Закрыт нам путь проверенных орбит!
Явь наших снов земля не истребит, —
Полночных солнц к себе нас манят светы.Максимилиан Волошин
Душа твоя дивно крылата,
Николай Гумилев
Над нами, я чувствую, есть небеса,
Которые скрыты от взора.
И этих незримых небес бирюза
Незримые полнит озера.Юнна Мориц
«Ведь у Господа, Бога твоего, небо и небеса небес, земля и все что на ней».
Второзаконие X.14
I «ТЫ МУЗЫКАНТ — ДАЛЬШЕ ИГРАЙ. ЭТО ТВОЕ СОЛО»
Осень в Филадельфии тихо дни листает
Осень в Филадельфии — желтых листьев стаи
Осень в Филадельфии, как ни странно это,
Осень в Филадельфии — наше бабье лето.
Слова: Л.Фадеев
Музыка: И.Крутой
Исполнитель: М.Шуфутинский
Дов Лазаревич, был известен в научных кругах под глубоко уважительной и общепризнанной дружеской кличкой Дабл. Если кто-то сердился на него, что бывало редко, то мог назвать его про себя Дабл-л-л-л! Было у него и еще один вид, пышно говоря, антропонима, — «прозвище», «кличка» или «позывной», на который он отзывался — Таран! Дело в том, что Дов Лазаревич относился к немногочисленной категории изощренных и бесстрашных экспериментаторов. Он вечно возился со взрывами, мощными ударами, стрельбой из различных калибров. С какими только импульсами он не работал? — Опасными, грозными, «злобными», сопряженными с немалым риском и чреватыми серьёзными бедами. Занимаясь этими жутковатыми и гибельными делами, он, едва ли, не в каждом эксперименте, рисковал своею жизнью и здоровьем. И контужен, и ранен бывал неоднократно — хоть фронтовые нашивки носи! Одним словом, в работе своей это был боец без страха и упрека.
Так было вчера. Сегодня Дабл числился по разряду старых физиков, давно покинувших высоко профессиональный научный ринг, и любимый свой около профессиональный самбовский ковер. Все это он необратимо оставил во внешнем, сугубо материальном мире вещей, званий, приоритетов, статей, кафедр, конференций и спортивных соревнований, но бережно сохранил в своем собственном емком, внутреннем, многомерном и извне, ясное дело, не просматриваемом Дабл-пространстве, где они дружески соседствовали с литературой и поэзией. Не удивляйся, Читатель, — высокопрофессиональными литературой и поэзией. Дорогой Читатель, может быть Тебя это и удивит, но режиссировала всем этим, на первый взгляд, многострунным и разношерстным оркестром — религия… А дело в том, что физики его времени, то есть второй половины сурового двадцатого века, и на Востоке и на Западе, сплошь да рядом, были людьми странно смешанного идеалистического (помните, физики и лирики?), оптимистического (атомная и термоядерная энергия заменит все остальные — и обеспечит всеобщее благоденствие и благоухание…!) и сугубо инфантильного политического толка (на Востоке: мы защитим нашу социалистическую родину, а на Западе: предадим свою родину, чтобы и на Востоке и на Западе было поровну атомных бомб). И в довершение всей этой идиотической мешанины, они были воинственно неверующими. Испорченные своими атомными и ядерными успехами, в сущности, большие дети, они были убеждены в безусловном приоритете физики, особенно теоретической физики, перед всем существующим на земле и в космосе, более того, они веровали в самодостаточность физики и в главенстве ее над миром. В этом выморочном и, кстати, подброшенным им Господом Нашим для интеллектуальных игр, но, по существу, безжизненном, пустом, мертвенном, тоскливом и болезненном их пространстве, для религии места не оставалось. Так вот, в противоположность им, Дабл был из другого текста. Совсем из другого теста. И это не потому, что он был такой уж умный от обилия прочитанных книг, прослушанных научных курсов, оконченных вузов, защищенных диссертаций и многих сотен написанных статей и книг. Нет-нет, попросту, он был сооружен Господом изначально по иному, совершенно индивидуальному лекалу. Хоть и из того же материала, но, совершенно другого, сугубо персонального, Божеского замеса… Был Дабл человеком убежденно, бескомпромиссно и глубоко верующим…Он был верующим даже тогда, когда не понимал этого и когда держать в доме Библию было запрещено. Это было в нем всегда и помимо его воли. И до рождения, и после, был, он, что называется Рабом Божьим. И сконструирован он был Господом для одной определенной цели, хотя и не подозревал об этом, как говорят, ни сном, ни духом… Ну, да об этом потом…
Если взглянуть на жизнь его с соколинного полета, то она ничем не отличалась от жизни других заметных и выдающихся ученых. За одним, но необычным исключением — у него не было любовниц, и он не спал со своими аспирантками. Жен было несколько и определялось это либо их смертью, либо совершенно исключительными обстоятельствами, поставившими семью на грань неизбежного развода. Тем не менее, жен он никогда не колотил. Детей любил, сам контролировал их школьные успехи и сам же обучал самбо, боевому самбо и начаткам карате. Ну, а уж если об этом зашла речь, то и сам Дабл был не робкого десятка не только в науке, но и в жизни. Мог, например, выбросить здоровенного хулигана из троллейбуса или из собственного подъезда, если тот забредал туда спьяну. Взяток не брал, взяточников ненавидел и у себя на кафедрах не терпел. Хотя вокруг него на смежных кафедрах взяточный ажиотаж кипел, лихоимство процветало, и барашек в бумажке сновал, не уставая. А один случай был и вовсе легендарным. Один профессор грешил этим спортом и попал на заметку. Однажды к нему подослали агента с мздой. У профессора была своя метода на этот счет. Когда пакет ложился на стол, он смахивал его в приоткрытый ящик стола. И знали об этом все. Точно так же поступил он и в этом трагическом случае. Никто не знает, как, но в это мгновенье произошла «счастливая» утечка информации и кто-то позвонил на кафедру, соседнюю с кабинетом профессора: «Спасайте шефа». Взявший трубку выглянул в коридор и сразу, после ухода визитера, ворвался в кабинет профессора, ни слова не говоря отодвинул того, выхватил ящик и исчез. Когда через пять минут ворвалась милицейская бригада, кабинет был чист. Ящик этот с меченной взяткой потом уже никогда найти не смогли. Еще через два месяца в компенсацию то ли за моральный, то ли за аморальный урон дали профессору-взяточнику Заслуженного деятеля науки РСФСР. Злые языки утверждали, что от своих лихоимских манер он, все равно, не отказался — это было у него генетическое, в крови.
Но вернемся к нашему герою. Так что же, уж такой была шелковой да пушистой вся советская жизнь Дабла? Да нет же, конечно, в той стране такого не могло быть, как говорят, «у в принципе», потому что стояла она, страна эта, на кондовом зле, управлялась злом и яростью, и всякую честность, не то, что глухо — неистово, по-черному ненавидела и наказывала. А потому совершенно вздорные анонимки шли на Дабла, не останавливаясь и не истощаясь, ректорат, в лучшем случае, терпел его и ущемлял где и как мог. И лучший из лучших по большому счету, в собственном институте, по существу, он был всегда на плохом счету. Мало того, он удостоился чести быть ненавидимым всем Министерством «наивысшего образования», и бесплодная, и злобная «министерия» эта, в его представлении, занималась только одним — постоянно подзуживала да подталкивала ректорат к репрессалиям против неугодного и неугомонного профессора-еврея. Терпел, сколько мог, а потом плюнул и уехал в Америку.
Эмиграция на седьмом десятке — дело не простое. И определяется оно, как говаривал граф Салина — Леопард, вашим «жизнехранилищем» — сколько в нем сохранилось киловатт-часов душевных и физических мощностей. Не оскудело ли, не обмелело ли оно, и способно ли вертеть турбины ваших созидательных и творческих генераторов? Все это Дабл представлял себе в виде гигантской, ажурной, красиво изогнутой плотины, наглухо перегородившей глубочайший каньон в душе вашей и отделяющей океан чувств, мыслей, идей, сил и возможностей от пустоты. Другое дело, когда жизнехранилище иссякло. Тогда эмиграция — это сытое и убогое прозябание, вэлфэр, эс-эс-ай, медикейр, медикейд и полная духовная деградация. Это было не для Дабла с его неувядающим пока потенциалом, высокими напряжениями, постоянной эманацией идей и готовностью воплотить их в жизнь. Борец жил в нем и готов был сражаться, даже тогда, когда он знал, что обречен на поражение. Так, на днях, он подогнал машину к заправке и пошел платить за бензин. У стойки стоял огромный криминального вида громила Когда Дабл вытащил свой истрепанный бумажник эмигранта, перетянутый резиновым кольцом, в котором и было-то не больше пятидесяти долларов, но, из-за пластмассовых карточек различных магазинов, страховок и прочих документов смотревшийся на всю тысячу, он уловил настороженное внимание соседа, хищный напряг его и молниеносный огляд окрестностей, и понял — сейчас возможно нападение… И, хотя умом он понимал, противостоять двухметровому громиле он не сможет и первый же пропущенный удар пудового кулака сломает его, тело начало готовиться к схватке. Противник был слева. Тело Дабла напряглось, перенесло центр тяжести на правую ногу, а левая — приготовилась сломать правое колено нападавшего, а если он отшагнет правой назад, то внутренним ударом разрушить левое — это еще лучше… Левая рука Дабла слегка напряглась к предстоящей блокировке удара правым локтем противника в свое лицо. Это была наибольшая вероятность, но мог он с разворотом ударить и своим левым кулаком. Поэтому, предотвращая возможное развитие событий, он был готов и к блоку своею правой, но главная её роль состояла совсем в другом. При малейшем развороте нападавшего в его сторону он должен был, попросту, ослепить его и выбить ему растопыренной клешней глаза… К счастью, нападение не состоялось…Именно к счастью, потому что реальные возможности Дабла в 80 лет были из рук вон плохими. Напряжение в схватке он не мог бы выдержать и тридцати секунд — отказало бы дыхание и забарахлило бы сердце. Да и атакующие возможности его были жалкими. Из-за артрита сжать кулак он не мог. Да и фаланги пальцев стали хрупкими. Оставалось бить пяточкой ладони. Удар мощный, но возможный далеко не всегда. Сохранялся в запасе и удар ребром ладони. Думалось ему, что и сейчас сломать ключицу «супостату» он, пожалуй, сумел бы. Любимые его удары правой ногой, на первый взгляд, были возможны, но только на первый. Замененный тазобедренный сустав и титановый стержень в бедре не давали свободы действия. И о его разнообразных ударах правой ногой — маегери, маваши и пр. — теперь следовало забыть и потому, что над ним висел страх, что вылетит тазобедренный сустав, и потому что, не дай Бог, при захвате ноги противником — полная катастрофа… Чувствительный к боли голеностоп ставил под серьёзное сомнение атаку противника ребордой стопы. Словом, боец он был аховый… И, хотя все боевые движения продолжали жить в его памяти, воплотить их в жизнь он, практически, уже не мог…
К восьмидесяти годам он, в основном, завершил свою эмигрантскую эпопею писателя и литературного аналитика поэзии, и был готов пожить спокойной жизнью человеческой осени. Кстати, слово это, «осень» удивительно богато. Слова «осень», «сень», «сени», «сон» имеют много общего и так или иначе связаны с неким затемнением, покоем, укрытием. Только вот, не одно это… Осень — это, ведь, и время заката, увядания и тому подобное. И хотя Рязанов написал, что «Осень жизни, как и осень года/Надо благодарно принимать», в эту благостную истину проблема явно не вмещается. Не вмещается она и в строки хорошего поэта Самуила Залмановича Галкина «Осенний клен»:
Осенний мир осмысленно устроен
И населен.
Войди в него и будь душой спокоен,
Как этот клен.С.Галкин. Перевод Н.Заболоцкого
Ох, не вмещается! О каком эпическом спокойствии может идти речь? Осень человека — это нечто неизмеримо большее — это осень человеческого Тела и грусть Души — она, вечная знает о предстоящем расставании, разлучении с Телом и печалится о нем. Она привязана к нему. Она опекала и несчетное число раз спасала его — Помните? — ИНТУИЦИЯ!
