Горбачевская перестройка застала нас совершенно врасплох, как явление Христа народу или акул на пляжах Шарм-эль-Шейха.
Почти все предприятия, особенно оборонного комплекса Петербурга и всей России, лишенные заказов и финансирования, были остановлены. Люди, оставшись без реальной зарплаты, воспринимали бездействие руководства как призыв «спасайся, как можешь», ибо спасенье утопающих – дело рук самих утопающих. Предоставленные сами себе, они шли в какой-то мелкий бизнес, как правило, незаконный – торговля «паленой» водкой, коньяком, поддельной косметикой, спиртом… Уж кто как мог. Уж если сама Безнравственность поставлена во главу угла государства… Если в одночасье украдены сбереженья, пенсии, отобрана зарплата.… И чеченская война как символ государственной безнравственности.
С давних советских времен я стал работать на закрытом «страшно секретном» предприятии по проектированию маломерных изделий оборонного назначения. Зарплата, премия, надбавка за секретность – молодого холостяка все устраивало. При этом сама «секретность» дышала каким-то особым романтизмом. А командировки: на Черное и Белое моря, Дальний Восток – воспринимались как подарок Судьбы.
Но грянула «перестройка». И от Судьбы посыпались подарочки иные…
Зарплата как-то очень быстро оказалась «замороженной» до лучших времен на неопределенное время. Шла шумная кампания по сокращению штатов. Затем начались призывы: «Внеочередной отпуск за свой счет!».
Будучи в дружеских отношениях с макетчиками из смежного отдела, я в компании крепких парней оказался на строительстве коттеджа. Зарплата еженедельно по пятницам была весьма высокая (по нашим меркам). Но приходилось работать по 10-12 часов в день. Хозяин, крепкий толстячок, из бывших управленцев, не скупился на деньги, все время поторапливая. И не зря. Скоро он исчез и был найден с прострелянной головой в районе своего офиса. Ну что ж, «се ля ви», — как часто говорили в эпоху «перестройки».
В период своего затянувшегося отпуска мне пришлось поработать на многих подпольных предприятиях. Другие просто бездействовали.
В одном из пустующих цехов некогда родственного нам предприятия удалось организовать фабрику по выпуску московского майонеза. Все шло красиво и элегантно, даже оригинальная этикетка была нами разработана. С роскошной красавицей из «Play boy», пожирающей майонез на фоне храма Христа Спасителя. И скромненько: о пользе майонеза, освященного в храме. У моего старинного приятеля Олега, кроме таланта художника, был еще один очень большой талант – он, как магнит, притягивал к себе нужных людей.
И как-то легко нашелся очень нужный человек. Из бывших. Но со связями. И наш майонез пошел «на ура». Но «по черному». Естественно, минуя налоговую, то есть в духе времени. Каждый день приезжал «Камаз», иногда с прицепом. Как правило, наш майонез уходил под честное слово, под бумажку – «после реализации». И все по-честному. Но, как говорится, «до поры, до времени». И это время пришло. От нас ушел «Камаз» с прицепом и растворился на необъятных просторах постсоветского государства.
Долги стали расти в арифметической прогрессии. Надо было как-то выкручиваться, попросту – спасаться. На кон поставлено было все. Даже мой «Запорожец» с фанерным днищем. Все во имя спасения. «Се ля ви» — вспомнил я опять.
И как-то выкрутились, ушли с миром «бизнесмены».
Неожиданно появилось новое поле деятельности – модернизация овощной базы. Вся наша команда с энтузиазмом взялась за дело, в ожидании больших дивидендов. В кратчайшие сроки был разработан проект в соответствии со стандартами для оборонных объектов. Были предусмотрены камеры микроклимата отдельно для хранения картошки, морковки, других овощей, а также камеры для хранения будущих мяса и рыбы.
Олег как профессионал-нужник, то есть специалист нужный людям сумел организовать поставку списанных датчиков температуры, не нашедших применения на несостоявшихся наших маломерных изделиях. Он также смог «купить» три мощных вентилятора, обещав расплатиться в «скором будущем» свежайшей говядиной из нашей камеры микроклимата. По 100 кг за вентилятор.
Конечно, администрация овощной базы тоже не оставалась в стороне. Она исправно кормила нас картошкой и прочими яствами (морковкой и луком).
