Чёртов нелепый случай привёл Макара Плотницкого этим августовским вечером — скорее уже августовской ночью — на захудалый аэродром возле богом забытого городка в Уральском предгорье.
Вешний, Сешний — тут чёрт ногу сломит.
Второй год на Украине шла война. Российские войска не принимают участие в конфликте: это внутреннее дело Украины, — так говорит Российский президент. Накануне вечером передали о покушении на Бориса Немцова. Оппозиционер был застрелен в Москве, неподалёку от кремля. Началось расследование. Но эти новости никого не интересуют. Подавай настоящие скандалы, хохму, стёб, безумства. Учащийся журфака спросил профессора: а новости пишет Гиннес?
Гиннес-Гиннес.
А если не так — то по закону тебя!
Честному фрилансеру Макару Плотницкому в последнее время вообще казалось, что журналистика — это что-то вроде ячейки сопротивления. Кучка несогласных: вечно не в ногу, вечно гадости.
Так что уж лучше так, самому, незаметненько, больше шансов уцелеть на просторах великой Родины.
За этим и спешил так в Вешний: народец пишет в соцсетях о повышенном уровне радиации. Радиация — до сих пор интересно. Это не космос, это всем ближе и понятней. Особенно в России — из-за Чернобыля. Ставшего вновь популярным после серии игр и нескольких бездарных фильмов. Возможно, что-то не в порядке на атомной станции, а власти скрывают. Если пустышка — жаль, ведь хорошая новость — это не новость.
GPS навигатор терял его то посреди озера Мель, то чуть ли не в северном Казахстане. Беда с этими картами. Он пробовал другие сервисы. Но все они показывали своё, каждый раз разное. Как игровые автоматы. А дорог, которые значились на бумажной карте в пёстро изданном атласе, не нашёл бы и Миклухо-Маклай.
Кстати, вот анекдот:
Встречает Фёдор Конюхов Артура Чилингарова.
-Привет, ты куда?..
Скорее всего, как их коллега Колумб, они бы приплыли не туда, перепутав океаны, и открыв Новый Свет. Любой путешественник по нашим автодорогам знает: стоит съехать с Федеральной трассы, как все дороги теряют направление, цель и смысл, превращаются в лабиринт, в конце которого ждёт чудовище.
В харчевне на последней развилке, не имеющей, как и прежние, никаких указателей, кроме загадочных и противоречивых цифр, на которые он уже смотреть не мог, сказали, что в 40-50 км. есть посёлок Сешнее, там имеется аэродром. Вроде, он действует. Оттуда можно долететь в Вешнее, где тоже взлётная полоса. Она для туристов и МЧС. А может, и правда, махнуть на всё да и махнуть? Держатель харчевни даже не допускал мысли, что можно добраться куда-нибудь самостоятельно.
Посёлок уже спал. И такая там стояла глухая, глубокая тьма, что Макар сразу поехал кругом. В такую тьму, даже окажись это просто комната, не стоит входить: чёрт его знает, что там может случиться.
Аэродром был худо-бедно освещён, только здание аэровокзала стояло в тени, глядя двумя рядами окон, словно зверь, пришедший на свет. Аэровокзал: скорее, кафешка со спутниковыми антеннами на плоской крыше.
Двигатель «Гольфа» долго не хотел униматься, постукивал, пощёлкивал, пришёптывал, словно советовал не задерживаться, двигаться дальше, как можно дальше и скорее. Машина. Макар — не машина.
Через мутное стекло ему удалось уговорить сторожа впустить его внутрь. Сжалившись, или заскучав от ветра, собак и страха одиночества, сторож впустил. Запылённый, явно сильно пьющий старик в старых зелёных форменных брюках сообщил, что ближайший самолёт МЧС в пять утра примерно. С лётчиком всегда можно договориться. Шаркая ногами и бормоча под нос, сторож удалился.
Макар решил дожидаться, дрожь вызывала одна мысль снова сесть за руль.
Маленький зал ожидания был почти не освещён, только желтоватая грязная лампа над входом. Слабый холодный голубой свет проникал через окна.
Вдруг смертельно захотелось спать, он буквально рухнул в жёсткое пластиковое кресло и с наслаждением вытяну гудящие ноги.
Боже, какое счастье.
