хххххх
Не бойся быть однообразным,
Спаси меня и сохрани
От многочисленных соблазнов,
Подстерегающих в пути,
Одна, но истинная Вера,
Не отвергаю всех иных,
Одна хорошая манера,
Но при отсутствии дурных.
Одна весомая заслуга,
Не выставленная на показ,
Одна броня, одна кольчуга,
Проверенная много раз.
Одна судьба, другой не надо,
Другая будет у других,
И жизнь одна, но как награда,
Поделенная на двоих.
хххххх
Любовь, где глубоко, где мелко,
Где все всерьез, где лишь каприз,
Где просто выгодная сделка
Или житейский компромисс.
Где вечно юные сюжеты
И чувств возвышенных полет,
Где стансы, вирши и сонеты,
Где неприличный анекдот.
Где мало слов и много грусти,
Где все не так и кувырком,
Любовь то мечется, то трусит,
То храбро лезет напролом.
Восторженна и без изяществ,
Придет, уйдет, вернется вновь,
В любви, как в жизни, много качеств,
Поскольку жизнь и есть любовь.
хххххх
Когда о самом сокровенном,
Сказать желаешь, каждый раз,
Так трудно вырваться из плена
Дежурных и банальных фраз.
Дар красноречия — искусство,
Но, мысль, конечно, не нова,
Когда преобладают чувства,
С трудом находятся слова.
И юноше при первой встрече,
И мужу зрелому не в срок,
Влюбившемуся, косность речи
И робость, право, не в упрек.
хххххх
За тренировкой наблюдая,
Наставник часто повторял:
«Футбол, друзья, игра простая-
Открылся, получил, отдал».
И каждый слышал эту фразу,
Но продолжал в душе твердить:
«А может попытаться сразу,
Открывшись, самому забить».
Жизнь, как игра, стремглав промчалась,
И мало было среди нас
Таких, которым удавалось,
Открывшись, дать ответный пас.
хххххх
Когда износится одежда,
Когда закончится еда,
Когда последняя надежда
Тебя оставит, и тогда
Не стоит, в злобе и обиде,
Считать и на душу брать грех,
Что Бог не все на свете видит
И думает не обо всех.
ФОНТАННЫЙ ДОМ
Под пылью прожитых столетий,
Судьбы и времени портрет,
Фонтанный дом, живой свидетель
И очевидец прошлых лет.
Как каждый истинный художник,
Встающий с кистью к полотну,
Ты тоже времени заложник,
Ты тоже у него в плену.
Но он во времени рождаясь,
В нем проживая каждый час,
С ним, полностью, отождествляясь,
Опередит его не раз.
Не сожалеть о горькой чаше,
Не плакать о судьбе навзрыд,
Бог вечен, что его, то наше,
Все, что он создал, сохранит.
хххххх
Можно кичиться беспечностью,
Можно томиться соблазнами,
Формула бесконечности
Много чего образная.
Детство твое и старость,
Будущее и настоящее,
Все и самую малость,
Внутри себя содержащая.
Иерусалим и Мекку,
Волгу, ручей и Нил,
От безымянных молекул
До мировых светил.
В ней появлюсь и ринусь
В нее же и с ней сольюсь.
Можно с знаком «минус»,
Лучше со знаком «плюс».
хххххх
«Свободы нет, порыв опасный»
К ней совершенно ни к чему,
Но это, до поры, не ясно
Неискушенному уму.
И все ж, да здравствует решимость,
В конце концов, уразуметь,
Есть лишь одна необходимость
Его в себе преодолеть.
хххххх
Люблю статичность положений,
Люблю невозмутимость поз,
Давно застывших без движений
Вдали от бурь, борьбы и грез.
Люблю динамику движенья,
Но равномерного, без сверх
Усилия и ускоренья,
Что, вроде бы, сулят успех,
Томят и будоражат душу
Преодолением преград,
Но все сломав и все разрушив,
Отбрасывают нас назад.
Однако мы, махнув рукою
На все превратности судьбы,
Вновь, вместо статики покоя
Жаждем динамику борьбы.
