(Свидание с Отечеством).
События в Украине, безусловно, заслонили знаменательную дату: 70 лет со дня снятия Ленинградский блокады – 27 января 2014 года. Воспоминания о Ленинградской блокаде опять обострило наши застарелые болезни.
Вот на сайте телеканала «Дождь» был проведен опрос: «Нужно ли было сдать Ленинград, чтобы сберечь сотни тысяч жизней». И большинство респондентов ответило: «Чтобы сберечь сотни тысяч жизней, надо было сдать Ленинград». Конечно, можно утверждать, что у телеканала «Дождь» «своя» аудитория. Та самая «Пятая колонна». Можно утверждать, что вопрос поставлен был некорректно, даже провокационно.
«Опрос многими был истолкован неверно, – сообщает администрация «Дождя», – и мы решили его удалить и принести свои извинения тем, кто счел его оскорбительным».
Опрос вызвал бурную реакцию в прессе. Самая мягкая оценка: «Какой же кощунственный соцопрос идет на канале «Дождь»». Не остался в стороне и министр культуры России Владимир Мединский. «Это не люди», – прокомментировал он. Понятно, кого имел в виду министр культуры. Депутат от фракции «Единая Россия» Ирина Яровая заявила, что опрос на сайте «Дождя» является прямым оскорблением священной памяти о войне. «Подобного рода действия должны оцениваться как преступления по реабилитации нацизма», – отметила Яровая.
Но если зададимся неполиткорректным вопросом, кто эти люди, которые готовы были виртуально сдать Ленинград ради жизни сотен тысяч его жителей? Наверное, в головах этих людей произошла некая переоценка ценностей. И они услышали в первую очередь в пресловутом вопросе: «Сберечь сотни тысяч жизней». И человеческая жизнь для них есть высшая ценность. И если бы понимание этого достигло бы большинства нашего народа, мы жили бы сейчас в другой стране.
Но те, кто был возмущён, не услышали «сберечь сотни тысяч жизней», а услышали только: «сдать Ленинград». И их большинство.
Наше государство, ради собственного престижа, готово было посылать на смерть свих граждан в Афганистан, Чечню, Грузию. А известный тележурналист Дмитрий Киселёв готов «превратить в радиоактивный пепел США», не думая, что станет после этого с его соотечественниками. Героизм во имя Отечества и трагедия человека – две вещи всегда совместные. Но в нашей стране, так уж повелось, жизнь человеческая ничего не стоит.
Как правило, любая статья, и тем паче политическая, имеет своего заказчика.
В авторитарном государстве, коим представляется нынче Россия, всегда задействована мощная пропагандистская машина. Работа этой машины начинается со школьников. И вот в уважаемом журнале «Нева», (СПб) появляется статья доктора исторических наук Вячеслава Рыбакова: «Не за всеми – правота. Каким быть учебнику истории?»*
Опять учебник истории, и опять должен доказать, что ради «святого дела» жертвоприношение необходимо. И не может быть ИНАЧЕ. И надо вдалбливать в головы детей эту прокажённую идею.
Это нас возвращает к крамольному вопросу канала «Дождь»: «Быть, или не быть смертям».
Научность подразумевает возможность проверки фактов.
