«Признание» и еще шесть небольших эссе о русском языке

Признание

Милый, родной, единственный! Любимый, неповторимый, ни с чем несравнимый и несравненный! Как мне плохо и больно без тебя! Как одиноко!

Я считала, что мы всегда будем вместе, что твои метаморфозы и нюансы живут во мне, понятны мне, присущи мне органически. Я всегда знала, что ты — мой. Особенно не задумываясь, использовала тебя по своему желанию и разумению. Ты позволял шутить и играть с тобой, ты предоставлял неограниченные возможности черпать от твоих несметных богатств, выбирать всё то, что мне просто понравилось или могло сгодиться. Я не мыслю своей жизни вне тебя, познавать тебя всегда было радостно, но сейчас я с горечью сознаю, что какие-то мельчайшие чёрточки и детальки твои стираются из памяти, расплываются, бледнеют и исчезают. Всё чаще приходится напрягаться, чтобы вспомнить то, что было когда-то так хорошо знакомо.

А твой суффикс «к», который я никогда не любила в именах собственных и всегда старалась его избежать!А двусмысленное двурушничество твоих кавычек! И всякие «каки» и «таки». Помнишь? «Как-никак, а без «как» никак не обойдёшься!»Ты только снисходительно посмеивался над глубокомысленными сентенциями и утверждениями о том, что ни письмо, ни статья не могут начинаться с «как», потому что материал получится за»как»анный. Как сказать, как сказать…

Твоя щедрость и скрупулёзный формализм, мнимая всеприемлемость и строгая последовательность даже в гибкости, учили меня жизни, формировали этические и эстетические нормы. Как не хватает твоей мягкости, лиричности и даже, представь себе, твоих крепких словечек.

Я восхищаюсь твоей логикой, твоей капризностью, твоей экономной мощью! Я люблю вольный распев твоих гласных. Я — частица твоя, оторванная от тебя, — люблю каждое твоё слово, слежу за его судьбой, радуюсь удачной находке, я горжусь тобой, мой любимый!

Я без тебя не существую, я не могу тебя заменить, не могу себе объяснить и себя объяснить без тебя. Я ничто и никто без тебя, мой родной, мой любимый, мой единственный
Русский Язык. Ты — моя Родина, ты — моё всё! Не покидай меня!

Моя фамилия Лось. За годы жизни было достаточно времени, чтобы привыкнуть и
сжиться с ней, узнать кое-что о происхождении и значении этого слова и таким опосредствованным путём выяснить если не родословную, то хотя бы свои корни, так сказать.

Лось — сохатый, животное оленьего рода с лопастистыми рогами (В.Даль).
Это древнее славянское слово, которое происходит от праславянского OLSь вследствие
перестановки OL-LO. Существительное образовано с суффиксом Sь от того же слова OL,
что и «олень», «лань». Ему родственны греческое alke, древневерхненемецкое elo — «рыжеватый».

Всё это я знаю только благодаря тебе, любимый, сохранивший нетленную языковую частичку как память о моих предках, о миллионах других людей, живших задолго до нас.

Ты — моё прошлое, настоящее и будущее! Я люблю тебя!

 

Ни божьей зги…

Посвящается моей дорогой Норме Манн

Когда-то давным-давно, несколько веков или даже тысячу лет назад, жила-была ЗГА. Никто ею особо не интересовался. Неприметная среди больших и важных слов, была она тихой и скромной, не привлекала особого внимания и ни на что не претендовала. Жила и жила себе. Как всё живое, имела и род, и племя, чего-то там делала, желала-хотела-обозначала, но кто же может сейчас воссоздать её жизнь? Кому интересна её ненаписанная биография? Тогда и писать ещё не умели. Утеряны или забыты жизнеописания даже более значимых слов, тоже состоявших из звуков.

Впрочем, всё это было тогда, когда каждый звук имел смысловое значение, а слова только формировались, — преобразовывая, переставляя и сочетая звуки.
Что-то терялось по ходу развития, что-то менялось и приспосабливалось под текущий момент бытия. Словом, раз начавшись, так или иначе жизнь продолжалась, а сроки и обстоятельства для каждого создания в отдельности, к счастью, нам неизвестны. Да и что проку в таком знании?

Знание ведь не сведение, не информация, оно сокрыто внутри и его сообщить нельзя.