хххххх
Я думал время необъятно,
И лишь теперь, на склоне лет,
Мне стало, наконец, понятно,
Что времени, почти что, нет.
Его, как ни прискорбно это,
Теперь лишь хватит на одно,
Жалеть, как глупо и нелепо
Было растрачено оно.
хххххх
Неиссякаемый запас
Мелодий, красок и сюжетов
Жизнь щедро дарит каждый час
Художнику, творцу, поэту.
Он должен, лишь готовым быть,
Суметь, в порыве вдохновенья,
Поймать, остановить, продлить
Для всех прекрасное мгновенье.
Преодолеть в себе и страх,
И неуверенность в успехе,
Запечатлев в своих стихах,
Картинах, музыке навеки.
хххххх
Поэты бывшие в опале,
Напрасно, про себя, роптали,
Что их стихи не издают,
А их самих не признают.
Ведь испокон веков народ
Манил к себе запретный плод.
Непризнанность являлась самой,
Для них, прекрасною рекламой,
А недовольство властью ими,
Лишь только создавало имя.
хххххх
Художнику нельзя прощать
Стремление все упрощать,
И позволять, считать возможным,
Простое делать, слишком, сложным
хххххх
Негодовал, недавно, мой сосед,
Создатель поэтических мозаик:
«Поэт в России больше, чем поэт»,
А получает меньше, чем прозаик».
хххххх
Лет тридцать все твердят одно:
«Настало время реформаторов».
Новаторов, и впрямь, полно,
Жаль, что не слышно консерваторов.
А значит бесполезен спор,
Извечный, старого и нового.
И все реформы, до сих пор,
Не дали ничего толкового.
хххххх
Нам снова не нравится блюдо,
Которое подано всем,
Кто жил в ожидании чуда
От двух очень разных систем.
Кто несколько десятилетий
Был сразу судья и истец,
Сегодня же просто свидетель,
Имевших бесславный конец,
Печальных страничек истории
Страны, где под звуки фанфар,
Какое бы чудо не строили,
Всегда получался кошмар.
ЗАГАДКИ ИСТОРИИ
История книга, но вряд ли,
Страницу такую найдешь,
Чтоб тот, кто умен и понятлив,
Не спутал, где правда, где ложь.
Там всюду интриги, убийства,
Там тайны одна за одной,
Особенно в нашей Российской,
И всем нам, до боли, родной.
Не мало скопилось загадок
В ней с самых различных времен,
В ней Павел, решивший порядок
В стране навести, обречен
Задушенным быть, да и разве
В ней мало загадок еще,
Раз Брежнев в глубоком маразме,
А не реформатор Хрущев,
На ЗИЛе под Троицкой башней
Въезжает, ползет в кабинет…
В загадках истории нашей
Разгадки сегодняшних бед.
хххххх
«Нас к счастью приведет, ребята,
Цивилизованный диктатор!»-
Кричал один мой друг, когда-то.
Другой мой друг кричал: «Придем
Демократическим путем!»
Теперь они кричат вдвоем:
«Давайте все назад вернем!»
Родились в пятьдесят втором
Эти хорошие ребята,
Теперь на пенсию вдвоем
Они уходят, страшновато,
И сожалеют об одном,
Что не копили «на потом».
Была страна, был общий дом,
Дом, предназначенный на слом.
Сломав его, оправившись, едва,
Мы очутились в Доме-2.
«Наш дом Россия» новый дом,
Верней сказать, большой Дурдом.
Пенсионеру очутиться, поверьте,
Очень страшно в нем.
МОСКВА В РОССИИ НЕ ОДНА
Москва в России не одна,
Но почему тогда стремится
И рвется, почти вся страна,
Жить исключительно в столицу.
Что это? Жизненный закон,
Решительный и неизбежный?
И почему настолько он
Сильней законов центробежных.
В столицу едут, посмотри,
Со всех окраин, но, едва ли,
Для этого князья, цари
В Россию земли собирали.
Не для того, наверняка,
Чтоб в веке двадцать первом, проще
Было потомкам Ермака
В Москве приобрести жилплощадь.