И вот нам предлагается безальтернативная версия, как можно было поднять страну после разрухи гражданской войны. В своей статье В.Рыбаков пишет: «Авраамий Завенягин, генерал-майор МВД, комиссар госбезопасности и все такое. Непосредственный руководитель самых значимых советских металлургических проектов (никель, медь, уран), создатель Норильска, куратор атомного проекта. Выдающийся организатор. Да, в подчинении у него были и спецконтингенты. Зэки, попросту говоря… Но все равно — да. Ужасно. Действительно, трагедия. Вернее, сразу несколько трагедий, напластовавшихся одна на другую. Ну не МОГЛА страна, полвека спавшая при последних царях ….., потом рухнувшая в страшную войну, потом в разгул демократии, в разор и грабеж, потом в кровавый хаос, — не могла она подняться вровень с индустриально развитыми и стопроцентно враждебными ей сверхдержавами того времени иначе. Не могла! Теперь менеджеры и гуманисты любят на теплых диванах рассуждать о том, что рабский труд куда менее производителен, чем труд сытых и свободных вольнонаемных, и коль скоро Сталин предпочел рабов, стало быть, он —болван… А с другой стороны, концлагеря первыми придумали англичане, во время войны с бурами. У американцев для рабского труда были негры, у британцев — индийцы низших каст и китайские кули….Чудовищность и непоправимость нанесенного ГУЛАГом ожога заключается, по сути, лишь в том, что, в отличие от прочих аналогичных систем, в СССР использовали рабский труд своих — ведь чужих у нас просто не было…. Построенные под руководством Завенягина атомные заводы работают до сих пор, до сих пор обеспечивают безопасность и суверенитет России, и ее способность хоть как-то поддерживать в мире баланс справедливостей».
Ещё немного пафоса, и мы вернём товарища Сталина в Мавзолей. И, вообще, англичане виноваты: они придумали концлагеря.
А страна наша не могла ИНАЧЕ? А ей дали попробовать? Ещё в 1921 (НЭП) была возможность выбора. Но дальше стране навязан был безальтернативный путь развития.
А вот Германия могла иначе. Поражение в войне 1914 года. Аннексии и контрибуции.
И до 1940 года не использовала рабский труд. Разумеется, говорить что-то достойное о нацистской Германии, вроде, неприлично. Но она смогла к сороковому году противопоставить себя всему цивилизованному миру. Я говорю только об экономической модели страны. В Германии тех лет были внедрены социалистические методы хозяйствования: госпредприятия, плановая экономика. И в этой стране, при всей мерзости политического режима, ценили жизнь человека, конечно, который считался «своим». В категорию «свои», разумеется, не попадали ни евреи, ни цыгане, ни гомосексуалисты.
В СССР первой половины двадцатого века всё было проще. Каждый «свой» мог в мгновенье ока оказаться «чужим». Сверху спускался лимит на «врагов народа». А там уж как повезёт: нужен был «спецконтингент» для строек коммунизма, как утверждает В.Рыбаков.
Нынче сам факт сравнения двух тоталитарных режимов – Сталина и Гитлера кому-то покажется кощунственным.
Но вопрос остаётся. Можно было Иначе? Не совсем, но Иначе.
Я ещё раз подчёркиваю, что рассуждаю не о политической системе Германии 1918 – 1940 годов, а только о немецкой организации промышленного производства тех лет.
И сегодня уже банальность — послевоенное экономическое чудо Японии. Маленький Израиль смог противопоставить себя всему арабскому миру. И школьник, мне кажется, должен знать, что в двадцатом веке существовали государственные экономические системы более совершенные, чем та, что была реализована Сталиным.
А ведь в 1914 г. Россия и являлась четвёртой индустриальной державой мира.
Ведь те же «выдающиеся организаторы», об одном из которых упоминает Вячеслав Рыбаков и породили «кровавый хаос». И тут уж без «спецконтингента» никак не обойтись. Двадцатый век – и в стране признаётся целесообразным рабовладельческий строй. Другого выхода не было!?
Государство – это всё, а человек лишь материал для решения его задач. Эта идеология опять бурно прорастает на неухоженных полях моего Отечества. И пресса, как же без неё, опять призывается окучивать эти бурные всходы. И заодно неокрепшие головы школьников.
От октябрьского переворота 1917 года, до горбачевской гласности 1980-х годов жертвами ГУЛага оказались 18 миллионов человек, 4,5 миллиона из которых так и не вернулись домой. И ещё 6 миллионов – Голодомор. И всё это — есть необходимые издержки производства. Зато были: Магнитка, Днепрогэс, Беломоро-Балтийский канал.
Шесть миллионов – Холокост. Об этом скорбит весь цивилизованный мир. А десять миллионов жертв ГУЛага и голодомора – ужасно, но не могли иначе.
