Первый снег
Первый снег, чистый лист, белоснежной невинности росчерк
Вновь малиновый кивер спешит на дворцовую площадь
Вновь гусиные перья скрипят в ожиданьи подруг.
-Александр Сергеич, купите, мон шер, ноутбук.
Не круглите глаза, не сверкайте надменной улыбкой,
Нынче Dell предлагает модемы с рождественской скидкой.
Головой покачали? Вы правы — модем устарел,
С нетерпеньем-то Вашим пора заказать DSL.
Что приятней прогулки по сайтам в бушующий вечер?
Здесь в порталах, в кофейнях такие случаются встречи,
Что мерцающий след не опишешь гусиным пером.
-Александр Сергеич, оставьте подруг на потом-
Ну какие свиданья в такую промозглую сырость?
Вы стреножьте Пегаса, а я подключу антивирус
И дворцовую площадь картинкой введу на дисплей.
Блещет чистый экран — белоснежной невинности росчерк
Не сольются века. Но мгновенье покажется проще
В лобовое стекло. Из медвежего меха саней.
Петербуржцу
Ты в городе каменном, я — в зеленом.
Ты в городе стынущем, я – в шуршащем.
Ты пьешь, заблудившийся в трех колоннах,
Из мраморной чаши, а я — из чащи.
Чеканка дождя на листе широком,
Пушистая кисточка серой белки.
Ты чертишь влюбленно венок барокко
На выцветшей линии или стрелке.
Щебечут ли птицы в твоем музее?
Встречают ли солнце твои атланты?
Ты видел в кленовой моей аллее
Оленей, танцующих на пуантах?
***************
За белоснежной гранью шторы
Наш мир из золота и сини
Сплетает странные узоры
Из зыбких бликов, гибких линий,
Зеркальной ленты в изголовье
И комплиментов на пуантах.
Я – дочь четвертого сословья
И небогатого таланта.
«Любовь у низших так презренна,»-
Не правда ль, томная маркиза?
Я – Пенелопа, не Елена,
Я столько лет ждала Париса.
Он уплывет с мечтой о чуде
К другим изменам и свершеньям.
Из-за меня войны не будет –
Поверьте, это утешенье.
Пора, Парис. Плыви к Елене,
К веселью, боли и позору…
Наш мир из золота и тени
Сплетает странные узоры
**********
В Дижоне созрела горчица,
В Руане откормлены утки,
Парижская чернь веселится,
Не помня, которые сутки.
Наполнено чрево Парижа –
Течет через ноздри и уши.
Собаки шампанское лижут
И арки цветочные рушат.
Продолжилось древо Бурбонов.
Летят вереницей кареты.
Улыбкой в окне Трианона
Сияет мадам Туанетта.
В гостиных изящные сплетни,
На площади злые остроты,
«Ликуйте! Родился наследник!» —
Друг другу кричат санкюлоты.
Пируйте, пляшите без меры.
Крестины пышны и богаты.
Сверкают глаза Робеспьера.
Оскалены зубы Марата.
Ночное романсеро.
В темных прищурах улиц
Капли зрачков зеркальны.
Тайные сны проснулись
И раскрывают тайны.
Шепот дождя на камне,
Шорох брусчатки млечной.
Дальние дразнят страны
Пряной поющей речью.
Пестрой горячей птицей
Звонкая бьется небыль.
Ночью бледнеют лица,
Лунным питаясь хлебом,
Как молоко с ладони
Пьются слова и звуки.
Кто-то читает сонник,
В страхе ломая руки,
Кто-то вплетает в локон
Влажный пахучий воздух.
Моря шершавый рокот,
Сети с уловом звездным.
Над полукруглой нишей
Резкий узор латыни.
Кто-то шаги услышит
И у дверей застынет
Портрет прачки.
Под ажурным мостом, под закатным огнем
Не ласкала, белье полоскала.
Он воскликнул «Джоконда в плаще золотом»
Подойти, улыбнуться, коснуться плечом…
Но для этого слишком устала.
Не прическа, очески да старый платок
Ей бы ленточки, кружево, воротничок…
Но какие у прачки наряды?
Вбок по скользкому камню с корзиной в руках
Ей бы узкие туфельки на каблучках…
Убегает. Ни слова, ни взгляда.
