Круги
В пределах второго круга
Нам не найти друг друга…
Где б ни пролило время
Огненную тоску,
Схвачены неизбежным,
Биты грядущим, прежним,
Мы принимаем бремя
Метров, минут, секунд…
В пределах второго круга
Нас заметает вьюга
Нет, не снегами… может –
Хлопьями пустоты.
Где-то горят столетья,
Где-то вторая, третья
Жизнь обрастает кожей –
Плотью былой мечты.
Глянцевый отблеск смерти
На голубом конверте
Неба, в котором кто-то
Звёздами написал
Текст о пропаже смысла
В буквах, словах и числах,
Солнечной позолотой
Нам ослепил глаза.
Не находя друг друга,
Бродим в пределах круга, —
Круга, который был нам
Первый, а стал – второй…
Третий, четвёртый, пятый…
В них – пустотой распяты!..
Но под крестом могильным
Камень всегда живой.
Отгорела тёмными огнями ночь
Отгорела тёмными огнями ночь.
Надувала щёки алые заря.
И, не в силах зёрна утра истолочь,
Просыпала их на плечи октября
То листвяной едко-жухлой шелухой,
То крупой с пустых обветренных высот,
То янтарно-алой тишиной,
глухой
Ко всему тому, что серебрит висок
Бесполезно мною начатого дня,
Где прощение в прощание влилось,
Где, конечно, неизменным без меня
Будет всё вокруг,
и мировая ось
Вновь нанижет солнечные дни,
Непогодой прорастающие в ночь…
Всепрощеньем ты её перешагни
И вернись ко мне,
уйдя навеки прочь!
Я хочу разузнать
Я хочу разузнать, сколько будет стоять
Этот гул, этот шум в перелесках ночей?
И когда оборвётся вины твоей прядь,
…Я сожгу её,
вновь оставаясь ничей.
Где-то там, далеко, где всё время легко —
Ты осталась, забыв переменчивый край,
И пропала лучом между туч-облаков
И не крикнула мне: «Выбирай! Выбирай!»
И гуляет по лесу, по полю твой гул,
И за память цепляется иглами дней,
Но не ты утопаешь в февральском снегу.
А другая, другая… иду я за ней…
В жидком олове снов растворяемый рай
Пал тоскою на дно сероватых времён..
Почему ж ты не крикнула мне: «выбирай»,
Превращаясь в одну из забытых икон?
Кто-то утром в лесах разжигает костры,
Кто же это? – хотел посмотреть: не могу.
Слишком тени кустов и деревьев пестры.
Слишком блики остры на горячем снегу.
За постоянством немоты
За постоянством немоты
В просторах вечных заблуждений
Живут забытые мечты,
Блуждают их живые тени.
А на осях иных миров,
Где постигается бессмертье,
Нанизан сумрак катастроф
Земной бессменной круговерти.
Когда в дыму случайных фраз
Мелькают контуры вселенной,
Сколь ни бессвязен был рассказ,
Он будет истиной нетленной.
Но срок молчания велик –
Кому знакомо совершенство,
Непостигаемой Земли
Непостижимое блаженство.
Февральские минуты…
Тянулись медленно февральские минуты.
В них не было ни страсти, ни тепла.
И день казался вечным, словно путин.
И скучной, как зюганов, ночь была.
О чём-то возбуждённо говорили.
Молчали принуждённо иногда…
Горел огонь морозной едкой пыли
И на небо смотрели города.
Казалось, ничего не происходит.
И вряд ли тут чего произойдёт.
Бегут минуты. Год сменяет годик.
В толпу преобразуется народ.
И в воздухе витает: по-каковски
Теперь отнимет разум русский чёрт?
Ответ, темнёй, чем мыслит жириновский
И чем не мыслит бывший горбачёв.
Не будет ничего… довольно пыла
Каких-то возражений и обид!
Ведь то, что может быть – конечно, было.
Осталось лишь – чего не может быть.
Сегодня день, в котором бесконечность…
Сегодня день, в котором бесконечность
Янтарной акварелью разлита
По мыслям успокоено беспечным,
Где расцветает чувства полнота.
И время узелком воспоминаний
Качается в невидимой руке
Гуляющей по зимним тропам тайны,
От нас с тобой, мечта, невдалеке.
Сегодня вечер – тлеющая свечка,
Стоящая у гроба суеты,
Убитой пропадающим словечком –
Стирающим разлуку – словом «ты».
Сегодня ночь прольёт печаль созвездий
На лица неисполненных чудес,
И лунный блик – миров лучистых вестник
Вернёт Земле спокойствие небес.
Сквозь пыль неугасающих столетий
Пронзит простор былого острый луч
Обиды о пропавшем прошлом лете,
Где не был страх потерь, как шип, колюч.
Где полыхало грёзами пространство,
Огнями нескончаемых удач,
И где так просто было разобраться
В любой из не решаемых задач!
Серпантин
Стирает время лица дней
С холстов потерянных картин,
Где был и чётче, и видней
Замысловатый серпантин
Огня и тьмы, разлук и встреч,
Приобретений и потерь,
Того, что больше не сберечь,
Того, что лишнее теперь…
И пылью солнечной февраль
Сверкает в дымке голубой
И пьёт сиреневую даль
Молчаньем сосен и дубов,
Печалью мраморных берёз,
Смотрящих тусклую звезду,
Воспоминаньем летних гроз,
Тропой, которой я иду
Туда, где новый серпантин
В очередном своём витке
Откроет двадцать пять причин
Пролить тоску в моей строке.