Чтобы восполнить потери людских ресурсов расчётливый Сталин запрещает аборты. В 1936 году, в связи со сложной демографической ситуацией, операции по искусственному прерыванию беременности были запрещены под страхом уголовной ответственности (Постановление ЦИК и СНК СССР от 27 июня1936 г. «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и некоторые изменения в законодательстве о разводах»).
А сколько женщин погибло от криминальных абортов – это не учитывалось.
Мы всё ещё опасно больны. Если рабский труд «спецконтингента» при Сталине в ХХ веке оправдывается тем, что рабский труд в XVII- XIX веках применяли США и Англия**. Если в XXI веке для нас кощунственно звучит сам опрос о ценности человеческой жизни: «Нужно ли было сдать Ленинград, чтобы сберечь сотни тысяч жизней?».
Напомню только один факт из времён ВОВ. Он обсуждается на послевоенном совещании маршала Г. К. Жукова и генерала армии Дуайта Эйзенхауэра. Разбирается военная операция по взятию Берлина. Все подступы к Берлину заминированы. Эйзенхауэр предлагал не жертвовать солдатами, подождать, всё равно немцы сдадут Берлин. Жуков возражает: Сталин приказал взять Берлин к назначенному сроку. И потому по минным полям он пустил пехоту. А путём, очищенным от мин телами солдат, пошли танки.
28 января 2014 года писатель Даниил Гранин выступал в Бундестаге. Память: «70 лет со дня снятия Ленинградской блокады». И это была беспощадная правда. Но центральные телеканалы России этому событию, выступлению Гранина в бундестаге, практически не уделили внимания. Даниил Гранин говорил о страшных вещах.
Мать кормила мясом умершего сына своих дочерей, чтобы они не умерли от голода.
В Ленинграде на набережной Обводного канала была барахолка. Там за золотые часы или пару золотых серёжек можно было выменять буханку хлеба. Много продавалось студня. Люди догадывались, из чего он сделан, но всё равно покупали.
После окончания речи писателя немецкие парламентарии встали.
В своей речи Даниил Гранин напомнил, что в то время, когда ленинградцы умирали от голода, к столу товарища Жданова в Смольном всегда подавали ром- бабы. Впрочем, известно, что Андрей Александрович Жданов был большим любителем и пирожных «буше».
Вот статья д.и.н. Ю.З. Кантор «На всю оставшуюся жизнь нам хватит горечи и славы», опубликованная в газете «Известия» в2004 г. Там был процитирован следующий отрывок воспоминаний: «Был у Жданова по делам водоснабжения. Еле пришел, шатался от голода… Шла весна 1942 года. Если бы я увидел там много хлеба и даже колбасу, я бы не удивился. Но на столе в вазе лежали пирожные буше».
А на слова Гранина о ром-бабах тут же прозвучал окрик господина Мединского из министерства культуры: «Всё это враки». И аргумент совершенно смехотворный – у
Жданова был диабет, поэтому он не мог есть сладких пирожных. Но если ещё учесть, что в те годы уровень бытового понимания опасности диабета был весьма низким, то в сладком товарищ Жданов наверняка себя не ограничивал.
Вероятно, для министра культуры Мединского было «враками» и то, что руководство блокадного Ленинграда питалось вполне прилично.
Обвиняемые по «Ленинградскому делу» Н. А. Вознесенский, А. А. Кузнецов, М. И. Родионов, П. С. Попков, Я. Ф. Капустин, П. Г. Лазутин были расстреляны. Сотни руководителей низшего звена отправлены в тюрьмы. Но следует напомнить строчки обвинительного заключения по «Ленинградскому делу». Среди стандартных по тем временам абсурдных обвинений: «американские шпионы», «развал партии», «русский шовинизм», «троцкизм» прозвучало: «Устраивали во время блокады пьянки с женщинами». И это похоже на правду. И, надо понимать, что истощённые ленинградки совсем не годились для плотских утех.
