– Отец, послушай, здесь церковь недалеко есть?
Суббота, возвращаюсь с работы, привычным путем. Уже относительно не жарко, после грозы, но парит. Я спешу поскорее миновать площадь Победы, небольшой участок наиболее подвержен солнечным лучам, окунуться в тень. И тут меня останавливают.
– Так вот же, Вы как раз оттуда идете…. Там целый две, и монастырь…
Спрашивающему чуть за сорок, плотный, пониже меня, в кепке, ковбойки, шортах и дорогих босоножках. Странно, зачем ему в церковь? Но…
– Нет, там не то, а еще?
Напрягаюсь, вроде возле парка Победы, за разрушенным кинотеатром «Зенит» – Чесменская, но я не знаю, идут ли службы…
– А ты знаком с тамошним священником?
Вид у мужчины вполне адекватный, у каждого может быть своя надобностью…
– Нет, не приходилось. Я-то вообще атеист.… Или язычник…. Чем могу помочь? – в том смысле, что материально. Не говорю, но он понимает…
– Мне надо чтобы за меня помолились. Я квоту потерял…
Не понимаю, какую квоту…
– Вообще-то я эпилептик…. Повторяю, нормальный мужик, – документы…. – А ты можешь за меня помолиться…. Он не слушал, ему необходимо слово пастыря? Увы, я здесь бесполезен…
Он разворачивается, и медленно уходит. Оборачивается на минуту, и повторяет:
– Помолись за меня….
На ум не приходит ничего, кроме пожелания успехов и избавления от хвори.
Через несколько минут прохожу мимо церквушек, бесспорно, украшающих Среднюю рогатку Питера.
Неужто его там не услышали, или он сам не мог найти покоя?
Но, кто может, помолитесь за него….
***
Спускаемся по эскалатору в метро на станции «Площадь Восстания», еще не переименованной. До метро от места нашей работы – минут пятнадцать, что полезно, зачем машина, лучше прогуляться, чем стоять в пробках…. Разговор не клеится, и тому есть причины. Внизу толпа разделяет нас, нас относит в разные стороны, успеваем лишь кивнуть друг другу. Нам – в разные сто-роны.
На платформе и я, наконец, достаю распечатанную на рабо-те новеллу. Двадцать минут – и я получу новые впечатления, поза-видую автору….
Вагон останавливается удачно, встаю у стенки. Сидеть – не моя привилегия, хотя.… В Мумбаи, финансовой столице Индии, увидев гражданина «почтенного возраста», любой, любая, не относящаяся к данной категории, моментально вставал. И не важно, какого цвета кожи, гражданства или национальности – так принято, без всяких объявлений и напоминаний…. Просто въелось, как закон или непреложное правило…. У нас – нет, я – в предвкушении чтения одного из избранных авторов, даже не зная его подлинного имени….
Открываю сброшюрованные странички – всего 14. Не спешу, редкая возможность…. Но я – человек, и не могу не обратить внимания на стоящих рядом. Девушка – блондинка, не крашеная. И почти моего роста, скромная, симпатичная. Она опирается рукой о дверь – сзади подталкивают, рука – футболка по локоть – токая, удивительная. Не накрашенные ногти, изящные запястья…. И нежные волосики на предплечье, придающие дополнительную прелесть. Я невольно, более чем положено приличиями, секунды две-три, не больше, задерживаю внимание. Что ж, надевать темные очки?
Ловлю осуждающий взгляд – но я ведь не заглянул в глубокий вырез! Неужели они умеют читать мысли? Девушка симпа-тичная, она не видит, что я краснею, выходит, я даже не смотрю вслед и врубаюсь в чтение, моя пересадка через две остановки….
Точно, я – не я, и кто знает, в каком обличье сам себе представляюсь? Уверенным, и бесконечно пустым, то ли…. Ищущим безуспешно свой путь? Листочки загнуты таким образом, что я могу читать, переворачивая. Первая пара прочитана, так, ее за скрепку, третья, четвертая страница….
«Я беден. По настоящему беден. В моем кармане почти нет денег, а тех, что есть, едва хватит на покупку пачки сигарет»… Я усмехаюсь…. Могу купить большую коробку, даже несколько, но беден – законов политэкономии никто не отменял, относительное обнищание пролетариата…. Умные юристы из моего универа этого не проходили.
Пытаюсь внедриться в мысли автора, но тут – пересадка, приходит полупустой поезд, устраиваюсь в уголке. Редкий случай в час пик…. А сосед – он слушает электронную музыку, громко, даже слышно из его наушников. «Электронная. Я такую не люблю. Ненавижу. Ведь ее слушают те, кого ненавижу я. Хотя в этом я себе, пожалуй, не стану признаваться, пусть будет так – я просто ее не люблю»…. Но ничего не скажешь…. Впрочем, мне все равно. Странное у меня сегодня настроение. Я не могу определиться. Нет, не так, я определен, и посему…. Читаю дальше, не обращая внимания на сменяющийся в вагоне метро народ. Смог бы я встретиться со своим визави, более успешным – по его мнению, или же несчастным? Не мне жаловаться на жизнь, не отягощен болезнями, и в добром здравии. Нет, я уже представлял, что может случиться, если произойдет временно смещение, и я попаду – не в параллельный, но перпендикулярный мир. «Люди как боги», А. Снегов…. Градиент вывел в какую-то точку, но что произошло? Я занимаю свое место, или блуждаю в его поисках?
Я представляю, как мы встречаемся. Он говорит одно, я – я не знаю, чем ответить, но в реалии…. Почему-то я пропадаю, когда приходится сталкиваться с трудностями…. Обычный случай – авария, или нашествие инопланетян. И происходит раздвоение, размножение личности, и, кто знает, какие последствия будут от их встречи?