Пожалуй, лучше всего и лучше всех осень чувствовал Николай Заболоцкий, поэзию которого Дов Лазаревич знал давно и любил её. Любовь эта умножалась и сочувствием Поэту, и горьким переживанием за него. Что так? Да все очень просто, когда, впервые, Дабл прочитал его полное собрание, то был поражен, совершенно неправдоподобным градиентом — первая его половина была попросту гениальной, а вторая — определенно блеклой. И лишь позднее он понял в чем дело. Первая половина была написана до обвинения в антисоветской пропаганде и ареста. А вторая — после ГУЛАГА! Этот дьявольский «курорт» в лагерях с 1938 по 1946 не больно-то споспешествовал и поэту, и его поэзии. Но чудесное стихотворение «Осень» было написано в 1932 году и содержало уникальные строчки:
Дух Осени, дай силу мне владеть пером!
В строенье воздуха — присутствие алмаза.…..
Архитектура Осени. Расположенье в ней
Воздушного пространства, рощи, речки,
Расположение животных и людей,
Когда летят по воздуху колечки
И завитушки листьев, и особый свет,
-Вот то, что выберем среди других примет
.……
И вся природа начинает леденеть.
Лист клена, словно медь,
Звенит, ударившись о маленький сучок.И мы должны понять, что это есть значок,
Который посылает нам природа,
Вступившая в другое время года.
Конечно же, Заболоцкий писал о той самой осени, с которой человек встречается в жизни 70-80 раз. Но Дабл, как неисправимый физик, воспринимал все применительно к осени своей жизни, своей собственной жизни, как некий физический феномен. И именно в этом-то отношении поразительную, пронзительно яркую и многоцветную архитектуру филадельфийской осени его жизни («особый свет») он воспринимал гораздо шире, чем «Дух Осени, дай силу мне владеть пером!». Нет-нет, он ощущал удивительное пространство и его оледенение, и звук удара, едва ли не металлического листа клена о сучок, как некий фазовый переход от относительно стабильной жизни на протяжении восьмидесяти летнего существования к новому состоянию, когда присутствие некоего алмаза меняет все, и леденеющий мир шлет нам «значок,/Который посылает нам природа,/Вступившая в другое время года». Особенно влияли на него слова: «В строенье воздуха — присутствие алмаза». Это был в его понимании тот самый режущий инструмент, который отрубил его предыдущую жизнь от нового фазового состояния, простирающегося от нынешнего мгновенья до самого конца его земной жизни. Это была совсем не та легкая, необременительная и комедийная ситуация, о которой в «Любви математика» писал Семен Кирсанов:
Жизнь прочерчена острым углом,
в тридцать градусов пущен уклон,
и разрезан надвое я
вами, о, биссектриса моя!
Все представлялось ему крайне серьёзным, опасным и неопределенным. Он не знал, что его ждет, но отчетливо понимал, что грядущее не в его власти…И, к великому сожалению, его тревога и беспокойство сбылись самым ужасающим образом…. Утром его разбудил телефонный звонок. Он подошел к столу, сел, взял трубку и услышал голос сына:
— Папа, ты проснулся?
— Да.
— Ты сидишь?
— Да.
— Папа, вчера в 10 вечера Машенька ушла…
— Повтори…
— Вчера в 10 вечера Машенька ушла…
Дабл бросил трубку и шатаясь подошел к расстеленному дивану, опустился перед ним на колени и, раскинув руки, лег на него. Потом он завыл со сжатыми зубами… На похороны дочери он пойти не смог — высокое давление скрутило и смяло его. Голос его — мощный голос лектора, шутя перекрывавший шумы в поточной аудитории на двести человек, исчез, и сменился слабым, неустойчивым и неуверенным говорком, который мог становиться совсем неслышным, а то и вовсе пропадать, если речь заходила о чем-то, самым отдаленным образом напоминавшим что бы то ни было, связанное с дочерью. Прошел год и еще несколько месяцев, когда беда всегда была с ним и ни днем, ни ночью его не отпускала. Он не мог понять, принять, согласиться, поверить. Для него, по-прежнему, существовали две реальности: ДО и ПОСЛЕ, и границы между ними не было. Но в первую ночь Пейсаха. (с 22 на 23 апреля) произошло важнейшее событие последних двух лет. Дабл долго не мог заснуть. Где-то около 2 часов ночи принял валерьянку и отключился… Сложилось впечатление, что, как будто бы сразу всё и случилось…
Вечер. Все лампочки, и в прихожей тоже, включены. Светло, как днем. Стоит он у незапертой и слегка приоткрытой входной двери в крохотной передней и думает, как укрепить дверь — уж очень она хлипка. В голове простенькая мысль о том, что нужно достать какую-нибудь стальную балочку, чтобы сделать дверь, хоть немного, более серьёзной… Вдруг, чувствует давление из коридора и дверь начинает открываться. Дабл пытается её сдержать, да куда там… Дверь оттесняет его к стене… и входит… Машенька. Доченька родная… Молодая, красивая, яркая в белой рубашечке с отглаженным воротничком и в брючках. С широкой улыбкой, с легким флером веселой насмешливости — вот видишь, а ты так волновался, — она проходит мимо Дабла, и он ощущает, чувствует всеми своими рецепторами, всей своей душою неподдельный запах молодости, силы, утренней свежести, бодрости, оптимизма и … полной удовлетворенности жизнью. Машенька проходит мимо него и останавливается чуть-чуть дальше, перед креслом, поворачивается к Даблу лицом — и он опять видит её всю, красивую, чудесную, светлую, здоровую, живую! Живую!!! А она все с тою же лукавою улыбкой говорит ему:
— Что ты там возишься? — так обычно говорят гости за столом хозяйке, завозившейся на кухне и не позволяющей своим отсутствием поднять тост.
— Да вот, хочу укрепить дверь стальною балочкой, да где её взять?
— Такие продаются в нескольких магазинах.
И она называет, как представилось Даблу в те мгновенья, не один, а несколько совершенно реальных адресов, которые, к сожалению, он не запомнил…
— Откуда ты всё это знаешь — удивляется Дабл?
— Так ведь я ТАМ, — Даблу показалось это ТАМ подчеркнутым, — целыми днями на интернете сижу…
И все оборвалась… Дабл проснулся. Сон? Да, сон, но это не был сон! Это была явь! Яркая, очевидная, с отчетливыми гранями, залитая светом Явь! Нет-нет! Какой там сон? Умница и тонкая Душа, Машенька решила помочь отцу справиться с болью и, уж не ведомо, как, но прийти в гости, навестить папу, успокоить его… Так, именно так, и не иначе! И это стало отправной точкой всего, что произошло дальше!
А прежде всего, на память Даблу пришли строки Торы: «…ожил дух Иакова, отца их. 28. И сказал Израиль: довольно! Еще Иосиф, сын мой жив, пойду же и увижу его, пока не умру». (Бытие XLV). И Лев Лазаревич понял: доченька его жива и здорова, находиться она в Тонком Божеском Мире, и он должен увидеть её, еще пока он жив! Должен!
Вместе с тем, разница между ситуацией в которой оказался Израиль и его, Дабловой, была огромной. И Дело не только в том, что Израиль был одним из праотцов народа, и Дабл — лишь микрочастицей его. Путешествие Израиля в Египет было, как сказали бы сегодня, санкционировано Господом и Господом же была гарантирована безопасность этого предприятия: «2. И сказал Бог Израилю в ночных видениях, говоря Иаков, Иаков! 3. Тот сказал: вот я! И сказал Он: Я Бог, Бог отца твоего, не бойся сойти в Египет, ибо большим народом сделаю я тебя там. 4.Я сойду за тобой в Египет и Я также выведу тебя,…» (Бытие XLVI)
В случае с Даблом ситуация была принципиально иной. Во-первых, как уже упоминалось, из-за скромности личности Дабла. Во-вторых, не было ни разрешения Гос-да, ни его гарантий. И, наконец, предстояло не сойти, а взойти!
И вместе с тем, Раб Божий Дабл произнес слово: «Должен», а он очень серьезно относился к этому слову вообще. Сейчас же оно поглотило его и полностью подчинило себе. И все оставшиеся ему в этой жизни годы, он решил посвятить воплощению этого «должен» в жизнь! Больше он не желал довольствоваться словами из чудесной песни Визбора
Мне бы только знать, что где-то ты живешь,
И клянусь, мне большего не надо!
Он хотел большего — он хотел повидаться с доченькой еще сейчас, при своей земной жизни!
2 «… У ПАМЯТИ В ГОСТЯХ (ДАЙВЕР)»
Прошлое — нет существа странней.
Глянешь в упор —
И тебя ожидает восторг
Или позор.
Безоружный — встретишь его-
Беги во всю прыть!
Заржавленное ружье
Может заговорить
Эмили Дикинсон №1203Перевод Веры Марковой
И Дов Лазаревич, как вы помните, человек не только идеи, но и дела, начал разрабатывать программу, которая позволит ему, а точнее, его Душе, побывать в Высшем Мире, в Великих Тонких Слоях и повидать доченьку. Он не хотел теперь даже просить о том, чтобы она навестила его. Теперь-то он понимал, что Души в Высших слоях живут прекрасно и просить их даже ненадолго навестить его означало бы причинять им совершенно ненужные осложнения, а может, и страдания. — Ведь жизнь на Земле в сотни раз хуже и опаснее, чем в Великом Высщем Мире, под Крылом Гос-да нашего!
Идей было много, но первую же, которая считается общепризнанной, — медитацию, он отклонил сразу. Википедия определяет медитацию так: «Слово «медитация» происходит от латинского meditatio, точнее от глагола meditari, который в разных контекстах означает «обдумывать», «мысленно созерцать», «вырабатывать идеи». В Ветхом Завете хага (на иврите: הגה) означает не только вздыхать или шептать, но и размышлять, умственно созерцать. Когда Тора была переведена на греческий язык, слово хага было переведено как melete. В латинской Библии слово хага / melete было переведено как meditatio. Использование термина meditatio применительно к одной из частей поэтапного процесса мысленного созерцания впервые встречается у монаха Гиго II в XII веке» [1].
Все это было не для него. Ему не нужны были ни углубленные размышления, ни состояние внутреннего сосредоточения, ни погружения в транс. Нет, нет, и нет! Он хотел, чтобы его Душа, попросту, увидела доченьку и пообщалась с ней! И была при этом абсолютно, однозначно уверена в происходящем! И после этого он намеревался вернуться на Землю, в свои скромные апартаменты, а попросту, в свой апартмент на скромной и тихой улице Филадельфии!
Как опытный экспериментатор, он решил для начала избрать самый, как ему казалось, простой и линейный путь. — И прежде всего, обратиться к своей памяти. Нельзя ли пропутешествовать по ней вглубь неё до своего рождения, а потом по своей же душе, но до своего рождения добраться до её истоков. И приступил к этому он немедленно. Воспоминания в деталях всех основных событий своей жизни дались ему без труда, пока он шел от нынешней своей жизни— эмиграционной до вузовской, двадцатилетней. Довольно просто было и со всеми школьными годами. Таким образом, до восьмилетнего возраста он мог восстановить все, и крупные, и мелкие события своей жизни. Помнил он наиболее яркие происшествия и шести-семилетнего возраста. Это в первую очередь подарки от дяди и тети на дни рождения — самолет, летающий по натянутой проволоке и заводной броневичок. Помнил он тот день, когда они с мамой пошли в кинотеатр и мама купила ему крохотный литой свинцовый танк за двадцать копеек. Отчетливо помнил он и две свои поездки с мамой на Дальний Восток, где служил папа. Ему было, примерно, четыре и шесть лет. Глубже? Ну, разве что, дядя Лозя забирал его из детского сада в четыре-пять… Пожалуй, и все… Как он ни пытался, дальше, точнее, глубже, он не помнил ни-че-го. Попытки восстановить прошедшие годы не приводили ни к чему, разве что к острой головной боли.
В последние годы, каждый раз, когда он испытывал серьезные интеллектуальные затруднения, то обращался к Великой поэзии. Она и на этот раз его не подвела. Эта ситуация рассматривалась двумя великими поэтами задолго до него и вот, что они «установили» (Виктор Финкель «Эмили Дикинсон и Анна Ахматова: пересечение двух великих поэзий» Слово\Word № 70, 2011; Виктор Финкель «Мосты между американской и русской поэзиями. Избранные работы» Printing System 48HrBooks, USA 2013):
«Известно стихотворение Эмили Дикинсон (№1182), написанное в 1871 году и увидевшее свет в 1896 году:
Remembrance has a Rear and Front –
“Tis something like a House –
It has a Garret also
For Refuse and the Mouse.