Историк господин Мединский достаточно молод, чтобы помнить всё это так, как помнит Даниил Гранин, но знать обязан.
Сейчас я сообщу читателям сведения, которые почему-то никогда не освещались в печати: откуда все-таки поступали продукты питания для руководства осаждённого Ленинграда. Ответ вроде очевиден – как и всем, через Ладогу. Это так, но не только через Ладогу.
С запада немцы подошли буквально к черте города. На востоке самой горячей точкой был поселок Невская Дубровка, который постоянно бомбили. А на противоположном берегу Невы (в12 километрахвниз по течению реки от Ладожского озера) находился знаменитый Невский пятачок – узкая полоска шириной600 м, длиной около 2-х км, которую фашисты так и не смогли захватить. Северо-восточные окраины Ленинграда, районы Пороховые, Ржевка, находились от Ладоги в пределах пятидесяти километров. И в этом направлении, около известного селения Колтуши (Институт И.П. Павлова), располагались финские деревни Канисты и Хязельки, Кирполье (это Всеволожский район).
Все финны в первые дни войны были выселены. В этих деревнях разместилось «Подсобное хозяйство», которое кормило руководство блокадного Ленинграда овощами, мясом, молоком, творогом и сливками. Ну, как без сливок можно было приготовить крем для пирожных буше, так любимых товарищем А.А. Ждановым? Руководил «Хозяйством» Константин Яковлевич Репальд. На полях «Подсобного хозяйства» выращивались: картошка, капуста, свёкла. Были парники и теплицы, где росли огурцы и помидоры. Зерновые культуры не практиковались. Вероятно, не хватало рабочих рук. Всего-то в хозяйстве работало около сотни женщин и стариков.
Была конюшня для рабочих лошадей и коровники для молочных коров. На мясо резали больных животных – это только для рабочих «Хозяйства». За этим строго следили те, «кому надо». Но животные болели редко. Обычно сразу дохли. По заказу из Смольного резали на мясо половозрелых бычков. Мясо, молоко и овощи перевозились в город под охраной солдат НКВД.
Удивительную честность и порядочность К.Я. Репальда отмечают люди, знавшие его близко. Человек, «сидевший» в блокаду на «еде», не позволил себе продать на сторону ни килограмма картошки или капусты. Его скромный финский дом так простоял до семидесятых годов под дранкой, и только за пару лет до его смерти крышу покрыли железом.
Поля «хозяйства» охранял единственный старик-объездчик, вооружённый берданкой, которая за всё время блокады так ни разу и не выстрелила. Удивительно, что в «хозяйстве» не случалось грабежей, хотя овощехранилища охранялись бабами. И в случае тревоги самое большее, что могла сделать женщина, это железным прутом ударить в кусок рельса, висящий на дереве.
Хозяйство располагалось в десяти километрах от Ленинграда. Городской транспорт туда, естественно, не ходил. Может, это и спасало от разграбления хозяйство Репальда, а самого Репальда, по законам военного времени, от расстрела «за преступную халатность». Ведь было страшно – умирал от голода город, а рядом, в незащищенных сараях хранилась еда – картошка и капуста.
Вторая линия обороны блокадного Ленинграда проходила в километре от картофельных полей. Но снаряды нечасто долетали до них. Во всяком случае, ни один дом в деревнях, подчиненных К.Я.Репальду, не был разрушен артиллерией противника.
Разумеется, «хозяйство» не обходилось без присмотра «Органов». Деревню Канисты часто навещал майор НКВД по фамилии Хотимлер. В долгие зимние вечера он оставался ночевать у Репальда. Жареная картошка со свиным салом и квашеная капуста со сметаной, да под хотимлеровский спирт. Всё это не могло не сблизить руководителя «хозяйства» и представителя «органов». К.Я. Репальд – латыш по национальности. Стоит напомнить, каким репрессиям подверглось население Прибалтики при установлении там, в 1939 году Советской власти. Константина Репальда беспокоило, что он не в партии. На что Хотимлер ему говорил: «Костя, сейчас быть латышом опаснее, чем евреем. Не высовывайся!» Майор со знаковой фамилией Хотимлер знал, что говорил. Может этот разумный совет и спас в то время Репальда.