ЗГА втайне гордилась звуками, из которых состояла. Особенно первым. Им начинались такие важные слова как ЗЕМЛЯ, ЗАРЯ, ЗРЕНИЕ, ЗЕРНО, ЗНАК и некоторые другие. Немного есть слов, в которых звук «З» является корневым, зато, посудите сами, какие это слова! Главные! Мощь их велика, а жизнь значительна.

Маленькая ЗГА чувствовала отдалённое родство с великими мира сего. Это придавало силы и вселяло надежду. Но не всё так просто, хотя всё взаимосвязано. Свои проблемы есть у каждого и решаются они не так легко, как чужие.

Крохотная ЗГА не была исключением. Первый звук ЗГИ мог быть глухим и звонким. Для звонкости ему необходима поддержка. Природа второго звука была аналогичной. Он тоже нуждался в помощи со стороны. Возможно, в силу схожести общего качества, радостно сблизившаяся пара стала испытывать со временем чувство зависимости друг от друга и от гласного звука, без которого оба теряли смысл существования.

Это вечная этическая проблема: за звонкость, если она не врождённая, приходится расплачиваться и идти на нежелательные уступки. Приобретений нет без потерь. Нечто сродни обмену: чтобы что-то получить, надо что-то отдать. Сохранить себя при таких условиях сложно. Что прикажете отдавать, когда и есть-то всего ничего? Сочетание звуков в слове ЗГА представляется не совсем естественным и благозвучным. Пожалуй, что и труднопроизносимым. Сложности настораживают и отталкивают.

Постепенно ЗГУ стали избегать. ЗГОЙ больше, ЗГОЙ меньше, не всё ли равно? Легко можно обойтись без такой неопределённой малости. Бедняжка ЗГА перестала склоняться в поисках идеала, застыв в форме родительного падежа, и вскоре затерялась в массе других слов. Только пристально вглядевшись, можно обнаружить её след в словах луЗГА , мелюЗГА, брыЗГА.

Мир состоит из мелочей и их свойств. Самая малая величина тоже не однозначна. Есть в каждой малости смысл и характерные нюансы, объединённые общим замыслом и ему принадлежащие.

Когда становится трудно, совсем невмочь, ищем в прошлом приметы будущего. Знаки. Вспоминаем забытое знание. Ищем свет во тьме. Хоть малый проблеск, хоть крохотную искорку, хоть тонюсенький лучик надежды. Ищем хоть что-то. Но нет ничего, ни зги не видать…

Вглядитесь-ка получше! Видите? Ничто не конечно и ничто не исчезло. И не пропало ни зги.

Если утерян смысл, это не значит, что его нет.

 

Комната

Когда-то комната выходила. Выходила окнами и дверями. Глаза разбегались по сторонам, сколько всего интересного было вокруг!
По ней гуляли сквозняки, мимоходом оставляя какие-то невнятные мелочи. В неё входили и выходили со всех сторон.
Незаметно для себя она наполнялась.
Окна и двери менялись местами. Вначале дверей было больше. Затем стали преобладать окна.
Комната выходила и выходила. В разные стороны. Манили просторы.
Она казалась себе необъятной.
Менялись жильцы. Каждый что-то в неё привносил. Часто жильцы не уживались между собой. Доходило до открытой вражды. Тогда комната занималась внутренними делами и выходила реже.
Двери захлопывались, некоторые — навсегда. Окна мутнели, постепенно перемещаясь на одну сторону.
Но комната продолжала выходить, пока не обнаружила, что переполнена. Выйти из себя она не могла.
И превратилась в чулан.

ТАМ…

Меня преследует некий собирательный образ, образ Художника высоко под куполом Храма, на хлипких подмостках, почти не дающих опоры; там холодно и страшно, и сверх ожидания темно, и легко можно сорваться, и тяжело и неуклюже упасть, и разбиться, и хорошо, если сразу…

Но сосредоточена упрямая фигура в широкополой шляпе, поддерживающей огненный светлячок и закрывающей тенью лицо Художника, а он всё карабкается ввысь, сгорбившись, чуть ли не корчась, то сжимаясь в комок, срастаясь с поверхностью, то вдруг неожиданно выпрямляясь, даже отшатываясь назад в испуге или озарении (снизу не разглядеть), чтобы в какой-то момент поймать единственно верный отблеск свечи, пламя которой колеблется от каждого движения, дрожит и снова вспыхивает ярко из самой середины таинственного ядра тьмы, окружая её и заключая в объятия света.