Besides the deepest Cellar
That ever Mason laid —
Look to it by its Fantoms
Ourselves be not pursued –
Впервые на русский язык оно было переведено В.Марковой и опубликовано в 1976 и 1981 годах.
У Памяти есть фасад –
Есть у нее черный ход –
По лестнице вверх — Чердак –
Где мыши и старый комод.
И есть глубочайший Подвал –
Мили и мили вниз.
Берегись — чтоб его глубины
За тобою не погнались
Смысл стихотворения при переводе, безусловно, сохранен, хотя небольшие отклонения и существуют. У А.А.Ахматовой есть стихотворение «Подвал памяти», датируемое 18 января 1940 г. Вот его первая половина и последняя строчка:
Но сущий вздор, что я живу грустя
И что меня воспоминанье точит.
Не часто я у памяти в гостях,
Да и она всегда меня морочит.
Когда спускаюсь с фонарем в подвал,
Мне кажется — опять глухой обвал
За мной по узкой лестнице грохочет.
Чадит фонарь, вернуться не могу,
А знаю, что иду туда к врагу.
И я прошу как милости… Но там
Темно и тихо. Мой окончен праздник!
Но где мой дом и где рассудок мой?
Эпиграфом Ахматова взяла строку из Велемира Хлебникова: «О, погреб памяти». В тексте, однако, она воспользовалась словом «подвал». Это полностью совпадает с логикой Эмили Дикинсон, поскольку «подвал» есть лишь часть конструкции «дома памяти», включающей и чердак, и собственно дом, и подвал. Если бы речь шла о следовании линии Хлебникова, возникло бы противоречие и неполнота, так как понятие «погреб» — это нечто отдельное от дома, и совершенно автономное, расположенное, например, во дворе дома. Складывается впечатление, что мотив Дикинсон о многоэтажности дома памяти, глубине подвала памяти, его опасности и способности преследовать и разрушать присутствует и в стихотворении А.Ахматовой. Возможность заимствования из Дикинсон подтверждается и тем обстоятельством, что эта же тема представлена в поэзии Э.Дикинсон, по меньшей мере, еще раз стихотворением №1203, написанным в 1871 и опубликованным в 1896 году:
The Past is such a curious Creature
To look her in the Face
A Transport may receipt us
Or a Disgrace –
Unarmed if any meet her
I charge him fly
Her faded Ammunition
Might yet reply.
Прошлое — нет существа странней.
Глянешь в упор –
И тебя ожидает восторг
Или позор.
Безоружный — встретишь его –
Беги во всю прыть!
Заржавленное ружье
Может заговорить.
(перевод В.Марковой)»
Итак, Дикинсон остерегается глубин памяти: «Берегись — чтоб его глубины/За тобою не погнались». Более того, она считает, что прошлое и память о нем — это «Заржавленное ружье», которое «Может заговорить»… Анна Ахматова ничуть не менее определенна. Она ассоциирует пребывание у памяти в гостях с обвалом, который «За мной по узкой лестнице грохочет». Более того, говоря о памяти, она убеждена, что «… знаю, что иду туда к врагу» и что все кончится трагически для неё: «Но где мой дом и где рассудок мой?»
Понимал, насколько опасно ныряние в глубины собственной памяти и Эрих Мария Ремарк («Тени в раю»): «Воспоминания чрезвычайно опасны; если ты вступишь на путь воспоминаний, то окажешься на узких мостках без перил, по обе стороны которых — пропасть…»
Позднее, когда Дов Лазаревич начитался серьезной литературы, он узнал, что у нас стерты самые ранние воспоминания «…в природе нет ничего лишнего, все служит целесообразности. Наша психика направлена прежде всего на нашу защиту и охрану. Почему же, как правило, человек не помнит свои самые ранние годы: до года, от года — до двух? Большинство людей помнят себя лет с 5-ти. Меньшая часть с 3-4 лет. 2 года -0 это очень редкие, обрывочные картинки. От чего охраняет наша психика? Или в раннем возрасте нет еще механизмов памяти? Или нет еще осознания, идентификации, а присутствуют только ощущения, вкусовые и слуховые?» [2].
Так это или иначе, но никто из взрослых людей не может вспомнить момент своего рождения и первые годы жизни. Наши воспоминания обрываются примерно с 3-7 лет. Такое явление психологи назвали амнезией детства. Термин «младенческая амнезия» ввел Зигмунд Фрейд в 1899 году. Этот феномен психологи называют и «инфантильной амнезией» [3,4].
Одним словом, Дабл уперся в глухой тупик. Судя по всему, пройти по своей памяти через момент собственного рождения было принципиально невозможно!!! Интересно, что все это время, пока он пытался проникнуть сначала в подполье души, а потом и глубже, он стал называть себя дайвером от английского diver [daiver], и представлять себя ныряющим в мелководный бассейн с бетонным дном. И совсем не случайно — ведь после каждого глубокого погружения у него таки крепко болела голова. Глубины памяти были действительно совсем не безопасны. Путь этот был надежно зацементирован и прорваться через эту прочную стену, через эту амнезию, как бы она не называлась по-научному, никакому дайверу не удастся — он точно сломает себе голову! Тот Великий Инженер, который создал человеческую Душу, заложил в Её конструкцию, с одной стороны, гигантские возможности и колоссальный потенциал созидания и разрушения. Вместе с тем, он снабдил Её мощной техникой безопасности, во избежание, в первую очередь, неосторожного самоповреждения и саморазрушения. Вот с одной из таких охранительных структур — Божественной Амнезией, — и столкнулся Дабл. К его чести, надо сказать, что понял он это и принял, хотя и не сразу, со временем, но абсолютно ясно, послушно и безоговорочно! И причина была в том, что Дабл знал, что этот Величайший Инженер Человеческих Душ — Сам Господь! А Тонкий Божественный Мир, где и создаются Души, — это вам не литературный институт имени А.М.Горького, который, как всем хорошо известно, единственный во всем мире земли, растит инженеров человеческих душ…
В это же время Дов Лазаревич нашел ответ и на давно мучавший его вопрос: а почему, собственно, нужны столь серьёзные барьеры на пути от земной жизни к Божеским пространствам? Ведь сегодня только смерть позволяет человеку достичь Тонких Миров. А все дело оказалось в том, что, в отличие от примитивных воззрений землян, в действительности, мы живем на земле в Аду! А Рай — это и есть Господень мир! Наши души после нашей смерти попадают в чудеснейший из чудеснейших миров! Мир покоя, доброты, тепла и несказанного блаженства! Находиться в нем — это величайшее счастье! И если бы люди это понимали и знали, они отказались бы от жизни на Земле и любыми способами устремились бы через собственную смерть в Божеский Мир! Но Господь создал Землю и поддерживает жизнь на ней, прежде всего, и единственно для того, чтобы воспитывать Души и растить их. Ведь в идеальных условиях Тонкого Мира, в его тепличной атмосфере формирование Душ идет очень медленно, в благолепии души не растут, и то, что на Земле достигается за считанные десятилетия, на Небе потребовало бы многих сотен лет…Одним словом, Земля — это школа, если хотите, училище, мучилище, жестокая и безжалостная бурса для тел, но, в конечном итоге, с добрыми намерениями для воспитания и формирования бессмертных Душ!
3. «ВСЁ САМОЕ ПРЕКРАСНОЕ ЗДЕСЬ — В ЛУЧШЕЙ КРАСОТЕ»
Сквозь эфир десятичноозначенный
Свет размолотых в луч скоростей
Осип Мандельштам
В мирах, чей ход спокоен, чист,
Любовь, какая духам лишь доступна
Там страха нет, который нужно гнать
И распрей, требующих примиренья
Нет прошлого, о коем можно было сожалеть
А будущее ясно и надёжно
Всё героическое, бывшее суровым
Возрождено в гармонииВсё самое прекрасное здесь — в лучшей красоте
Звучней эфир, потоки ярче и божественнее воздух
Поля засеяны здесь озареньем
Освещено всё самым ярким солнцем,
Но недостойна видеть это всё земля.Вордсворт «Лаодомия»
Теперь, после прочтения многих книг, Божественное пространство виделось Дову Лазаревичу, Высшим Духовным Миром, Миром абсолютной мудрости, Царством Духа, Миром братства и сострадания, телепатическим Миром. И вместе с тем, абсолютными тишиной, спокойствием, безмятежностью, любовью…
Вот как выглядит эта самая красивая, самая прекрасная область Вселенной: «…царство бытия столь великолепного, столь полного неземной радости, что описать его можно лишь образным языком символизма. Один великий ясновидящий описал его так: «Пусть человек представит себя плавающим в целом океане живого света, с чувством глубокого блаженства и необыкновенно увеличенными силами, в окружении всяких мыслимых красот, какие только могут проявиться в цвете или форме; и всё это изменяется с каждой из ментальных волн, посылаемых его умом. Как он вскоре обнаружит, это лишь выражение его мыслей в материи ментального плана. … Условия этой высшей жизни выразить в словах столь трудно, что лучше было бы сказать, что там существует всевозможная обстановка — она не лишена никакой из красот, которую могли бы дать земля, море или небо, только полнота и сила этого превосходит всякое воображение. Но из всего этого великолепия живой реальности всякий человек видит лишь то, что степень развития, достигнутого им во время его земной и астральной жизни, сделала его способным воспринять.»
«… у психической материи свои собственные законы и условия, не такие же, как у физической материи. Например, на неё не влияют ни жар, ни холод. Поэтому наши души не чувствуют ни того, ни другого. Но мысли и чувства там гораздо живее и яснее, чем при физической жизни, когда нам нужно было приводить в движение тяжёлые частицы материи мозга и нервных клеток. Восприятие времени и пространства также отличается. О чём бы человек ни подумал, это немедленно оказывается перед ним. Всё, что ему нравится — всегда рядом».
«Носим ли мы там одежду, питаемся ли, и живём ли в домах? Да, но одежда и здания там не сотканы и не построены. Они — творение человеческой мысли и воображения, ибо мысль и желание там — могущественные творческие силы… Потребности в еде и питье больше нет, поскольку психическому телу ничего этого не нужно»
«Древние кельты назвали этот план бытия «страной вечно юных», потому что психическая материя неподвластна усталости, болезням и старению…Там нет больных, инвалидов, или даже усталых людей. Каким облегчением это оказывается для тех, кто влачил мучительное существование, будучи прикован к постели, или прожил трудную жизнь!» [5].
Вот как воспел этот мир поэт Анри Волохонский (мелодия Вавилова) в своем широко известном стихотворении, по мотивам библейских образов из ветхозаветной Книги Пророка Иезеаииля (Иез. 1— 10), «Рай»:
Над небом голубым
Есть город золотой
С прозрачными воротами
И яркою стеной
А в городе том сад
Все травы да цветы
Гуляют там животные
Невиданной красы
Одно как рыжий огнегривый лев
Другое — вол, исполненный очей
Третье — золотой орел небесный
Чей там светел взор незабываемый
А в небе голубом
Горит одна звезда
Она твоя о Ангел мой
Она всегда твоя
Кто любит тот любим
Кто светел тот и свят
Пускай ведет звезда твоя
Дорогой в дивный сад
Тебя там встретят огнегривый лев
И синий вол исполненный очей
С ними золотой орел небесный
Чей так светел взор незабываемый
Вот в этом самом чудесном мире и находится сейчас Машенька! Его родная доченька — «Сережка ольховая, легкая будто пуховая». И именно в этот мир так хотелось, хотя бы совсем ненадолго, попасть Даблу. Но где же находится этот прекрасный, духовный, этот, с определенностью, не материальный мир? Где он?
И тут, через Дабла помчался поток выстраданных мыслей: Господь Наш, Высший Духовный Мир — это главное и изначальное! Что касается Земли, то это вторичная, вспомогательная структура. Может быть, все это понимал еще Омар Хайям:
Я видел Землю, что Земля? Ничто.
Наука — слов пустое решето.
Семь климатов перемени — все то же,
Итог неутоленных дум — ничто.
Потом — Вордсворт:
«Всё самое прекрасное здесь — в лучшей красоте
……
Но недостойна видеть это всё земля.