Рядом с «хозяйством» Репальда находилось ещё одно «хозяйство» – плодово-ягодное. Директором его был Патралов. Там выращивали вишни, яблони, черную смородину и клубнику. И в блокадную пору где-то под присмотром того же НКВД изготавливались на винном заводике для нужд Смольного фруктовые вина. Конечно, плодово-ягодные вина – это не коньяк «Греми», так любимый в Кремле, но всё же.
Во время блокады умерло около миллиона человек. И невольно возникают вопросы.
Во Всеволожском районе Ленинграда пустовали необработанные поля. Почему на этих пространствах, по примеру К.Я.Репальда, не были организованы подобные сельскохозяйственные производства? Не были привлечены к этой работе люди, получающие паёк иждивенца, и другие категории голодающих жителей Ленинграда? Ведь это бы спасло от смерти сотни, а может, тысячи ленинградцев.
Правда, надо отдать должное, в 1943году было принято решение об организации огородов в парках и садах. Но только в черте города.
«И ещё – в ноябре-декабре 1941 года в среднем в сутки через Ладогу перевозили 361 тонну грузов. А 31 марта 1942, когда уже лед на Ладоге пришел в движение, через Ладогу в сутки перевозилось 6 423 тонны грузов! Цифра почти в 15 раз больше, чем в ноябре-декабре, когда в Ленинграде началась массовая смертность! Чем можно это объяснить? Возникли проблемы с бензином. Возить было что, но стояли колонны. Кто несет ответственность? Почему пока сохранялась навигация по Ладоге, и нужно было всего 5-6 барж для перевозки необходимой для города муки, баржи стояли? А как раз в это время можно было создать тот минимум продовольствия, который бы позволил не допустить массовой смертности»***.
Напомню, в ночное время колонны автомашин по Ладоге, так и баржи были малодоступны немецкой авиации.
Сейчас правда воспринимается как критика. А критика часто бывает замешана на лжи. И никакая пропаганда безо лжи не обходится. Но прошу не воспринимать мою статью как пропаганду на потребу той самой «пятой колонны и национал -предателей»****.
На западе кольцо блокады Ленинграда замкнулось 8 сентября 1941 года. В тот же день, под ударом немецкой авиации горели продовольственные склады имени А.Е. Бадаева, где находились основные съестные запасы Ленинграда. Но ведь ещё в августе 41 года военному командованию Ленинградского фронта было ясно, что немцы намерены окружить Ленинград. И в этих условиях совершенно очевидна была необходимость рассредоточения запасов продовольствия по нескольким складам.
Однако, этого сделано не было.
Рассказывая о некоторых фактах, которые способствовали возникновению голода в Ленинграде, я ни в коем случае не хочу опорочить руководителей блокадного Ленинграда – Кузнецова А. А. (второй секретарь Ленинградского обкома ВКП(б). Первым секретарём был Жданов) и Попкова П.С. (Председатель исполкома Ленсовета).
Людей, безусловно, мужественных и самоотверженных.
После войны Кузнецов А.А. пользовался в партии и среди ленинградцев огромной популярностью. Что было замечено Сталиным. А когда Кузнецов заговорил о создании
Компартии РСФСР, (все союзные республики в те годы имели свои компартии, кроме РСФСР) и, было очевидно, что его изберут в этом случае первым секретарём, И. Сталин увидел в нём реального соперника. Тут же возникло «Ленинградское дело».
Сгоревшие Бадаевские склады дали повод оправдываться руководству Ленинграда за голод. На самом деле на Бадаевских складах практически не было продуктов.
И одна из версий гласит, что их подожгли по указанию из Смольного, чтобы скрыть преступную халатность – отсутствие стратегических запасов продуктов питания.