Не смущалась, прощалась с нелепой мечтой.
Двадцать лет в уголке, без гроша за душой,
Никому ни к чему непригодна.
Будут смутные слезы в дешевом вине
И улыбка на лживом его полотне,
И фурор «Современной Джоконды»,
Галереи, овации, ссоры с другой.
Подойти, улыбнуться, прижаться щекой,
Разрушая картонные стены…
Что важнее — минуты в любимых руках
Или вечная жизнь на холодных холстах
У слияния Леты и Сены
Черный поезд
Черный поезд трубит в ночи —
Одинокий влюбленный слон
Золотым язычком свечи
На ветру покачнулся клен.
Старомодный смешной фонарь –
Под таким дилижансы ждут .
-Здравствуй, батюшка-государь,
Опоздал ты на пять минут .
Кто навстречу тебе идет,
Черной юбкой метет перрон,
В белой ручке надежный кольт,
В нежных ушках кандальный звон.
Что своя? Что чужая жизнь?
Комом в горле «святая злость».
В Шлиссельбурге не травят крыс –
Ожидается новый гость.
Ты, скучая, считал столбы
Да постылый твердил маршрут.
Это счастье – не знать судьбы
До последних ее минут.
Задрожит в темноте рука,
Неумело нажав курок,
Многоточьем уйдет в века
Неоконченный эпилог.
Острым камешком влет сюжет
И круги по воде времен…
Черный поезд. Кровавый след.
Бесконечный ночной перрон.
Ауфвидерзейн, Лили Марлен
«Лили Марлен,
Перед ликом Мадонны одни в галерее…случайная встреча,
Лили Марлен,
Помнишь медные клены, резные аллеи, пылающий вечер?
Лили Марлен,
Золотая печаль нежных спутанных кос над перроном разлуки,
Лили Марлен,
В каждом сне я целую следы твоих слез, глажу тонкие руки,
Лили Марлен…»
— Почему так трудно убить? Ведь это война.
Почему? Ведь он заслужил – до капли, сполна.
Убаюкай его, отрыдай над гробом, Марлен.
Почему? Нажать на курок и кончится плен.
Был не пьян и не зол – просто взял, как суп на обед,
Под пластинку «Марлен» до утра нес пакостный бред
Про лазурные очи нездешних чистых мадонн,
Про девчонок войны ценой пятак за вагон –
Мои бедные сестры, пыль разоренной страны,
К златокудрой Лили уходят письма и сны,
Он насильник и изверг, она в него влюблена.
Я должна решиться. Должна. Ведь это война…
«Лили Марлен,
Я в крови и грязи по колено…по горло. Но ты не услышишь,
Лили Марлен,
Мое сердце изгрызли, как черствую корку, безумные мыши,
Лили Марлен,
Я забуду, очищусь, губами прильнув к белоснежным коленам,
Лили Марлен,
Ты одна мне звезда, ты сияешь в ночи высока и нетленна,
Лили Марлен…»
-Он заснул наконец. Пистолет лежит на полу.
Даже пули не нужно, возьму побольше иглу
И чугунный утюг… Еще кусок полотна…
Не могу! Опять не могу. Хоть трижды война.
Мои слабые сестры, печаль вчерашнего дня,
Вы пытались, хоть раз, убить его до меня?
Неужели я не смогу, как вы не смогли?
Неужели Зигфрид еще вернется к Лили?!
«Лили Марлен,
Эти липкие губы случайных рабынь ты простишь мне, мадонна,
Лили Марлен,
Золотая печаль и небесная синь, черный камень перрона,
Лили Марлен,
Это плесень войны. На еде и одежде. На мыслях и душах,
Лили Марлен,
Я живу лишь тобой. Никому не дано наше счастье разрушить,
Лили Марлен…
……………………………………. …………………………………»
Уничтожен бомбежкой дом. Погибла родня.
Жизнь летит кувырком…крошку хлеба…искру огня…
Отшептали шелка про века прекрасных елен…
Каждый вечер под яркий фонарь выходит Марлен.
Золотые кудри Лили еще хороши –
Ей солдатики дарят тушенку и крепдешин.
Первый раз отдалась за суп. Потом за ночлег.
Над останками зигфрида тихий стелется снег,
Как обломок пластинки блестит чужая луна
«Все в порядке, крошка, не плачь, ведь это война».