«Итак Тот, Высший, Божественный, Духовный Мир — корень всего…». Как только Дабл произнес про себя эту фразу, с ним что-то произошло, в нем что-то щелкнуло… Корень всего… Корень из всего… Корень из чего? Что за корень? И тут в нем заработало все то, чем он был по своему образованию (физик), характеру мышления (математик) и литературному потенциалу (писатель и исследователь поэзии). И Дов Лазаревич повторил этот сакраментальный вопрос: Но где же находится этот прекрасный, духовный, этот, с определенностью, не материальный мир? Где он?
Первым подтолкнул его физик (эта публика всегда была самой шустрой): общеизвестен туннель, по которому мчаться души из земного пространства в Божественный Мир. … Быстрое движение с высокой, но не определенной скоростью… Частный принцип теории относительности Эйнштейна. А дело в том, что в этой теории размеры быстро движущегося тела (l’) и его масса (m’) определяются чудесным квадратным корнем
И выглядит все это так. Размер тела
по мере стремления его скорости υ к скорости света c, уменьшается и при υ=с становится равным нулю. Что касается массы тела,
то при υ=с она превращается в бесконечность.
На этом этапе теория Эйнштейна была принята повсеместно и безоговорочно. Проблемы начинались, когда скорость движущегося тела превышала скорость света. При этом выражение под квадратным корнем становилось отрицательным, а весь корень превращался в какой-то сомножитель и мнимое число √−1. То самое число, которое математики называют i. А суть такова. Если скорость тела превышает скорость света, мы оказываемся в совершенно ином мире — мире мнимых чисел!!! Началось с того, что сам Эйнштейн отказался признать какой бы то ни было смысл мнимых чисел. А вслед за ним и физики мира, кичившиеся в большинстве своем, неверием в Господа и туповатым материализмом. Политизированные в массе своей, не допускали они реального существования мира мнимых чисел!
К счастью, Дабл был устроен по-другому, и математик, подхвативший в нем эстафету от физика, думал и воспринимал мир несравненно шире. Примерно, так.
А. Лемберг сказал: «С физикой — в путь,/В суть — с математикой». Единственная математическая категория, связанная с душой, насколько Даблу было известно, это величина i — корень квадратный из минус единицы. На заре рождения мнимых чисел выдающиеся математики были людьми верующими и мир комплексных чисел представлялся им ничуть не менее реальным, чем мир чисел вещественных. — Гениальные математики прошлого видели его сквозь призму Божественного и Духовного. Вот как писал о комплексных числах великий Лейбниц: «Мнимые числа — это прекрасное и чудесное убежище божественного духа, почти что сочетание бытия с небытием». И «Комплексные числа — это прекрасное и чудесное убежище божественного духа, почти что амфибия бытия с небытиём». Более того, он усматривал прямую роль Божественного Духа в создании этого вида чисел: «Дух божий нашёл тончайшую отдушину в этом чуде анализа, уроде из мира идей, двойственной сущности, находящейся между бытием и небытием, которую мы называем мнимым корнем из отрицательной единицы». Вот какой была связка: мнимые числа — убежище божественого духа. Уже намного позднее было сказано: «мнимая» единица i есть указатель качественно полярно противоположной сущности» [6]. Слышите? — сущности!!! Это непривычно, это непонятно, это чудовищно… но это совершенно реально:
Мысль о пространстве рождает «ах»,
Оперу, взгляд в лорнет.
В числах есть нечто, чего нет в словах,
Даже крикнув их, нет…И.А.Бродский «Полдень в комнате» (1978)
Здесь-то и вмешался Дабл — литератор. Его профессиональное знание поэзии немедленно вывело его на яркую фигуру «председателя земного шара», выдающуюся личность русского авангарда и футуризма, Велемира Хлебникова. И неудивительно, ведь первыми, кто осознал истинную, глубинную природу комплексных чисел, оказались не ученые, а поэты и писатели… И прежде всего, Велемир Хлебников. Вот что пишет об этом Вячеслав Вс. Иванов в «Хлебников и наука» [7].
«Занятия теорией чисел наложили неизгладимый след не только на исторические вычисления Хлебникова, но и на его отношение к слову и мысли…
В стихотворном отрывке Хлебников писал:
Числа! Голые вы вошли в мою душу,
И я вас одевал одеждой ‹…›
В одной из поздних записей Хлебникова замечено: «Пьянею числами». Он … писал:
«… Полюбив выражения вида √−1, которые отвергали прошлое, мы обретаем свободу от вещей. Делаясь шире возможного, мы простираем наш закон над пустотой, …».
В утопической картине преображенного человечества в поэме «Ладомир» Хлебников воплотил и самые смелые свои фантазии, касающиеся замены прежних языков слов языком чисел:
Он взял ряд чисел, точно палку,
И, корень взяв из нет себя,
Заметил зорко в нем русалку.
Того, что ничего нема,
Он находил двуличный корень,
Чтоб увидать в стране ума
Русалку у кокорин.
Корень квадратный из минус единицы (√−1) Хлебников, в стихах и прозе избегавший неславянских слов, обозначает «корень из нет себя | того, что ничего нема», т.е. из отрицательного числа. «Двуличным» этот корень назван из-за того, что это корень с двумя знаками (±i).
«Я знал, что √−1 нисколько не менее вещественно, чем 1; там, где есть 1, 2, 3, 4, там есть и −1, и −2, −3, и √−1, и √−2, и √−3. Где есть один человек и другой естественный ряд чисел людей, там, конечно, есть и √−человека, и √−2 людей, и √−3 людей, и n-людей = √−m людей. Я сейчас, окруженный призраками, был 1 = √−человека. Пора научить людей извлекать вторичные корни из себя и из отрицательных людей…». Под вторичными корнями имеются в виду корни квадратные.
«… А вы знаете, что природа чисел та, что там, где есть да числа и нет числа (положительные и отрицательные существа), там есть и мнимые (√−1)?»….
… мнимое число… описывается в научно-фантастической прозе Хлебникова — нечто вроде оболочки-скафандра внутри вездехода-самолета-амфибии, называемой сложносокращенными словами «Ходнырлет» (от ходить, нырять, летать), Нырлетскач» (нырять, летать, скакать — скачет).
«Мы взяли √−1 и сели в нем за стол. Наш Ходнырлет был глыбой стекла, мысли и железа, — летавшей, бегавшей, нырявшей». …
Хлебникова занимает больше всего психология тех, кто внутри «Ходнырлета–Нырлетскача». Оттого и возникает √−1, внутрь которого (отъединяясь от всех остальных) они садятся.
Еще одно художественное применение мнимого числа находим в прозаическом отрывке «Сон», где √−2 служит для передачи призрачного образа современной Хлебникову авангардной живописи… ».
К высказываниям, касающимся мнимых чисел, принадлежит заключительное утверждение, которым кончается поэтический диалог «Сестры–молнии»:
А я — веселый корень из нет-единицы.
В позднем стихотворном наброске говорится более развернуто и менее весело:
…я,
Мой отвлеченный строгий рассудок
Есть корень из нет-еднницы.
В прозаической вещи «Разин» воспроизводится уже встретившееся в стихах Хлебникова сопоставление √−1 с русалкой: «Оси, корни из мнимой нет единицы русалок протягиваются к да-единицам люда» (т.е. к положительным числам; “оси” указывают на зрительный образ — геометрическое представление комплексных чисел). ….»
В «Свояси» Велемир Хлебников пишет: «В статьях я старался разумно обосновать право на провйдение, создав верный взгляд на законы времени, а в учении о слове я имею частые беседы с √ − − Лейбница».
Итак, мнимые числа и комплексные плоскости широко используются в прозе и стихах Хлебникова. Если говорить более точно, то Хлебников гуманизировал корень из минус единицы и связал его одновременно с телом, духом и нравственностью человека. А если быть более точным, то для него √−1 — это в первую очередь, «отвлеченный строгий рассудок», призрачный образ, мнимое, воображаемое существо, психология, призраки, страна ума, то, «что ничего нема», «свобода от вещей», «мы простираем наш закон над пустотой», тени, мистерии, «√−1 отвергает прошлое». Одним словом, √−1 — это внематериальность и вневреме’нность! Воистину, «мы обретаем свободу от вещей»! И где же все это может быть? Напрашивается один единственный ответ — Там, только Там, в Небесах Небес, Обетованных! Другими словами, Духовный Мир, Небеса Небес — это Мир комплексного переменного, это Мир, в котором √−1 — это альфа и омега всего!
В этом же направлении двигалсь и логическая мысль гениального писателя Евгения Замятина. В его великолепном романе «Мы» (1920) изображается «математически совершенная жизнь» тоталитарного фашистского Единого государства — инструмента порабощения людей. Человек в нем превращается в раба. Человек — это «нумер», у которого нет даже собственного имени. Даже интимная жизнь «нумеров» — это долг, это государственная обязанность, которую в приказном порядке необходимо выполнять, в соответствии с «табелем сексуальных дней». И вдруг, главный герой Д-503, вопреки стандартной программе математического государства, влюбляется и у него просыпается корень квадратный из минус единицы — Душа! Вопреки математическим ожиданиям, у него образуется Душа!
Итак, и Велемир Хлебников и Евгений Замятин почувствовали, что мир комплексных чисел связан с категориями Духовного Мира, Духовности, Человеческой Души. А вот для физиков, начиная с самого Эйнштейна, более 100 лет это казалось неприемлемой крамолой. И только в 2012 году они начали прозревать [8]! Информация, содержащаяся в этой интереснейшей статье, коротко, заключается в следующем. 22 сентября с.г. 173 ученых CERN опубликовали сенсационные результаты экспериментов OPERA (Oscillation Project with Emulsion-tRacking Apparatus), в которых было зафиксировано указание на превышение скорости света мюонными нейтрино. Если эти результаты будут подтверждены, то релятивистская масса мюонного нейтрино окажется мнимым числом. Это может означать лишь одно: мнимые числа имеют физический смысл и соответствуют скрытым дополнительным измерениям. Это означает, что, преодолевая пороговую величину скорости света, движущийся физический объект переходит в скрытое дополнительное измерение, где становится недоступен для регистрации аппаратурой, находящейся в нашем измерении действительных чисел. При таком подходе допустимо полагать, что скрытое измерение устроено таким же образом, что и наше измерение действительных чисел. И в скрытом измерении (или измерениях?) действуют те же физические законы, что и в нашем измерении. И тогда почти все становится понятным: Комплексные числа физически реальны!!!
Как говорят, здравствуйте! Физики, наконец приехали к тому, что давно поняли математики, принимавшие тяжелые роды мнимых и комплексных чисел. Один из них, великий Эйлер, хотя и ввел символ для обозначения мнимой единицы (1777, опубл. 1794), взяв для этого первую букву латинского слова imaginarius — «мнимый», но не верил в существование комплексных чисел. Он отмечал загадочную, нереальную сущность мнимых чисел, и относился к ним как к продукту воображения: [9].
Зато знаменитый Муавр поднялся над неверием, увидел в комплексных числах сочетание материальной реальности с Божеской Отдушиной и записал общую формулу комплексного числа в виде двучлена, в котором вещественная и мнимая компоненты находятся в одной и той же плоскости
z = r(cosφ + i sinφ),
где r — модуль данного числа, а φ его аргумент.
Тем самым, осознанно или подсознательно, он допустил безусловную реальности и мнимых чисел. По иронии судьбы, наиболее знаменитым Муавр стал после смерти, которую удивительным образом предсказал. Будучи в престарелом возрасте, математик однажды обратил внимание на тот факт, что с каждым днем он становится все более усталым и вялым, и ему требуется все большее количество сна для восстановления сил. Путем нехитрых замеров длительности сна математик рассчитал, что продолжительность его сна увеличивается с каждым днем в арифметической прогрессии, а именно на четверть часа в день. Де Муавр пришел к умозаключению, что умрет в тот день, когда продолжительность необходимого ему сна достигнет 24 часов. Ему не составило большого труда решить задачу по математике и рассчитать точную дату, когда это случится. Вычисленная дата 27 ноября 1754 года стала датой смерти талантливого математика, который скончался в этот день в почтенном возрасте 87 лет, а любителям мистики дала повод связать его имя с теорией предсказаний, как человека, предсказавшего собственную смерть математическим способом [10].
Вот такие дела с мнимыми числами. Они оказались умнее физиков, (помните: «С физикой — в путь,/В суть — с математикой.»?), даже самых великих. А вот писатели и поэты поверили им и поверили в них. И Бродский в том числе, хотя слов «мнимые числа» он и не знал:
переход от слов
к цифрам не удивит.