А дело было в следующем: ещё в начале августа 1941года А.И. Микоян предложил начать массовую поставку продуктов в Ленинград. Но Жданов запретил это делать, вероятно, не без согласования со Сталиным. Аргумент банальный – чтобы не сеять панику. Аргумент в начале войны расстрельный. Но есть и другая версия – события развивались настолько стремительно, что руководство страны не исключало вероятность сдачи Ленинграда немцам. Тогда зачем врага снабжать едой?
И этот факт истории опять нас возвращает к нынешней злободневной теме о правомерности вопроса программы «Дождь»: «Сберечь сотни тысяч жизней». Конечно, героическая защита Ленинграда имела огромное моральное и политическое значение для всего советского народа. А с 1 января 1942 года с созданием антигитлеровской коалиции защита Ленинграда приобрела жизненно-важное стратегическое значение.
В 42 году были нередки военные стычки с немецкими автоматчиками в районе Кировского завода – ремонтной базой советских тяжёлых танков КВ. Хотя основное оборудование Кировского завода было эвакуировано в Челябинск, изготовление танков на нём продолжалось. Директором Кировского завода с 1938 года по 1942 год был Исаак Моисеевич Зальцман. После эвакуации завода в Челябинск он стал директором челябинского тракторного завода, где началось производство танков Т-34. В поразительно короткие сроки – пятьдесят дней, Зальцман организовал выпуск танков на ЧТЗ, позже названным Кировским заводом. В 1949 году Берия включил «красного наркома» Зальцмана в список «кандидатов на расстрел по «Ленинградскому делу».
Но Сталин высоко ценил Зальцмана и не согласился с предложением Берии.
Директора Кировского завода исключили из партии, лишили генеральского звания и отправили на поселение в Муром.
Там он работал мастером на машиностроительном заводе.
Особенно возмущалось местное начальство, когда бывший директор Кировского завода, бывший нарком танковой промышленности, бывший генерал, бывший лауреат Сталинской премии, этот «недобитый враг народа» на 9 мая надевал все свои ордена*****.
Следует вспомнить историю ещё с екатерининских времен: географическое положение Санкт-Петербурга с военной точки зрения считалось очень уязвимым. И в обязанности градоначальников входило обеспечение города продовольствием на случай осады. Запрещалось продавать продукты питания со складов Санкт-Петербурга.
Так известен случай: при Александре I купец Косиковский продал по выгодной цене со своих петербургских складов изрядное количество муки. За что на купца был наложен арест, и купец лишился своего дома и подворья.
Но, как правило, история нас ничему не учит.
Ещё раз возвращусь к обстоятельствам жизни К.Я.Репальда. В июне 1941 года К.Я.Репальд окончил Ленинградское военно-инженерное училище. Весь выпуск училища отправляется за линию фронта с диверсионным заданием. А Репальда приказом по Ленинградскому В.О. оставляют в городе. И вместо диверсанта он становится директором подсобного хозяйства. Весь выпуск училища 1941 года погиб в первые месяцы войны. Тайны назначения выпускника Ленинградского военно-инженерного училища на должность директора «подсобного хозяйства» в семье Репальда никто не знает. Но сейчас, пожалуй, тайны в этом нет. В первые месяцы войны часть призывников отсеивалась по морально-политическим соображениям: не призывались дети кулаков, лишенцев, административно-ссыльных или репрессированных органами НКВД. Отсеивались и по национальному признаку: немцев в армию не брали. Подозрительными были латыши, литовцы и эстонцы.
Отправляя с диверсионным заданием выпускников училища, начальству было спокойней не посылать латыша Репальда за линию фронта. Лучше держать его в пределах видимости, под приглядом сотрудника НКВД, еврея Хотимлера. Разумеется, уже в 1942 -43 годах, когда иссякали человеческие ресурсы, в армию брали всех без разбору и детей кулаков, и лишенцев, и административно-ссыльных, и репрессированных органами НКВД.