И коптит и чадит огонь, и горячий воск быстро остывает плавными каплями, а он забывает дышать, чтобы запечатлеть этот проклятый, благословенный, неповторимый миг, и уловить, и передать его, взорвав тишину криком, и шум превратить в безмолвие, и мрак в свет, и воды в твердь, — пока не исчезло, пока едино, пока живёт и должно быть всегда; собственно, оно и было, и ждало его, и даже не снаружи, а глубоко внутри, и надо успеть, пока горит свеча. Она не должна погаснуть.

Но может статься и так, что никто ничего не заметит. Увидит, услышит и сохранит лишь тот, кому предназначено всё. И в этом жизнь Художника.

Среда — среды

Назавтра опять была среда. Она уже столько раз была, что страшно оглядываться. Настырней её только ежедневные «завтра». Четверг как-то поскромней. Не такой заметный, что ли. А среда действует на нервы нестерпимыми напоминаниями: «Вот и я! Какие планы, какие свершения?»

Вечно является ни туда и не сюда, серединой наполовину, ни нашим ни вашим, вечно с претензиями, нравоучениями и обязательствами, вечно мнит себя главным днём недели, бесцеремонно намекает, что самое время взяться за ум, за работу, короче — хоть что-то, а делать надо. Пока не поздно.
Что значит «пока»? К чему эти угрозы? Никуда она не денется. Думаешь, ещё успеется. Всё и без тебя свершится обычным порядком и образом. Лучший способ помочь — не мешать!

Негодуешь и злишься на среду. Никак не можешь от неё отделаться. Говорят же, «среда заела», значит, были уже прецеденты. Вот снова прискакала, напомнила о себе. С годами замечаешь, что среда твоя густеет и уплотняется.

Среда проживания становится средой преткновения. Приткнулся к ней и ни вперёд, ни назад.
Окружающая среда никак не улучшается. Глобальное потепление оборачивается небывалым похолоданием так, как будто местопребываешь на каком-то другом глобусе.
Среда языковая — та просто действует угнетающе. Даже на родном — все говорят разноязыко. Средства общения превращают языковую среду в средство глобального непонимания.
Такое средоточие сред приводит к депрессии. На всех не угодить, как ни сосредотачивайся.

«Золотая середина» имела бы смысл, если бы знать конечную точку. Но мелькают и мельтешат среды, сливаясь в одну карусель посредственности. В ней не разглядеть ни начала ни конца.

Всё-таки, среда — понятие условное, а средний человек, человек среды — условно усреднённый?
Хорошо, что таких людей не бывает, что бы среда ни вытворяла.
Среды накатывают неотвратимо, чем-то похожие, в чём-то разные, иногда их обязательность даже радует. Пусть уж будут, какие есть. Во множественном числе.

 

Независимый чемодан

Случилось это в Ницце, а могло случиться где угодно, везде, где есть аэропорты. Никакие красоты не могут скрасить перевалочный пункт, чем, по сути, является любой аэропорт. Так что ничего особенного сообщить о Ницце невозможно кроме обычных штампов: столица Французской Ривьеры, на протяжении нескольких веков избранная богатыми людьми для отдыха и приятного время препровождения с себе подобными. Были бы деньги, к которым здесь, как и везде, сводится покупка, — объявлений о продаже недвижимости предостаточно, — одно из них даже дублировалось на русском языке, вселяя чувство не совсем уместного патриотизма и национальной гордости. А как же! Наши Ося и Киса добрались до «цветочной» Ниццы конкретно. Факт перспективный, раздвигающий горизонты сознания и ареалы проживания.

Именно здесь независимость подстерегла и обрушилась на вполне обыкновенный чемодан.
Небрежность и расслабленность служащих аэропорта в Ницце привели к тому, что два чемодана, зарегистрированных одновременно на один и тот же рейс, волею судьбы или происками невидимых заурядными пассажирами врагов, разлучились. Один из чемоданов был женский, в нём перевозились женские вещи, другой принадлежал мужчине. Он был побольше и потяжелей. О нём и пойдёт речь.