Глаз переводит, моргнув, число в
несовершенный вид
.…….Взятая в цифрах, вещь может дать
тамерланову тьму,
род астрономии.
…..……
В будущем цифры рассеют мрак.
Цифры не умира.
Только меняют порядок,
как телефонные номера.И.А.Бродский Полдень в комнате (1978)
Ситуация понемногу прояснялась. В сущности, перед Даблом стояла задача идентифицировать тело и Душу в простейших определениях, с тем, чтобы ими можно было манипулировать. С телом все было просто — оно было материально и всегда характеризовалось простейшими категориями, сводившимися, в конечном итоге, к одному или нескольким простейшим числам. С Душой все обстояло неизмеримо сложней. Кроме общих понятий, о ней никто и ничего толком не знал. И слово «неизмеримо» означало, что нет каких бы то ни было чисел для её измерения. Что касается многочисленных разговоров о весе души, то это были лишь малозначимые слова.
После всего этого прочтения и написания, Дов Лазаревич пришел к простому заключению. Если общеизвестно, что комплексное число — это сумма двух чисел — вещественного и мнимого, человек — это сумма вещественного, материального начала — тела и Души, в виде мнимого числа. Теперь он не сомневался, что Великий Духовный Тонкий Мир есть Мир, где отсутствует реальная материальная компонента, но доминирует абсолютно реальная — мнимая. Когда человек умирает, его материальная оболочка-скафандр остается на земле, а Душа, Великая Душа оказывается в Божественном мире в форме математически мнимой, но на самом деле, абсолютно реальной Структуры.
Когда он это осознал и принял, перед ним стала следующая грандиозная задача — выяснить, где находится Этот Великий Духовный Мир. Собственно, было совершенно непонятно с чего надо начинать поиск. Но, к счастью, Дов Лазаревич жил, дышал и думал в Пространстве Торы, Еврейском мире самоощущения и чувствительности. И Тора подсказала ему: «38. Говори сынам Израилевым и скажи им, чтобы они делали себе кисти на краях одежды своей в роды их, и вставляли в кисть края нить из синеты. 39. И будет она у вас в кисти, дабы, смотря на нее, вы вспоминали все заповеди Господни и исполняли их, и нее ходили вслед сердца вашего и вслед очей ваших, которыми вы соблазняетесь. 40 Чтобы вы помнили и исполняли все заповеди Мои и были святы Богу вашему» (Числа XVI)…«12. Кисточки сделай себе на четырех углах одеяния твоего, которым ты покрываешься» (Второзаконие XXII). Более того, требование иметь цицит содержится и в обязательной ежедневной молитве «ШМА ИСРАЭЛЬ (СЛУШАЙ, ИЗРАИЛЬ): «И сказал Господь Моше так: Говори сынам Израиля м скажи им, чтобы делали себе кисти на углах одежд своих во всех поколениях своих, и вплетали в каждую кисть на углах голубую шерстяную нить. И будут у вас кисти, посмотрев на которые, вы будете вспоминать все заповеди Господа и исполнять их, и не будете блуждать, влекомые сердцем и главами вашими, подобно тому, как блуждаете ныне, влекомые ими».
Почему Господь выбрал для постоянного напоминания нам о Высшем Смысле образ цицит? Вряд ли это случайно. Конечно, пути Господни неисповедимы, но Даблу казалось, что это было напрямую связано с какими-то параметрами Высшего Духовного мира. С какими именно? Дов Лазаревич помнил отрывок из ПУТЕШЕСТВИЯ ДУШИ. ЖИЗНЬ МЕЖДУ ЖИЗНЯМИ Майкла Ньютона, где речь идет о структуре Духовного Мира: «… Вещи… в виде слоев… Ну, вроде… пирожного… Я вижу слои… уровни света… они кажутся мне… полупрозрачными… зубчатыми…». «Это не плотная субстанция, хотя сначала так может показаться. Она состоит из слоев — уровни света сплетены все вместе в… многослойные «нити». … я вижу различную толщину слоев и различное преломление цвета в этих слоях. Они также смещаются то назад, то вперед. Я всегда замечаю это, когда удаляюсь от Земли». Там же упоминается о перемещении душ по силовым линиям, которые называются «вибрационными струнами».
Как только появились эти два последних слова, Дабл, что хорошая гончая, сделал стойку… Он вспомнил значимые для любого физика слова из профессионального лексикона: «Тео́рия струн — направление теоретической физики, изучающее динамику взаимодействия не точечных частиц, а одномерных протяжённых объектов, так называемых квантовых струн». «Теория струн основана на гипотезе[ о том, что все элементарные частицы и их фундаментальные взаимодействия возникают в результате колебаний и взаимодействий ультрамикроскопических квантовых струн на масштабах порядка планковской длины 10−35 м[2] «Совсем уже недавно теория струн получила дальнейшее развитие в виде теории многомерных мембран — по сути, это те же струны, но плоские. Как походя пошутил кто-то из ее авторов, мембраны отличаются от струн примерно тем же, чем лапша отличается от вермишели». [11, 12]
По поводу теории струн и ее 26 измерений существует множество шуток, но некоторые из них несут глубокий смысл: «— Я хотя бы не выдумываю 26 измерений, чтобы свести задачу к математике — Я их не выдумывал, они существуют! — В какой это Вселенной? — Во всех, в этом-то и вся суть!» [13].
Это было, пожалуй, предпоследней точкой в мыслительном процессе Дабла: Духовный Мир, подобен теории струн и находится везде и всюду, в том числе, и выше, и ниже, и внутри нас! Теперь Дабл был убежден, что Великий Духовный Тонкий Мир есть Мир, где отсутствует реальная материальная компонента, но доминирует абсолютно реальная — мнимая! И находится Он везде и всюду! А потому он очень, очень, очень, предельно близок к нам! Не случайно Майкл Ньютон пишет: «Разные Субъекты по-разному описывают место расположения туннеля относительно Земли. Некоторые только что умершие люди видят туннель открытым, расположенным прямо над их телом, в то время как другие рассказывают, что им приходится подниматься высоко над Землей, прежде чем они могут войти в этот туннель. Во всех случаях, однако, этот отрезок времени незначителен для души, покинувшей Землю».
4. i — i — i — Р А З !
изгнанники, скитальцы и поэты!
Тому, кто зряч, но светом дня ослеп, —
Тому, кто жив и брошен в тёмный склеп,
Кому земля — священный край изгнанья,….
Мы беглецы, и сзади наша Троя,
И зарево наш парус багрянит.
Максимилиан Волошин
Между духом и материей посредничает математика
Гуго Штейнгауз
Сейчас наступил момент, который Дов Лазаревич определял, как последний этап мыслительного процесса перед генеральным наступлением на проблему — все ингредиенты были собраны, идентифицированы и связи их были определены. Он, Дабл, находится в материальном мире и состоит из двух компонент — материальной и духовной. Аналитически это формулируется в виде классической формулы Муавра, содержащей реальную материальную и мнимую, духовную компоненты. Машенька находится в Тонком Духовном мире, который, вероятно, имеет структурный образ пространства струн. Перенестись и проникнуть в Духовный Мир — Небеса Небес — может только лишь Душа Дабла. Физическое тело его должно при этом оставаться на Земле и ждать возвращения Души.
И первое, что необходимо было сделать, это выделить Душу из материального тела. И всего-то для этого необходимо было в формуле Муавра повернуть радиус-вектор против часовой стрелки и устремить угол φ к вожделенной цифре «девяносто градусов». При этом материальная компонента тела исчезала и оставалась только мнимая, то есть Душа. Но на самом деле все было неизмеримо сложнее, по меньшей мере, по двум причинам. Прежде всего, тело было не материальной точкой, а емкой пространственной системой. И Душа, стало быть, тоже имела и размеры, близкие к телу, и определенную форму. А это в свою очередь означало, что вы имеете дело не просто с корнем квадратным из минус единицы √−1, а с корнем из протяженного тела (помните Хлебникова: из «самого себя»?), да еще с минусом. Поскольку, тело и душа были системами пространственными, Даблу пришлось провести огромную работу и создать вариант радикала √−1 в трехмерном виде. Да и всю формулу Муавра пришлось записать в трехмерном пространстве.
Мало того, с помощью дорогого 3D-принтера, взятого на неделю в долг, ему удалось построить трехмерный радикал из проводящей пластмассы, размером в добрый десяток кубических метров с вмонтированным в него электронным устройством, минусующим любое материальное тело, помещенное в него. Казалось бы, еще один шаг, он заберется со своим креслом в эту халабуду, подаст команду компьютеру и его душа покинет его собственное тело и начнет жить самостоятельно… Но тут он понял, что это может быть смертельно опасно… Почему? Да потому, что не было никаких гарантий, что при повороте системы на угол φ, все части будут двигаться одновременно и синхронно, и не произойдет смещение отдельных частей внутри материального тела и отдельных элементов внутри Души друг относительно друга. Ведь это было бы попросту разрушением и тела, и Души! Чтобы этого не произошло, для любого поворота и перемещения Его драгоценнейших тела и Души была насущно необходима специальная математическая техника, которой, к счастью, он владел! И называлась она конформными преобразованиями или отображениями. Особенность их заключалась в двух обстоятельствах. Во-первых, конформное преобразование отображает каждую точку реального расчетного поля, комплексной плоскости, в точку другой комплексной плоскости. А во-вторых, конформное отображение — это непрерывное отображение, сохраняющее форму бесконечно малых (б.м.) фигур. Для конформного отображения выполняется свойство постоянство углов и постоянство растяжений. Название происходит от позднелатинского — conformis — подобный, непрерывное отображение, сохраняющее форму бесконечно малых фигур: например, б.м. круг остается б.м. кругом; углы между линиями в точке их пересечения друг с другом не изменяются. [14]. Уж это-то преобразование и повернет, а если надо, и передвинет и его, и его Душу, бесценных из бесценных, в полной и гарантированной целости и сохранности. Ну и самое последнее. Он надеялся, что при повороте на угол φ, вся система перейдет в мнимое состояние, Душа освободится от тела и автоматически окажется в Пространстве струн, то есть на Небесах Небес! Ведь оно существует практически везде вне и внутри нас…
Ну, вот! Теперь, наконец, он мог загнать все эти соображения, мысли и слова в компьютер, приделать к нему простейшую акустику и подать звуковую команду на запуск. В качестве запускающего сигнала он выбрал короткое, выразительное и многозначащее: «i — i — i — раз!». «i — i — i -два!» должно было вернуть Душу Дабла в его тело и таким образом восстановить status quo — изначальное состояние Дова Лазаревича в фундаментальном единстве его Души и тела, комфортно отдыхающего в кресле внутри, уродливого из уродливых, трехмерного корня квадратного — странного и причудливого шалаша, халабуды, лачуги, хибары или халабруя, в комнате своего скромного эмигрантского жилья, на втором этаже многоэтажного дома.
Старт свой Дов Лазаревич назначил на воскресенье, чтобы по меньшей мере, до понедельника, его не хватились и не застали за всем этим делом. Не приведи Гос-одь, еще подумают, что он умер, пока он будет пребывать в состоянии путешествующей Души. Одним словом, в 8 часов утра он комфортабельно расположился в своем кресле внутри халабуды, запустил систему, и, собравшись с духом, и чуть-чуть волнуясь, но твердым голосом, произнес: «i — i — i — раз!».
Он ничего не почувствовал, но через мгновенье ощутил себя висящим над своим телом вначале, затем и над халабудой-корнем под потолком. Сам он, как ему показалось, мирно спал в кресле. Потом он начал подниматься и свободно пронизывал этаж за этажом. Впервые в своей жизни ему удалось увидеть утреннюю жизнь своих соседей в том числе интимную, по дому. Впрочем, она его в этой ситуации не интересовала. Через минуту, не более, он, свободно пробив десять бетонных перекрытий и крышу дома, завис на высоте полусотни метров над землей. Сознание его было полным и ничем не отличалось от обычного, рутинного, когда он пребывал в теле. Он подумал, что необходимо подняться выше и немедленно взлетел еще на пару сотен метров. Он почувствовал, что может подняться еще выше и двигаться по горизонтали. Вот и все… Под ним была Земля и вправо и влево простиралась тоже Земля… Он был на Земле! Всего лищь, на Земле! Более того, он вспомнил Антуана Де Сент-Экзюпери:
«Не сразу поняв, что за глубины передо мной, не находя корня, за который можно уцепиться, ни крыши, ни ветки дерева между мной и этими глубинами я почувствовал головокружение, почувствовал, что уже оторвался и лечу в бездну.