И ещё удивительно, как смог Репальд уцелеть во время кровавой чистки по «Ленинградскому делу». Вот участники преподношения А.А. Кузнецову ширпотребовской чугунной статуэтки «Медного всадника» в день его отъезда в 1946 году на работу в ЦК поплатились годами лагерей. А ведь Константин Яковлевич кормил ленинградскую верхушку и не распознал «врагов народа».
Уже в мирное время мой отец, будучи свояком К.Я.Репальда, приобрёл дачный дом в деревне Хязельки, входящей в состав «подсобного хозяйства». В то время выселенным финнам разрешено было приехать на 24 часа, чтобы продать свои дома. Разумеется, продать за бесценок.
Примерно в пятидесятом году, мой отец как-то ковылял на своих протезах от остановки автобуса к своему деревенскому дому. (Как инвалид войны он получил «Запорожец» с ручным управлением, но гораздо позже). И вдруг на дороге около него останавливается «Москвич». И этот « Москвич» чем-то мучительно напоминал немецкий «Опель», на котором отец ехал из Германии через Польшу в 1946 году на побывку в Ленинград. Ехали группой несколько машин. На коленях у каждого пассажира лежал автомат.
Водителем у отца был его демобилизованный ординарец. Бесшабашные молодые офицеры: «Прошли пол- Европы, а уж Польшу-то проскочим». Сопровождали колонну несколько солдат охраны под командованием старшины. Предыдущая группа советских военнослужащих на трёх машинах, вот также несущаяся на короткую
встречу со своими родными, была расстреляна где-то под польским городом Лодзь. А нынешней группе надо было ещё проехать Волынь, где орудовали бандеровцы. Но до границ Родины добрались без потерь. А там – кому куда. Кто в Харьков, кто в Тамбов, кто в Минск. Обнялись, выпили по полстакана немецкого шнапса, закусили краковской колбасой, уже потёкшей жирными каплями. На дворе стоял жаркий июль. Старшина забрал автоматы. Для своих бандитов хватит и штатного пистолета. Ординарец отца был тоже из Ленинграда.
«Опель» несколько лет ржавел во дворе, где жила наша семья. Никто больше так и не сел за его руль. Эти мысли разом мелькнули в голове отца. И тут же потерялись, рассыпались горохом: из машины выходит Павел Петрович Кадочников! Кто же не знает Павла Петровича!?.
Фильмы «Подвиг разведчика», «Повесть о настоящем человеке»… Весь Советский Союз рукоплескал этому актёру. А Павел Петрович скромно спрашивает: «Вот хотел бы приобрести здесь дом. Может, подскажете?» «Как же. Непременно, Павел Петрович, – воскликнул восторженно мой отец. Павел Петрович от этих восторгов и бровью не повёл. А мой отец не сдерживает порыва, – мой свояк в этих деревнях командует. Так что дом вам будет».
Павел Петрович Кадочников приобрёл дом с яблоневым садом в деревне Канисты. В те годы сосланным финнам разрешалось на 24 часа явиться в родные места для продажи своих домов. Дом был куплен по протекции К.Я.Репальда.
Фото 1. Дом Павла Петровича Кадочникова. Деревня Канисты 2013г.
 |
= |
= |
 |
Ф2. Ты и убогая матушка Русь. Деревня Канисты 2013 год.
Ф5. Питерская Рублёвка. Деревня Хязельки 2013 г
Самого Павла Петровича видели мы в этом деревенском доме редко: концерты, гастроли, съёмки в фильмах. А вот его жена, Розалия Ивановна, запомнилась.
Почему-то всегда печальная. И с ней сын, тихий мальчик Петя. И шумный, энергичный подросток Генка Нилов – племянник Розалии Ивановны. В поле, за деревней Хязельки был чистый пруд. Остальные пруды в деревнях стали «грязными». Каждый вечер, возвращаясь с пастбища, в «грязный» пруд, заходило на водопой стадо коров. И коровий пляж, и водоём были жирно удобрены коровьими лепёшками.
