Мистика или реальность?

Когда начинаешь вспоминать хронологию своей (или чужой, это не суть важно) жизни и пытаешься анализировать, сопоставлять это хаотическое пёстрое нагромождение вроде бы ничем не связанных между собой случайных событий, то иногда на ум приходят довольно занятные выводы о том, что никакое событие не происходит случайно…

10 января 2015 года на латиноамериканском сайте «Новости Латинской Америки» появляется первое упоминание обо мне, Эльдаре Ахадове (статья «Чтоб звенеть в человечьем саду»). В тот момент мне, находившемуся в Российской Федерации на Крайнем Севере, недавно (30 октября 2014) побывавшему на максимально северной точке своего местонахождения – 69 градусов 49 минут северной широты (севернее Магадана, Оймякона, Верхоянска, Салехарда, Мурманска и Норильска) и в голову не приходило, что через 14 месяцев и 10 дней я окажусь южнее Сиднея, Кейптауна и мыса Доброй Надежды, в точке — 34 градуса 36 минут южной широты, в Буэнос-Айресе!

Но так получилось. Казалось бы: где Россия, а где Латинская Америка, что там может быть общего, тем более, в литературном отношении? Но, оказывается, это не совсем так. Вернее, совсем не так. Однако, обо всём – по порядку.

Бразильский след Лермонтовых

Немалая часть моего детства связана с пензенской землёй, где жила моя бабушка. И не только бабушка. И не только моя, конечно. У Михаила Юрьевича Лермонтова тоже была бабушка и тоже примерно в тех же краях. Стихи Лермонтова, особенно в юности своей, я обожал так, что не только многие знал наизусть, но и с юношеским максимализмом ставил его творчество выше любого другого автора. Попробуй тогда кто-нибудь из сверстников при мне не уважительно отозваться о Лермонтове, не поздоровилось бы никому. Лермонтов был для меня вершиной вершин. Как для народов, населяющих северное полушарие Земли – Джомолунгма, или Аконкагуа – для народов южного полушария.

Кстати, всегда очень хотелось увидеть эту самую гору Аконкагуа, но в силу обстоятельств я оказался не близ неё, а в Рио-де-Жанейро. В городе, где находится дом… Михаила Лермонтова. Вот как пишет об этом современный русский учёный Леонид Лазутин: «Дом Михаила Александровича Лермонтова был в Нитерое, пригороде Рио, соединяющимся с городом мостом длиной в 14 км. Домик Александра Григорьевича находился на материке, в небогатом квартале на окраине. По нашим масштабам — вполне шикарное жилье, в сумме комнат 5–6, плюс небольшой садик, тихая улочка, магазины рядом, на автобусе недолго доехать до пляжа Барао-Жирао… по сути этот дом был тихим русским заповедником, островком в море бурной бразильской жизни. Тихим — до поры, потом по мере укрепления связи Лермонтовых с Россией, дом стал и гостиницей, и местом паломничества». Михаил Александрович – сын Александра Григорьевича Лермонтова.

Александр Григорьевич Лермонтов — русский кадет, белоэмигрант, инженер-дорожник, патриарх русской диаспоры в Бразилии, последний воин славной русской воинской династии Лермонтовых. Династии, в которой был не только великий поэт, но и герой Бородина и битвы народов под Лейпцигом, и освободитель Варны, и участник Ледового похода Добровольческой армии. 3 июня 2000 г. Александра Григорьевича Лермонтова не стало.

Память о своем великом родственнике хранили эмигранты Лермонтовы даже в далёком бразильском Рио де Жанейро. Глава семейства, Александр Григорьевич Лермонтов незадолго до своей кончины вспоминал такой случай: «Мой дедушка, Михаил Михайлович Лермонтов, окончил Пажеский корпус и был выпущен корнетом в гусарский полк. В 1884 году уволен из полка за дуэль с потомком Мартынова, на которой Михаил Михайлович лишился одного глаза».