Да, они могут много обсудить, но. Нет, я не прав…. После забытья, герой, скорее, персонаж, направляется по предопределен-ному пути, а дальше зависит от его характера и обстоятельств, которыми он не в силах управлять.
Что же задумал Райн?
«Я хочу выпить. – А я хочу домой»…. Выпить, Алекс предлагает виски…. Да…. Это не пиво или водка, от виски утром не бывает плохо, ты не теряешь рассудок, хотя….
… она спит на моей постели, сверху, не раздевшись, и закутавшись в огромные подушки, слова сам собой вырываются из моего сердца, я произношу их не для нее, для себя, мне нужен вы-ход…. Чувства распирают подсознание, и реальное ощущение…. Она не реагирует, пятьдесят граммов, сигарета, кофе усугубляет. Я засыпаю мгновенно, в кресле, с запахом не ее губ, но мятной освежающей пасты…
«Глаза его, … они, казалось, врезались в память….». Но знаю ли я себя? Мое второе я…. «Он говорил о таких вещах, которые заставляли меня краснеть и сгорать от стыда»…. Моего шкафа не хватит для хранения скелетов…. Осколки разбитых ваз разбросаны по вагону – нет, кто-то уронил цветок, люди посторонились, я отвлекся….
«Ты помнишь ее?» – ага, раздвоение произошло тогда, когда она пришла…. Или не пришла? Опять – женщина…. Сегодня ты думаешь, что безумно любишь ее, а завтра? Она, несколькими фразами, убила все, или почти…. И продолжает сейчас, и я не знаю.… Я не могу определиться….
***
«Я провожу эксперимент». …. Она…. Но нет…. «Ее отец был весьма обеспеченным человеком»…. Легко, так все объясняется, а если нет? Если она просто не пришла, и все…. Потому что не интересен. Или потому, что у нее появились новые чувства? Могу ли я это осуждать или объяснить? Зачем? Все – пустота….
«Алекс, меня спасли доктора»…. Никто не спас. Я был в коме, никто не видел меня…. Я существовал в ином пространстве, имея лишь возможность наблюдать за происходящим…. За палатой, где умирали и возрождались к жизни люди, но я был никому ненужным и даже не заметным….
«Лишь любовь продолжала жить во мне, и ненависть…. И зачем нужна любовь без притязаний»… Это правильно, но я ничего не могу с собой поделать….
Я отвлекаюсь от новеллы, моя остановка. Скорей, вырваться из душного метро, на свободу. Но что она мне даст? Я не могу читать завершение новеллы…. Боюсь очередного разочарования, которыми полна моя жизнь….
Поднимаюсь по эскалатору, шестнадцать, нет, семнадцать, фонариков. «Как может существовать дробленая личность?»….
***
«Я закуриваю, лазерный лучик поджигает сигарету»…. Я же достаю из пачки «Беломора» плотно набитую папиросу…. Нет, не буду дочитывать, пока не приду домой. «В жизни вообще довольно сложно отыскать какой бы то ни было смысл»….
Плитка, которой выложен Московский проспект возле универмага, скрипит под ногами. Удивительный вечер, разгул солнца. Встречаю двух девушек – точно, они были вчера в это же время…. У меня плохая память на лица, но это точно они…. Я думаю, что ни завтра, ни послезавтра, никогда я их не увижу, даже если буду сторожить на выходе с утра до вечера. Сработал закон парности событий.
Они мне не интересны, как и я, кассиру супермаркета, в ко-тором покупаю бутылку пива, дабы выпить по дороге. Мимо площади Победы, с памятником, в просторечии называемой стамеской, за форму стелы…. Меня пропускают на зебре, я иду дальше…. И сталкиваюсь с человеком….
Мы мгновенно узнаем друг друга…. Я – УЗНАЮ.
– Вы нашли свою квоту ….? – выскакивает, ибо ничего другого я сказать не мог….
Он – в легкой кожаной курточке, вид – преуспевающего человека, спешащего к своему «Мерседесу». Сначала удивленно смотрит на меня, а потом…. Бухается на колени, мне едва удается подхватить его….
– Вы помните? Да, я сходил в Чесменскую церковь, даже не заходил внутрь, но меня нашло просветление…. Я хотел бы верить, но, наверное, «красота спасла мир», и меня….
Жесткое рукопожатие, и мы прощаемся. Наверное, чтобы больше никогда не увидеться….
И я иду туда, куда не могу не идти. И думаю, что же еще приготовил Райн? Неужто будут нравоучения и вывод? Не проще ли оставить все на разумение читателя? Да, я не сумел добиться того, чего хотел, перескакивал с одного проекта на другой, но интересы оставались. И, даже будучи подопытной собакой Павлова, сумел сохранить если не лицо, то физиономию. И что, я должен дальше существовать или найти способ прекратить?
***
«Мы завидуем звездам, они свободны»….
Пока что мы живем вблизи первого кольца, но скоро их будет немеряно, смог стелется над построенным нами пространством туманными вечерами, и чем мы дышим? Влияет ли это на наше сознание? Или наплевать на все, жить сегодняшним днем? И зачем нам звезды, когда мы не можем разобраться в сущности? Текущей реальности….
Решаю не дочитывать распечатанную новеллу. Нужно остановиться именно на этом месте…
«Мы не испытываем потребности в еде, не страдаем от жажды, чтобы жить, нам не нужен кислород»…
Но любовь? Сострадание? Жизнь?
От этого дара отказываться нельзя….
