-никак, он мастер спорта по горным лыжам. Сын не разрешил делить группу – погода неустойчивая. Убедились, что решение было правильным. Нас страхи ждали впереди! А пока посмотрите на фото древние кораллы, окаменелости в доломите и цветы. Морские окаменелости и доломит подтверждают наезд африканской плиты на Европу. Альпы – это дно древнего океана поднятое в заоблачные выси. Красиво зацвело дно на высоте!?
Серёжа и Лена двинули вперёд, а мы – шли моим медленным темпом: подъёмы и спуски были короткими. Вышли в красивое ущелье, сфотографировали далеко внизу Инсбрук. И тут увидели надолго запоминающуюся картину: со скоростью курьерского поезда по ущелью стала подниматься огромная, чёрная туча. Я только успел надеть водонепроницаемую куртку, как началась гроза. Сын приказал скорее двигать на перевал. Влетели на сотню метров в один миг. Дело в том, что на перевале спокойно сидела под градом и грозовой канонадой семейная пара. Приказ: быстро вниз, молнии лупят в выступающие предметы. А Сергей предмет внушительный! Крупный град и обильный дождь образовали полноводные ручьи. Осыпь, по которой мы быстро спускались медленно поплыла вниз. Зрелище – не для слабонервных. Через сотню метров сошли на твёрдую почву. Град прекратился, но пару часов лежал на тропе красивыми, крупным орехами.
Как только взошли на второй перевал – грозовое представление повторилось. Я взялся за трос и получил окрик: «Дед, брось трос!» Не сообразил, что я взялся за сотнеметровый громоотвод, а молнии вспыхивали непрерывно! Сообразилка не сработала! Вдоль тропы в опасных местах натянут стальной трос для страховки. Но в данный момент он сам представлял опасность.
Пришли к подъёмнику. Народу – тьма. Многие в маечках и шортиках: снаружи дождь и холодрыга! Святая наивность или безответственная беспечность? Второго дня встретили двух девиц без рюкзаков в маечках и шортиках с бутылочками минеральной воды! А ведь горы – и в исхоженных Альпах горы, и тут есть место горю! На следующий день сообщали по телевизору, что в эту грозу в Альпах погибла группа из пяти человек. Но не будем о печальном.
В Инсбруке нас ожидала прекрасная погода, но в ресторане прекрасный обед нас не ждал. Вероятно, в Австрии по понедельникам разгрузочные дни. Мы дружно решили отведать рыбу из озера высоко в горах. В маленьком городке известный сыну ресторан с рыбными блюдами из огромного горного озера тоже был закрыт, но в другом – кроме форели была и другая рыба с неизвестным даже сыну названием. Рыбак из их фирмы тоже не смог внятно ответить на телефонный запрос. Все заказали рыбу, а я решил, что лучшая рыба – это мясо. Когда все умяли рыбку и мясо, то рыбак сообщил, что это – голец из семейства лососевых. Эту северную рыбу разводят в горном озере. Хорошо, что у сына спутниковый мобильник – связь есть в любой точке планеты. В понедельник автобаны полупустые и мы быстро домчали до Штутгарта. Поздним вечером вся группа была уже в Зигене.
В заключение я привожу фото с засушенными эдельвейсами и со значком первой хижины. Вторая хижина была на высоте 1920 метров. Памятных значков там нет. Валера посмотрел на часы: его часы показывали тоже 1920 метров. Часы с наворотами ему подарила фирма к пятидесятилетию. Белла спросила: «Сын, а что ты получил от фирмы?» «Вот, часы!» «Фу, нам такие в Париже негр за десять евро предлагал!» При беседе Валеры с немцем я нечаянно узнал их цену. Ух! Цена действительно его старой BMW побольше.
Вот так закончился этот альпийский поход. Сейчас сын с младшим внуком гуляют по Заполярью Швеции, в сентябре – по Альпам, но меня не берут. Через два года – будут сплавляться на плотах в Колорадо, но мне туда не надо, вернее, опять не берут. Туда надо записываться в очередь за два года вперёд. Сын утешил комплиментом: когда он выйдет на пенсию, то я его буду сопровождать в горных походах до ста лет. Пообещал на следующий год взять меня в Заполярье.
Друзья, я ещё помню об обещании показать картины из уральской яшмы. Коль скоро речь шла о горном походе, то я и дам в первую очередь горные пейзажи из уральской яшмы. Первые четыре картины на фото «Снежники», «Облака над Инсбруком», «Перевал» и «Горная река» я сделал из яшмы, которую вынул из фундамента гаражей предприятия «Уралкварцсамоцветы». Срез яшмы на пятой фотографии, «Обрыв», я обменял у Василия Шкуровского, запорожского коллекционера. По слухам Вася окончательно спился. Срез на шестой фотографии «Торпа Гёте» выменял у Василия Ломейко, запорожского ювелира и коллекционера. Старший научный сотрудник нашего института, Нина Николаевна Стремилова, попросила познакомить с ювелиром, чтобы изготовить кольцо, со вставкой из стеклянной инталии с римским профилем. Василий при закреплении раздавил эту стекляшку. Я дал взамен хризопраз высшего качества, так как считал себя несколько виновным. Но переживания о стекле у Нины не умолкли, хотя цена этого стекла, скажем вот так: «В базарный день – пятак, и то не сбагришь никак!» После прохождения тропы Гёте я многие фото переименовал под поход.
Седьмое фото назвал «Тропа над обрывом». Правда, камнепада, который просматривается на картине, при нас, слава Богу, не было. Но я уже отмечал, что в двух местах установлены мемориальные доски, когда туристы и падение камней совпадали во времени и в пространстве. Этот срез яшмы мне подарил Виктор Мещеряков, один из коллекционеров, работавших на Запорожском титано-магниевом комбинате. Освоив, приёмы ювелирной работы, он перешёл в профессионалы. Я имел ключи от его мастерской и мог приходить поработать в любое время.
Ну, а вы, читая эти статьи, понемногу становитесь грамотными. С моей подачи вы научитесь отличать самоцветы от стекла, поэтому считаю свою миссию полезной. «Учиться, учиться и ещё раз учиться», но как бы таким не очутиться, как цитируемый автор: проблемами замученным, учёными засушенным, потомками развенчанным, заплёванным и ими же заруганым! Ой, увлёкся…
Но на самом деле: учиться никогда не поздно!
До скорых встреч!