На фотографии, сделанной мной 25 марта 2016 года с горы Сахарная голова, где живут стаи диких обезьян-игрунок, – тот самый Нитерой, в котором находится дом Лермонтовых. Там же неподалёку расположился бразильский музей современного искусства.

На другой фотографии – упоминаемый Лазутиным мост длиной 14 км через пролив Гуанабара-бей, а также аэропорт Сантос-Дюмон города Рио-де-Жанейро, с которого я со всей семьёй вскоре вылетел на юг Бразилии в Куритибу. 

В довершении своего небольшого сообщения о бразильских Лермонтовых хочу напомнить тем, кто не знает, что 5 ноября 1991 года Министерство юстиции России зарегистрировало организацию, объединившую около 200 представителей древнего дворянского рода Лермонтовых, живущих в России и оказавшихся не по своей воле за рубежом. Президентом Ассоциации был избран кандидат технических наук Михаил Юрьевич Лермонтов…

Кстати, Бразилия стала третьей (после Китая и России) родиной для ныне всемирно известного русского поэта эмигранта – Валерия Перелешина, который родился в Иркутске, в 1913 году, а скончался в Рио-де-Жанейро в 1992-ом. Несколько стихотворений Перелешина опубликованы мной в книге «Кругосветная география русской поэзии». Но это – сюжет для другой истории. А мы пока переместимся в аргентинский Буэнос-Айрес.

Аргентинская литература – русский след

Аргентина – родина таких всемирно известных персон, как теннисистка Габриэла Сабатини, королева Нидерландов Максима, папа римский Франциск, автогонщик Хуан Мануэль Фанхио, феминистка и политик Ева Перон, революционер Че Гевара, футболисты Диего Марадона и Лионель, Месси, композитор Астор Пьяццола, певец Карлос Гардель…

Не будем углубляться в русское прошлое еврейских предков музыкантов мирового уровня – Марты Аргерих и Даниэля Баренбойма, родившихся в Аргентине. Обратим наше внимание на литературу. Хорхе Луис Борхес, Хулио Кортасар, Эрнесто Сабато, Леопольдо Лугонес, Федерико Андахази… Эти и другие имена на слуху у каждого, кто считает себя читателем. Эти имена — слава не только аргентинской и не только латиноамериканской, но и всей всемирной художественной литературы.

Однако, помимо этих великих имён в самой Аргентине хорошо известны и другие. Например, Ботошанский Яков Абрамович, Писарник Алехандра, Кантор Моисей Исаакович. Это тоже аргентинцы, между прочим. Ботошанский начал писать на русском языке в Одессе, дебютировал на идише там же в 1912 году серией рассказов и путевых заметок в газете «Гут Моргн» (Доброе утро). В 1925 году он навсегда поселился в Буэнос-Айресе, где стал редактором главной ежедневной аргентинской газеты на идише «Ди Пресэ» (Пресса), которую редактировал практически до конца жизни. Был также редактором других периодических изданий Буэнос-Айреса, включая «Уфганг» (Восход) и «Дорэм-Америке» (Южная Америка). С 1951 года — председатель союза еврейских литераторов Аргентины им. Номберга. Умер в 1954 году.

Алехандра Писарник – поэтесса, младшая дочь еврейских выходцев из Ровно Эли Пизарника и Рейзл Бромкер, в 1934 приехавших в Аргентину. Родилась в 1936 году. Училась в университете Буэнос-Айреса на факультете философии и журналистики, совмещая учёбу с занятиями живописью у известного художника Хуана Батле Планаса. Умерла в 1972.

Моисей Исаакович Кантор — испаноязычный драматург и эссеист, российский и аргентинский геолог, минералог, доктор геолого-минералогических наук (1879 – 1946).

Верю, что и ныне русская душа вносит свой вклад в латиноамериканскую литературу. Так мне, например, посчастливилось познакомиться и подружиться с эмигрировавшей почти два десятилетия назад в Аргентину Надеждой Коваль. 