Скорее всего, он просто свалился от собственного веса с транспортёра. А может быть, чемодан решил покрасоваться перед женским, который обычно помещался внутри него, и оба они мирно полёживали в уютном чуланчике под лестницей в ожидании путешествий? Они же для этого созданы, как птицы для полёта, в этом их отличие от обыкновенных ящиков и коробок! В этом их чемоданное предназначение!

Причины, вызывающие серьёзные последствия, как правило, всегда незначительны.

Так или иначе, приключение началось. Женский и мужской чемоданы разъехались. Не то чтобы в разных направлениях, направление-то одно: в самолёт, но самолётов было много. Какой из них предпочесть? Эту проблему самостоятельно путешествующий чемодан решил сравнительно легко, хоть и пришлось задуматься о нелёгкости и о неочевидности свободы выбора.

На практике выбор не так велик, как в теоретических размышлениях.

Найдя компромиссное решение двигаться другим рейсом к тому же пункту назначения, что и женский чемодан, авантюрист горделиво огляделся по сторонам и смешался с группой багажа, не забыв окинуть чуть презрительным и самодовольным взглядом свою подружку. Она же, понуро съёжившись под натиском всё возрастающего количества тяжеленных баулов, навалившихся со всех сторон, робко молила старого друга о помощи и защите. Независимый чемодан резко отвернулся, отринув докучливые сантименты, и смело бросился в свободное плавание по воздушному океану.

Мысленно проверив содержимое, он остался доволен экипировкой. Мужские шмотки, конечно, не в счёт, но бутылка шотландской водки, блок сигарет, перочинный нож, а главное, цейсовский бинокль, украденный из фашистской Германии каким-то давно забытым дальним родственником-путешественником и ставший семейной реликвией, придавали уверенность в завтрашнем дне. Ну а дальше, как карта ляжет! Риск – благородное дело! Да и есть же, в конце концов, в цивилизованных странах права чемоданов! Независимость – первый шаг на пути к свободе, а свобода… Определить было трудно, зато сладость слова признавалась единогласно, она сомнений не вызывала.

Свобода представлялась чем-то столь же желанным, сколь и недостижимым во всём объёме, но многие ухитрялись получать частями. Как курочка по зёрнышку. Приятно, находясь в чулане, мечтать о свободе…

В таком оптимистическом настрое перелёт из Ниццы в Лондон прошёл почти незаметно. Серая масса туповатых товарищей по багажу лишь укрепляла свободолюбивые помыслы и утверждала в собственной исключительности.

Лондонский аэропорт Хитроу впечатлял размерами, суетой и неразберихой. Чемоданы воодушевились мягкой посадкой, расправились, как умели, и стали поджидать владельцев, приосанившись от собственной значимости. Распираемые гордостью внутреннего содержания, по-собачьи ведомые на коротком поводке радостными хозяевами, чемоданы объединились с людьми в идеальном торжестве слияния объекта с субъектом.

Независимый чемодан не участвовал в этом празднике жизни путешественников. Не мог разделять всеобщий восторг воссоединения людей и вещей. Независимость обязывала и диктовала пунктир поведения. Раздражала подчеркнутая невостребованность со стороны окружающих и общее безразличие к индивидууму. Все куда-то спешили, перемещались, а он, забытый Богом и людьми, потеряно валялся в тёмном закутке аэропорта, вспоминая родной чулан и верную подругу, что уютно располагалась внутри его объёмного чрева, легонько царапаясь многочисленными змейками. Она любила украшения, его малышка. Где-то она сейчас? Было обидно. Завтрашний день сулил чёрт-те что и прогнозированию не поддавался. Куда лететь дальше? С кем? Где приземлиться? Что делать с бесполезной и неуправляемой независимостью? Кто соблазнится никчёмным скарбом натуральных продуктов (водка, сигареты) или допотопными ценностями в виде бинокля в сочетании с вышедшим из употребления холодным оружием — перочинным ножом?

По-тёплому вспоминались хозяева. Они никогда грубо не пинались, не швырялись, не разлучали женский чемодан с мужским. Можно даже сказать, что его любили и проявляли заботу, протирая изредка влажной тряпкой. А сколько удобных и красивых мест он повидал! И всегда к нему относились бережно и внимательно! Он не мок под дождём, его не перегружали, он никогда не оставался без благосклонного присмотра!