Оставалась одна трудно решаемая проблема. Нужно было срочно достать 3 тонны листового железа. И вроде нам готовы его отдать на одной фирме. Но за деньги для нас неподъемные.
И я с Олегом еду к одному очень важному лицу. «Он сегодня олигарх, но в советскую эпоху работал в Смольном. Я с ним встречался, когда получали разнарядку на ордена и медали по случаю сдачи головного заказа» – успел сказать Олег. Очень скоро я увидел это «важное лицо», весьма невзрачное, небрежно одетое. «Настоящий Корейко – мелькнуло у меня в голове. Его звали Василий Петрович или просто ВП – за глаза. Он был очень прост и вежлив в обращении с нами: «Олег, я тебя давно знаю, да Вас тоже (это уже ко мне). Вам нужны деньги, я вам верю и даю. Знаю – на дело». Он открыл сейф, взял оттуда несколько пачек – «возьмите… и расписочку, что получили». Все.
На другой день мы ехали на фирму за железом. В кармане у меня лежала непривычно тяжелая пачка денег. Олег в качестве охранника сидел со мной рядом. В кармане он сжимал кастет, нежно хранимый им с детства. «Если потребуется, вспомню юность беспризорную…» – ответил он на мой непроизнесенный вопрос.
Все прошло тихо, мирно, железо упаковали на охраняемый склад при овощной базе. И вроде бы вдали уже забрезжил финиш нашей «модернизации». Настроение хорошее, тем более – впереди выходные.
В понедельник меня разбудил звонок охранника склада: «Где Ваше железо? Ворота склада взломаны… Кроме Вас никто не знал о железе?». Значит, украл его я… со товарищи.
Еще через день – ВП приглашает к себе. «У вас украли железо, значит, бизнеса нет. Надо срочно вернуть деньги. Даю срок неделю. Все. Время пошло». И куда ж девался тот ласковый Петрович?
Через несколько дней – опять ВП приглашает. От непредсказуемости у меня подергивается щека, какой-то комок подкатывает к горлу. «На базу, на работу» — бросил я жене и, оглянувшись, закрыл дверь.
На этот раз ВП был не один. С ним молодой человек спортивного телосложения. «Знакомься, это Виктор, поедешь с ним, поможешь ему разобраться. Ну, все, мне некогда».
Уже на выходе из офиса Виктор со мной заговорил: «Железо твое нашлось, мне надо не ошибиться, чтобы не взять лишнее. Его ВП уже продал. Эстонцам. Там металлы в цене, в 20 раз дороже, чем у нас рыночная цена. Мой шеф – финансовый гений. Когда он давал вам деньги, он уже знал, что завтра заберет у вас и железо и вас с потрохами. Пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу – это закон нашего бизнеса. А поскольку ты железо взял по бросовой, по советской цене, то его бизнес превысил все ожидаемые прогнозы».
Я осмелел: «Поскольку я помог сделать ему бизнес, пусть оплатит мои хлопоты». Витя усмехнулся: «Ты так не шути. ВП никогда никому не платит. Все платят ему. Он любит делать «добро» людям. Но за это «добро» потом эти люди очень дорого платят. Иногда квартирами, иногда головой. Тебе сейчас очень повезло, потому, что ты помог ему сделать очень хороший бизнес. Ну, прощай, везунчик».
Овощная база очень скоро оказалась проданной как нерентабельная за бесценок, где все оборудование согласно оценочной комиссии имеет 100% износ. Покупателем стал Василий Петрович. Очень уважаемый человек. А главное – деловой.
В эти смутные годы в период затянувшегося своего отпуска мне пришлось работать на разных поприщах: хлебопекарня, охранная сигнализация и еще «черт знает что». Конечный результат везде был примерно одинаков. «Се ля ви».
Пришлось поработать и в сфере посреднических услуг. Интересно отметить, что посредниками этого бизнеса выступали, как правило, бывшие инженеры-конструкторы развалившихся предприятий. Эти «бывшие» были в основном весьма порядочные люди, не способные на обман, но готовые многократно быть обманутыми. Впрочем, как и я с Олегом.