Однако я никуда не упал. От затылка до пят я был связан с Землей»
Да, конечно, его Душа ощущала Землю не совсем так, как тело Экзюпери — ведь никакого тяготения не было. Он свободно висел в пространстве и мог двигаться, куда хотел. Да! Но это не были НЕБЕСА НЕБЕС И ТОНКИЙ БОЖЕСКИЙ МИР! Его душа освободилась от тела, но осталась на Земле! Опыт надо было прекращать, и он произнес: «i — i — i -два!». И тотчас ощутил себя в своем кресле под трехмерным радикалом в полном и невероятно приятном единстве своих Души и тела.
Итак, ему удалось решить одну из своих задач — дать возможность Душе покинуть тело и свободно перемещаться в пространстве. Но только в пространстве Земли. В Тонкий Божественный Мир она, Душа его, попасть не смогла. Где-то в его логических построениях и расчетах содержалась принципиальная недоработка, исключавшая достижения его главной цели — повидаться с доченькой. Надо было объявлять антракт в исследованиях и решать задачу по-новому, совсем по-новому… принципиально по-новому…
Все это требовало времени, а пока… пока нужно было использовать достигнутый результат. Как говаривали раньше в советские времена, внедрить научный результат в жизнь.
5. КАК, ВЫ НЕ БЫЛИ В НИЦЦЕ?
Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
…
Она рабыня и царица,
Она работница и дочь,
Она обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
Николай Забоцкий
Поедем, я готов; куда бы вы, друзья,
Куда б ни вздумали, готов за вами я
Повсюду следовать, надменной убегая:
К подножию ль стены далекого Китая,
В кипящий ли Париж, туда ли наконец,
Где Тасса не поёт уже ночной гребец,Александр Сергеевич Пушкин
В старинном городе, чужом и странно близком,
Успокоение мечтой пленило ум.
Не думая о временном и низком,
По узким улицам плетёшься наобум…Саша Черный
Дело в том, что у Дабла был старый долг перед самим собой. За годы жизни в Америке, он ни разу не был за рубежом. Тому было много причин, и, прежде всего, занятость — он предпочитал написать лишнюю статью или рассказ, чем мотаться в поту с тяжеленными — не унести чемоданами по аэропортам, самолетам, поездам и отелям. Но существовало и банальное плоскостопие, которое мешало ему совершать длительные пешие переходы. Даже движение по залам музеев утомляло его. Кстати, приобрел он его на тренировках в одно жаркое лето, когда был вынужден бросать через плечо борцов — сто килограммовых самбистов-тяжеловесов. Им это нужно было для подготовки и, в частности, для отработки приземления после броска, а в секции самым рослым был он. Вот стопы и сели… Теперь, когда все основное, точнее, все что казалось ему основным до беды с Машенькой, было завершено, и возник вынужденный простой, он решил восполнить этот пробел и попутешествовать по миру. Но как? Ведь здоровее он не стал! На этот счет у него была старая идея, которую теперь он решил воплотить в жизнь… Задумал он вот что. Теперь, когда он умеет освобождать свою Душу от тела, а не попробовать ли попросить её, Душеньку свою, посетить сотню стран, в то время, как старое тело его будет комфортно полеживать на диване или на кровати, или в кресле под радикалом. Вот так — ни мало, ни много! Он решил объехать мир, не сходя с места! Почти как в старом анекдоте:
— Купил карту мира — буду путешествовать.
— Откуда у тебя столько денег?
— Да она недорогая.
Читатель уже знает, что пустая бравада и болтовня — это не для Дабла. Между Даблом и пустым прожектерством не было ничего общего. Он и раньше-то никогда не сомневался в том, что Душа его по ночам общается с Господом. И совсем не случайно первая утренняя молитва такова: «Благодарю тебя, Царь жизни вечной, что вернул мне душу в большой вере». А уж теперь, после своего эксперимента он это знал точно. Так почему бы теперь не сделать так, чтобы его Душа облетела весь мир Земли и сообщала ему при этом, все что видела в режиме, как говорят, «online?
В программу своего кругосветного путешествия Дабл включил сотню стран на всех континентах. Естественно, он не собирался лететь, сверяясь по карте, прокладывая маршрут, следить за прогнозами погоды по трассе движения, избегать тяжелой облачности, гроз и пр., пр., пр… Нет, нет! Он поступил гораздо проще.
Известно, что летчики и моряки для любого прокладывания маршрута пользуются многовековыми достижениями картографии и прежде всего, проекцией Меркатора. Эта удивительная проекция применяется в картографии с давних пор, когда требуется часть поверхности земного шара изобразить на плоскости (на карте) с сохранением величин всех углов в каждой точке и постоянного масштаба в ней по всем направлениям. При этом в разных частях карты масштаб различен. Придумал эту проекцию в XVI веке фламандский ученый Герард Маркатор. Он жил в эпоху, когда прокладывались новые торговые пути через океаны (Колумб, Магеллан). Открытые земли надо было наносить на карты, а для этого надо было научиться изображать на плоской карте круглую Землю. И карты надо было делать такими, чтобы капитанам было удобно ими пользоваться. [15].
Эта общеизвестная и общедоступная карта имеется, как говорят, на всех углах. Имел её, естественно, и Дабл. Но для него она имела особую прелесть. Дело в том, что карта Меркатора относится к так называемым равноугольным, т.е конформным проекциям. Другими словами, эта карта, обладающая свойствами конформного отображения! Да, да! Того самого конформного отображения, с помощью которого Дову Лазаревичу удалось достичь своего первого выдающегося результата! Того самого конформного преобразования, которое Дов Лазаревич использовал для поворота в целости и сохранности его тела и Души на 90 градусов в пространстве комплексных чисел. И теперь, когда ему предстояло посетить разные страны, он решил опять обратиться к этой чудесной математической технике, тем более, что именно она лежала в основе и его первого научного достижения по освобождению Души от тела, и в фундаменте карты Меркатора!
И поскольку он жалел свою Душу и не желал, чтобы она совершала тысячемильные перелеты через облачности, туманы, тайфуны, ураганы, грозы и прочее, то решил использовать конформное отображение и математическим путем перебросить Душу, после высвобождения из тела, прямиком из Филадельфии в любую страну.
Первое такое путешествие он организовал в Израиль и длилось оно 8 часов. Его Душа пронеслась в соколином полете над Израилем на высоте в 100-200 метров и с этого расстояния он осмотрел все, что его, Дабла, интересовало. Потом в подобном же режиме бреющего полета, он посетил еще несколько десятков стран. В частности, однажды его уела одна настырная дама из тех самовлюбленных фемин — обывательниц, которая всех подряд унижала идиотическим вопросом: «Как, вы не были в Ницце?» Так вот теперь, его Душа пронеслась над этой гребанной Ниццей. И теперь-то он знал, что этот город в 7 веке присоединился к Генуэзской лиге, что в 739 году он и лига отразили вторжение сарацин, но последние в 859 и 880 годах всё-таки разграбили и сожгли Ниццу. Знал он также и то, что историю города вошла прачка Катрин Сегюран. Во время осады Ниццы берберами 15 августа 1543 года эта женщина, вооружившись валиком для стирки белья, убила вражеского солдата и отобрала у него знамя. Ошеломлённые пираты остолбенели, когда Катрин выразила им своё презрение, задрав подол юбки и показав свой зад. Одним словом, теперь он был во всеоружии, если не дай бог, эта чертова мещанка, филистёрка эта спесивая, встретиться ему еще раз и вякнет о Ницце. Впрочем, вряд ли она и вякнет… Ведь ужасающий мусульманский теракт и десятки французов и туристов, раздавленных грузовым траком, лишили Ниццу ореола и придали ей трагический оттенок.
6. Х Е-Е-Й, У Х — Н Е М !
Душа грустит о небесах,
Она нездешних нив жилица.Сергей Есенин
Небеса мои обетованные,
Что же вы молчите опять, высотою маня?
Небеса мои обетованные,
Нелегко пред вами стоять, так услышьте меня.Константин Меладзе
Месяцы, пошедшие на путешествия по различным странам, не прошли впустую. Все это время Дов Лазаревич напряженно думал о причине не полного успеха своего эксперимента. Причин могло быть несколько. Первой — представлялся спорный тезис о том, что стоит покинуть наш мир и мы автоматически окажемся в Тонком Божественном мире. Во-вторых, допущение о том, что Божественное пространство и мир струн — одно и то же. Ведь Тонкий мир — сугубо духовен, в то время, как мир струн, несмотря на свою структурную субтильность, сугубо материален. И наконец, да Тонкий мир — это мир мнимых координат и времени, но не слишком ли груб этот корень квадратный из минус единицы, или его пространственный аналог — из человеческого тела!
И первое, что он решил сделать, это, по возможности, территориально приблизить Тонкий Божеский Мир к миру земли. Один из известных исследователей модели расширяющейся Вселенной и теории черных дыр Роджер Пенроуз [16] привлек методы конформного отображения, с помощью которых все пространство-время изображается на одной диаграмме. При этом все бесконечности стягиваются на один лист бумаги. Преобразования, осуществляющие такое стягивание, действуют наподобие бульдозеров, сгребающих наиболее удаленные участки пространства-времени туда, где их можно лучше рассмотреть. Именно это преобразование и внедрил Дабл в свою программу.
Следующий ход Дов Лазаревич сделал, обратившись к алфавиту хибру. Мудрецы говорят [17], что у Всевышнего уже была Тора, то есть все буквы, еще до того, как Он сотворил мир. Но слова из Букв были сформированы лишь позднее, тогда и образовалась Тора такой, как мы ее знаем. «Форма еврейских букв не случайна, не обусловлена общественным договором, она отражает их внутреннюю сущность, их душу… Каждая буква — как величественный и прекрасный дворец, заключающий в себе духовную концепцию и ей соответствующий. Когда букву прочитывают вслух, сразу же откликается соответствующая духовная сила…. Эти духовные силы присутствуют и в тех буквах, что только написаны, но не произнесены…» [17, 18]. Полагают [19], что 22 буквы еврейского алфавита есть «22 буквы основания» и иврит является и праязыком, и языком творения. Бог выбрал этот язык и сделал его языком творения и откровения, произведя от него также языки всех народов. Даже графический облик еврейских букв рассматривается в качестве предмета соглашения между Всевышним и пророками, тогда как форма букв любого другого языка — как результат соглашения между людьми. Признается, что еврейский язык является первоосновой мира, универсальной архитектоникой всех вещей [19].
Как глубоко верующий человек, знакомый с основами каббалы, Дов Лазаревич знал, что мир был сотворен посредством святого языка [17], комбинациями святых букв. И здесь, в нижнем мире, всё живет благодаря своему имени на святом языке [17]. Мир сотворен буквами, которые подчиняются собственным законам, независимым от волеизлияния человека. Комбинация святых букв содержит в себе корни всех вещей. Всё существующее в мире содержит эти лингвистические элементы и существуют благодаря сокрытой в них силе, Б-жественной энергии. Основа этой силы — единственное Имя, т.е. Тетраграмматон! [19].
Да, раньше он был со всем этим был знаком, но сейчас он почувствовал след, свежий след в своем поиске, и обнаружил важнейшее обстоятельство, которое в этих материалах неоднократно подчеркивалось и уточнялось: Святой, Благословен Он, сотворил мир буквой ﬣ. [19]. Дабл еще раз перерыл все доступные ему книги, статьи и первоисточники и собрал те определения, которые используются в отношении этой, «огненной» из «огненных», букв:
Буква «хей» … является переходом от потенции к действию.
Буква «хей» соответствует свойству Малхут, … сопоставление потенциала и действия.
Буква «Хей» символизирует строение всего потому что она — «малхут» [20].
Пророк Исайя писал, что космос создан двумя буквами: «Господь юд — хеем образовал миры» (Ис. 26:4) [21].
е. «Хей» — это всё — от нуля до бесконечности.
ж. Буква «хей» символизирует Б-жественную энергию [22].
з. Святой, Благословен Он, сотворил мир буквой ﬣ [23].
к. Согласно мнению мудрецов, буква ﬣ соответствует строению (творению) этого мира.