Его окружала тишина. Глаза Макара захлопывались, словно двери гаража. Слабый свет снаружи, тьма внутри, всё перемешалось.
Внезапно в этой тишине раздались тихие шаги. Сквозь сон он решил, что это сторож: то ли очумел сидеть тут один, то ли выгнать решил, наоборот, а может, выпить не с кем или нечего, а у заезжего что-то может оказаться. Но тут понял: шаги другие. И он открыл глаза.
Через полусумрак откуда-то из полной тьмы подходил среднего роста крепко сбитый человек. Остановившись рядом, он поинтересовался:
-Разрешите?
Сон Макара так же внезапно пропал, испарился. Появилась необъяснимая тревога. Макар выпрямился в кресле.
Незнакомец сел через кресло, и Макар смог рассмотреть его лицо. Лет под сорок, года на два-три старше Макара. Лицо нормальное, спокойное. Слегка улыбнулся, задавая вопрос:
-Вы на рейс?
-Да, — ответил Макар. — А вы?
-Да, — кивнул головой тот. И тут же замотал головой. — Нет-нет, я совсем не на этот борт, — и он почему-то засмеялся одному ему понятному соображению. — Я сам лётчик.
Макар постарался изобразить на лице крайнюю заинтересованность.
А в самом деле, вдруг этот лётчик знает что-то о рейсе, который будет утром. Вдруг самолёт на ладан дышит или экипаж гуляет, следовательно, утром будет с бодуна. А, что тогда? Опять лететь по пачке «беломора»?
Заинтересованность получилась вполне натуральной.
-Я военный лётчик, у меня скоро вылет. Кстати, меня Константин зовут.
-Макар.
-Приятно познакомиться. Ничего, если я посижу с вами? Вдвоём легче скоротать время. Для меня эти ночи перед вылетом — самая тоска. Если бы можно было, я бы дополнительные вылеты лучше взял за те же деньги, чем сидеть вот так. Не знаю, куда себя деть. Спать не могу. Да я не нервничаю, просто голова потом дубовая. А так, налетал я много, так что уж, кажется, опыт есть.
-А разве… — спросил Макар и запнулся. — Военные летают с гражданских аэродромов? Или это…
Константин, как показалось, лукаво подмигнул ему.
-Летают. А как же? Столько опасностей, угроз: террористы, организованная преступность, разведка… не дремлют.
Фрилансеру Макару уже не надо было изображать крайнюю степень заинтересованности.
-И что же вы, наблюдаете, следите? Какими-нибудь хитрыми приборами, разведкомплексами? — Макар мало что понимал в том, о чём спрашивает. Вот так, ночью, в зале ожидания, незнакомому пилоту можно говорить что угодно — он не обидится, только с удовольствием расскажет «как надо», вот и не боялся ляпнуть глупость.
-Случается. Но бывают и боевые вылеты. Вот недавно…
Он осёкся, поскольку внезапно раздались шаркающие шаги старика-сторожа. Макар вздрогнул.
Но сторож нёс совок на длинной ручке и пластиковую китайскую метлу. Он начал шуровать под креслами, бормоча себе под нос. Константин побледнел. Закончив сухую уборку и не переставая бормотать, сторож ушёл и вернулся, гремя ведром, в руке швабра с тяжёлой тряпкой. Чмокнул об пол, начал таскать её по старому рябому линолеуму.
-Ну да, ну да…
Сторож быстро закончил влажную уборку маленького зальчика и, бормоча и шаркая, удалился, откуда пришёл. Сильно пахло «Никой». Начинало, кажется, чувствоваться наступление утра.
Макар боялся задать следующий вопрос, большая была пауза, казалось, надо начинать с начала, в ином контексте всё рассыпется.
-А эти… — наконец, решился он, — … эти вылеты — насколько они… боевые? То есть, что это?
Константин с охотой ответил.
-Обычные военные операции. Цели разные. Что касается террористов, то обычно для поддержки наземных операций. Но бывают и специальные вылеты. Иногда хватает штурмовика и пары заходов, но порой и бомбардировщики работают, приходится.
Макар наконец заподозрил.
-Да ладно! Разыгрываешь!
Но лицо — простое, не внушающее никаких подозрений, — серьёзно.