Чтоб побросав, в один присест,
Деревни, хутора, станицы,
С обжитых прадедами мест
Приехать покорять столицу,
Где и без них шестая часть
От населения державы,
Огромной, в кучу собралась,
На смысл не взирая здравый.
хххххх
Совет старейшин, всем тревожно,
Каждый давно уже смекнул,
Разрушено, что только можно,
Пора кричать всем «караул».
Но самый главный был спокоен,
Сказав соратникам своим:
«Не беспокойтесь, восстановим
Промышленность, воссоздадим.
Как в годы пятилеток первых,
Поднимем из руин страну,
Отстроим фабрики и фермы,
Освоим, снова, целину».
Засомневались аксакалы,
Волнуются, легко сказать
Построить, а ни чем попало,
Как все привыкли, торговать.
Ведь это же работать нужно,
Но главный тверд был: «Ну и что ж?
Возьмемся все за дело дружно,
Мобилизуем молодежь.
Что на Валдайских семинарах
И в молодежных лагерях
Кормили и поили даром,
Пускай покажут, что не зря!»
«Выпускники Валдайской школы,
Конечно, на язык остры,
Любят комичные «приколы»
И «пионерские» костры.
Но это дети новой эры,
Буквально все до одного,
Им, кроме собственной карьеры,
Не интересно ничего».
«А где же наши инженеры,
Технический потенциал,
Где агрономы, землемеры,
Поднять их, объявит «аврал!»
Собрать в ударные бригады,
Закрыть, создавшуюся, брешь!»
Сказали аксакалы: «Рады!
Да нет их больше, хоть нас режь!
Зато есть армия юристов,
Есть масса брокеров у нас,
Полно дизайнеров, стилистов…»
«Да на хрена!!! они сейчас!!!»-
Воскликнул самый главный гневно-
«Вы мне ответьте, на хрена???
И чем, скажите, ежедневно,
У вас вся занята страна?»
«Как чем, торгует, покупает,
Вновь продает, само собой,
Уже дороже, промышляет,
Чтоб выжить, разной ерундой».
«Ну а реформы наши что же?
Пятнадцать лет о них твердят.
Затормозились, или может
Не дали нужный результат?»
«Реформы проводились ради
Иллюзии самих реформ,
И чтоб остались не в накладе
Творцы новаторских платформ».
«А где министры наши, кстати?
Премьер где? Слышно что о нем?»
«Распоряжений ждут, позвать их?»
«Понадобятся, позовем…»-
Сказал тут неопределенно
Начальник главный, в первый раз
Подумав: «Пятая колонна»
Это, наверное, сейчас,
Кто за чужой стоять спиною
И ни за что не отвечать
Давно привык». И стал страною
В «ручном режиме» управлять.
хххххх
Когда нам муторно, когда
На сердце грусть и темень
В душе, мы говорим тогда:
«Такое нынче время!»
Когда внутри между собой
Сидим, рядим и судим,
То говорим: «О боже мой!
Какие нынче люди!»
Когда все, все, все, все и вся
Кругом вокруг не правы,
Мы говорим: «Ну что ж, друзья!
Такие нынче нравы!»
Когда же, все испив сполна,
Состаримся, то будем
Твердить: «Да, были времена!
Да, были раньше люди!»
РОЖДЕСТВЕНСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
По направлению к метро
Шагал и думал, что же дальше,
Как жить теперь, когда не то
Все и не так, как было раньше.
Как мы привыкли до сих пор,
Потом, с какого-то момента,
Все поменялось… Разговор,
Идущих впереди студентов,
Отвлек меня, он велся про
Одну серьезную науку,
Ребята, по пути в метро,
Твердили о законе Гука,
Потом подобрались друзья
К коэффициенту Пуассона,
Услышав их, подумал я:
«А может, вправду, нет резона
На жизни ставить жирный крест,
Отчаиваться рановато,
Пока в России еще есть,
Такие, как они, ребята,
Которых, пусть не большинство,
Но будет, и тому порука,
Что празднуется Рождество
И помнят о законе Гука».