л. Сказано в Талмуде (Мнахот, 29б), что буква «хей» в наибольшей мере характеризует Б-жественный акт творения нижнего, земного мира, …
Перечитав все это, возбужденный Дабл ринулся к полке со словарями и быстро составил таблицу (Таблица 1) слов, начинающихся с буквы ﬣ. И вот, что оказалось.
Прежде всего, это немногочисленные слова, связанные с движением: ускорение, перемещение.
Далее, следует многочисленная группа слов, относящаяся к техническому профилю: инженерия, соединение, припаивание, ввинчивание, прикрепление, пуск, запуск, скреплять, удлинение, увеличение размера, поднимать, уменьшение, управление, руль.
Уникальная группа слов, связанная с категорией возникновения в широком смысле этого слова: осуществление, создаваться, появление, начертал их. Сюда же примыкают: появление из ничего, расширение, расширение Вселенной, взрыв, Большой взрыв.
Особое место занимает разрушение: исчезать, разрушение, разрушенный, разрушать, разрушать (библейское), разрушительный, крушение, развал, авария.
Исключительно интересно обстоит дело со временем. Собственно, слово время не начинается с буквы ﬣ. Как не стартует с буквы ﬣ и время, идущее назад. Однако направление времени и время, идущее вперед начинаются с буквы ﬣ!!!
А уж последняя группа слов из математики и вовсе заставила его вздрогнуть: геометрический, преобразования, пересечение, сингулярность, перенос, сокращение, знак радикала, корень из минус единицы!
Как хорошая гончая, чующая след, Дабл обратился к произношению и написанию буквы «хей» ﬣ. На иврите «хей» значит «смотри!», как при взгляде на что-либо грандиозное. Это слово может также означать «вдох» или «вздох» при взгляде на что-либо грандиозное. Вместе с тем, значение буквы «хей» — смотреть, глядеть, вздыхать и обнаруживать или замечать что-либо грандиозное, показывая на это [23].
Согласно Торе, первые Скрижали Ветхого Завета были получены Моисеем от Бога и были сделаны самим Господом, включая шрифт, которым были высечены заповеди, также являющиеся произведением самого Бога (Википедия. Еврейский алфавит): «Скрижали были дело Божие, и письмена, начертанные на скрижалях, были письмена Божии». — Исход, 32:16. От момента дарования Торы еврейскому народу, а это может быть значительно больше, чем 3300 лет, Тора была написана Господом и несчитано, немеряно — кратно переписана евреями так называемым квадратным еврейским шрифтом (письмом).
Стало совсем горячо, когда Дабл представил себе несколько вариантов написания буквы «хей»:
И тут-то Дабл понял, что долгая гонка привела его к возможности нового, принципиально нового истолкования глубинного смысла, заложенного в букве ﬣ. Он обратил внимание на то, что эта буква напоминает … корень квадратный из единицы, особенно, если не полениться, да, следуя еврейскому написанию, развернуть его на 180 градусов влево!!!…
Но этого Даблу было явно мало. Ведь в центре его мышления был не корень квадратный из единицы, а корень квадратный из минус единицы √−1.
И он решил разобраться с историей происхождения буквы «хей» и, в частности, уникальной этимологии вертикальной линии в ней.
О смысле левой вертикальной линии неоднократно говорилось в популярных книгах, например, в [24]. Это — человек!!! Следует это и из других соображений. Дело в том, что во времена Храмов евреи не пользовались священным шрифтом для будничных целей. В [23] рассматривается история и реконструкция буквы «хей», представленная на рисунке ниже
Отмечается [23], что раннесемитское изображение буквы «хей» Early превратилось в среднесемитское MIddle в результате поворота буквы на 90 градусов влево. Эта буква затем перешла в Late в поднесемитском, который, в свою очередь, стал, а точнее возвратилась к ה в современном иврите. В той же работе [23] приводится происхождение и развитие этой буквы. Из древнего после библейского хибру этот знак (человечек с поднятыми руками) перешел в ханаанский и египетский языки.
И вот что интересно, — над вторым и третьим ханаанским «человечками» есть стрела — одна на две фигурки. Причем стрела эта направлена вправо! Это неестественно по трем причинам: во-первых, одна стрела на две фигурки, а во-вторых, направлена она не влево, что было бы естественно при написании текста справа налево, а вправо! И, наконец, рука фигурки не касается древка копья! Складывается впечатление, что в действительности это не единое копье, а два отдельных знака, порознь над первой и второй фигурками.
Кроме того, вторая ханаанская фигурка наклоняется вправо и делает небольшой шажок в том же направлении. Третья ханаанская фигурка совершает уже большой шаг вправо! Общее впечатление от этих двух ханаанских знаков таково: символизируемый ими человек сознательно идет против библейского классического потока, отчетливо вправо — в сторону жестоковыйности, зломыслия и греха! Так может быть, эта стрела над человечками есть просто знак минус? Минус, отражающий негативность ситуации!
Что же получается? В будничном древнем хибру буква «хей» была просто «человечком», отнюдь не богобоязненным, а напротив, яростно поднявшим руки и рвущимся вверх. 3000 лет тому назад существовали уже три версии буквы «хей». Первая из них — «человечек» из древнего хибру, гневно поднявший руки, а два ханаанских — очевидно греховных и жестоковыйных. Может быть, все три «человечка» 3000 лет тому назад были попросту отрицательными величинами? Нам неизвестно, использовали ли в Древнем Израиле математический знак «минус». Но если бы он был, Дабл этих человечков пометил бы именно этим знаком!
Тогда события между трех — тысячным и двух — тысячными годами до нашей эры могли быть не результатом эволюционного поворота буквы на 90 градусов влево, а революционным сломом, осуществленном Высшим Смыслом, насильственным опрокидыванием всех трех «человечков» влево, с тем, чтобы уничтожить несомый этими знаками отрицательный импульс? Прошло еще почти 3000 лет и будничный письменный текст слился по смыслу с изначальным Божеским — будничная буква «хей» превратилась из греховных «человечков» в невнятный, но с определенностью, накрытый штришок
ה
Вот так все и образовалось. После тысячелетий жестоковыйных человечков, в свое изначальное состояние, совпадающее по смыслу со священным шрифтом, вернулась будничная буква «хей» ﬣ, под внешними контурами которой скрыта отрицательная человеческая структура
Вместе с тем, не следует забывать, что в Священном Шрифте, этот штрих внутри буквы «хей» ה имеет, хотя и с многочисленными вариациями, вполне определенную форму
Это не просто каллиграфически вырисованная интегралоподобная «загогулина». Этот вертикальный штрих — нахохлившийся и наклонивший вперед голову человек, «аз грешный», упрямо стремящийся двигаться в греховном направлении, противоположном Бож-кому еврейскому потоку — вправо. Дабл подумал, что его, человечка этого, представителя клятой человеческой природы, в самый, раз было бы накрыть отрицательным знаком
да засунуть под квадратный корень. А что, продолжал дерзко думать Лев Лазаревич, если великая буква «хей», помимо всех великих значений, имеет и смысл человека, но под корнем квадратным, да еще со знаком минус? В конце концов, имеет же он, Дабл, право на предположение…
Но у Господа нашего — своя математика. Повидимому, сама форма этого образования уже содержит в себе отрицательный знак, а потому вполне достаточно накрыть его ограничениями сверху и справа.
Итак, мы коснулись принципиального вопроса: Бог и математика! Если мы рассмотрим точку зрения людей неверующих, то ко всем ним относится высказывание Гейзенберга: «Первый глоток из сосуда естественных наук делает нас атеистами, но на дне сосуда нас ожидает Бог». Если же речь идет о людях верующих, то мнение здесь достаточно единое. Прежде всего, еще в Древней Греции говорили: «Математика — это язык Бога». И если различие и существует, то лишь — в деталях. Не случайно Поль Дирак писал: «…Бог — математик очень высокого уровня и Он использовал самую совершенную математику при создании Вселенной…». Согласно другим авторам (Владислав Ольховский): «Бог –великий математик и великий физик, и вообще великий ученый. Он создал и математику, и физику …»
Поэтому, думал Дов Лазаревич, не следует удивляться, если буква «хей», помимо всех своих Великих Ипостасей, включает и уникальную функцию — это оператор, представляющий собой аналог корня квадратного из минус единицы
ה подобен 
однако, несравненно, с более широкими полномочиями и возможностями. Не способен ли он проводить операции, и в частности, участвовать в конформных преобразованиях и перебрасывать из одной части пространство — время в другую реального человека? Ведь не случайно, такие слова, как «создаваться», «перемещение», «перенос», «геометрический», «преобразования», «пересечение», «перевернутый», «сингулярность», «сокращение», «знак радикала», «корень из минус единицы» начинаются в иврите с буквы «хей»?!
Дабл сохранил почти все идеи предыдущего метода, обеспечившего, к сожалению, всего лишь выделение души из тела и «подскок» в мире Земли. Здесь были и формула Муавра, и поворот на 90 градусов для перехода в чисто мнимое состояние, и конформные преобразования… Но, начисто, исключил пространство струн, веру в которое он потерял. Зато он включил принципиально новые идеи: и, прежде всего, метод Пенроуза, сделавший ненужным сложный поиск Тонкого Мира и согнавший могучим математическим скрепером-бульдозером все Пространство-Время в плотно сблизившийся сгусток. Теперь, покинь его Душа его Тело, он вместе со своей Душой незамедлительно и без вариантов окажется в Великом Духовном Тонком Мире, где сейчас находится Машенька.
И самое главное — он заменил корень квадратный из минус единицы и трехмерный корень квадратный из минусованного пространственного материального тела — на букву «хей». Он сделал её трехмерной, оцифровал её, вмонтировал в неё реальные параметры человеческого тела и, с помощью того же трехмерного 3D-принтера, соорудил «хей»-образную, совершенно чудовищную по своим очертаниям, «халабуду», близкую по размерам, но лишь отдаленно по форме, напоминавшую предыдущую. Неизменным во всем этом оставалось лишь его кресло, внутри неё, и он сам, родимый, когда он втиснется в него.
Оставалось неясным лишь одно, но безмерно важное обстоятельство — количество новых параметров оказалось велико и математическую весомость их определить Дабл не смог. Поэтому после введения всего этого обилия переменных в компьютер, ему пришлось использовать так называемую комбинаторику — раздел математики, изучающий дискретные объекты и множества вариантов их сочетаний (сочетания, перестановки, размещения ). (Википедия). Тут Дабл вспомнил своего чудесного учителя математики, Сергея Сергеевича, ездившего в голодные, холодные и скудные послевоенные годы на велосипеде с карбидовым фонариком и выговаривавшим термин «перестановки» не иначе, чем с французским прононсом «пермукасьё-ё-ён».
В итоге, после запуска системы, компьютер, по самым грубым оценкам, должен был, не менее 20 минут, перебирать сумасшедшие варианты несчетных перестановок, размещений, сочетаний и комбинаций, арранжемент с факториалом их подери! И лишь, когда и если он, этот несчастный мученик-компьютер, найдет правильный и, со всех точек зрения, приемлемый вариант, последует исполнение, точнее, можно было надеяться на то, что исполнение соизволит воспоследствовать…
Ну и предпоследнее. Команду на исполнение он собирался подавать компьютеру устно. И должна была она включать Великое ﬣ, поскольку, в его глазах, корень квадратный из минус единицы был скомпрометирован. А потому для образности и легкости запоминания он выбрал строчку из «Дубинушки» с небольшой корреляцией: «Х е-е-й, у х — н е м !». Команда на возвращение была лишь немного длиннее: «Х е-е-й, у х — н е м ! — Два».
Последний акт состоялся в ближайшее же воскресенье. В семь утра, одетый, непонятно почему, с иголочки, хотя и понимал, что все, что на нем, останется на Земле, Дов Лазаревич забрался в свое кресло и осмотрел клавиатуру на передней панели своей «халабуды». Что ни говори, а, несмотря на свою непритязательность, это был, ни мало ни много, его космический корабль. Правда, корабль одноступенчатый, да и, вообще, лететь-то ему, никуда не нужно было — только выбросить Душу Дабла из тела и конформным преобразованием перебросить её из пространства Земли на Небеса Небес… Одним словом, не ракета, а стартовое устройство на полигоне… Катапульта, эдакая!