Конечно, закрадывалась мысль, что владельцы чемодана проделывают всё вышеизложенное, руководствуясь собственными интересами. Ну и что? Кому от этого плохо? Совпадение интересов – вектор прогресса. И основа благополучия. Взаимосвязь всего со всем лучше и продуктивнее, чем всеобщая независимость всех от всего… Раскол и развал, погибель.

Ностальгически-философски размышляя подобным образом, независимый чемодан покорился судьбе.

Преодолев дорожные неудобства, владельцы чемодана после пересадки в Лондоне, восемь часов спустя, прибыли к конечному пункту назначения. Проще говоря, вернулись домой.
И сразу же обнаружили пропажу одного из чемоданов. Мужского. Ничего ценного в нём с их точки зрения не содержалось, так что особого беспокойства они не проявили. Но справки навели. Оказалось, что чемодан почему-то остался в Лондоне, хотя согласно документам, должен был прилететь тем же самым рейсом, что и его хозяева. Служащие аэропорта показали завидную расторопность, в считанные минуты установив местонахождение пропажи, и заверили, что блудный чемодан по прибытии из Лондона будет незамедлительно доставлен по адресу, указанному в документах. Сохранность и целостность багажа гарантируется. Причин для волнения нет.

Смущало то обстоятельство, что жилище заинтересованных участников случившегося недоразумения находилось в 175 км от интернационального аэропорта города Торонто, куда независимый чемодан должен был прилететь самостоятельно. В разумность и осмысленность его действий больше никто не верил. Хотелось как-то подстраховаться. Национальная самолётная компания «Эр Канада», стараясь изо всех сил исправить совершённую промашку, нашла остроумный выход, решив для верности отправить возомнивший о себе чемодан в Оттаву (350 км от Торонто). Что ни говори, Оттава – город столичный, там сосредоточена главная власть страны, там не пошалишь, не забалуешь! Живо хвост прищемят дипломатично и демократично! Что с того, что расстояние вдвое больше! Летать — так летать! Для бешеной собаки и сто вёрст не крюк! А уж из Оттавы на такси независимый чемодан будет водворён на место, так сказать, постоянной прописки. Не в деньгах же счастье! Все расходы аэрокомпания берёт на себя. Есть и у капиталистов высшие принципы и моральные ценности, что не приобретаются за деньги. Странно, но факт!

Так что все себя показали с самой выгодной стороны! Престиж не уронили, у чемодана сохранили иллюзию достоинства вместе с правами на свободное волеизъявление и независимость от хозяев, которые также никак не были ущемлены в своих законных интересах. Тем временем консервативная Оттава почти бескорыстно следовала давно установленному порядку и невозмутимо повышала налоги.

Недремлющая оппозиция попыталась придать «чемоданному делу» политическую окраску, злокозненно распространяя слухи о совершенно другом чемодане, самоотверженном и патриотичном. По рассказам хозяйки этого чемодана, его издёрганная годами ручка отпала лишь тогда, когда он переступил порог родного жилища! Вот это – да! Какова сознательность и ответственность за свои поступки! Сила воли и, если хотите, жертвенность! Ведь чемодан без ручки – даже не инвалид. Жизнь его окончена. Он больше не может использоваться по высшему своему предназначению. Но он выполнил гражданский долг! Он будет служить вечным примером для других чемоданов, эгоистически помышляющих исключительно о собственном благе!

Потрясённая преданностью и благородством верного спутника её метаний по свету, владелица героического чемодана охотно рассказывала о небывалом случае из истории личного багажа.

Предполагалось даже организовать с ней интервью на CNN, чтобы в пику независимому чемодану, привлечь внимание налогоплательщиков к глобальной проблеме взаимоотношений между чемодановладельцами и теми, кто безропотно и покорно служит им, не щадя живота своего (в данном случае – ручки).

К счастью, ничего такого не произошло. Пока воинствующая оппозиция пыталась организовать международный референдум по вопросу совместимости патриотизма с независимостью отдельно взятого чемодана, в очередной раз поднялись цены на бензин. Проблема альтернативного топлива заняла все умы. Налогоплательщики стихийно помитинговали какое-то время, но вскоре утихомирились.

Хозяйка самоотверженного чемодана, в меру погоревав, купила новый, с двумя ручками, а старый выбросила в мусорник.