Русская писательница и журналистка, ставшая со временем и испаноязычной, Надя Коваль живёт в Буэнос-Айресе с 1998 года, хотя родилась она на Алтае, в городе Риддер, в Советском Союзе. Работает Надя журналистом в Буэнос-Айресе. Ею написано более 70 статей о классической музыке для журналов о культуре и искусстве.

Она — автор таких удивительных рассказов, как «Тайны театра Колон», «Пуччини. На трамвае по Буэнос-Айресу», «Игорь Стравинский в Аргентине», «Санкт-Петербург» Чечилии Бартоли», «Самосуд», «Презумпция невиновности», «Не плачь по мне, Аргентина!» и множества других. Её перу принадлежат чудесные книги — «Последний филантроп» (на русском языке) и «Sergei Prokofiev» (на испанском). О второй из них очень тепло отозвалась всемирно известная пианистка Марта Аргерих: “He recibido con alegría un ejemplar de la biografía de Sergei Prokofiev escrita por Nadia Koval. Encuentro sumamente interesante el hecho de que esté escrita por una compatriota suya que reside en Argentina. Martha Argerich”

Кроме того, что она – талантлива, как писатель и журналист, и помимо того, что её испаноязычное творчество имеет своих читателей, Надя – очень ещё и душевный человек и надёжный друг. Без поддержки её семьи и её личного участия в моём знакомстве с Латинской Америкой мне было бы значительно трудней. О театре Колон она может рассказывать бесконечно, причём, с доскональным знанием. О современной культурной жизни страны Гарделя и Борхеса она, как мне кажется, знает всё или почти всё.

На прощанье 30 марта 2016 года мы сфотографировались в центре Буэнос-Айреса. Эту фотографию я храню дома и гляжу на неё время от времени, вспоминая своё латиноамериканское путешествие.  Место съёмки — авенида (улица) имени 9 июля рядом с перекрёстком — улицей Тьенте Хенераль Хуан Доминго Перон. Игорь – музыкант, друг моей юности. Надя Коваль – та самая, о которой я сейчас повествовал…

Неслучайные совпадения

Я не был в Перу. Великий русский поэт Николай Гумилёв тоже там не был. В Перу жил правнук глашатая независимости Перу от испанской империи Франсиско Антонио де Селы – великолепный поэт Хосе Сантос Чокано. Он — крупнейшая фигура латиноамериканского модернизма. Его стихи по мотивам национальной истории и индейской мифологии («Герб», «Кони конкистадоров» и др.) стали хрестоматийными. Слава поэта Сантоса Чокано в Америке была огромной. Не буду пересказывать его биографию. Кто захочет, тот найдёт и прочитает. Ибо дело не в этом, а в странном, я бы даже сказал, мистическом совпадении, предсказании русского поэта Гумилёва о судьбе другого – перуанского – Чокано.

Для меня всё началось со случайно обнаруженной переклички в поэтическом наследии столь разных творческих персон, как Чокано и Гумилёв. Однажды оба они написали стихи о ягуаре. Причём, оба стихотворения – о любви. В стихотворении Чокано ягуар собирается напасть на героиню стихотворения. У Гумилёва – героиня стихотворения становится причиной гибели ягуара. Сравните сами.

Хосе Сантос Чокано
Любовь сельвы

Я стать хочу ничтожным пауком,
вокруг тебя плетущим паутину,
чтобы опутать ею, как вьюнком
твоих волос цветущую вершину.

Стать червяком, отдать машинам нить,
которую я прял в терпенье долгом,
чтоб в ткань тугую стан твой заточить,
твое дыханье чувствуя под шелком.

Когда ж сумеет совладать душа
с безудержным гореньем, с жаром диким,
я захочу преодолеть, спеша,
ступени между малым и великим!

Стать деревом — укрыть тебя в тени,
прижать тебя к своей расцветшей кроне,
ковер из листьев постелить — усни,
упав в мои горячие ладони.

Стать омутом — спиралью скользких струй
скрутить тебя и, на устах любимых
запечатлев бездонный поцелуй,
похоронить навек в своих глубинах.