Начать путешествие было не просто — он, крепенько, волновался… Наконец, собравшись с духом, подрагивающим и совсем не могучим шаляпинским басом, он тихонько, немного стесняясь самого себя, произнес почти шаляпинское: «Х е-е-й, у х — н е м !». Компьютер работал, панель светилась, сигнальные лампочки мигали, но не происходило, ровным счетом, ничего. Прошло еще пять минут, потом еще пять… Напряжение в нем росло так, что еще немного и пойдет вверх не его Душа, а давление. Отвлекся на мгновение строчками Баратынского «Рвется душа, нетерпеньем объята,», ругнул про себя арранжементы и пермукасьёны и, вдруг, … все исчезло, и он потерял себя…
На одно мгновенье… не больше. Потом, как уже однажды было в предыдущем эксперименте, он взглянул сверху, из под потолка, на свое тело, сидевшее в кресле, на «халабуду» свою, и начал подниматься вверх, легко и совершенно нечувствительно для себя пронизывая межэтажные железобетонные перекрытия своего дома. Кинематографически, вскользь, мелькали колоритные сцены приватной жизни обитателей дома, которые он старался не замечать и даже закрыл глаза. В отличие от предыдущего случая, задержался он на высоте, примерно, ста метров над крышей всего лишь на несколько секунд, а затем устремился куда-то вверх. И движение это от него совершенно не зависело — им управляли теперь совсем другие силы….
Еще через несколько секунд он ощутил себя летящим в многократно описываемом довольно темном туннеле. Движение это было стремительным, никаких ориентиров и вех, по которым можно было бы оценить скорость движения, не было, и сколько времени это отняло у него, он точно определить не мог. Может быть минуты, а может и десятки минут. В начале тоннеля, он чувствовал страх, позднее страх прошел и пришло ощущение успокоения, а затем и полное спокойствие, умиротворенная безмятежность и ощущение того, что идешь к теплу, добру и полной безопасности. Еще немного, совсем немного времени, и впереди забрезжил свет, и все внутри и вне его залило ощущение охватившего его безмолвного счастья. С этим чувством он и покинул тоннель и оказался на беспредельном, совершенно необозримом просторе. Трехмерном просторе, который, несмотря на отсутствие каких-либо зданий и предметов, не казался пустым. Это было необъятное пространство живого, играющего всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками света. Свет этот не был монолитным — он мягко менялся и пульсировал, создавая зримое впечатление ламинарности и чередующейся плотности световых слоев. Иногда, впрочем, они переплетались, как медленно скручивающийся канат из многих световых лент и тогда возникала иллюзия меняющейся плотности. Однако, когда Дов Лазаревич двигался после выхода из тоннеля, он пересек несколько таких слоев, но не испытал при этом ничего. Но вот музыку, чудесные и в полном смысле неземные звуки которой заполняли этот волшебный Мир, он слышал, и запах чистоты, поразительной свежести, быть может, скошенной травы, быть может, утреннего сада, он ощущал всеми клеточками своей Души. И все вместе создавало в нем устойчивое чувство покоя и защищенности. В отличие от мира Земли с его напряженностью, требующей постоянной бдительности, этот мир начисто исключал какую бы то ни было враждебность — он был открыт и дружественен к вам. Вы чувствовали облучающую вас эманацию доброжелательности и благорасположенности. И вы пропитывались ими и флюидами любви, струившимися к вам со всех сторон этого чудесного пространства.
Он успел лишь восхищенно подумать: так вот каков он — этот мир мнимых чисел, этот мир i, точнее мир великой буквы «хей» ﬣ !… И в этот самый момент он увидел быстро приближающийся к нему световой сгусток яркого темно-голубого света. У него даже не было времени осознать, что цвет его собственной Души был несравненно более блеклым. Позднее, уже дома, он уяснил себе, что эта деталь, означала меньшее совершенство и меньшую продвинутость его личности и Души… Доченька его, которая всегда-то была умницей, широким, щедрым и сердечным человекам, многому научилась за эти годы… Но все это было потом… А сейчас, в это волшебное мгновенье, он понял — к нему приближается родная Душа, его доченька, его Машенька! Ведь родную Душу поймешь и узнаешь сразу же, вне зависимости от образа и облика, в котором она находится. С криком «Папа» она прижалась к нему, хотя это слово «прижалась» не отражало происходящего. Ему показалось, что Души их слились и это было подлинным счастьем! Самым ярким чувством-всполохом во всей его жизни. У них с доченькой на Земле была любимая песня Шуфутинского «Свидание с отцом». И её строчки в это мгновенье вспомнили они одновременно:
Дочь свою он обнял, по щеке покатилась слеза.
Он ей что-то шептал, и летела душа в небеса.
С одним, но принципиальным, уточнением: Души их были уже на Небесах Небес!
Несколько секунд они оба, переполненные чувствами, промолчали. Потом Машенька заговорила и то, что было ей сказано, осталось с ним до конца его земной жизни.
Папа, то, что я тебе скажу, не только мое мнение. Серьезно говоря, мне ПОРУЧЕНО, Машенька уважительно подчеркнула это слово, тебе передать, что ты совершил научный подвиг. Собственно, ты единственный человек, которому это удалось. Все, что происходит на Земле, здесь не просто знают, все важное здесь отслеживается в режиме Online. И за твоей работой следили, и очень внимательно. И твои выдающиеся и, не дай Бог, кем-нибудь повторенные результаты, говорят сами за себя. Дело, однако в том, что, если на Земле поймут, что это возможно и что Земля — это подлинный Ад, люди начнут массово кончать с собой, чтобы попасть в Высший Мир, в Великие Тонкие Слои, в этот Рай наяву. Допустить этого нельзя, потому, что Земля играет выдающуюся роль в воспитании человеческих Душ. Именно потому, что на ней жизнь сложна, напряженна и опасна, а зачастую, и смертельно опасна. Поэтому, ты уж извини, но твоя установка, она лукаво улыбнулась — «халабуда» — и твои архивы, относящиеся к этому путешествию, уже уничтожаются и будут уничтожены полностью.
Теперь о тебе. Ты — серьёзный ученый и твоя жизнь на Земле должна быть и будет продолжена. Поэтому через считанные минуты ты вернешься домой. И произносить тебе команду «Х е-е-й, у х-н е м ! — Два», она опять улыбнулась, не нужно, да и некому — установка твоя уже не существует. Специалисты Тонкого Мира возвратят тебя проще, быстрее и без приключений. Дольше медлить нельзя, чтобы необратимо не повредить твое бесценное тело.
Теперь о нас. Папа, я счастлива, я так счастлива, что мы встретились, и эти минуты будут греть меня до нашей следующей встречи. Да и ты должен успокоиться, потому, что теперь ты знаешь — я в полном порядке, я много сделала за эти годы и продолжаю учиться и работать. Ты помнишь нашу любимую песню. Ту самую, где дочь навестила отца за год до завершения его тюремного срока. У тебя впереди не год, а года, и тем не менее:
И сказала она: «Папа, знай, я тебя буду ждать».
Будь спокоен. Будь эпически, в полном классическом смысле этого слова — величаво и бесстрастно спокоен. Я действительно, буду тебя ждать. В ближайшие сто лет повторять цикл реинкарнации я не собираюсь. Детей моих, внуков, мужа и брата поцелуй от меня. Они еще раз обнялись, и … Дов Лазаревич очнулся в своем теле, и в своем кресле. Правда, в комнате его стало намного просторнее, потому что от «халабуды» и столика с материалами по работе, не осталось и следа.
Филадельфия США. 2017
Viktor Finkel. Writers Guild of America EAST, 7/6/2017
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
[1]. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%82%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F
[2]. http://www.evangelie.ru/forum/t84554.html
http://quote-citation.com/book/14491#ixzz4Gw2FLPIG
[3]. http://mirfactov.com/pochemu-myi-ne-pomnim-kak-rodilis/http://mirfactov.com/pochemu-myi-ne-pomnim-kak-rodilis/
[4]. http://www.materinstvo.ru/art/8656 Materinstvo.ru)
[5]. Клара Кодд СМЕРТИ НЕТ. Весть утешения. http://www.theosophy.ru/lib/no_death.htm).
[6]. http://www.green-door.narod.ru/22-numer-new.html).
[7] http://www.ka2.ru/nauka/ivanov_2.html):
[8]. А.А. Антонов, Журнал «Современная наука: Актуальные проблемы теории и практики». http://www.nauteh-journal.ru/index.php/—-etn12-01/355-a)!
[9]. http://shpenkov.janmax.com/ImaginUnitRus.pdf 2
[10]. http://tfmguki.ru/?p=5550)
[11]. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D1%81%D1%82%D1%80%D1%83%D0%BD)
[12]. http://elementy.ru/trefil/21211/Teoriya_strun)
[13]. http://lurkmore.to/%D0%A2%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D1%81%D1%82%D1%80%D1%83%D0%BD
[14]. http://poznayka.org/s61547t1.html
[15] Андрей Щетников Проекция Меркатора https://elementy.ru/nauchno-populyarnaya_biblioteka/433197/Proektsiya_Merkatora.
[16]. У.Кауфман// Космические рубежи теории относительности. Мир. Москва. 1981.
[17]. Матитьягу Глазерсон//Огненные буквы. Мистические прозрения в еврейском языке. Иерусалим 1992-5752
[18]. Матитьягу Глазерсон//Еврейская астрология. Йерушалаим 5756 — 1996
[19]. Е.Бурмистров, М.Эндель,, «Сефер йецира» , или «Книга Творения»
http//www.teurgia.org/index.php?option=com_content&view=article&id=167.q-q-q-q&cati…
[20]. Михаэль Лайтман//Раскрытие Творца. Серия Каббала. Тайное еврейское учение. Книга 12. 1998.
[21]. ЗОГАР Сайт Ярослава Ратушного и Павла Шаповала http://asd1.books.officelive.com/kniga_tvorenia.aspx
[22]. http://www.lvovich.ru/rasin/hamez.shtml
[23]. http://www.judaea.ru/paleoivrit/Alphabet/Hey/
[24]. Израиль Малер//АЛЕФБЕТ. Еврейская азбука для детей разного возраста. Иерусалим 1984.
Михаилу Краснянскому
Глубокоуважаемый Михаил!
Благодарю Вас за прочтение работы и добрые слова!
«НЕБЕСА НЕБЕС» Виктора Финкеля — это очень сложное и необычное, но очень талантливое произведение, какая-то модернизированная смесь Дэна Брауна с Кастанедой. Как бы незамысловатая повесть о том, как главный герой, старый-престарый ученый Дабл, хочет, не дожидаясь своей смерти, найти способ для его Души побывать в Высшем Мире и повидать умершую дочь, по которой он невыносимо тоскует, — вдруг выливается в какой-то неудержимый блистательный поток яркой писательской фантазии, в какое-то зыбкое сопряжение земного и божественного, в какую-то невероятную смесь прозы, поэзии, науки и мистики! Возможно, я так увлечен этой повестью потому, что, с одной стороны, имея степень доктора наук по химфизике, я хорошо понимаю искусно вплетенные в повесть научные открытия гениев (как умерших, так и живых): теорию относительности А. Эйнштейна, формулу Муавра для комплексных чисел, множества Б. Рассела, теорию струн Э. Виттена, псевдообратную матрицу Р. Пенроуза); с другой стороны, хорошо знаю и безумно люблю поэзию, на которую в повести имеется множество ссылок. «Если, по формуле Эйнштейна, скорость тела превышает скорость света, мы оказываемся в совершенно ином мире — мире мнимых чисел…» — пишет В. Финкель, и далее продолжает: «…мнимые числа — убежище божественного духа… тонкий божеский мир…». Далее ученый Дабл исследует букву «хей» из иврита и обнаруживает, что она напоминает тот самый «корень из минус единицы», и, значит, под ее «внешними контурами скрыта отрицательная человеческая структура», т.е. тот самый божеский мир мнимых чисел. И вот, наконец, Душа Дабла на короткий миг отделяется от тела, проникает в «тонкий божеский мир» и встречается с душой его умершей дочери. «Души их были уже на Небесах Небес!». «Он (Дабл) успел лишь восхищенно подумать: так вот каков он — этот мир мнимых чисел, этот мир i, точнее мир великой буквы «хей» ﬣ !…», в котором все «пропитывались… флюидами любви, струившимися к вам со всех сторон этого чудесного пространства». Мне было очень, очень интересно все это читать! Михаил Краснянский, PhD