Прогрессивное человечество, громогласно призывая весь мир к миру, вело подготовку к войне. Впрочем, так было всегда. Ничего удивительного по большому счёту не происходило.

Ну а независимый чемодан, изрядно перекошенный и помятый, вернулся в родные пенаты. Рачительные хозяева опустошили его и снесли в гараж. Там он ещё пригодится, послужит ящиком всякому барахлу. Больше ему не путешествовать, не лежать с милой подружкой в уютном чуланчике под лестницей… Остались лишь воспоминания о былом…

Пустым оказалось это звучное слово – независимость.
Да и свойственна ли она нашей природе?
Природе людей и вещей?

 

В полёте

Летишь. Самолёт разгоняется, отрывается от земли, описывает полукруг, оставляя внизу ниточки дорог, ленточки магистралей, строения, геометрические фигуры ландшафта, еле различимые пятна населённых пунктов и какие-то уже вовсе непонятные расплывчатые очертания, которые скрываются в грязноватой облачной массе. Набрякшие влагой тучи служат неопрятной подушкой между земной твердью и неоглядной небесной синевой. Самолёт устремляется ввысь, держа курс с востока на запад, от Атлантики к Тихому океану. Уши заложило, ремни можно расстегнуть. Перед нами безграничный простор сияющей пустоты.

Приятное состояние отрешённости, когда повлиять на события никак невозможно, ничего нельзя ускорить, замедлить или переменить. Летишь.

И мысли приходят самые возвышенные. Говорят, что природа не терпит пустоты. Бесконечность не укладывается в сознании. Человеку свойственно загромождать пространство. В своём воображении он населил небо вначале богами, а затем и другими небожителями. Свидетельств тому в религиозной литературе предостаточно. Так, например, каждый из нас имеет личного Ангела-хранителя. Некоторые видели. Его спецзадание по охране объекта похоже на командировку длиною в человеческую жизнь. А нас-то, статистика утверждает, всё больше и больше… Как ангелами на всех запастись? Проблема не наша, но интересно всё-таки.

Тяжело ангелам, наверное, приходится на грешной Земле, вдали от сияющего чистотой дома своего Родителя? В самолёте несколько сотен совершенно беспомощных пассажиров. И у каждого за плечом невидимый Ангел-хранитель. Наверное, в этот самый момент, ангелов раздирает неустранимое противоречие между радостной близостью к дому родному и долгом, возложенным на них самим Богом. Ведь они так похожи на людей…

Для обмена мыслями слова ангелам не нужны, но каким-то образом такой обмен происходит. Должны же божественные создания как-то общаться друг с другом? Тем более что и в их среде существует определённая иерархия. Всякие серафимы, херувимы и даже Ангельское воинство, личная, так сказать, гвардия самого Создателя. Против кого и за что воюет эта рать, сознанию не дано уразуметь. Но абсолютно ясно, что победа Господом не предусмотрена поскольку, как на земле, так и на небесах битвы не прекращаются. Мечи не перековываются на орала.

Армии земные и небесные сражаются храбро и смело, несут потери, пополняются идейно выдержанными новобранцами; сознание правоты и обоюдоострой божественной помощи не покидает противников; мнимые победы сменяются обнадёживающими поражениями, которые снова перерастают в новую бойню. Об этом свидетельствует история человечества, с завидной точностью повторяемая тысячелетиями.

А что происходит с Ангелом после смерти человека? Ведь смерть неизбежна, хоть хранитель и хранит, невзирая на бессмысленность задания. Конечно, можно вообразить, что речь идёт не о человеческих жизнях, а о человеческих душах, тогда становится понятнее охранная работа ангелов, но, если вдуматься, то и при таком раскладе тоже не всё ясно.

Душа является частицей Божественного духа. Бессмертного.

Она вселяема в телесную оболочку, заключаема в ней на какое-то неопределённое время, а затем нездешней силой увлекаема к целому, к своему хозяину, на праведный суд, в результате которого попадает (если праведная) в рай, а если грешная – понятно куда. Где её и наказывают страшными муками, чаще всего вечными. Неопределённость срока вгоняет душу в трепет.