На «чистый» пруд мы толпой мальчишек ходили купаться. И с нами всегда ходила Розалия Ивановна с сыном. Генка был отчаянный парень. Любил с разбега нырять в воду. И каждый раз его тётя сокрушённо качала головой.
Геннадий Нилов позже стал актёром. Самый известный фильм с его участием «Три плюс два». Но в этом фильме Гена Нилов как-то потерялся в созвездии звёзд экрана – Наталии Кустинской, Наталии Фатеевой, Андрея Миронова, Евгения Жарикова.
И сын Павла Петровича Кадочникова, Петя, тоже стал актёром. Но трагическая и странная смерть рано оборвала его актёрскую карьеру. Труп его нашли в придорожном лесу, в Прибалтике. Версия – упал с дерева.
Фото 3. Поля, заросшие бурьяном. Деревня Канисты. 2013г. Здесь некогда бурно росли овощи для руководства блокадного Ленинграда.
фото 4. Поэзия дачной усадьбы. Деревня Хязельки. 2013 год.
2013 год был поразительно яблочным. Яблони ломились от яблок.
Яблоки падали на землю. Гнили. И их некому и незачем было собирать.
Фото 6. Яблочный Спас. 2013 год
Всеми яблочными рынками Петербурга завладела Польша и Беларусь. Питерцы могли продавать свою садовую продукцию только на лотках среди уличных ларьков, предъявив справку о наличии дачного участка.
Вот и я помогал брату продавать яблоки. Одуряющий запах антоновки не очень привлекал покупателей, давно забывших, как пахнут эти яблоки. Слева от меня стояла бывшая балерина Кировского театра (ныне Мариинского), уже несколько потерявшая сценическое изящество. Справа – как памятник самой себе, дородная дама, бывший прокурорский работник. Как она представилась: государственный советник юстиции первого класса. От советника юстиции пахло добротным шотландским виски. Ах, этот тонкий запах мёда и тмина!
Я спросил прокурорскую даму с претензией на свою заграничность: «Чивас?» «Нет, – ответила она, – Тичерз». «С водой или со льдом?» – ну, никак я не мог угомониться. Она посмотрела на меня презрительно. Левая бровь её слегка вздёрнулась вверх, и я услышал непререкаемое: «Конечно со льдом».
Я не помню, как пахнут духи Chanel. А вот от бывшей балерины определённо пахло чем-то французским. Может, из прошлого века.
Торговля яблоками шла вяло.
Фото 7. Купите яблочки.
Как–то по случаю залетел на гамбургский вокзал. Всё суета, суета. Надо бы перекусить … по гамбургскому счёту, и потому заказал утку «по-пекински». Утка оказалась суховатой. А порция по-немецки обильной. Ел её без особого аппетита, и всё время чувствовал затылком странный взгляд. Осторожно оглянулся – мужчина вроде приличный. Сидит за пустым столиком. При шляпе. Не то, что я в лужковской кепке. Но утка по-пекински уже застряла у меня в глотке. И пиво Krombacher не помогло. Встал, оставил на столе недоеденную утку. Выходя из кафе, оглянулся. Мужик в шляпе жадно доедал мою утку «по-пекински».
Последнее время я часто по ночам перечитываю «Блокадную книгу» Даниила Гранина об умирающем от голода Ленинграде. И не могу сдержать слёз.
Но вид человека, доедающего объедки с чужого стола в благополучной Германии, вызвал у меня странное чувство брезгливости.
_________________________________________________________________________
*Журнал «Нева» №1 2014 г
** Использовался труд рабов в британских колониях и США в 1619—1865 г.г.
***Diletant «Блокадный Ленинград. Можно ли было его сдать?» 24 января 2014г
****Из послания В.В.Путина Федеральному собранию 21 марта 2014 г
*****Сведения о «патологическом» антисемитизме Сталина во многом не соответствуют действительности. В довоенные годы за произнесённое вслух слово «жид» можно было попасть на три года в тюрьму