Дон Жуану.
1
Ни бодрой Лаурой, ни сонною Анной
Не стану тревожить покой дон Гуана.
Ни Ольгой румяной, ни бледной Татьяной
Не буду рыдать над Невою туманной.
Ни смуглые пальцы, ни перстень с печаткой
В беззвездной ночи не приснятся украдкой.
Лишь утром, бессменный, как чашечка кофе,
Возникнет отнюдь не классический профиль
И несколько строчек насмешливо-нежных
Коснутся подола домашней одежды,
Весь мир замыкая горячечной искрой
На жарких зрачках с ободком золотистым.
2
Неосторожной строчкой,
Как на крючок бессрочный,
В омут былой любви
Резкий, горячий, быстрый —
Сколько сердец пушистых
В руки легло твои?
Я ли не справлюсь с болью?
Там, за былой любовью
Лишь прошлогодний снег.
В синей лежит коляске
Новой бессрочной сказкой
Маленький человек —
Солнце согретых комнат.
Я о тебе не помню,
Лишь иногда, с утра,
Сладкая горечь кофе,
Стертой монеткой профиль,
Выброшенный вчера.
Где-то кружит монетка,
Стянут москитной сеткой
Хмелем поросший юг.
Тонкой блеснет фигурой
Анна или Лаура,
Твой замыкая круг.
Оттепель с Пастернаком
Немного солнца и проталин,
По горсти луж и воробьев
Косноязычен? Гениален?
Все то же крошево из слов
Перемешай хоть оловянной,
Хоть золоченой — все равно
Коль стало синим и туманным
И разорвалось полотно.
Рассвет осенний жидким чаем,
Январский — пухлым снегирем
Лыжня расплющенная тает
За оплывающим окном
И в сером кружеве древесном
Узор нездешних мастериц,
И вновь — замри, умри, воскресни
И не ищи пустых страниц.
Сентябрь и Мандельштам
1
Плывущей утки треугольный след,
Натянутая рябь как струны арфы…
Приходит день ментоловых конфет,
Щекочущего шелкового шарфа,
Коротких строф, скользящих у крыльца
То беличьей, то лисьей вереницей
И рыжего веселого гонца
С беспечной паутиной на ресницах,
В бубенчиках и пестрых лоскутках –
Шута к шуту, кого еще отправишь?
В летучих деревянных башмаках.
Привет, дружок. Постранствуем, товарищ.
Без дела, без имений, без имен.
Никто из нас, наверное, не нужен.
Не унывай. Увидим небо в луже
И вечные страницы перечтем.
2
Рифму кормить с руки,
Гладить по мягким ушкам.
Вновь за спиной легки
Медные завитушки,
Вновь запотел стакан
От ледяных закатов,…
Кто-то на вражий стан
Рвется в блестящих латах,
Кто-то готовит суд,
Ждет справедливой казни…
Рыжий лохматый шут,
Уличный безобразник,
Флейта твоя суха,
Пахнет смолой и лаком
Только бы мир не плакал,
Прочее — чепуха
***************
Вот так рождаются невинные слова
И открываются зеленые созвездья —
Деревня, выселки, провинция, предместье,
Пыльца на патлы и смешинки в рукава,
Неукрощенная лягушечья трава,
Босые ноги, разноцветные вьетнамки
И мотыльковые расхристанные рамки,
И очень дерзкие невинные слова —
Смешные, дерзкие и нежные как шелк,
Как влага в локонах, как лунные тропинки —
Деревня, выселки, провинция, низинка,
Олень и гусь, барсук и лось, тамбовский волк
***********
Редеют косички ивы,
Светлеют сухие травы,…
И тот, кто рожден счастливым,
Однажды захочет славы
И будет твердить упрямо
О той — залетейской роще…
Когда-то учила мама:
«Живите на свете проще.»
Последним лучам прозрачным
Навстречу лицо наморщив,
Бреду, ничего не знача,
По рыжей табачной роще,
По лиственной прелой толще,
Не скрытой еще сугробом…
Живите на свете проще,
Всего лишь – не зная злобы,
Всего лишь чуть-чуть иначе
Под этим горячим светом…
А время решит задачи
И спрячет от нас ответы.