Частица божественного духа своенравна, непредсказуема и непоследовательна в своих устремлениях. Это у Бога она частица, а в человеке – главная его сущность. С фибрами. Взялось же откуда-то выражение «всеми фибрами души». Чуть что не так – и душевные муки обеспечены. Её просьбы (душа просит) и повеления (душа велит, потом болит) зачастую оборачиваются необратимыми неприятностями для плотского носителя.

С ангелами тоже не всё просто. Занимает воображение их анатомия. Нечто с крылышками, чаще всего рисуемое художниками эпохи Возрождения в виде забавных, упитанных карапузов мужеского пола. Существуют изображения ангелов в более зрелом возрасте, на которых они утрачивают шаловливую детскую непосредственность, соответственно прикрывают естество одеждами и приобретают занудно-ханжескую постность.

Неизвестно правда, развились ли взрослые ангелы из малышей или же сразу были созданы Творцом в стабильной застылости языческих истуканов. Надо думать, что сразу и однополыми, чтобы соблазнов не было. Ангелицы не предусматривались замыслом. Для вечной войны всего со всем на небе и на земле нужны воины. Крылья в качестве средств передвижения (в литературе описаны и усовершенствованные шестикрылые экземпляры), роднят божественные создания с небом и пернатыми обитателями мира земного. Общая кислотность и строгость грозных обличий чаще всего действует угнетающе на запуганного религией и затюканного бытом обывателя.

Страх – не самый достойный и не самый лучший побудительный мотив жизнедеятельности.

Райские кущи, нетвёрдо обещанные посмертно христианским праведникам, особого восторга не вызывают. Цветочки, лепесточки, птички и постоянное бряцание музыкальных инструментов, как и вечное общение с себеподобными, может запросто повергнуть в состояние депрессии даже самую кроткую и непритязательную душу.

Мусульманское небо конкретней и сулит правоверным после смерти вполне земные радости в виде тридцати двух девственниц. (Возможны варианты в сторону увеличения.) Любопытно было бы узнать, какова дальнейшая судьба этих созданий после употребления по назначению. Услаждают ли одни и те же девственницы каждого сына Аллаха в отдельности или же обслуживают скопом всех? Как и за счёт кого идёт пополнение состава персонала, ведь девственность – продукт разовый. Или вечный? В таком случае не позавидуешь ни им, ни их партнёрам. Самой изощрённой фантазии не хватит, чтобы представить времяпровождение правоверного мусульманина после кончины во славу Аллаха.

Довольно стройную теорию постепенного восхождения человеческой души в вечность придумали индусы, обозначив небеса порядковыми номерами. Для пущей важности связав мытарства бессмертной души с реинкарнацией, они безнадёжно запутали самоусовершенствующихся йогов, которые не живут при жизни и не могут спокойно умереть, так как даже физическая смерть не спасает от призрака реинкарнации. Иди и знай, кем станешь в новом воплощении. В иных случаях предпочтительней было бы умереть.

Религиозный бизнес, пожалуй, самый древний и самый востребованный. Самозванные посредники между землёй и небом бойко обделывают свои мирские делишки, играя на врождённых особенностях природы человека. Пытаясь манипулировать сознанием масс, присваивают себе право говорить от имени Бога, путаясь в его именах; претендуют на непогрешимость и собственную святость, которая в их случае незамедлительно вознаграждается вполне земными благами; и учат, учат тому, чего и сами не знают.

Редкие исключения в счёт не идут, потому что практическая сила любого учения в массовости, в подведении отдельной личности под общий знаменатель обезличенной посредственности. Красивое слово паства! Намного лучше, чем стадо.

Похоже, что вся небесная атрибутика придумана по земному образцу, а жизнь высших сфер является зеркальным отображением происходящего значительно ниже.

Человеческое воображение рисует живописные картины жизни после смерти, картины назидательные, красочные и сочные, в попытке понять и осмыслить целесообразность факта собственного появления и непременного исчезновения. Так хочется выявить причинно-следственную связь, постичь законы мироздания, управлять жизнью и смертью, но не нами задумано и не нами разрешится…

… Пора пристегнуть ремни. Как говорится, бережёного и Бог бережёт.

Поэтические создания крылатого человеческого воображения, добрые Ангелы-хранители! Верните благополучно на твёрдую почву естественной среды обитания! И храните, храните как можно дольше!
Человек нуждается в защите снаружи и изнутри.
Он живёт здесь и сейчас.
Самостоятельно.