Каким-то образом мое имя и телефон попали в весьма опасную базу данных. Мне стали поступать «интересные» предложения: продать самолет, купить несколько комплектов аппаратуры ночного видения (шла война в Приднестровье) и даже приобрести несколько контейнеров радиоизотопных материалов… Питер был весьма богат предприятиями по разработке и производству спецтехники и материалов. И к нему потянулись щупальца со всех сторон ближнего и дальнего зарубежья. При этом одни просто выживали, другие превращались в «новых русских», иногда через отстрел своих братьев-конкурентов. «Се ля ви».
Часто мама, слушая мои телефонные разговоры, приходила в ужас: «Тебя непременно застрелят или посадят. Во всех случаях нам не жить… Оставь все это. Проживем как-нибудь на мою пенсию». Добрая мама, она уже давно не выходила на улицу, не была в наших магазинах. Но у меня еще два сына. Старшему уже 18. И жена, учитель музыки в школе, где всего два бюджетных ученика. Она подрабатывает уборщицей в офисе. Осознание всего этого толкало меня во все тяжкие. Была, конечно, грань, через которую я переступить не мог.
Мои неоднократные «нет» привели к тому, что я был вычеркнут из «опасной базы данных». Но неудачи заставили меня выйти из долгосрочного отпуска и вернуться на родное, все еще государственное предприятие.
Была холодная осень. Но генератор идей, порой самых фантастических, работал все быстрее. Вместе с Олегом мы пытались поставить на поток собственный (немножко украденный) тепловентилятор. Тем более, что изобилие промтоваров в магазинах пока еще о себе никак не заявляло.
Однако мои попытки организовать в пустующих мастерских выпуск товаров народного потребления понимания у нашего руководства не нашли. На предприятии сдавались в аренду помещения, и это позволяло держаться как-то на плаву. Во всяком случае, руководству.
Между тем на предприятии процветал «черный» бизнес. А в доме напротив, бывшем НИИ электронной промышленности дело «черного» бизнеса было поставлено на «широкую ногу». Прямо у входа стояла бочка со спиртом. И продавался он и «налево» и «направо» уполномоченным от отдела. Наш брат-конструктор тоже не забывал туда сбегать и до и после обеда. А что! Дешевле, чем на базаре и в ларьке. И качество. Некоторые, особенно смышленые, брали его с запасом, для личного бизнеса.
Лишенный всякого дела, я не был в стороне. Взять продукт из бочки я не успел, но договориться с поставщиком бочек сумел. И пошла поставка к нам, прямо в макетную мастерскую.
Однажды поставщик упомянутых бочек вышел на время «из игры». Он оказался тоже бывший наш, брат-конструктор. И чтобы бизнес не пропадал, он дал адрес фирмы-поставщика. И даже пароль.
«Ну что ж, поехали!» – Олег махнул рукой, мой «Запорожец» вздрогнул, унося вдаль по шоссе, по проселочном дорогам двух авантюристов.
Это оказалось военное предприятие имеющее свою ж-д ветку. И целые цистерны с техническим спиртом шли прямо в цех для производства водки с различными этикетками. А излишки – канистрами, бочками почти свободно продавались. Никакой военной тайны. «Се ля ви».
Шло время, неумолимо приближаясь к новому тысячелетию. На нашем предприятии были уже государственные заказы. Бизнес как-то исчез сам собой. Появились новые люди, неожиданно быстро заняв все командные посты предприятия. Мы уже были Открытое Акционерное Общество. Теперь занимались проектированием не только маломерных изделий, но в большой степени проектировали изделия нужные Дальнему Зарубежью.
Я часто вспоминаю те лихие 90-е годы. У меня до сих пор хранится на полках наш проект модернизации овощной базы, где пот и кровь и озарение в муках, надежда и отчаяние – все воплотилось в нем. Иногда достаю его. Так, понастольгировать.
А с Олегом мы иногда перезваниваемся. Талант на нужных людей все-таки вывез его. Он стал большим человеком – директор ООО «Строительный трест». По работе, по бизнесу ему иногда приходится встречаться с известным нам ВП. Он уже член Государственной Думы и талант «финансового гения» он успешно передает своей супруге, которая, сохранив девичью фамилию, является председателем правления совета директоров некой корпорации.
Я искренне рад за Олега, в те трудные годы он был мне настоящим другом. Легкая обида быстро прошла – я не слишком нужный и таланта олегова нет. Поэтому я остался до конца верным своим маломерным изделиям, слегка расширенного назначения.