Я — лес: найди дорогу сквозь туман!
Я — грот: зажги свечу под сводом ночи!
Я — кондор, ягуар, удав, кайман…
Лишь прикажи, я стану всем, чем хочешь!

Став кондором, я взмою к облакам,
поймаю клювом луч, что в небе реял,
и, вниз слетев, крыло тебе отдам,
чтоб из него ты смастерила веер.

Удавом став, я торс твой обовью,
браслетами сомкну твои запястья
и, сдавливая красоту твою
кольцом смертельным, сам умру от счастья.

Кайманом став, я, как дракон у стоп
прекрасной феи, лягу на пороге
и буду злобно скалить зубы, чтоб
никто не смел войти в твои чертоги.

Я стану ягуаром и, любя,
тебя похищу, увлеку в чащобы
и раздеру зубами тело, чтобы
увидеть, есть ли сердце у тебя.

(Перевод В. Резниченко)

Николай Степанович Гумилёв
Ягуар

Странный сон увидел я сегодня:
Снилось мне, что я сверкал на небе,
Но что жизнь, чудовищная сводня,
Выкинула мне недобрый жребий.

Превращен внезапно в ягуара,
Я сгорал от бешеных желаний,
В сердце — пламя грозного пожара,
В мускулах — безумье содроганий.

И к людскому крался я жилищу
По пустому сумрачному полю
Добывать полуночную пищу,
Богом мне назначенную долю.

Но нежданно в темном перелеске
Я увидел нежный образ девы
И запомнил яркие подвески,
Поступь лани, взоры королевы.

«Призрак Счастья, Белая Невеста»…
Думал я, дрожащий и смущенный,
А она промолвила: «Ни с места!»
И смотрела тихо и влюбленно.

Я молчал, ее покорный кличу,
Я лежал, ее окован знаком,
И достался, как шакал, в добычу
Набежавшим яростным собакам.

А она прошла за перелеском
Тихими и легкими шагами,
Лунный луч кружился по подвескам,
Звезды говорили с жемчугами.

Оба стихотворения созданы примерно в одну и ту же эпоху. Чокано родился в 1875, а Николай Степанович – в 1886 году. То есть, теоретически при жизни они могли бы встретиться и общаться. Но не случилось. Наяву. А во сне? Может быть, строки знаменитого гумилёвского «Заблудившегося трамвая» имели конкретного адресата? Вот фрагмент из него:

Шел я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.

Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.

Мчался он бурей темной, крылатой,
Он заблудился в бездне времен…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.

Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трем мостам.

И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, — конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.

Где я? Так томно и так тревожно
Сердце мое стучит в ответ:
Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?

Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.

В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.

А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон…
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!..

В 1934 году, через 15 лет после написания этого стихотворения, в чилийском городе Сантьяго перуанский поэт Хосе Сантос Чокано был зарезан в трамвае случайным сумасшедшим попутчиком. Если бы не те два стихотворения о ягуаре, возможно, я бы всё же не обратил внимания на откровенный крик Гумилёва: «Остановите, вагоновожатый, остановите сейчас вагон!» Он как будто бы видит сквозь время, как в трамвае убивают поэта. Мистика? Или прозрение?

Поэзия незрима, но ощутимо едины её проявления и её ясновидение в таких разных культурах, как русская и латиноамериканская.

________________________________________

Ссылки на использованные материалы:

1. Л.Л. Лазутин сайт «Военная литература» — Мемуары — «Лермонтов А.Г. Воспоминания»
   http://militera.lib.ru/memo/index.html
2. Игорь Воронцов «Движение истории» №3 1997 «Лермонтов и его потомки» (Ассоциация «Лермонтовское наследие»)
3. https://ridero.ru/books/sergei_prokofiev/
4. https://ridero.ru/books/poslednii_filantrop/
5. http://www.tiwy.com/leer.phtml?id=5353
6. http://operanews.ru/15083102.html