-Нет конечно. Я же на самом деле лётчик, что, по вашему, я тут делаю?
«Ждёшь рейс МЧС, как я, — мелькнула в голове Макара мысль. — Или ты вообще городской сумасшедший». Но он не стал произносить её вслух. Пытаться «втереться в доверие», чтобы игра прекратилась — это, может быть, всё равно, что встать босым на тонкий лёд. Может, он уйдёт? Пойти спросить потихоньку у сторожа? Позвонить Любке? Димке? Демонстративно вынуть телефон и позвонить. Но уже ночь, и разговор в любом случае не будет длинным, а также, скорее всего, на повышенных тонах, а «лётчик» будет сидеть и греть уши. Не успел вовремя уснуть, и этот маньяк прицепился со своими милитаристскими комплексами. Наверняка, его турнули из ВВС по состоянию головы. Вообще отовсюду турнули.
-И как же часто… у вас бывают такие… задания?
-Есть график, — любезно ответил лётчик. — Но я вам его не могу сказать, сам понимаешь. Он довольно плотный.
Макар задумался. Как бы поаккуратней сказать?
-Вот я журналист, в общем-то, интересуюсь, но что-то ни разу о таком не слышал. Не встречал даже упоминания никакого…
Голос Константина в темноте зазвучал очень серьёзно:
-Да, и об этом не рассказывай. Да и не поверит никто, а у меня будут неприятности. — Он задумчиво смотрел в темноту зала. — Заходишь на цель, есть специальные система ночного обнаружения и распознавания цели — и кладёшь несколько «посылок». Потом проверка: визуальная и с помощью техники. И ещё есть наземная команда обеспечения, они проверяют окончательно, подчищают, если нужно. Каждый год так теряем ребят. Но мы всё равно будем это делать. А мне ещё хочется летать, я ещё долго могу летать. Много сделать успею… Просто… иногда надо с кем-то поговорить. Мне повезло, что здесь оказался ты. Иногда просто нужно выговориться. А ты журналист о чём?
-Да про всё…
-А-а… Я, вообще, газеты не читаю. Так, в интернете… В основном, блоги, одноклассники. Ты есть там?
Макар кивнул.
-Враги не дремлют… Есть ещё и другие. Эти, — Константин поднял руку и выписал пальцем в воздухе несколько эллипсов. — НЛО. Неопознанные летающие объекты. Но у нас они расшифровываются как Недружественные Летающие Объекты. Хотя это одно и то же. Эти уж всегда тут как тут, вечно караулят, шныряют, пакостят. С ними больше всего мороки. Самое главное: мы не можем применять к ним все средства, так как с ними не установлены международные отношения.
Макар мгновенно испытал облегчение. Сумасшедший — точно. Но из мирных. Фанатики НЛО, гоняющиеся за ними по всему свету, а с 90-х годов и у нас. Вечно рассказывающие небылицы, все похожие одна на другую, как сказки.
Макар успокоился. Даже слегка в сон потянуло.
-Я знаю, — продолжал лётчик, — какое важное дело я делаю. И ты тоже. Без нас щит Земли будет ослаблен. Я знаю, вам сейчас не разрешают говорить всего, но вы делаете своё дело, и вы на страже. Мы раньше столкнулись с ними, просто потому что летаем выше, — и он улыбнулся своему каламбуру.
Далеко, за окнами сверкнула молния и громыхнуло, ни с того, ни с сего. Начиналась гроза. Странно, вечером ничто не предвещало её: небо было ясное, небо чистое, звёздное.
В этот момент где-то над головой, значительно ближе, раздался щелчок, затем отрывистое карканье.
Макар не сразу понял, что слышит слова, передаваемые по системе оповещения аэропорта. Он не успел разобрать, что говорили, за исключением двух слов: «…срочный вылет».
Лётчик резко встал, повернулся к Макару.
-Это меня. Спасибо за приятный разговор. Извини, если не дал спать. Надеюсь, ещё увидимся. Тогда договорим. Удачи, — отсалютовал и ушёл.
Макар остался один в тёмном зале маленького аэропорта — слушать тишину и свои мысли.
Время от времени докатывался гром, и молнии бледно мерцали в светлеющем небе.
Не было слышно ни шарканья сторожа, ни стука ведра.