Курю чужие, а убьют свои…
В каком-нибудь бою под Аустерлицем
Пластмассовый солдатик задымится
И для него закончатся бои,
В игрушечном мирке, под потолком,
Где ничего давным-давно не страшно,
Закусывая пряником вчерашним
Соседский суррогатный самогон
С ранением в пластмассовой груди,
Письмо царапая на обгоревшей пачке
И размножая кляксы детским плачем
Не видя света где-то впереди…
Но кто-то молча тронет за плечо
И выплывет магическое «если»,
И голос скажет: «Не реви, воскресни,
Бой не проигран, поживи ещё».
Terra incognita
Закричат моряки: «Земля!»
и в дыму ликования пенном
кто-то бросится с корабля,
поплывёт и окажется первым,
проведёт по земле рукой
и песок со следами смешает
нарушая вечный покой,
чистоту тишины нарушая,
растеряв в пути арсенал
и оставшись, как есть, безоружен,
будет где-нибудь среди скал
соплеменниками обнаружен,
потому, что всю доброту,
окрылённую морем и пеной
не отдаст, поймав на лету
сердцем, стрелы аборигенов.
* * *
Была зима. Бесснежная зима.
Сдвигало небо крыши на домах.
Стояла ночь кругом. Такая тьма.
Была зима.
Была зима. Мороз песок ломал
Как шоколад. Отправлено на mail
Письмо. Дошли две строчки из письма:
Была зима.
Была зима. Пастух в руке сжимал
Холодный посох. Костерок дремал,
Пёс лая, хвост облезлый поджимал.
Была зима.
Была зима. Наречие «дарма»
К той ночи подходило, ибо тьма
Звезды не скрыла.
Ночью на дома
Звезда светила!
Да, была зима.
Была зима. В двенадцатом взломал
Мою страницу Кто-то и на mail
Пришло письмо. Я, кликнув, прочитал:
«Христос родился!» Я чуть-чуть привстал
Из-за стола, и в небе увидал
Звезду!
Звезда по небу шла!
Зима была.
Евгению Алексееву
* * *
Отсюда до города пять с половиной км.
Пять с половиной. Если хочешь — поди, проверь.
Пять минут на машине, двадцать минут на коне,
Пятнадцать на велике. Не закрывая дверь
Выходя, не исчезая, не покидая дом,
Не забывая ключ под ковриком у двери
Невозможно попасть в город и побывать в нём,
И посмотреть, что творится там, у него внутри.
Если расстояние всё-таки преодолев,
Сесть в забегаловке и выпивки заказать,
Можно увидеть, как пролетает крылатый лев,
Как телец небесный зажмуривает глаза,
Как по трубе водосточной на нежилой чердак
Всходит ангел, детскую флейту держа в руке.
Отыграв на ней, он надевает старый пиджак,
Смешиваясь с толпой, растворяется вдалеке.
Птица двукрылая оба облака пролетит,
Сядет на руку бронзовеющего вождя,
Клюнет, поймёт, что уже испортился аппетит
И нечего ждать уже с неба, кроме дождя.
Кроме дождя и слякоти, и девяти часов
Вечера, который придёт чуть-чуть припоздав.
Все магазины тут же закроются на засов.
С неба свалится догорающая звезда,
Дождь стеной опустится, и город зальёт водой,
Не пугайся, это вовсе не мировой потоп,
Просто дождь, он не пахнет вселенской бедой,
Он пахнет сыростью. Чуть пережди, потом,
Вызови, если деньги тебе позволят, такси,
Едь домой, ключ там же: под ковриком у двери.
Если спросят: «где был?». Если будет кому спросить,
Расскажи всё честно. А лучше всего — соври.
* * *
Пролей из глаз своих осеннюю печаль
на подоконник.
Из полутьмы не выходи, свет не включай…
Листая сонник
найди вчерашний странный сон и не поверь
тому, что снилось.
Пролей из глаз своих сентябрь на голый сквер.
Воспламенилась
листва осенняя — обрывки от любви…
Не утруждайся
тушить её. Ты лучше сонник разорви
и разрыдайся.
Орфей и Эвридика
Небритый Орфей достаёт из кармана
пачку примы,
закуривает, выходя из шалмана.
Незримы
черты Эвридики в идущей на встречу
путане.
Нет денег. Однако с деньгами не легче.
Достанем!
Достанем из ада заблудшую душу
любимой
легко, как достать из кармана чекушку.
Гонимый
не пропитой совестью прыгнет Орфей
в пекло,
где рваные души умерших друзей
завалены пеплом,
помоями… каждый, кто чуточку крут
из обслуги
старается души, как следует пнуть.
В округе
сказать «ни души» — значит на смех поднять
себя же,
но нет Эвридики. И надо линять.
Но, даже
когда ты отыщешь её средь теней
размытых,
то вряд ли, глазами ты встретишься с ней…
В копытах
к тебе подбежит козлоногий урод,
блаженно
заблеет и мигом такую сдерёт
цену,
что ты не захочешь ни жить, ни любить,
ни верить,
достанешь чекушку и прежде чем пить,
у двери
нащупаешь ручку и крепко сожмёшь
руку,
и взглядом в толпе Эвридику найдёшь:
по кругу
душа её ходит. Окликни её:
«Эй, ты!»
И тут же прервётся её бытиё,
флейты
споют и душа её в рай полетит
птицей.
Орфей, всё, тебе уже надо идти
и спиться!
А.С. Кушнеру
Я поэт без биографии.
А. С. Кушнер
* * *
О, биографии поэтов!
На географии страны
Каким вы, интересно, цветом
Нанесены?
Наверное, немного красным,
Особенно когда сердца
Стучат, и в стуке их прекрасном
Черты знакомые лица
Нет, не простого человека,
Но, проступают в полусне
Черты лица столетья, века
И застывают на окне
И тут же, продышав кружочки,
Как на морозе в январе,
Поэты расставляют точки
И запятые, и тире…
И мчится маленький вагончик
Высоких невесомых фраз,
И, разрывая сумрак ночи
На Божий свет вывозит нас.
Вагончик мчит по географии
Страны, душа его горит.
Поэту не до биографии,
Он жизнь огромную творит.
***
Снег никому ничего не сказал,
вечером, чтобы никто не услышал,
шапку напялил, вещички собрал,
вышел.
Вышел, везде оставляя следы,
как пациент, не надевший бахилы,
сколько с тех пор убежало воды,
сколько застыло…
Сколько разбилось стеклянных шаров,
сколько исчезло конфет по карманам.
город укутал прозрачный покров
белым туманом…
Белое облако как пароход
по небу снег сухогрузом толкает…
Что там внизу у нас? «Эй! Пешеход!»
и окликает…